| 1. Март. 15. Окружная грамота Патриарха Ioba, о трехдневномъ мoлeбcmbiu, по случаю bocшecmbiя на престолъ Царя Бориса еодоровича, съ npuлoжehieмъ формъ ектеньи и многолетия//Акты, собранные въ бuблiomekaxъ и архивахъ Pocciйckoй Uмnepiu Археографическою Эkcneдuцieю Императорской Akaдeмiu наукъ. Дополнены и изданы Высочайше учрежденною Koмuмucciю. Томъ Второй. 1598-1613. СПб., 1836. С. 1-6. 2. Iюhь. 2. Nocлahie Nampiapxa Ioba къ Царю Борису еодоровичу, въ ответъ на Царскую известительную грамоту, о походе противъ Крымскаго хана//ААЭ Т. II. С. 6-9. 3. Nocлahie Царя Бориса еодоровича къ Nampiapxy Ioby, о npekpaщehiu Крымскимъ Ханомъ henpiязhehhыxъ дeйcmbiй//ААЭ Т. II. С. 9-11. 4. Nocлahie Царя Бориса еодоровича Nampiapxy Ioby, о npuбыmiu Крымскихъ пословъ въ Серпуховъ съ мирными npeдлoжehiямu//ААЭ Т. II. С. 11-12. 5. Приветственная речь Nampiapxa Ioba Царю Борису еодоровичу, по boзbpaщehiu его изъ Серпуховскаго похода//ААЭ Т. II. С. 12-13. 6. Соборное onpeдeлehie, объ uзбpahiu Царемъ Бориса еодоровича Годунова//ААЭ Т. II. С. 13-16. 7. - 1598, Августа 1, Грамота утвержденная, объ избран i и Царемъ Бориса еодоровича Годунова //ААЭ Т. II. С. 16-54. 8. Сент. 3. Речь Царя Бориса еодоровича Nampiapxy Ioby, при behчahiu его на царство, и ответъ на оную Nampiapxa//ААЭ Т. II. С. 54-56. 9. Сент. 14. Окружная грамота Царя Бориса еодоровича, о трехдневномъ мoлeбcmbiu, по случаю behчahiя его на царство//ААЭ Т. II. С. 56-57. 10.- 1598, Сентября 15. Подкрестная запись на верностъ службы Царю Борису еодоровичу //ААЭ Т. II. С. 57-61. 67. - 1607, в Феврале. Статейный список, о посылке от Царя Василия Иоанновича и Патриарха Ермогена Крутицкого Митрополита Пафнутия и Симоновского Архимандрита Пимена в Старицу по бывшаго Патриарха Иова, о пришествии его в Москву и о соборном разрешении Российскаго народа в клятвопреступлении Царю Борису Феодоровичу и его семейству, с прописанием: 1) Послания Патриарха Ермогена к Иову, 2) Соборной прощальной грамоты и 3) Челобитной гостей, торговых и черных людей.//ААЭ Т. II. С. 148-160. |
| К изумлению, Максим и на Соборе отвечал: «В том нет никакой разности: как пребывание Адама в раю и сидение прямо рая есть мимошедшее, так же и Христово сидение одесную Отца есть мимошедшее». И этот самый ответ повторил через шесть лет на Соборе 1531 г. Могли ли же отцы Собора не обвинить Максима в таком важном и вместе упорном заблуждении? Уже впоследствии, в 1534 г., в своем Исповедании веры Максим оправдывал себя в этой погрешности тем, что при исправлении книг он не знал достаточно русского языка, а передавал свои мысли по-латыни толмачам Димитрию и Власу, и потому, если есть что-либо хульного в речениях седел еси, седев, то следует вменить такое «нелепое презрение» не ему, а толмачам: он не понимал тогда различия в таких речениях . Что касается до других догматических заблуждений, в которых обвиняли Макима на Соборе 1525 г., то он старался отклонять их от себя. Например, когда его спросили: «Зачем вы написали в своих правилах: «Аще кто наречет Пречистую Богородицу Деву Марию, да будет проклят»? — Максим отвечал: «Я того не писал и не велел писать; это описка, а описки бывают и в наших книгах, и в ваших; вы за то нас не обвиняйте». Когда ему сказали: «Где в наших книгах написано: «Бесстрастно Божество», ты то загладил и написал: «Нестрашно Божество», а в другом месте: «Бесстрашно Божество», Максим отвечал: «То опись, а описался писец; вы сами то исправляйте». Был и такой вопрос Максиму: «Для чего ты многократно говорил многим людям: «Христос взошел на небеса, а Тело Свое оставил на земле, и оно ходит по пустым местам между гор, и от солнца погорело и почернело, как головня?» Максим отвечал: «Это на меня ложь, я того не говорил». Но как тотчас же с очей на очи с Максимом Михаил Медоварцев, старец Вассиан Рушанин, келейник Максимов — инок Афанасий Грек да Федор Сербин подтвердили, что все то Максим говорил, он сознался, что виноват, что он точно когда-то рассказывал, как все то говорят люди лихие, неверные, но сам он так не лжемудрствует . Повторяем, отнюдь не в вымышленных каких-то заблуждениях и погрешностях обвиняли Максима, а, сколько известно, в действительных. |
