| Русский перевод Библии в целом имеет более, чем столетнюю историю. Как и всякий народный перевод Библии, он стоит в связи с подъёмом и развитием народного самосознания или с особыми переживаниями этого самосознания и вследствие этого восходит далеко в глубь истории. Первые яркие и настойчивые опыты переложений отдельных частей Библии на русский язык относятся к XVI веку и связаны с особыми историческими судьбами западной и юго-западной Руси. В это время для этой части русского народа явилась потребность в особых средствах для пробуждения и развития своей веры и своего национального духа, для защиты их от угнетения польской государственности, польского языка и католичества. Православная иерархия и православный народ оказались в Западной Руси среди иноверного правительства и иноверной знати. Иерархия охладела к своей просветительной деятельности, духовенство утратило способность учительства, и православный народ оставался лишённым всякого просвещения и утешения. На смену своим природным пастырям явились сторонние просветители. В духе того времени было просвещение начинать или соединять с народным переводом Библии, с приближением к народному сознанию слова божия. И вот в XVI веке появляется до дюжины особых народных библейских переводов, преимущественно Евангелия и Псалтыря, на западно-русское и южно-русское наречие. Переводы делаются с польской, реже с чешской Библии, и даже с еврейского текста. Все они появляются независимо друг от друга; почти все стоят в связи с миссионерскими замыслами, преимущественно социниан и кальвинистов; переводы с еврейского языка обнаруживают еврейские тенденции какого-то реформационного еврейского движения. Только два из этих переводов дошли до типографского станка – перевод Библии Скорины и перевод Евангелия Василия Типинского, все остальные оставались в рукописях и едва ли имели широкое употребление. Распространению их среди православных читателей препятствовало их чуждое православию происхождение – иногда прямо из враждебного церкви лагеря, в особенности же мешал их необычный язык из западно-русской и южно-русской необделанной речи, обвеянной ещё польскими звуками. К тому же православная традиция – в лице светских ревнителей церкви – выдвинула против этого нового литературного заместителя церковно-славянского языка в библейском употреблении знаменитое Острожское издание славянской Библии 1581 года. Этим изданием была в значительной степени удовлетворена потребность в приближении к народу слова божия в обычной церковнославянской форме, было создано могучее средство литературного и церковного общения западной и юго-западной Руси с восточной половиной русского народа и другими южнославянскими народами, но эти заслуги Острожской Библии были куплены дорогой ценой для западнорусской литературы: библейские переводы прекратились, а с ними исчезли или сократились и драгоценные опыты для развития местного наречия и народного воспитания в национальном духе. |
| Тут дело не во мне, мы имеем дело с очень опасным симптомом подавления любой критики режима Ющенко. Что касается «черных списков», то, комментируя мою депортацию, глава пресс-службы МИД Украины г-Н Филлипчук фактически подтвердил их наличие. Он заявил, что правоохранительные органы имеют право отказывать во въезде на Украину людям, «позволяющим» оскорбительные высказывания против Украины, подрывающих ее территориальную целостность, разжигающих рознь». Это - циничная и лицемерная попытка сбросить проблемы с больной головы на здоровую. Рознь разжигают те, кто гонит русский язык, который, кстати, является и языком Киевской Руси так как был кодифицирован малороссийскими православными интеллектуалами XVII века, те, кто продолжает разгром канонической Церкви. Буквально неделю назад боевики т.