| 210 (XXX). Адвокату Маране, которого Феодорит упрекает за неприбытие в родной город на праздник. 211 (XXXI). Ромулу, которого Феодорит приглашает на праздник св. Апостолов. 212 (XXXII). Архонту Феодоту, которого Феодорит просит не участвовать на празднике пророков и Апостолов, так как – обязанные вносить подати – декурионы боятся его и избегают личных встреч. 213 (XXXIII). Архонту Неону. Ввиду общей скудости, – по причине неурожая, – Феодорит просит адресата об облегчении при взимании податей. 214 (XXXIV). Софисту Исокасию. Присылая искусного в резьбе из дерева Геронтия, Феодорит просит отпустить последнего возможно скорее. 215 (XXXV). Бывшему префекту Антиоху. Феодорит благодарит адресата за выбор хороших архонтов и в особенности Неона, который почему-то оставили должность и которому Кирский епископ просит возвратить. 216 (XXXVI). Квестору Дометиану. Похвала исаврийцу Неону с просьбою оставить за ним прежнюю должность. 217 (XXXVII). Епископу Самосатскому Андрею. Похвала рекомендованному адресатом пресвитеру Даниилу с просьбою молитв. 218 (XXXVIII). Пресвитеру Евфалию. Высказывая сожаление, что не мог видеться с адресатом, Феодорит просит его показать врагам, что они в состоянии взять деньги, но не в силах отнять добродетель. 219 (XXXIX). Пресвитеру Агиану, Феодорит не одобряет адресата за чрезмерные похвалы себе и просит дать сведения о женихе девицы, о которой он заботится. 220 (XL). Софисту Исокасию. Феодорит хвалит метод обучения адресата и благодарит за воспитание Филиппа, прося содействия последнему в достижении должной чести. 221 (XLI). Епископу Антиохийскому Феодоту. Феодорит благодарит адресата за прежние благодеяния и выражает скорбь, что ему как сыну, не удалось видеть отца. 222 (XLII). Куратору Елладию, которого Феодорит превозносит за разные добродетели. 223 (XLIII). Трибуну Еврикиану утешительное по случаю смерти дочери. 224 (XLIV). Диакониссе Аксие утешительное по поводу смерти дочери Сусанны. 225 (XLV). Епископу Селевкийскому в Исаврии Василию. По поводу просьбы адресата о письмах Феодорит указывает на свое малознание, хвалит жажду к совершенству и благодарит за письмо. |
| 8 Basile de C-sar-e. Contre Eunome, suivi de Eunome. Apologie » Intr., trad. et notes de B. Sesbou- avec la collaboration pour le texte et l " introduction critiques de G. M. De Durand et de L. Doutreleau//SC 299, 305. Paris, 1982, 1983. 9 Gregorius Nazianzenus. Adversus Eunomianos (orat. 27)//Gregor von Nazianz. Die funf theologischen Reden. Dusseldorf, 1963. S. 38–60. 11 Filostorgius. Historia Ecclesiastica VIII, 12//Die griechischen christlichen Schriftsteller. T. 21. Berlin: Akademie-Verlag, 1981. P. 114, Hieronymus. De viris illustribus. 120//PL 23, 711A. 13 См. Vaggione R. P. Some Neglected Fragments of Theodore of Mopsuestia " s Contra Eunomium//Journal of Theological Studies. T. 31. 1980. P. 403–470. 14 Свидетельство блаженного Иеронима : Hieronymus. De viris illustribus 109, 120//PL 23, 705A, 711A. Кроме того, по мнению большинства современных исследователей, именно Дидиму принадлежат IV и V книги “Против Евномия”, которые уже в самых древних рукописях следовали за первыми тремя книгами, принадлежавшими святителю Василию, и приписывались последнему, см.: Clavis Patrum Graecorum. T. II. 2837. 15 Cyrillus. De sancta trinitate dialogi, i-vii//Cyrille d " Alexandrie. Dialogues sur la 3 vols//SC 231, 237, 246. Paris, 1976, 1977, 1978. 16 Dani-lou J. Introduction//Jean Chrysostome. Sur l " incomprehensibilime de Dieu. T. I (Homelies 1–5). P. 16–17. 18 ... οπερ αν ειδειημεν ημες περι αυτς, τοτο πντως κακεινος οιδεν ο δ αυ παλιν εκενος, τοτο ερσεις απαραλλακτως εν ημιν – Socrates. Historia ecclesiastica IV7.35–38. 25 ...μ χωv δικαιοσvηv τv κ vμου λλ τv δι πστεως Χριστο, τv κ θεο δικαιοσvηv π τ πστει. 30 Τ δ στι συγκατβασις; Οταν μη ς εστιν еод φανηται, λλ» ς δυνμενος αυτν ος τ στιν, οτως εαυτν δεικνη, πιμετρν τη των ρντων σθενεν της εψεως την πδειξιν. – Contra anomoeos III, 3. Cp.: Ad Theodorum lapsum 11, 54–57 – συγκατβασις τ φαινμενον ην λλ» ουκ π δειξις του πργματος κριβς (снисхождение было явлением, а не точным показанием существа) Adv. anom. 7//PG 48. Col. 765: αγγελοι πολλκις πι της γης φνησαν ν νθρπου τπω, και αυτς δε Θες, τ δε φαινμενον ουκ ην σαρκς λθεια, λλα συγκατβασις (ангелы и Сам Бог часто являлись на земле в человеческом облике, при этом являемое было не осязаемой подлинностью плоти, а снисхождением). |