| Главные хоры России XVI-XVII вв. владели всеми стилями древнерус. церковно-певч. искусства с их мелодическим богатством. Исполнение песнопений знаменного распева , уже в древнейшие времена составлявших основу репертуара, к XVI в. было обычным явлением и в источниках особо не оговаривалось. Документальные источники существенно дополняют сведения певч. рукописей о репертуаре хоров, особенно для ранних этапов, т. к. из сохранившихся певч. рукописей без соответствующих владельческих записей, встречающихся очень редко, невозможно выделить те сборники, по к-рым пели певцы государева и патриаршего хоров. При поставлении патриарха Иова (1589), во время шествий «около града», патриаршие дьяки и подьяки пели «стихи избранные владычных праздников» и др. (РИБ. Т. 2. Стб. 316 сл.). В XVII в., когда хоры в совершенстве владели техникой исполнения произведений различных стилей, указания на последние, в т. ч. на знаменный распев, становятся частыми, в т. ч. в документальных описаниях певч. деятельности дьяков. Отмечено, напр., что Феодора Константинова и Нестора Иванова патриарх пожаловал в 1654 г. деньгами за пение «литии знаменной» в патриаршем «домовом» селе; 11 февр. 1667 г. в ц. Трех святителей на Патриаршем дворе патриарший хор исполнил литургию, «а пели знаменное» и т. п. (РГАДА. Ф. 396. Оп. 2. 305. Л. 70; Ф. 235. Оп. 2. 38. Л. 143; ДАИ. Т. 5. С. 103, 140, 144 и др.). В «Царственной книге» говорится, что в день смерти вел. кн. Василия III Иоанновича , 4 дек. 1533 г., велено было «дияком его певчим большой станице стати в дверях у комнаты и начаша пети «Святый Боже» большую» (ПСРЛ. 1904. Т. 13. С. 33). Даже с учетом того, что «Царственная книга» была написана в 70-х гг. XVI в. (см.: Амосов. 1978. С. 36), данное упоминание большого распева , вероятно, является наиболее древним. В 1589 г. «в стол» по случаю восшествия на Патриаршество Иова патриарший хор пел «многолетие большое», а во время выезда Иова в город - «похвальный стих «Владычице приими» болшую» (РИБ. Т. 2. Стб. 323, 327). Источники XVII в. изобилуют подобными известиями, причем нередко называются разные варианты произведений большого распева: «большой греческий» (кондак «Возбранной Воеводе»), «большое со аненаками» (многолетие) и др. (см., напр.: Голубцов. Чиновники московские. С. 85, 196 и др.; РИБ. Т. 3. Стб. 38, 92; ДАИ. Т. 5. С. 122, 125, 127, 132, 147, 150 и далее). |
| Василий Шуйский молча кивнул. Оба его брата с любопытством переглянулись. Лука Завьялов слегка прокашлялся и стал читать вслух: – «Князь Дмитрий Михайлович Пожарский, будучи на Москве в осаде против врагов стоял крепко и мужественно, и к царю Василию Шуйскому и ко Московскому государству многую службу и дородство показал, голод и всякую осадную нужду терпел долгое время, а на воровскую прелесть и смуту не покусился, стоял в твердости разума своего крепко и неколебимо без всякой шатости. За это государь Московский и всея Руси Василий Шуйский жалует князя Дмитрия Пожарского тремястами десятин пахотной земли и пятьюстами десятин лугов и сенокосов…» – Довольно, Лука, – прервал секретаря Василий Шуйский. – Разыщи-ка мне князя Пожарского, да побыстрее. Насколько я помню, его мать и сестра имеют подворья где-то в Белом городе. Князь Пожарский наверняка их часто навещает. Может, и ныне он в Москве пребывает, а