н. «Киевского патриархата» при поддержке Ровенского губернатора Василия Червония набросились с дубинами и заточками на возглавляемый архиепископом Ровенским Варфоломеем крестный ход в защиту осажденного этими же раскольниками Свято-Воскресенского храма в Острожском замке-резиденции великого князя Константина Острожского - основателя первой западнорусской богословской академии. Я просто констатирую факты. Нашим оппонентам нечем крыть, у них нет аргументов, они неспособны ни к чему, кроме репрессий. Мои последние статьи были посвящены попыткам срыва политреформы, нападению на крестный ход православных на Западной Украине, похищению Добычина, а также попыткам снятия с предвыборной гонки «Партии Регионов». Видимо, эти материалы не устраивали наших оппонентов, которые пытаются нейтрализовать сторонников подлинного партнерства Украины и России». Комментарий Департамента информации и печати МИД России в связи с выдворением с территории Украины К.А.Фролова 98-28-01-2006 Вопрос: 27 февраля заведующий отделом Института стран СНГ К.А.Фролов, прибывший в Автономную Республику Крым для участия в международной конференции, был выдворен с территории Украины. Как Вы можете это прокомментировать? Комментарий: Действительно, 27 января К.А.Фролов прибыл в г.Симферополь для участия в международной научной конференции, однако фактически был выдворен с территории Украины. При этом пограничные службы Украины сослались на распоряжение украинских правоохранительных органов, на основании которого его имя внесено в автоматизированный список лиц, въезд которым на территорию Украины закрыт. |
| Связь с эфиром СМС: с мобильного телефона пошлите на короткий номер 5522 слово ВЕРА и через пробел вопрос, который хотите задать. Звонок в студию во время прямого эфира: 8 495 959-59-39. Звонок в студию: 8 495 950-63-56. Написать письмо: info@radonezh.ru play_arrow pause mute max volume play stop repeat Радио Радонеж Update Required To play the media you will need to either update your browser to a recent version or update your Flash plugin . Князь Даниил Васильевич Щеня фактически сменил в конце 1480-х - начале 1490-х годов князя Д.Д. Холмского в роли главного лидера вооруженных сил Московского государства. В 1489 году он, в ходе масштабной наступательной операции, присоединил к России Вятскую землю. Тремя годами позднее Даниил Васильевич взял город Вязьму, принадлежавшую тогда Великому княжеству Литовскому. В 1500 году Щеня разгромил основные силы литвинов в генеральном сражении на реке Ведроши и взял в плен их командующего, князя Острожского. Наконец, по итогам беспрецедентно долгой (1512-1514 гг.), многоходовой наступательной операции, войска, которыми командовал Даниил Васильевич (в присутствии великого князя Василия III, ходившего с армией на войну), взяли город Смоленск. Радиопрограмма создана с использованием гранта Президента Российской Федерации, предоставленного Фондом президентских грантов. Дорогие братья и сестры! Мы существуем исключительно на ваши пожертвования. Поддержите нас! Перевод картой: Другие способы платежа: Версия для печати Добавить комментарий Электронное периодическое издание «Радонеж.ру» Свидетельство о регистрации от 12.02.2009 Эл ФС 77-35297 выдано Федеральной службой по надзору в сфере связи и массовых коммуникаций. Копирование материалов сайта возможно только с указанием адреса источника 2016 © «Радонеж.ру» Адрес: 115326, г. Москва, ул. Пятницкая, д. 25 Тел.: (495) 772 79 61, тел./факс: (495) 959 44 45 E-mail: info@radonezh.ru Дорогие братья и сестры, радио и газета «Радонеж» существуют исключительно благодаря вашей поддержке! Помощь |
