| И потому, внимательно следя за тем, как отнеслись митрополиты к факту выдачи консульством субсидии, я со стороны не услышал, чтобы они выражали неудовольствие по этому поводу. Очень многие, да почти все митрополиты, за исключением только Хамасского, Хауранского, Селевкийского, а также Мерсинского викария, жаловались на малый размер субсидии, но жаловались они мне открыто, хотя, конечно, неофициально . Увеличить же мер субсидии митрополитам, при настоящем размере субсидии в 80 000 франков, невозможно, так как в таком случае ничего не останется для патриарха. Единственное, что может быть неприятно некоторым митрополитам, так это необходимость представления в конце года отчета в израсходовании полученной субсидии, за исключением определенной для личных нужд митрополита части, так как эта мера не дает им возможности присваивать лично себе всю субсидию, на что многие митрополиты имеют поползновение и на что ко мне уже поступали жалобы (на митрополита Хамасского, Тиро-Сидонского и Латтакийского). Эта мера вполне одобрена самим патриархом, необходима и сделает то, что, по крайней мере, часть субсидии пойдет на пользу и епархий, а не одних только митрополитов. К тому же представление митрополитами отчетов в израсходовании субсидий не есть для них нововведение и тем менее обидное или имеющее характер посягательства на самостоятельность Церкви, так как до сих пор они всегда должны были давать отчет, и при том очень точный, в расходовании получаемых ими от Св. Синода субсидий на школьное дело. Консульство произвело даже ревизии и обращало внимание митрополитов на замечаемые неправильности, и никогда ни один митрополит не выражал неудовольствия на это. Как синодальные субсидии даются на дело и требуется отчет в их израсходовании, так и эта субсидия дается на дело, а не на личные только нужды митрополита, а потому и в этой сумме митрополиты должны давать отчет, тем более, что г[осподин] министр иностранных дел предложил на Высочайшее утверждение поставить под наблюдение консульства в Дамаске правильное расходование субсидии на действительные нужды Церкви. |
| Этот период жизни был самым тягостным для святого Афанасия: арианство видимо везде и вполне торжествовало; большинство епископов – и порознь и на соборах – подчинялось давлению объединенной силы светской власти и еретичества, осуждало Афанасия и подписывало арианские и полуарианские символы. Разрозненные защитники Никейского учения лишены были возможности действовать, а иные из них и не выдерживали до конца тягостной ссылки и своим падением смущали совесть остальных верных. Все главные кафедры заняты были ставленниками ариан, и в Александрии верные христиане подвергались преследованию со стороны нового епископа – арианина. Но все время преследуемый и все время убегающий, великий поборник Никейской веры не преставал быть душою движения против торжествующей ереси. Достаточно бросить взгляд на список произведений и их даты, чтобы видеть, какая часть их написана во время вынужденного пребывания в пустыне. Он опровергал учение ариан, раскрывал незаконность их действий, ободрял православных и утверждал в них истинное разумение веры. Для ободрения своей паствы он даже лично являлся несколько раз в Александрию, испытывая все неудобства тайного пребывания в ней и подвергая опасности свою жизнь. Между тем внешняя победа арианства открыла возможность выясниться внутренней слабости. Устранив святого Афанасия, строгие ариане стали более открыто высказывать свое учение, и тогда обнаружилось, что Восточные епископы только по недоразумению стояли под руководством врагов ариан. Большинство Восточных епископов, с Василием Анкирским во главе, восстало против арианства на защиту учения об истинном Божестве Сына Божия, утверждая, что Он по всему и по существу подобен Отцу ( μοιος κατà πντα, κατ’ οσαν μοιοσιος). Среди самого арианства произошло разделение на умеренных – омиев, пользовавшихся влиянием при дворе, и строгих – аномиев. Предпринятая попытка общего соглашения на почве омийства на соборах Ариминском и Селевкийском (359-й год) окончилась неудачей: на Западе явно обнаружилось настроение в пользу Никейского Символа, а на Востоке – в пользу омиусианства и вынужденная на обоих соборах подпись омийской формулы и низложение затем главнейших омиусиан и аномиев не прекратили раздоров. |