нет, так нужно послать гонца за ним в Зарайск. Обширный квартал Москвы за рекой Неглинкой, обнесенный крепостной стеной из белого камня, издавна назывался Белым городом. Там проживали купцы, ростовщики и дворяне. Секретарь встал из-за стола, отвесил поклон Василию Шуйскому и тотчас удалился. Едва Лука Завьялов скрылся за дверью, как Дмитрий Шуйский стал допытываться у своих братьев, кто такой этот князь Пожарский? Почему он не слыхал про такого? И можно ли ему доверять? Иван Шуйский хотя и слышал раньше про князя Пожарского и даже встречался с ним во дворце, когда тот служил стольником при Борисе Годунове, но что-либо конкретное о нем самом и об его предках сказать не мог. Поэтому на вопросы Дмитрия Шуйского отвечал Василий Шуйский, который не раз пользовался услугами князя Пожарского и которого он назначил на воеводство. – Предки Дмитрия Пожарского в стародавние времена владели удельным Стародубским княжеством, что на реке Клязьме неподалеку от Владимира, – молвил Василий Шуйский, утирая тонким платочком пот со лба. В канцелярии было довольно душно, несмотря на распахнутые настежь створки окон. – При Дмитрии Донском Стародубское княжество распалось на четыре удела. В дальнейшем эти уделы раздробились на еще более мелкие поместья, так что ко времени правления Василия Иоанновича от Стародубского княжества не осталось и следа. Дед Дмитрия Пожарского, Федор Иванович Немой, служил при дворе Ивана Грозного и даже попал в тысячу «лучших слуг». |
| Составители Утвержденной Грамоты 1598 года и все соборяне (по крайней мере, подавляющее большинство их) в полной мере осознавали, что Божиим попущением династический кризис создал угрозу для мирного и независимого существования самого Русского Государства и Русской Православной Церкви «из-за грехов всего православного христианства Российского Царства». Весь следующий раздел Грамоты внешне посвящен уговорам взойти на Царский Престол Бориса Феодоровича Годунова. В своей сущности эти описания изображают всенародный страх либо перед гражданской войной, подобной смутам Великого Княжения Василия II Васильевича Темного (1425-1462 годы), а прежде - векам княжеских усобиц, либо перед иностранными нашествиями, перед ужасами массового пленения и раздела Русских земель между Речью Посполитой, Швецией, мусульманскими агрессорами. В 1598 году были живы многие из сотни тысяч русских людей, которые в детстве пережили татарский плен и освобождение из него после взятия Царем Иоанном Казани и присоединения Астрахани. Для жителей Смоленска, Псковщины, Новгородских земель и Севера Тверского края памятны были опустошительные рейды короля Стефана Батория. Совсем свежа была в памяти победоносная русско-шведская война 1589-90 годов, и опасливое ожидание шведского реванша так же было вполне закономерным. Царствование Государя Феодора Иоанновича и правление Бориса Федоровича Годунова было связано с масштабным государственным строительством, созданием новых и укреплением существовавших городов (например, возведение каменного Кремля в Смоленске), с укреплением государственных границ, с грандиозным Московским каменным строительством. Эти масштабные строительные и организационные мероприятия давали работу и прокормление сотням тысяч русских людей, они обезпечивали мирное существование сельского населения, налаженный и гарантированный сбыт различной крестьянской продукции: как продуктов питания, так и различных сельских промыслов - строительного леса, луба, мха, пеньки, льняных тканей и так далее. В эти годы выстраивалась и последовательная государственная политика по преодолению запустения сельскохозяйственных угодий. Значительные положительные преобразования произошли и в вооруженных силах России того времени, о чем свидетельствовали победоносный поход против шведов 1589-90 годов и успешное противостояние нашествию на Москву крымского хана Гази-Гирея в Июле 1591 года. Это способствовало восстановлению достоинства воинского сословия, военной элиты. Эта эпоха связана с принципиально новым этапом церковного строительства, как организационного (с учреждением Патриаршества возникли новые Митрополии и Архиепископии), так и храмоздательного. |