| —203— Но как ни утешительна сама по себе картина русского народного просвещения в Литве и Галичине во второй половине XVI века, – как ни важна и ни плодотворна была просветительная деятельность Ходкевича, Курбского, Острожского и других высокообразованных русских вельмож, – как ни сильна была защита православия от нападок на него врагов, начатая в то время русскими учёными богословами, в роде известного старца Артемия 1732 , Герасима Смотрицкого, священника Василия, – всё-таки каждый, кто познакомится с замечательными уставами и деятельностью в ту эпоху западнорусских просветительных братств, – в особенности Виленского и Львовского, – невольно должен признать, что в появлении этих необычайных христианских союзов, почти накануне насильственного введения „унии“, в государстве, где власти были открыто враждебны православию, следует видеть Промысел Божий, пекущийся явно для людей о судьбе своей Церкви. После отступничества от православия в 1592 году высших иерархов и введения в Польско-Литовском государстве унии в 1596 году, низшее духовенство с мирянами в западной России, ведомое Рукою Божьей, сплотившись воедино, явили миру невиданное зрелище, именно: действующей христианской Церкви, которая оставалась почти без высших иерархов вплоть до 1620 года. В это время братства действительно являлись для народа, как бы высшими пастырями, просвещавшими, наставлявшими и поддерживавшими его в эти тяжёлые годы. В настоящем очерке мы предложим наше посильное изложение замечательной истории преобразования церковных братств в западной России. —204— Посещение западной России двумя восточными патриархами, Антиохийским Иоакимом, в 1586 году, и Константинопольским Иеремией, в 1588 и 1589 годах, составило эпоху в жизни православных церковных братств. Сношения восточных патриархов, в особенности вселенского патриарха, с западной Россией были весьма частыми и обыкновенно осуществлялись через виленских, и ещё скорее через львовских купцов, ездивших часто по торговым делам на восток и в Константинополь. |
| Село Черница – под именем Щерницы (ошибочно) – упоминается в акте от 1585 года марта в жалобе Звягольского наместника Василия Богдановича Ильинского и войта Корецкого Томила Манцевича на Берестейского воеводича Фридриха Тышкевича о том, что он переманивает к себе из имения Пулин крестьян на условиях 20-летней льготы от повинности, причём Черница упоминается, как владение Звягельского князя, воеводы Киевского Константина Констант. Острожского, входившее в состав Пулинского околотка и находившееся под управлением атамана Пулинского – Супруна; подданные князя: Гриц, Евхим, Роман и др. (подданные (з) Щерницы) «с быдлом, овцами и козами» были переманены Тышкевичем в свои имения (Архив, ч. 6, т. 1, стр. 147). Затем – под именем местечка Черници – оно упоминается в акте от 1650 года 7 января в жалобе Щасного Вонсовского – уполномоченного жены Виленского воеводы и гетмана вел. княжества Литовского Анны-Алоизии Ходкевич, на арендного владельца м. Вильска, пана Александра Цеклинского и на слугу его Яна Белецкого о том, что он, Белецкий, будучи казацким писарем и имея знакомство с войтом м. Черницы Иваном Водянюком, уговорил при посредстве этого войта, около 120 крестьян из местечка Черници, села Бровник, с. Старыков, села Немилной, с. Филипович, с. Лунчиц и из др. сёл Звягельской волости – уйти в арендуемое Циклинским имение, и действительно: ночью 29 декабря 1649 года вывел их из этих сёл со всем их имуществом, привёл их в м. Вильск и здесь – совершенно ограбил их, «коней, возы, скрине и всю субстанцию и маетность их... побрав и пошарпав». При этом у войта Ивана Водянюка он отнял 16,000 злотых польских – чиншевых, собранных им с крестьян Звягельской волости для помещика, и 2,000 злотых – его собственных; кроме того у того же войта он отобрал «шабель добрых три, палаш, луков два, пистолетов пару, суконь разных пар пять, колдру (одеяло) турецкую, матерац атласовый, сукню одну з срыбрными петлицами, бутов турецких пар пять, вилчур две, сукманов белоголовских два, летников пять, (из коих) один турецкий, желтокгоронний, другой червоный турецкий, коней семь, бахмата строкатого, влас-наго протестуючаго, канев осьмнадцать, сукна простого локот пятдесят, котелков три, наневок две, быдла сорок… а у в Уласа (Власа), (крестьянина) Щерницы (т. е. с (из) Черницы) он отнял «кожух новый одевальный, хуст белых скрыню одну, сукна простого локоть чотыры» (Архив, ч. 6, т. 1, стр. 558, 562). Есть ещё Черница – село в Острожском уезде, в 1-м благоч. округе, а также село в Галиции (в Роздольском униатском деканате), близ Днестра, к западу от г. Роздола. |
