| Евримедонт, иерофант, обвинитель Аристотеля V 5, 8 Евримен (сер. VI в.), атлет, олимпийский победитель VIII 12 Еврипид (485–406), младший из трех классических трагиков, «Философ на сцене» II 18, 22, 44, 45, 134; III 6; IV 19, 26; VII 180; IX 11, 54, 71; ср. Ук. ист. Евристрат, отец Анаксимена Милетского II 3 Еврит Тарентский, пифагореец, ученик Филолая III 6; VIII 46 Евтикрат, лицо неустановленное VI 90 Евтифрон сын Гераклида Понтийского I. См. Ук. ист. Евтифрон, предсказатель, знакомый Сократа II 29 Евтифрон, отец Гераклида Понтийского I; V 86, 91 Евтифрон, предок Пифагора VIII 1 Евтихид, раб Аристида Киренского II 74 Евфант Олинфский, философ мегарской школы, учитель Антигона Гоната, автор трагедий и исторических сочинений II 110, 114; II 141; ср. Ук. ист. Евфидем Хиосский, софист, старший современник Сократа, герой диалога Платона III 52 Евфидем, афинский архонт в 555/54 г. I 68 Евфорб Фригийский, геометр I 25 Евфорб, герой «Илиады», Пифагор считал себя его перевоплощением VIII 4, 5, 45 Евфорион (278 – ок. 200), эллинистический поэт и ученый, глава Антиохийской библиотеки, был образцом для римских неотериков. См. Ук. ист. Евфранор Селевкийский, скептик Пирроновой школы, ученик, но не последователь Тимона Флиунтского IX 115, 116 Евфранор, отпущенник Ликона V 73 Евфроний, перипатетик, свидетель по завещанию Ликона V 74 Залевк Локрский (VII в.), полулегендарный автор древнейшего письменного законодательства VIII 16 Замолксис, божество гетов, у греков это ученик Пифагора и колдун, принесший фракийцам культуру I 1; VIII 2 Зевксид, скептик, ученик Зевксиппа IX 116; ср. Ук. ист. Зевксипп, скептик, ученик Энесидема IX 116 Зенодот, стоик, ученик Диогена Селевкийского. См. Ук. ист. Зенодот из Эфеса (325–260), грамматик александрийской школы, издавший первый критический текст Гомера II 15 Зенон Китийский (Финикийский) VII 1–160; I 15, 16, 19; II 114, 120; VI 15, 104, 105; VII 161, 162, 166–170, 173, 174 177, 179; X 27; ср. Ук. ист. Зенон Сидонский (ок. 100), эпикуреец, учитель Цицерона VII 35; X 25 |
| Замещение вакантных митрополичьих кафедр совершается в Константинопольской Церкви довольно скоро после их освобождения – спустя десять или пятнадцать дней по смерти того или другого правящего иерарха, а иногда даже священный синод в одном и том же заседании совершает, путем перемещения иерархов, целый ряд новых избраний на вакантные кафедры. Сравнительная быстрота в замещении вакантных архиерейских кафедр обусловливается не только церковными нуждами епархий, но и гражданско-политическими мотивами, в виду принадлежащих архиереям на православном Востоке гражданских прав и полномочий. Народ в епархиях не может долго оставаться без архипастыря, своего защитника и покровителя пред иноверным правительством... При избрании митрополитов кандидаты предлагаются синодально, т. е. они называются и оцениваются при участии патриарха и членов священного синода, которые после соборного рассмотрения и принимают кандидатуру тех или иных лиц. Не только патриарх и группа синодальных членов, но и каждый член синода в отдельности имеет право предложить своего кандидата, который также может быть принят священным синодом после предварительной оценки. В протоколах священного синода иногда прямо и указывается, кто именно из синодальных членов предложил в синоде того или другого кандидата архиерейства 354 . При указании кандидатов на ту или другую митрополичью кафедру всегда и неизменно намечаются три лица, из которых потом члены священного синода избирают в храме одного. Этот порядок, имеющий каноническое оправдание и подтверждаемый фактами древней истории Восточной Церкви, соблюдается и тогда, когда священный синод уже предрешил избрание на митрополичью кафедру определенного кандидата. Так, ректоры Халкинской богословской