| Первым действием нового правления было торжественное собрание Духовенства, Вельмож и народа в храме Успенском, где Митрополит благословил державного младенца властвовать над Россиею и давать отчет единому Богу. Вельможи поднесли Иоанну дары, послали чиновников во все пределы Государства известить граждан о кончине Василия и клятвенным обетом утвердить их в верности к Иоанну. Едва минула неделя в страхе и надежде, вселяемых в умы государственными переменами, когда столица была поражена несчастною судьбою Князя Юрия Иоанновича Дмитровского, старшего дяди Государева, или оклеветанного, или действительно уличенного в тайных видах беззаконного властолюбия: ибо сказания Летописцев несогласны. Пишут, что Князь Андрей Шуйский, сидев прежде в темнице за побег от Государя в Дмитров, был милостиво освобожден вдовствующею Великою Княгинею, но вздумал изменить ей, возвести Юрия на престол и в сем намерении открылся Князю Борису Горбатому, усердному Вельможе, который с гневом изобразил ему всю гнусность такой измены. Шуйский увидел свою неосторожность и, боясь доноса, решился прибегнуть к бесстыдной лжи: объявил Елене, что Юрий тайно подговаривает к себе знатных чиновников, его самого и Князя Бориса, готового немедленно уехать в Дмитров. Князь Борис доказал клевету и замысл Шуйского возмутить спокойствие Государства: первому изъявили благодарность, а второго посадили в башню. Но Бояре, излишне осторожные, представили Великой Княгине, что если она хочет мирно царствовать с сыном, то должна заключить и Юрия, властолюбивого, приветливого, любимого многими людьми и весьма опасного для Государя-младенца. Елена, непрестанно оплакивая супруга, сказала им: «Вы видите мою горесть: делайте, что надобно для пользы Государства». Между тем некоторые из верных слуг Юриевых, сведав о намерении Бояр Московских; убеждали Князя своего, совершенно невинного и спокойного, удалиться в Дмитров. «Там, – говорили они, – никто не посмеет косо взглянуть на тебя; а здесь не минуешь беды». Юрий с твердостию ответствовал: «Я приехал в Москву закрыть глаза Государю брату и клялся в верности к моему племяннику; не преступлю целования крестного и готов умереть в своей правде». |
| В тексте Никоновской летописи (общерус. летописного свода 20-х гг. XVI в.) сохранились сведения о контактах И. со св. блгв. вел. кн. Владимиром (Василием) Святославичем в 986, 988, 991 и 994 гг. Первая из дат - приход послов из «Немьци», к-рые «глаголюще», что они «придохомъ послании от папежа»,- совпадает с ранним известием Повести временных лет (ПСРЛ. Т. 1. Вып. 1. Стб. 85; ср.: Там же. Т. 9. С. 42). Кн. Владимир отказал папским послам в принятии крещения на том основании, что «отци наши сего не прияли суть» (Там же). Это сообщение косвенно подтверждает недатированные известия Жития св. Ромуальда, составленного ок. 1042 г. Петром Дамиани , о более ранних попытках крещения Руси по зап. обряду (в 1-й пол. 978, в правление в Киеве кн. Ярополка Святославича ). В 988 г. также «приходиша послы из Рима от папы, и мощи святых принесоша к Володимеру»; в 991 г. «приидоша к Володимеру послы из Рима от папы, с любовию и с честью»; в 994 г. «послы Володимеровы приидоша в Киев, иже ходиша в Рим к папе» (ПСРЛ. Т. 9. С. 57, 64, 65). Достоверность данных известий нек-рыми исследователями ставится под сомнение: настораживает тот