| Когда в 428 г. его вызвали на Константинопольскую кафедру, в нем хотели видеть второго Златоуста. Но он выступил там не в качестве проповедника нравственных истин христианства и исправителя правил, а нашел нужным обратить внимание на веру и устранить из церковного словоупотребления то, что казалось ему неточным с точки зрения антиохийской догматики. С самого начала он обнаружил доходившую до нетерпимости ревность о догматах. В речи при вступлении на кафедру он обращался к императору: «Дай мне, государь, свободную от еретиков землю — и я дам тебе за то Царство Небесное. Помоги мне уничтожить еретиков, и я помогу тебе уничтожить персов». В духе этой ревности он немедленно и начал действовать, подводя под понятия ереси не только арианство и аполлинарианство, но и догматику александрийского направления. Когда борьба его с Кириллом Александрийским закончилась его осуждением в 431 г., он был сослан в Египет, в Оазис, и после разных превратностей окончил жизнь после Халкидонского собора. Из проповедей его, записанных во время произношения, сохранились отрывки в сочинениях Кирилла и в деяниях III Вселенского собора. Некоторые проповеди, сверх того, переведены были в то уже время (с полемической целью) на латинский язык Марием Меркатором (по вопросам христологическому и пелагианскому). В целом виде сохранилась в греческом подлиннике одна проповедь с именем Златоуста (как одновременно установили это независимо друг от друга Loofs и Haidacher в 1905 г.). Затем имеется несколько писем (два к Кириллу, три к папе Целестину и др.). У Мария Меркатора на латинском языке сохранены антианафематизмы против Кирилла. Проповеди, письма, антианафематизмы и отзывы о разных других сочинениях Нестория собраны вместе и изданы в 1905 г. Loofs " ом (издание иезуита Гарнье, 1673, перепечатанное у Миня. PL. Т. 48, обнаруживает крайний произвол издателя в распределении разных отрывков). Еще в 1897 г. обращено Gonssen " ом (Sempt. Вг. 1900 и Loofs. 1905) внимание на имеющееся на сирийском языке обширное произведение Нестория с заглавием «Лавка (или торговля) Ираклида» (из Дамаска, вероятно, греч. μπριον); издание его приготовляет Ermoni, но им воспользовался английский ученый Bethune–Baker в сочинении «Несторий и его учение» (Nestorius and his teaching: a fresh examination of the evidence. Cambridge, 1908). Сочинение закончено Несторием в ссылке в последние годы жизни, уже после Халкидонского собора, и представляет в целом апологию автором своего дела; начинается оно описанием прежних ересей, затем следует полемика против Кирилла, подробная защита Несторием самого себя и история дальнейших событий после его ссылки. Упомянутое название дано было сочинению, вероятно, не автором; на сирийский язык оно могло быть переведено в VI в. В XIV в. несторианскому писателю Эбед–Йешу кроме «Книги Ираклида» были известны и другие сочинения: Tragoedia, Theoposchites, письмо к Косьме, собрание писем, собрание проповедей (попытка 1900: 52 проповеди, 38 — Василия Селевкийского, 7 — Златоуста). |