| Возможно, И. происходил из мелкого шляхетского рода. И. Франко отождествил писателя с «паном Вишеньским», к-рый, как известно из униат. полемического соч. «Антиризис, или Апология против Христофора Филалета» (написано в 1599 Ипатеем Потеем и отредактировано Д. Ленчицким), в 1593 г. являлся одним из слуг кн. Константина Константиновича Острожского. С данной гипотезой можно согласиться. Как сообщается в «Антиризисе...», пан Вишенский вместе с др. острожским полемистом - Василием Суражским , также упоминаемым как слуга князя, привез из Люблина во Владимир письмо кн. Константина Константиновича от 21 июня 1593 г. недавно хиротонисанному Владимирскому и Берестейскому еп. Ипатию Потею (РИБ. Т. 19. Стб. 575). В этом письме кн. Константин писал о возможности заключения унии правосл. и католич. Церквей на определенных условиях. Василий Суражский и пан Вишенский упоминаются как лица, сведущие в церковных вопросах. В соч. И. «Извещение краткое о латинской прелести...» (между 1588 и 1596) содержатся ссылки на кн. «О единой истинной православной вере» Василия Суражского, имеется ряд параллелей с этим сочинением, что может свидетельствовать о знакомстве авторов. Косвенным доказательством принадлежности И. к шляхте служит отразившееся в его сочинениях хорошее знание быта и нравов правосл. дворянства в Польско-Литовском гос-ве. В сочинениях И. также заметно его особое отношение к кн. Константину Константиновичу Острожскому. В отличие от других правосл. писателей того времени, прославлявших князя как главного защитника Православия в Речи Посполитой, И. не писал о заслугах киевского воеводы перед православными, напротив, полемист упомянул смерть его сына-католика Константина, скончавшегося в 1588 г. бездетным, как пример того, какими последствиями грозит измена Православию. По-видимому, знание повседневной жизни князей Острожских - наиболее богатых правосл. магнатов в Польско-Литовском государстве - не позволяло И., проповеднику строгого аскетизма, написать апологию кн. Константину Константиновичу. |
| 327 Село Замысловичи – под именем села Замислович, как имение князя Капустина – упоминается в акте от 1545 года в описи Овручского замка, с исчислением приписанных к нему мещан, бояр, крестьян и земель, а также повинностей и даней, приносимых в пользу замка (Архив, ч. 4, т. 1, стр. 48). Ещё оно – под именем села Замислович, как имение княгини Богданы Филоновны Друцкой-Горской, полученное ею по наследству от покойного брата её дворянина Лазаря Филоновича Кмиты Чернобыльского – упоминается в акте от 1595 года 17 июня в инвентаре м. Веледник и принадлежащих к нему сёл, в том числе и села Замислович, составленном при отдаче этого имения княгиней Богданой Филоновной Друцкой-Горской в залог мужу своему князю Юрию Друцкому-Горскому (Архив, ч. 6, т. 1, стр. 251). 328 Село Красноволока – под именем села Красной-Волоки – упоминается в акте от 1710 года 14 августа в постановлении сеймика Киевского воеводства, коим решено: собрать земский сбор для содержания пехоты – гарнизона в Белой церкви (если собрать оный дозволят казаки Белоцерковского полка, состоящего под начальством Танского и занимающего большую часть воеводства Киевского, в том числе и село Красную-Волоку); решено – отправить посольство с просьбою об усмирении Танского – к императору Петру I, к князю Голицыну, к князю Меншикову, к гетману Скоропадскому, к королю и т. д. Далее дворяне заявляют разным лицам благодарность, подтверждаю дипломы земских чиновников и т. п. (Архив, ч. 3, т. 2, стр. 733). 