факт, что записи 988, 991 и 994 гг. с т. зр. построения текста написаны по одному шаблону; отмечается отсутствие известий о контактах правителей Руси с герм. императорами и церковными властями Рима в Повести временных лет. В последнее время в историографии более внимательно рассмотрены события, изложенные в Никоновской летописи (А. Е. Пресняковым, Б. Я. Раммом, А. Ю. Карповым и др.). По сведениям об этом периоде из герм. латиноязычных хроник и анналов, контакты между Русью и странами Зап. Европы были интенсивными. Т. о., аргумент, что сообщения Никоновской летописи о связях Руси с Римом в кон. X в. были придуманы, чтобы оправдать в нач. XVI в. политические контакты Московского вел. кн. Василия III Иоанновича с Римским папой, в наст. время в историографии отвергнут. Но источниковедческий аспект проблемы остается в силе, прежде всего из-за разницы в хронологии между известиями в нем. хрониках и в Никоновской летописи. |
| Богородицы, о новгородском епископе Нифонте, о котором летописец говорит: «бысть поборник всей русской земли», и т. п. 113 Независимо от времени, народного характера и местности, особенности летописей, как местных, так и сборников, зависели также от личного образования и характера составителей их. Умственное развитие, степень начитанности по таким или другим книгам, своеобразные размышления, пристрастие к любимым идеям, различие в понятиях и убеждениях, заставляли летописцев излагать события самостоятельно, сообразно с своею личностью, и были причиною различия взглядов. Кроме общих побуждений для составления летописей, были у многих писателей разные цели и потребности, которым старались они удовлетворить: иные вели дневники по требованию высших лиц, некоторые просто – желали поделиться своим книжным учением и познаниями; любовь к тем или другим предметами, желание произвести сочувствие к ним в других, налагали на летописи особенные черты. Почерпая сведения из различных источников, имея под руками неодинаковые образцы, летописцы могли делать своеобразные заключения и придавать рассказу свой смысл, свое значение. Даже пользуясь одними источниками, летописцы употребляли их по своему. Склонность к такому, а не другому способу изложения, употребление любимых оборотов речи и проч. давали новые оттенки рассказу. Хотя личность летописцев всегда почти остается в тени, но все же они обнаруживали движение своего духа; иногда взгляд на некоторые события бывает очень резок в одной летописи и нисколько не похож на взгляд другой. Так, например, в двух разных списках одной и той же псковской летописи встречается совершенно разноречивое воззрение на характер и поведение великого князя Василия Иоанновича. Составитель одного списка летописи по описании его смерти говорит: буди ему доброму государю милосердому и боголюбцу, и нищелюбцу, и защитителю отовсюде русской земли вечная память»; а по другому списку он называется злосердым; первый оправдывает развод его с супругою Соломониею: «неплодную смоковницу посекают и измещут из винограда», а другой называет его второй брак прелюбодейством, и т. д. 114 О южных летописях |
| 90 См. выписку из дела Консисторского. Мнение о главе преп. Саввы Митрополита Филарета напечатано в Чтен. Общ. Любителей Дух. Просвещ. за 1881 г. февр. стр. 7 и 8 (материалы) перепечатано в Собр. мн. и от. М. Филарета, т. III, 387. 91 Елена Васильевна, ур. княжна Глинская, царица русская 2-я супрута ц. Василия Иоанновича, мать Грозного, правительница России с 4 дек. 1533 г. † 3 апр. 1538 г. 100 Супруга извест. славянофила И. П. Киреевского, † 14 марта 1900 г. см. о ней т. III–V Хроники по указателям. 108 Ал. Вас, против г. Киржача, † 27 сентября 1876 г.; имеется в виду 2-е издание, вышедшее в 1879 г. 120 Введенский архим. Новоспасского м-ря; † 28 Мая 1877 г. См. о нем т. I–V Хроники по указателям. 