школы, архимандриты Апостол и Герман, были возведены в достоинство мнтрополитов Ставропольского и Селевкийского посредством предварительного указания и двух других кандидатов на ту же кафедру, хотя было уже ясно, что священный синод именно этих лиц определил к избранию. Правда, они получили лишь титулярное достоинство митрополитов, но аналогичное действие священного синода применялось и при избрании правящих митрополитов. Значит, в практике Константинопольской Церкви и теперь в точности хранится древний порядок соборного избрания трех кандидатов, который не нарушается никакими внешними влияниями и посторонними воздействиями. |
| Первая группа представлена одним сочинением, но самым важным для выяснения воззрении автора. В настоящее время это сочинение известно под заглавием «De Trinitate libri duodecim» (Mign. Ser. 1 at., t. X, 25–172). Заглавие это не происходит от автора. Ему не соответствует и содержание труда, в котором, хотя и содержится троичное исповедание, но о Духе Святом говорится очень мало. И древние свидетельства об этом сочинении не называют его под этим заглавием. Иероним говорит, что Иларием составлено 12 книг против ариан (De vir. iiiustr., 100). Это вполне соответствует содержанию «De Trinitate». но не могло быть заглавием, данным ему самим автором, потому что Иларий избегает в нем называть еретиков, против которых пишет, по имени. Во всем обширном труде только дважды упоминается Арий и однажды ариминиты. Поэтому невероятно, чтобы он в заглавии поместил это название. Другие древние источники упоминают об этом сочинении под заглавием «De Fide» (Rufini Histor. I, 31, Cassion. De incarn. 2. VII, c. 24 и др.). Это заглавие и происходит от автора. Под верой, раскрытию и защите которой посвящен весь труд, разумеется вера в Божество Иисуса Христа, вера по преимуществу, основной догмат христианства. Обширный труд Илария направлен главным образом против ариан, но часто противопоставляется и савеллианству, как заблуждению, противоположному арианству, и касается иногда и других ересей (Маркелла, Фотина и др.). Арианство опровергается в его древней, так сказать, классической форме. Учение аномеев, которые в годы ссылки Илария на Восток только выступали на арену борьбы, было еще вне кругозора автора. С ним он познакомился в самых общих чертах только на Селевкийском Соборе в 359 г. (Contr. Const., с. 13–14), когда «De Trinitate» было уже закончено. Свою полемику он связывает с арианским вероизложением, содержащимся в письме Ария из Никомидии к Александру Александрийскому , которое дважды приводит in extenso (De Trinitate. L. IV, 12–13 и L. VI, 5–6). Но хотя в своем труде автор задается целью дать всестороннее опровержение «новой ереси», как он называет арианство (De Trin. VII, 3. 6, XII, 17), однако он только в последних книгах содержит прямую полемику против арианских тезисов, а в общем является положительным раскрытием кафолического учения о Божестве Христа. Сочинение написано в изгнании, как об этом свидетельствует и сам Иларий (De Trin. IX, 4), следовательно, в 356–359 гг. Такое обширное сочинение не могло быть окончено быстро и, вероятно, растянулось на все время пребывания автора на Востоке. Сам он указывает, что между изданием первых трех книг и четвертой был известный перерыв (De Trin. IV, 1). |