| Исследования. Giauad Sfair P. Il Nom e e L " epoca d " un antico scrittore Siriaco. Bessarione 31 (1915). P. 135−138; Idem. Degli scritti e della dottrina di Bar Pinkaie. Ibid. P. 290−309; Baumstark. S. 210−211; Jansma T. Project D «Édition du «Kitâbal Deres m eue» de J. B. P. OS 7 (1963). P. 87−106. § 102. Савришо, епископ Нисибинский Жил в первой половине VII в. Составил гимн, который, согласно несторианскому брачному обряду, поется над головой невесты (рукописи Vat. Syr. 89; Jer. Patr. 59; Urm. 29 и др.). § 103. Бавай из Гевилты, что в Тирхане Жил в начале VIII в. Основал несколько певческих школ, которые ежегодно посещал. В ежедневной службе несториан сохранились несколько «онйата» (сир. »onjata – «литургических гимнов», «славословий»), авторство которых принадлежит Баваю из Гевилты. Издание. Brev. Cahld. 214 в отдельных томах. Исследование. Baumstark. S. 212−213. § 104. Авраам бар Дашандад Жил в VIII в. Преподавал экзегезу в школе Башоша (в Персии), где имел знаменитых учеников. Сохранились фрагменты его комментария на сочинения Марка Монаха (не издан; рукопись Brit. Mus. Add. 17270 IX в.). Сохранился его трактат об отшельничестве. Издание. Mingana A. Woodbrooke Studies VII. P. 248−55 (англ. перевод: P. 186−197). Исследования. Baumstark. S. 214; Jansen H. L. The Mysticism of Abraham bar Dashandad. Num en 4 ( 1957). P. 114−126. § 105. Католикос Map Ава II Родился в Кашкаре, где впоследствии стал епископом. Был избран католикосом в 741 г. и умер в 751 г. в возрасте 110 лет. Имел добрые отношения с эмиром Юсуфом ибн Умар ат-Такафи. Когда клирики Селевкии-Ктесифона предъявили ему обвинения, Map Ава II бежал в Кашкар, где провел год в монашеском подвиге. Затем по приглашению паствы вернулся на свою кафедру. Историю этого происшествия Map Ава II описал в послании к Селевкийской школе, единственном дошедшем до нас его сочинении. Издание. Chabot J. В. La lettre du Cathoucos Mar-Aba II aux Mem bres de L " École patriarhale de Séleucie. Paris, 1897 (с фр. переводом). Исследование. Baumstark. S. 214−215. § 106. Иоанн из Дальяты |
| Самуилова: «История арианства на латинском Западе (357–430)», где – впервые в русской литературе – даётся раздельное изложение богословских систем трёх главных антиникейских партий: строго-арианской или аномийской, более умеренной или омийской и, наконец, самой близкой к православию, совсем не еретической в основе, омиусианской. До сих пор в русской церковно-исторической литературе омии обыкновенно не отличались от омиусиан: и те и другие обозначались, заимствованным у св. Епифания, термином «полуариан» и причислялись, конечно, к разряду еретиков. Вследствие этого самый смысл событий на Востоке в середине IV века, начиная особенно с 357 года, представлялся совершенно неясным. В. Н. Самуилов впервые ввел в нашу науку термин «омий», представляющий собою передачу в итацистической форме давно принятого у немцев: «Homöer» и обозначающий ту среднюю арианскую партию, которая одержала верх над всеми другими в 359–360 гг. и опиралась на никео-аримино-константинопольскую формулу, подписи которой вожди этой партии Урсакий, Валент и Акакий путём интриг добились сначала от депутатов как ариминского, так и селевкийского соборов 359 года, а потом и от всего ариминского собора и от вождей омиусианской партии. Термин «омии» не встречается у древних авторов, но он точно обозначает эту арианскую партию, которая признавала Сына Божия «подобным» Отцу «по писаниям», μοιον κατ τς γpαφς, – без всяких точнейших определений, чт давало возможность, державшимся действительно арианских убеждений, вождям этой партии понимать это подобие в смысле подобия по воле. Для В. Н. Самуилова омийская партия представляла особый интерес, так как представители арианства на Западе – за немногими исключениями – принадлежали именно к этой группе. Но Самуилов попытался сделать больше того, к чему обязывала его тема: он захотел найти источник догматических воззрений омиев и нашёл его в письме Ария к Александру александрийскому , а главным образом в творениях Евсевия кесарийского . Он дал тщательную сверку важнейших положений омийских систем с творениями Евсевия и нашёл возможным выставить тезис, что именно Евсевий кесарийский был «главою омиев». |