140 Преос. был членом Комитета по вопросу о реформе духовного суда, в котором председательствовал Макарий, в то время архиеп. Литовский; во взглядах они расходились. См. о сем т. IV и V Хроники по указателям (Макарий и Лавров). 144 Эта заметка перепечатана в Твер. Епарх. Вед. 1879 г. 21, стр. 485–491, и в Твер. Губ. Вед. в 86 того же года. 157 Калачов Н. В. родился в 1811 г., в 1879 г. ему было не 60 л., а 68 – допущена очевидно маленькая неточность. 181 Кроме Одесского Общества, экземпляры «Исторической Библиотеки Тверской еп.», по моему распоряжению, посланы в следующие ученые общества: 1) Императорское Археологическое – в СПб; 2) Истории и Древностей Российских – в Москве; 3) Древне-русского Искусства – там же; 4) Археологическое Московское; 5) Церковно-Археологическое при Киевской Д. академии, и 6) в Археологический Институт – в СПб. 197 Никольский иером., помощник библиотекаря академии, † архим. 16 июня 1896 г. см. Тверск. Епарх.Вед. 1896 г. 17. 198 За саркастические выходки против начальства и преосвященного Ионафана. Об этом слышал я от бывшего преподавателя Олонецкой семинарии Тимофеева. Примеч. автора хроники. Читать далее Источник: Хроника моей жизни : Автобиографические записки высокопреосвященного Саввы, архиепископа Тверского и Кашинского : в 9 томах. - Сергиев Посад : 2-я тип. А.И. Снегиревой, 1898-1911./Т. 6: (1879-1883 гг.) – 1906. – 933, XXXIX с. |
| В 1536 году дана была уставная грамота старостам и всем людям Онежской земли, сходная с уставною грамотою Белозерскою Uoahha III и уставною артемоновским крестьянам Василия Иоанновича. В Белозерской говорится: наместнику, тиунам и доводчикам побора в стану не брать, брать им свой побор у соцкого в городе; в Онежской – поборов своих самим по деревням не брать, брать свой побор у старост на стану; кормы наместничьи и тиунские и доводчиковы поборы старосты берут по деревням да платят наместнику, его тиуну и доводчику на стану. Как в Белозерской, так и в Онежской грамоте говорится: «Если будет волостным людям и становым от наместника, тиуна, доводчика, от других наместничьих людей или посторонних какая обида, то они на обидчиков сами срок наметывают, когда им стать перед великим князем»; этого нет в Артемоновской грамоте. Согласно с Белозерскою, в Онежской грамоте говорится: ездить доводчику в волости без паробка и без простой лошади. В Белозерской говорится: тиунам и наместничьим людям на пир и на братчину незваным не ходить; в Онежской – тиуну и другим наместничьим людям на пир и на братчины незваным не ездить, кроме доводчика. Онежанам дано право не пропускать к морю за солью белозерцев и вологжан, отнимающих у них промысел, пусть белозерцы и вологжане торгуют с ними в Каргополе. В 1537 году дана была уставная грамота владимирским бобровникам, в существенных частях сходная с известною нам грамотою удельного князя дмитровского Юрия; но есть и различия, например в Юриевой грамоте: доводчику у них проехать по деревням на весь год дважды, сам-друг с паробком, а лошадей с ним три; в Иоанновой – доводчику ездить по бобровным деревням одному, на одной лошади, без паробка и без простых лошадей. В грамоте владимирским бобровникам говорится: «Ведать этим бобровникам мою великокняжескую службу, бобровую ловлю, ловить им бобров в реке Клязьме от речки Оржавки до реки Судогды, реку Судогду всю и Колакшу всю; что добудут бобров, возить их им шерстью в мою казну; а не добудут бобров, и им давать оброком ежегодно полтретья рубля денег. Когда они пойдут на бобровую ловлю с бобровою снастью, то мыта с них не берут; также не берут с них мыта и задних колачей, когда они поедут в Москву с бобрами или с оброком, человека два или три». |
|
|