| Алексей Введенский Орлов А.П. Происхождение и характер т.н. фрагментов ех ореге historico Илария Пиктавийского//Богословский вестник 1907. Т. 3. 11. С. 468–493 (2-я пагин.). (Продолжение) —468— Х-й фрагмент «исторического труда» Илария, представляющий собой, уже судя по примыкающей к нему в манускриптах приписке, и его заключение, содержит в себе документ, озаглавленный: exemplum epistolae orientalium episcoporum, quam reversis ab Arimino legatis dederunt. Историческая обстановка и смысл этого памятника в достаточной степени обрисовываются как из самого его содержания и примыкающих к нему замечаний Илария, так и из других современных источников, характеризующих положение церковных дел в конце 359 г. Известно, что после неудачной попытки Констанция примирить догматические партии востока на селевкийском соборе, разбившейся главным образом об энергическую оппозицию омиусиан, представители различных церковных групп, и в частности – омиусианской партии, были вызваны для взаимного соглашения к императорскому двору в Константинополь. Но омиусианские делегаты, в числе которых находились лучшие силы этой фракции, каковы были – Василий Анкирский, Сильван Тарсийский, Евстафий Севастийский и др., – упорно отстаивали свою позицию и в Константинополе, – вероятно не без влияния Илария, который, еще до Селевкийского собора с глубоким интересом следил за ходом выразившегося в омиусианстве анти-арианского направления восточной богословской мысли. Надежда на успех оппозиции у омиусианских епископов подкреплялась расчетами на поддержку —469— запада, который издавна заявил себя стойким противником арианства. Легко представить, каково было изумление восточных епископов, когда они «сверх чаяния» 3574 узнали, что западные епископы, обсуждавшие вопрос об унии на ариминском соборе, – в конце концов в лице своих делегатов уступили желанию императора и по дороге в Константинополь, в Нике, подписали угодную арианствующей партии объединительную формулу. 3575 Разъяснить западным делегатам, – какой неосторожный шаг они допустили, вступив в общение с заведомыми еретиками – такова была цель восточных омиусиан, выразившаяся в цитованном их послании. |
| Герасим Яред, митр. Селевкийский Герасим Яред († 12.09.1899, сел. Эль-Каръау, совр. Ливан), митр. Селевкийский (г. Захла; Антиохийский Патриархат), церковный деятель и писатель. Правосл. араб из Сирии. В молодости принял монашество. В 1865 г. приехал в Россию для продолжения образования. Окончил Московскую семинарию, СПбДА (1869). В 1869-1873 гг. преподавал в С.-Петербургской семинарии и СПбДА греч. язык и историю Византии. Опубликовал ряд трудов церковно-исторического, богословского и публицистического характера. В 1871 г. принял рус. подданство и был произведен в сан иерея. С 1876 г. архимандрит, ректор Псковской семинарии, с 1881 г. ректор Рижской семинарии. Из-за конфликта с архиеп. Рижским Филаретом подал в отставку и уехал в С.-Петербург. В это время там находился представитель Иерусалимского Патриархата в России митр. Никодим, только что избранный в сан патриарха Иерусалимского. Г. Я. стал его секретарем и вместе с Никодимом отбыл в Палестину. Он был первым из правосл. арабов, кто получил столь серьезное образование и играл заметную роль в церковно-общественной жизни России и Ближ. Востока. Судя по всему, российские дипломатические и церковные круги связывали с ним определенные надежды на усиление рус. влияния в странах правосл. Востока. В 1885 г. он сопровождал в Дамаск новоизбранного Антиохийского патриарха Герасима, остался в Сирии и был возведен в сан митрополита Селевкийского. После отставки патриарха Герасима в 1891 г., когда обострилась арабо-греч. борьба за замещение Антиохийского престола, Г. Я. сначала примыкал к араб. партии, но впосл. перешел на сторону греч. кандидата, митр. Спиридона, избранного в конечном счете на Антиохийскую кафедру. Спиридон ненадолго удержался у власти, в дек. 1897 г. он был низложен Синодом при поддержке араб. паствы и российской дипломатии. Последовал новый виток борьбы за Патриарший престол. Арабо-греч. противостояние, в к-рое были вовлечены остальные вост. патриархи, тур. власти и иностранные дипломаты, осложнялось соперничеством между арабами, Г. Я. и митр. Мелетием (Думани), претендовавшими на Патриаршество. Хотя Г. Я. имел немалые шансы на победу благодаря своей близости к рус. консулу в Дамаске А. П. Беляеву, 15 апр. 1899 г. антиохийский Синод избрал патриархом Мелетия. Османские власти по настоянию К-польского патриарха опротестовали результаты выборов и потребовали провести их вторично. В этот кульминационный момент борьбы Г. Я. скоропостижно скончался. По одной из версий, он был отравлен араб. националистами, стремившимися любой ценой положить конец распре между араб. митрополитами, гибельной для национального дела. |