| Легко представить, каково было изумление восточных епископов, когда они «сверх чаяния» 48 узнали, что западные епископы, обсуждавшие вопрос об унии на ариминском соборе, – в конце концов в лице своих делегатов уступили желанию императора и по дороге в Константинополь, в Нике, подписали угодную арианствующей партии объединительную формулу 49 . Разъяснить западным делегатам, – какой неосторожный шаг они допустили, вступив в общеуние с заведомыми еретиками – такова была цель восточных омиусиан, выразившаяся в цитованном их послании 50 . Правда, уже состав аримино-никской делегации, во главе которой фигурировали такие лица, как Валент, Урзакий, Магдоний, Сатурнин и др., должен был внушить омиусианским епископам уверенность в безуспешности их вразумления, но очевидно восточными епископами в данном случае, руководило желание – выполнить свой нравственный долг, испробовать все средства для блага церкви, и может быть – надежда оказать влияние на тех менее видных членов ариминской делегации, которые допустили роковой шаг действительно по неведению и необдуманности. «Заботясь об единении и истинном мире, и по поручению собора (т.е. селевкийского) противоборствуя ереси, – писали омиусианские делегаты, – мы сочли справедливым уведомить вас, какие (цели) преследуются по отношению к церкви, (quae circa ecclesiam aguntur) дабы вы по неведению (ignoratio) не сделались соучастниками такого нечестия» 51 . Предуведомляя о развитии в церкви ереси Аэция и ее внутренней близости к тому омийству, с которым западные делегаты заключили союз в Нике, поскольку омийские вожди в Константинополе, будучи вынуждены обстоятельствами хотя осудили Аэция, но скорее пожертвовали лишь его личностью, чем отреклись от его учения, 52 омиусианские епископы заключают свое послание такими словами: «итак, убеждаем вас, братия, обдумать все это со тщательностью (diligenter retractetis), приложите труд, дабы не потерпела ущерба кафолическая вера. При этом, да не забывает (non ambigit) любовь ваша, что обо всем, что происходит здесь, должно быть возвещено западным церквам (universa ita, ut geruntur, occidentalibus esse ecclesiis nuntianda)» 53 |
| eccl. I 31; Ioan. Cassian. De incarn. Chr. VII 24). Последнее название одни исследователи считали аутентичным (см.: Попов. 2004. С. 444), другие относили его лишь к 1-й редакции трактата, охватывающей первые 3 книги, в то время как название «Adversus Arianos» связывали с последующими 9 книгами ( Note. 1965. Р. 286-294; Kannengiesser. Hilaire. 1968. Col. 479); однако при недостаточности свидетельств единственно верным представляется предположение, что сам И. не дал никакого названия сочинению ( Doignon, Figura. 1999. P. 46-54). В последнее время была выдвинута гипотеза, что сначала, еще до ссылки, т. е. в 355-356 гг., были написаны книги 2-3 под названием «De fide»; в 357-358 гг. к ним добавлены книги 4-6 под названием «Adversus Arianos»; в 358 г. после знакомства с доктриной омиусиан И. решил изменить план сочинения и написал вводную кн. 1, а также предисловия и отдельные дополнения и изменения к остальным книгам; в 358-360 гг. он написал заключительные книги 7-12, объединив их с остальными и т. о. завершив фундаментальный догматический труд, известный как «De Trinitate» (см.: Beckwith. 2008. P. 71-74). Трактат является пространным изложением правосл. учения о божестве Христа и Его единосущии с Богом Отцом в полемике против ариан (а также косвенно против учения Савеллия, Маркелла, Фотина и некоторых др. тринитарных и христологических ересей). Полемика ведется гл. обр. с Арием (письмо Ария свт. Александру Александрийскому цитируется в трактате дважды: Hilar. Pict. De Trinit. IV 12-13; VI 5-6); учение «новых ариан» - аномеев, с к-рым И. познакомился только на Селевкийском Соборе 359 г. (Contr. Const. 13-14), остается вне поля зрения автора. В окончательной редакции трактат состоит из 12 книг (об этапах складывания этой редакции см.: Simonetti. Note. 1965. p. 274-300; Kannengiesser. Hilaire. 1968. Col. 476-480; Doignon, Figura. 1999. P. 46-52). Кн. 1 служит общим введением ко всему труду, где в главах 1-19 в форме рассказа об обращении к истинной вере говорится о высоте христ. |