329 Село Жеревцы – как имение вилькомирского подчашия Димитрия на Жабокриках Жабокрицкого – упоминается в акте от 1692 года 30 апреля в счёте обид и контрибуций, взятых казаками полка Василия Искрицкого в Народицкой волости – имении вилькомирского подчашия Димитрия Жабокрицкого, в состав этой волости входило и село Жеревцы где брал контрибуцию с крестьян сотник Дылевский со своими казаками (Архив, ч. 3, т. 2, стр. 257). Ещё оно – как имение Луцкого епископа Дионисия Жабокрицкого – упоминается в акте от 1696 года 7 июля в жалобе от имени Луцкого епископа Дионисия Жабокрицкого на казацкого полковника Тимофея Кутисского-Барабаша о том, что он, расставив свой полк в имениях, находящихся во владении Жабокрицкого, разорил эти имения (в том числе и село Жеревцы) постоем и контрибуциями и отказался дать удовлетворение (Архив, ч. 3, т. 2, стр. 345). Ещё оно – как имение Луцкого и Острожского епископа Дионисия на Жабокриках Жабокрицкого, лежащее в Овручском повете Киевского воеводства – упоминается в акте от 1706 года 29 июля в жалобе этого епископа на дворян Александра и Софию Немиричей о том, что, по их наущению и указанию, вооружённый отряд неизвестных истцу людей напал на его село Жеревцы и ограбил спрятанное там имущество, принадлежавшее как лично Жабокрицкому, так и епископской Луцкой кафедре (Архив, ч. 1, т. 4, стр. 257–259). |
| 1870 г. января 5-го. Вздумали почему-то в Москве праздновать 300-летие печатания Евангелия учительного Ивана Феодоровича и служить панихиду с литургией по нём. Я получил приглашение участвовать, но, разумеется, не поехал, не понимаю этого торжества. Ивану Феодоровичу была честь в том году, когда напечатал он Апостол в Москве. Теперь вспомнили, что он напечатал ещё Евангелие учительное. Но 1) он ещё ранее напечатал Часослов и притом в Москве; 2) он напечатал ещё много книг после Евангелия учительного; уже ли всем им будет праздновать археологическое общество? Что стоило вспо- —302— мнить, так это печатание Острожской библии, но до этого трёхсотлетия далеко. Не хочет ли разве археологическое общество загладить вину Москвы перед этим несчастным типографом, который потому и печатал своё Евангелие в Заблудове? Вы с удивлением читали, что в отчёте обер-прокурора сказано несправедливо об экзаменах ставленников в консистории Костромской. Покойный Снегирёв говорил, что у них в цензурные комитеты было разослано секретное предписание, в исторических и статистических сведениях не полагаться на отчёты обер-прокурора. В письме. А.Н. Муравьёва 240 : «Диотреф в письме Василия Великого » – спутано. Он припомнил проповедь митрополита Филарета: «позна Бог сущия своя», в которой —303— Филарет под Диотрефом апокалипсически вывел Протасова. Макарий, указывая место трактату о почитании икон в нравственном богословии, вероятно, руководился тем же основанием, по которому о Богопочтении говорится также в нравственном богословии, хотя это есть важнейший догмат, о котором не говорится в догматическом богословии, как и вообще об обязанностях к Богу. Изложение сих обязанностей относительно икон, мощей и относит он к нравственному богословию. Катков, раболепствуя Толстому, подводит всё к мысли о соединении академий с университетами, но кажется, в нынешнее время грешно было бы и говорить о сем. Кроме арестов по делу Черкесова, которым подверглось, говорят, до 500 студентов, ещё открыта в Москве какая-то коммуна – красная горка, – в которой выстригают девицам волосы на затылке. |
| — Отдай мне свое сердце, — смеясь, говорила я. — Оно — твое, — вполне серьезно отвечал он. И я должна была верить этим словам. Но где-то в глубине своих противоречий я отталкивала эту правду и предпочитала быть водонепроницаемой. «А зачем верить...», — рассуждала я, и это была моя защитная реакция перед сильным мужским чувством. Я боялась ошибиться, вполне естественные страхи владели мною. Разве можно любить, если ты стоишь на таком недостижимом расстоянии, которое никогда преодолеть уже было невозможно. Он родился лет на «ять» позднее меня. — Я старик, — часто слетало с его уст. — Мне сто лет. «Намучился я...», — эти слова он произнес только однажды, когда вернулся из своей Сербии, чтобы сделать мне предложение, и я надолго запомнила эту щемящую фразу. Не знаю, какие убеждения владели тогда его сознанием. Мне было понятно только то, что он искал теплого и надежного пристанища своему сердцу. Может быть, в его понимании это и была любовь, и именно поэтому он с такой уверенностью отворил мне врáта (сербск. яз.)