| О. Василий пробовал было возражать: «что ж, что черен? за то не пьяница, человек хороший». – «Не пьяница, так пьявица», отвечала она: «впрочем, мне-то все равно, как хочешь, твоя дочь; – я почему знаю?» Как ни хотелось о. Василию выдать дочь за этого «подходящего» человека, тем более что тот поступал и на хорошее место, но все же побоялся сделать это, и свадьба не состоялась. Казалось бы, странно священнику слушать каких-нибудь бредней юродивой полудурьи-крестьянки, как тогда многие и говорили; но бредни эти не замедлили оправдаться. Подруга дочери о. Василия, сделавшаяся вместо нее женой молодого священника, неоднократно говаривала ей: «какая ты счастливая, что Господь отнес тебя от этого брака». Все семейство о. Василия имело большую веру и расположение к Родимой; если сама она долго не приходила к ним, они посылали за ней лошадь и просили посетить. Родимая, однако, как уже и сказано, не переставала юродствовать, пребывая верною своему подвигу до конца своей жизни. Этим отчасти она прикрывала свою прозорливость и, делая кому-либо предостережение или обличения, делала это иносказательно и незаметно, даже так, что ее, бывало, и побьют, и выгонят. Так однажды, пребывая у этого о. Василия в селе Любце и пользуясь тем, что все, будучи заняты своими делами, не обращали на нее внимания, она стала вдруг все выносить из комнат и складывать под березу в их огороде. В это время о. Василий, отлучавшийся куда-то, входил на крыльцо и, увидев Родимую, выносящую вещи из дома, сказал ей: «что ты это делаешь? куда и зачем уносишь из дома?» – «А туда, куда и сам понесешь», отвечала она. Он, разумеется, остановил ее работу и младшей дочери своей, которая сидела, углубившись в шитье себе платья, и не замечала, как Родимая стала из других комнат выносить вещи и мебель, велел обратно принести их. Пока дочь исполняла это приказание, оставив свое шитье на месте, где сидела, Родимая вдруг схватила его и, не говоря ни слова, бросила все в топившуюся печь. Оскорбленные таким поступком, и дочь и отец стали бранить Родимую и грозили выгнать ее. |
| Письмо 224. ( XLIV ). Диакониссе Аксие: утешительное. И смертность человеческой природы ты знаешь, и надеждам воскресения обучена. И то и другое достаточно, чтобы утишить скорбь о скончавшихся. А если кто-нибудь, при том же, славно прошел жизнь, то надлежит совершенно укротить печаль. Посему прошу тебя вполне мужественно переносить кончину блаженной Сусанны. В особенности же да утешит твое благоговение похвала от всех, населяющих и страну и город наш; ибо все воспевают достославную жизнь ее: один рассказывает о ее целомудрии, другой – о ее человеколюбии, третий – о ее заботливости. Свидетель того, что говорится всеми, – я; скорее же, я говорю больше всех, насколько больше прочих знаю, поскольку стараюсь знать. Итак, христолюбивая, возблагодари Владыку Христа за то, что Он, дав ей (Сусанн.) возможность достигнуть многих видов добродетели, переселил ее в жизнь беспечальную, радостную, веселящую и тягостную только для плачущих. Разлучение с дочерью считай упражнением в любомудрии и убеди себя, что она удалилась в отдаленнейшую землю, живя у Бога и ожидая воздаяния за добродетель. Письмо 225. ( XLV ). Епископу Селевкийскому, в Исаврии, Василию. Ты, преподобнейший, нося на языке источники слов, говоришь, что жаждешь и требуешь наших капель, а это подобно тому, как если бы кто-нибудь сказал, что Египетская река [Нил] нуждается в малом количестве воды. Мне же и незначительный запас влаги приносит великую пользу, а твое богочестие другим предоставляет целые источники. Впрочем, я хвалю прекрасную ненасытность, ибо плод ее – божественное блаженство: блажени алчущии и жаждущии правды: яко тии насытятся ( Mamф. V, 5 ). Нелегко рассказать, какое удовольствие мы извлекли из (твоих) писем. Ибо, во-первых, они показали мне черты твоего боголюбия и возожгли пламень дружбы; потом, беседа с принесшим их доставила мн. еще большую радость: поскольку благочестивейший сопресвитер Дометиан способен рассеять всякую печаль и вызвать вместо нее веселие, ибо он имеет нрав сладчайший меда и носит в себе богатство божественных словес, украшаясь не только одною оболочкою знаний, но показывая и сокрытую в них жемчужину. Но, вполне усладив нас, он, совершенно неожиданно покинув, и огорчил нас в той же степени, как ранее услаждал. Итак, чрез него приветствую твою святость и умоляю удостоить меня помощи твоих молитв. Письмо 226. ( XLVI ). Софисту Аерию. |