| 400 епископов, в т. ч. до 80 арианствующих. Православные решительно отвергли новую веру, утвердили Никейский Символ и отлучили вождей омиев от церковного общения. С этим сообщением они отправили послов к императору. Арианствующие отправили своих послов. Констанций принял последних, а прибывших к нему с законным решением большинства послал в Адрианополь ожидать его возвращения из похода на персов. Отцы Ариминского Собора в результате томительного семимесячного ожидания подписали исправленную «датированную веру» с добавлением анафематизмов на арианские положения, к-рые не признавали и омии. На Соборе вост. епископов в Селевкии случилось то же, что и на Ариминском Соборе. Большинство составляли омиусиане, меньшинство - омии во главе с Акакием Кесарийским, учеником и преемником Евсевия Кесарийского. Акакиане отвергли выражения «единосущный» и «подобосущный», а «неподобный» предали анафеме. Они выдвинули открыто арианский тезис: ничто не может быть подобно Божескому существу; Христос есть тварь и произошел из ничего. Василиане остались верными символу мч. Лукиана и отлучили главных акакиан от церковного общения. Здесь же василиане приняли в церковное общение защитника Православия на Западе св. Илария. Но победа, как в Аримине, оказалась на стороне меньшинства. Послы василиан в ночь на 1 янв. 360 г. вынуждены были подписать исправленную «датированную веру». В январе омии собрались в К-поль, в числе их был и Вульфила , еп. Готский, подтвердили определения Аримино-Селевкийского Собора и отлучили от церковного общения и омиусиан, и аномеев. Омии торжествовали: их вероизложение подписано было большинством вост. и зап. епископов - через Вульфилу они передали его герм. народам, сохранившим его и в то время, когда омийство прекратило свое существование в греко-рим. мире. В действительности, однако, эта победа привела к поражению омиев, т. к. и в Аримине, и в Селевкии обнаружилось, что защитников омийского учения - меньшинство. Поддерживавший омиев имп. Констанций 3 нояб. 361 г. умер. |
| Евсевий и другие епископы отправились из Александрии в Антиохию, с поручением заняться исцелением раскола. Между тем Люцифер в это же время сделал один необдуманный шаг, способствовавший усилению и продлению раскола, когда именно он посвятил Павлина, пресвитера евстафианской партии, в противоположность Мелетию, который только что возвратился из ссылки 1097 . Таким образом, в Антиохии оказалось три соперника епископа – арианин Евзоий и двое православных, Мелетий и Павлин, и к ним скоро присоединён был четвертый из аполлинариевой секты 1098 . При таких обстоятельствах невозможно было приводить в исполнение какую-нибудь церковную дисциплину, так как нарушители ее, будучи угрожаемы порицанием в одной общине, находили другие, готовые принять их в качестве прозелитов, и это тем более, что в то же время широкая патриархальная юрисдикция Антиохии с властью, принадлежащей третьей из христианских кафедр, в общих делах церкви совершенно отсутствовала. Евсевий, кротко выразив свое сожаление о рукоположении Павлина, немедленно оставил Антиохию. Но своенравный Люцифер отказался признать дело своих представителей, которые подписали александрийские определения; он прервал общение со всеми епископами, принимавшими эти определения, и по возвращении в свою собственную епархию в Сардинии, произвел новый раскол на том начале, что никто из подписавших символ Риминийский не должен быть допускаем вновь к общению 1099 . Эта партия, которая не обвинявшаяся ни в каком еретическом