| 832 Gummer. s 8; Diese Reaction war ihrem Wesen nach nicht arianisch, sondern koservativ. Спасск. 243–256. 834 Harnack. Lehrbuch der Dogmengeschichte. Zmeiter Band. Zmeite. Auflage Freiburg 1888 s. 933. Die Taktik der coalition ging dahin zunächst die Hauptvertreter des nicäischen Glaubens zu beseitigen und bald erkannte man in dem sügeundlichen Bischof Alexandriens den gefährlichsten. 848 Migne, t. XLII, 405: κθσθαι ες τοτο τ εδος τς πστεως τ δωμα σπουδσαμεν, σον π τος λοιπος τ ν Αντιοχε, ς προφημεν, κτεθεσ τε πστει τ ν τος γκαινοις. λλ κα ν τ Σαρδικ, ν νεληφεν ν Σιρμ σνοδος κα τος κεθεν λογισμος διαρθρσειν κριβς τν ες τν γαν τριδα τς καθολικς κκλησας πστιν πρς δ τοτο ς προφημεν, τς καινοτομας τ εδος μνον ς δδου τ πνεμα παγορεσαντες: Спасск. 379; Gummer. s 37 прим. 852 Время составления πομνηματισμς’а составляет предмет разногласия. Обыкновенная датировка памятника есть лето 359 г.; её держится проф. Спасский стр. 421. Но на ряду с нею существует в науке другая датировка – временем ближайшим после Селевкийского собора. Её держится проф. Болотов «Папа Либерий и Сирмийские соборы…». Отд. оттиски из Хр. Чт. 1891 г., 115 стр. 43 прим. Так же Gummerus дает несколько оснований, могущих служить в пользу последней датировки, хотя в конце концов считает для себя должным держаться общепринятой первой (s. 122). 853 Спасск. 421, прим. 2. Gummer. 121–2 s. Обоснование Gummerus’oм своего умеренного утверждения, что Василий участвовал в составлении памятника и его же мнение, что он был главный составитель, равно как и обоснование глубокочтимым проф. Спасским своего более широкого положения, что вероятно Василий был единственным автором записки, нам кажется, нельзя назвать особенно твердыми. Многочисленные параллели с πιστολ можно объяснить и иначе, именно тем, что автор «Записки» был по духу чистый омиусианин и хорошо знаком с πιστολ. Что касается выражения: φημ, то оно уполномочивает лишь на то скромное заключение, что «Записка» была издана от одного лица, хотя в составлении её могли принимать участие несколько лиц. Здесь нужно принять во внимание, что исторические обстоятельства появления Записки неизвестны в точности. |
| Его текст также сохранился у Епифания 1328 . В нем к описанной выше терминологии добавляется термин π στασις, который, по мнению Георгия, означает реальное самостоятельное существование и многими приравнивается к термину οσα, понимаемому конкретно. Кроме того, ипостась означает «собственные свойства Лиц, действительные и реально существующие» ( τς δι τητας τν προσ πων φεστ σας κα παρχοσας). В свете этого утверждается, что выражение «три ипостаси» не означает «три начала» или «три Бога» ( τρες ρχς τρες θεος), так же как Отец и Сын, будучи двумя ипостасями, не являются двумя Богами. Они сохраняют свои особые личные свойства, при том что между ними существует «подобие по сущности» ( κατ οσαν μοι της) и даже «тождество» ( τ πνεμα κ πνεματος ε ναι τ ατ στιν τ πατρ). Из этого видно, что со временем расстояние, отделявшее «омиусиан» от «омоусиан», постепенно сокращалось. Однако помимо этих двух партий оставались еще две группы противников Никейского Символа – «омии» и «аномеи», которых также называли «умеренными» и «крайними» арианами соответственно. Рассмотрим кратко особенности их учения. 