| В XVII веке юродивые встречаются реже, московские уже не канонизируются Церковью. Юродство – как и монашеская святость – локализируется на севере, возвращаясь на свою новгородскую родину. Вологда, Тотьма, Каргополь, Архангельск, Вятка – города последних святых юродивых. На Москве власть, и государственная, и церковная, начинает подозрительно относиться к блаженным. Она замечает присутствие среди них лже-юродивых, натурально безумных или обманщиков. Происходит умаление и церковных празднеств уже канонизированным святым (Василию Блаженному). Синод вообще перестает канонизировать юродивых. Лишаясь духовной поддержки церковной интеллигенции, гонимое полицией, юродство спускается в народ и претерпевает процесс вырождения» 122 . Но так как народ, несмотря на этот явный упадок, продолжает смотреть на юродивых как на подлинных представителей угодного Богу героизма, «юродство остается· одним из характернейших явлений русской народной религиозности; нередко оно становится внецерковным, сливаясь с сектами, враждебными Церкви, но в большинстве оно все же хранит верность Церкви, при условии не признавать над собой никакой узды и устраивать свою жизнь и свой подвиг на свой собственный лад, вне всякой общественно-церковной дисциплины» 123 . Абсолютный индивидуализм составляет, действительно, одну из самых ярких черт этого парадоксального духовного направления. Как мы видели, первым юродивым, известным на Руси, был Прокопий, пришедший из Германии и говоривший по-латыни. Был ли он немцем или только происходил из пределов Священной Римской империи – неизвестно. Из Новгорода он перебрался в Устюг, прикидываясь дурачком и ведя образ жизни, суровый до невероятия: спал нагим на церковных папертях, ночами молился «за город и за людей», пищу принимал только от бедных, а к богатым относился с презрением. Его оскорбляли, били, но под конец стали уважать и после своей смерти он стал предметом глубокого почитания. Сто лет спустя, устюжане решили даже построить часовню в его честь, но духовенство этому воспротивилось и велело разрушить уже начатое здание. |
| Ведь богословам обычно называть природой и сущностью не только оную безымянную и сверхименную сверхсущностность, но и сущностотворную силу и все по природе присущее Богу, удостаивают наименования природы и сущности, и даже скорее их: ибо это от них имя переносится на нее, как на превышающую все, что только можно обозначить речью. Доказательством же того, что Нисский говорит здесь не об оной абсолютно неизреченной и непостижимой природе, служит то, что, оканчивая речь [о ней], он говорит, что она разделяется соответственно всякой потребности оной жизни; ведь божественная оная и безымянная природа неделима. Поэтому и блаженный Максим сказал, что удостоившийся неизреченного оного соединения «по дару благодати весь всецело облекается во всего Бога» и становится всем, чем только является Бог, кроме тождества по сущности» . Также и Нисского богоглагольника ты найдешь во многих других местах [его сочинений] ясно богословствующим таким же образом. 64. А вооружающий против тайн Духа привыкшую писать ложь руку после толикой клеветы и прикрывающейся возражением нам хулы на святых Божиих начинает сию служащую тьме руку явственным образом поднимать на божественнейший свет. Ибо тогда как Варлаам полагал этот свет низшим даже и человеческого мышления, так как мы скорее посредством него [т. е., мышления, согласно Варлааму] видим Бога, а мы — опять же вместе с богоносными отцами — говорили, что возможно и мудрецам века сего из благоустроения мира усмотреть Создателя, но это еще не значит прийти в собственном смысле в созерцание Бога. А в собственном смысле слова в созерцание Бога приходит тот, кто, превзойдя человеческую природу силою Духа, «видит и опытно испытывает светлость Божию» , согласно богослову Григорию и великому Василию, который говорит: «доброта истинная и вожделенная, видимая лишь тому, кто очистил свой ум, есть то, что окрест божественной и блаженной природы, и устремившийся к ее сияниям и красотам и сам приемлет нечто от нее, словно от некоей краски на собственное свое лицо наводя некие цветные отблески. |