своей души. От меня же требовалось только поверить его чувствам и ответить. Змея и лягушка Есть в Ратко какое-то пацанское озорство и удаль. Как-то он рассказал мне одну историю. Это случилось недалеко от его родительского дома в Боснии. Был он в лесу, забрел то ли за грибами, то ли за ягодой какой. Оглянулся по сторонам, видит — змея натягивает беззубый рот на бедную лягушку. Глаза маленькие, холодные, гадкие, рот растянула шире головы, только лягушкины лапы из змеиной пасти торчат и шевелятся. Вот-вот заживо проглотит зеленую, гадина! Но не тут-то было. Не дал Ратко змéю обедом насладиться. К-а-а-а-к подскочил, к-а-а-а-к прыгнул со всей силы на змеюку... Хрясь... А лягушка-то и вылетела из своей ползучей «кастрюли»... И подалась восвояси. Может, конечно, и приврал Ратко, что ожила зеленая. Но факт рассказа остается фактом — спас сербский Иван Царевич ту лягушку. А лягушка, видимо, сказочной оказалась и превратилась в Русскую Царевну. Много у сербов в жизни интересного и поучительного случается. Меня поразил один пример из книги о житии и чудесах святителя Василия Острожского, чьи мощи покоятся в Черногории в Острожском монастыре. |
| В 1568 г. на Городенском сейме К. получил от короля литов. имение в Упитском повете на ленном праве. Пожалование было закреплено королевским привилеем от 27 июля. Поздней осенью К. вновь оказался на Волыни. Он изучал философию и свободные искусства, работал над переводами творений св. отцов. В кон. 1568 г. К. был направлен в Логойск навстречу ожидавшемуся московскому войску. На Люблинском сейме 1569 г. К. по требованию шляхты лишился Кревского староства, но сохранил за собой Ковельские и Упитские имения. Осенью-зимой 1569/70 г. К. по поручению короля вел переговоры с представителем Свящ. Римской империи аббатом И. Циром о создании антитур. коалиции. В кон. 1570 г. К. заключил брак с кнг. М. Ю. Гольшанской. В нач. 70-х гг. XVI в. К. вступил в судебную борьбу за имения своей жены против ее родственников. Суд, который продлился вплоть до весны 1578 г., послужил одним из предлогов для конфликта в семье Курбских. До нач. 1571 г. К. оставался при короле и в письме от 22 февр. 1571 г. Сигизмунда II Августа Н. Ю. Радзивиллу Рыжему, в распоряжение которого отправлялся К., рассматривался как кандидатура для переговоров с московской знатью с целью склонить ее к принятию королевского подданства. В 1573 и 1574 гг., во время 1-го и 2-го «бескоролевий» в Речи Посполитой, К. вел от лица правосл. «русинов» переговоры с Радзивиллом о кандидатуре на польско-литов. трон (AGAD. Arciwum Radziwiow. Dz. V. Sygn. 2044. S. 65-67; РНБ ОР. Ф. 971. Оп. 2. Авт. 234. 74) и проводил богословские дискуссии с виленскими иезуитами ( Krajcar J. Jesuits and the Genesis of the Union of Brest//OCP. 1978. Vol. 44. P. 136). Дискуссии К. с избирательным блоком Радзивилла и Я. И. Ходкевича и с иезуитами проходили в обстановке усилившегося в Риме интереса к унии с «еретиками» и со «схизматиками», однако кандидатуры литовской рады и блока кн. К. К. Острожского не вызвали поддержки шляхты на выборах короля в апр.-мае 1574 г. под Варшавой, в которых К. принял участие как депутат от Волыни. В нач. 1575 г. К. ездил из Волыни в свои литов. владения. На обратном пути у него были украдены книги, в т. ч. Апостол и сочинения свт. Василия Великого, к-рые он планировал переводить, приглашая на эту работу ученого эмигранта-«московита» У. В. Сарыхозина в письме, составленном до нач. июля 1575 г. В 1576 г. К. значительное время провел на Волыни, улаживая осложнившиеся отношения с пасынками. К этому же времени разладилась семейная жизнь К. В авг. 1578 г. он развелся с женой, до нач. 1579 г. продолжался размен имениями и движимым имуществом между бывш. супругами. |
|
|