1.3.5. Учение «омиев» и «аномеев» Партия «омиев», во главе которой стоял Акакий, епископ Кесарийский, среди восточных епископов была партией умеренного большинства. Акакий и его сторонники хотя и не принимали учения о «единосущии», но и не считали Сына «творением как одно из творений» ( ο τε μοοσιον μολ γουν ο τε κτσμα ς ν τν κτισμτων) 1329 . Вместо спорных выражений, таких как «сущность», «единосущный», «подобосущный» и т.п., они предложили наиболее общую формулу: «Сын подобен Отцу» ( μοιος τ πατρ), которая, обладая широкими возможностями интерпретации, подходила большинству восточного епископата. В конце концов, она восторжествовала над остальными, будучи включенной в доктринальные документы Селевкийского (359 г.), Никского (359 г.) и Константинопольского (360 г.) соборов 1330 . Сторонниками учения о «подобии» Сына Отцу «во всем» ( κατ πντα μοιον) одно время были такие известные церковные деятели, как св. |
| 711–6 окт.–712) сын Валида Аббас взял Севастию. Весьма возможно, что разумеется именно наша Севаста в горной Киликии, так как в следующие года арабы Аббаса хозяйничают в Исаврии, и сам Аббас берет Антакию, т.е. надо думать, Антиохию исаврийскую (к СЗ. от Анемурия 210 ). В 716 г. здесь, вероятно, стоял флот Амра, см. выше стр. 54. Правда, само по себе трудно предположить, чтобы одна Севаста осталась во власти арабов, когда они покинули вообще таврскую горную страну; но как будто есть указание, что по крайней мере некоторое время так было. В церковно-административном отношении Севаста и Корик составляли епископии епархии Киликии I, с митрополичьим городом Тарсом 211 ; с завоеванием Киликии I арабами оставшимся империи городам естественно было или отойти к исаврийской епархии, которая раньше, как и обе Киликии, причислялась к антиохийскому патриархату, или прямо стать автокефальными архиепископиями византийского патриархата. Де Боор издал в 1890 г., в Zeitschrift fur Kirchengeschichte, т. XII, стр. 519–534, из Paris. 1555А 2 , новую Notitia episcopatuum, преимущественно константинопольского патриархата, по заключению знатоков, как сам издатель и Гельцер (Die kircnliche Geographie Griechenlands vor dem Slaveneinbruche, Zeitschrift fur wissenschaftliche Theoiogie 1892, 419–436), эпохи между оригинальной, так называемой, Notitia Epiphanii (начала VIII века) и седьмым вселенским собором. Здесь в списке епископий, подведомственных исаврийскому (селевкийскому) митрополиту, ни Корик, ни Севаста не упомянуты. Считались ли они, или считаются в списке, по-старому, под тарсийским митрополитом (такое сохранение отошедших в прошлое данных есть один из обыкновенных недостатков этих Notitiae вообще); или же самая граница арабского владычества по берегу в это время захватывала Севасту и Корик? В последнем случай отождествление «Масличной» горы с Элеуссой подвергается сомнению. Впрочем, если в 730–740 годах арабы владели этими городами, то после 746 года они почти наверное оставили их: в этом году кивиррэоты истребили у Кипра сарацинский флот 212 , и почти весь Кипр, дотоле спорный, отошел к Византии; удерживать же Севасту, когда был потерян Кипр, не было ни смысла, ни возможности. |
| В наше время исследователи не могут похвалиться большими успехами в константинопольской топографии. Приезжая в современный Стамбул и подходя к каким-нибудь явно византийским развалинам, мы большей частью лишены возможности понимать, какие именно архитектурные объекты лежат перед нами. Можно определить возраст памятника, характер кладки, общую структуру устройства, представить, как объект выглядел изначально, и даже проследить генезис его изменений, но никакими архитектурными методами невозможно определить: что именно это был за памятник? Как он назывался? Кто его построил, какова