лжеучении, нашла значительное число приверженцев в Италии и Испании. Она даже поставила епископа в Риме, но люцеферианство исчезло уже в начале следующего столетия, если еще не раньше 1100 . Раскол же в Антиохии продолжался. Мелетий был поддерживаем восточными и православными, Павлин – Египтом и Западом, и, не смотря на все усилия Александрийского собора, разногласие в употреблении термина ипостась продолжало служить знаменем соответствующих партий 1101 . Мир был восстановлен в Западной церкви главным образом благодаря трудам Евсевия и Илария Пиктавийского , которому позволено было занять свою епископию вскоре после соборов Риминийского и Селевкийского, так как придворная партия находила желательным даже на таких условиях удалить столь опасного противника подальше от главной сцены действия. Эти два епископа неустанно старались о восстановлении православия на условиях Александрийского собора, в чем они находили содействие со стороны соборов, бывших в Риме и в других местах 1102 . |
| На первоначальное пребывание статуи Сараписа в Синопе указывают и другие авторы, именно Евстафий в своем комментарии к Дионисию Периэгету, и Климент Александрийский (последний приурочивает рассказ к Птолемею Филадельфу). Таким образом, античная традиция, повидимому, согласна в вопросе о происхождении Сараписа, и вопрос этот не был бы спорным в современной науке, если бы те же самые историки не сохранили других версий, противоречащих только что приведённым. По словам Тацита, некоторые считают родиной Сараписа Селевкию, другие – Мемфис. Селевкийское происхождение божества отмечено и у Климента Александрийского (Рготг. 4:48), что же касается Евстафия (Geor. graeci minores. ed. Müller, II, 262), то последний не только не ограничивается синопской гипотезой, но даже объясняет причину её возникновения: «Синоп», говорит он, «это гора Мемфиса» (Σινπιоν γ ος Μμφιδος), причём это последнее свидетельство как будто подтверждается Павсавием (I, 18:4), по словам которого в Мемфисе существовало древнейшее святилище божества ερν… πιφανοτατον μν στιν Αλεζανδρεσιν, ρχαιτατον δ ν Μμφει). Само слово «Сарапис» вызывало различные толкования: по Плутарху одни производили его от глагола σαρειν, другие от σορ πιδος, т. е. «гроб Аписа», а иудейскохристианская версия связывала имя этого популярного божества с библейской традицией, отождествив его с Иосифом – Σας παις (Firmicus Maternus, De errore prof. relig XIII, 2). С другой стороны, помимо рассказа о синопском происхождении статуи Сараписа, сохранилась другая версия, бросающая свет на вопрос о творце этого произведения. По словам стоика Афенодора, воспроизведённым у Климента Александрийского , царь Сесострис, покоритель большей части Эллады, на возвратном пути в Египет захватил с собой много греческих мастеров, одному из которых, по имени Бриаксий, было поручено сделать статую Сараписа. Этот Бриаксий был, по объяснению автора, не афинянин, а другой, носящий то же имя, то есть, иными словами, Афенодор указывает, что его не должно смешивать с известным греческим скульптором IV века, современником и, вероятно, учеником Скопаса. (См. S. Reinach, Revue archéologique, t.XLI, p. 17 и C. Robert y Pauly – Wissowa, III, 1,916 ff.) Разумеется, этот рассказ представляет собой чистейший вымысел, но само сопоставление легендарного греческого скульптора времён Сесостриса с известным Бриаксием указывает, по справедливому замечанию W. Amelung’a (Revue arch. II, 1903, juilletaoût, p. 185), что именно ему приписывали создание знаменитой статуи в александрийском Серапеуме. Творение Бриаксия послужило образцом для многочисленных скульптурных изваяний, которые в довольно большом количестве найдены археологами почти во всех странах на побережье Средиземного моря. (См. о них статью Weitz’a y Roscher’a Ausführliches Lexicon d. griech. u. Römisch. Mythologie, IV 364 ff.). |
|
|