была его цель и назначение, и, самое главное, какова была его история? Над этими вопросам размышляет Дмитрий Шабанов. В статье Дмитрия Шабанова комментируются некоторые пункты документа «Роль епископа Рима в общении с Церквами в I тысячелетии», который был выработан Координационным комитетом Смешанной православно-католической комиссии по богословскому диалогу на о. Крит 27 сентября – 4 октября 2008 г. В центре внимания автора – представления о власти и служении Патриархов, существовавшие в Антиохийском Патриархате и Селевкийском Католикосате в V в. Самым известным из доступных трудов, посвященных церковной икономии, является трактат святителя Евлогия, Патриарха Константинопольского. Однако при составлении этого документа святитель не мог опереться ни на какое предшествующее сочинение. Ни один церковный автор не рассматривал до него вопросы икономии в специальном сочинении более или менее подробно. Какими принципами руководствовался Патриарх? И почему его изложение церковного учения об икономии имеет большое сходство со сводом римского права? Эти вопросы подробно рассматривает в своей статье Дмитрий Шабанов. Другие публикации на портале: © 2007-2024 Портал Богослов.Ru. Издатель: БОГОСЛОВ.RU Адрес издателя: 141300 Московская область, город Сергиев Посад, территория Троице-Сергиевой Лавры. Все права защищены. Свидетельство о регистрации СМИ Эл ФС77-46659 от 22.09.2011 При копировании материалов с сайта ссылка обязательна в формате: Источник: Портал Богослов.Ru . Мнение редакции может не совпадать с мнением авторов публикаций. |
| А в городах и местностях Вавилона Персии было много царьков. И страною вавилонскою правили парфяне. Царствовал же в то время Афрахат бар- Афрахат, парфянин в Селевкии и в Ктисифоне [что в] Бет-Армайе. Ибо [эти города] были весьма богатые в то время, прежде чем разбойники опустошили город Селевкию». А после первых успехов проповеди , «когда служащие идольским жертвенникам увидели, что в городе и окрестных селениях начали отметать их лжеучения, собрались все и переправились в Ктисифон к царю Артавану, который царствовал в Ктисифоне и Гуки, и стали вопить пред ним, говоря с плачем: „один человек-волшебник пришел и отметает богов наших и проповедует единого Бога, сущего на небесах и невидимого. И ныне, государь-царь, ты не подвергнешь риску и твоей души и сего исповедания отцов твоих! Иначе мало-помалу оно упразднится, потому что этот развращенный сердцем царь Афрахат уже верует в Него и нас выгнал из дома своего“. Услышав это, царь Артаван послал за блаженным, и перевезли его с той стороны, селевкийской, туда, где обитал царь Артаван». Если же отрешиться от собственных имен, то описываемая в актах ситуация живо напомнит нам последние десятилетия парфянского царства. В то время «царьков», malkôn’, вассальных почти только de nomine, в Парфии было множество: стоит лишь припомнить, что Папак убил одного вассального царя, а сын Папака Артахшир убил восемь других царей и воевал с девятым 239 , и царь царей Артаван V был не в силах обуздать такие юначества скромнейшего из своих вассалов! Далее, с 52 по 212 г. по р. Хр. непрерывно царствовали Валагаш I, Валагаш II, Валагаш III, Валагаш IV и Валагаш V: видимо, прадед, дед, отец, сын и внук; это должно приучить сиро-персидское ухо к формуле «pln bar pln», N сын N. И если на место «Афрахат бар-Афрахат» поставить «Валагаш бар-Валагаш», то показание актов объяснить будет нетрудно. В 209 г. умер Валагаш IV и воцарился сын его Валагаш V, но вскоре был вытеснен своим братом Артаваном V. Бесспорно, что год, начавшийся после новолуния 4 апреля 216 г., астрономы Вавилонии считали как 4-ый год Артавана, следовательно, год, начавшийся после новолуния 8 апреля (или 10 марта?) 213 г., признавали первым годом царя Артавана. |
|
|