| 52 б) две краткие статьи об обетах: в одной доказывается, что данные обеты надобно исполнять на деле, а во второй объясняется, когда можно разрешить обет поста и в чем состоит истинный пост (2. 214, 245 в) две краткие статьи о значении наших молитв: в одной говорится, какая главная цель наших молитв и что «все наши молитвы, и тропари, и кондаки, и молебные каноны, глаголемыя по вся дни и часы», не принесут нам никакой пользы, пока мы будем пребывать во грехах; во второй статейке дается наставление христианину от лица Богородицы, что тогда только благоприятно Ей часто певаемое им «радуйся», когда он на деле исполняет заповеди Рожденного Ею и удаляется от всякой злобы, блуда, лжи, гордости, лихоимства и неправды; а если он предается нечестию, хищничеству, студодеяниям, то все его молитвы с множеством канонов и стихир, им громко распеваемых, не спасут его от вечных мук (2. 213, 241 г) Слово на предающихся содомскому греху: оно показывает и тяжесть этого греха и страшную за него ответственность и возбуждает виновных к покаянию (2. 251 Сочинения Максима, обращенные к предержащим властям, имеют преимущественно учительный характер. В таком роде написаны три послания к великим князьям нашим. В послании к великому князю, вероятно Василию Ивановичу (2. 346 Максим раскрывает мысли, что всякую земную державу украшают и делают уважаемою от соседей мудрость царя, срастворяемая всякою правдою, кротостию и заботливостию о подданных, а вместе правда и правость соправящих царю князей и бояр, их прилежание и еще более их единомыслие и друголюбие, но что преимущественно благоденствие и процветание царств зависят от Бога, который, как показывает священная история, то милует и возвышает их за их благочестие и покорность Ему, то наказывает и уничижает за их нечестие, а потому крепчайшее утверждение для земных царей составляют вера, надежда и любовь христианская, выражающиеся в исполнении заповедей Божиих (2. 338 В послании к великому князю Ивану Васильевичу Максим говорит, что благоверный царь должен постоянно взирать на образ Царя Небесного — Христа Бога и подражать Ему в правосудии, кротости и милосердии, на Него одного уповать и прославлять Его своими делами; советует царю читать в руководство себе послание блаженного Фотия, Цареградского патриарха, к болгарскому царю Михаилу; сознается, что последние греческие цари уничижены Богом и лишились своего царства не за что другое, как за великую гордость, иудейское сребролюбие и лихоимство, за то, что отнимали имения у своих подручников, оставляли в презрении и скудости своих бояр, не защищали обидимых вдовиц и сирот, и убеждает великого князя не следовать такому примеру греческих государей, а устроять правдою и благостию потребное и полезное для своих подручников, сподоблять чести митрополита и епископов, беречь и награждать князей, бояр, воевод и воинов, ограждать и призревать убогих, сирых и вдовиц (2. |
| О. Кузнецов различает жития Василия – полное, сокра- —450— щенное и краткое. Перемешав в своем перечне, автор их группирует в заключительном послесловии (29–33), причем принужден ссылаться на свой перечень. Систему его ссылок или приемы обозначения рукописей (проходящие чрез всю книгу) никак нельзя признать удачными. Он обозначает списки не теми цифрами, под которыми поставил их в перечне, а номерами разных библиотек, но при этом не указывает названия б-ки. А так как корректура книги ниже всякой критики и опечаток в цифрах чрезвычайно много, то пользование этой систематизацией до крайности трудно. Чтобы найти нужный надо пересматривать все цифры в количестве 41. Для наглядности укажем один пример. Списки сокращенного жития Василия Блаженного означены следующим образом: CCCLXIV, 1216, 41–XVII в. Краткое житие. 2. 619, 219, 808, 1914 и XLVIII–XVII в. (см. 30 стр.). Эти цифры надо понимать так: Сокращенное житие содержится в рукописях: Рум. Муз. 364 (в перечне автора 26), Увар. 1216 (– 6); Воскр. Нов. Иер. монастыря 43 (– 39). Цифра 41 – опечатка. Краткое житие читается в списках: Большак. собр. 1 (в перечне автора 23), Холмог. собора 2 (– 31), Моск. Арх. М. Ин. Д. 639 (– 29) (619 – опечатка), Хлудов, б-ки, собр. Озерского 239 (– 5), (219 – опечатка), Моск. Синод. Б-ки 808 (– 40) Ант. Сийского монастыря 1934 (– 32) (1914 – опечатка), Общ. Люб. Др. II. XLVIII (– 27). Трудно придумать более неудачную систему ссылок, которая отнимала бы у читателя столько времени и настолько затрудняла его. Чтобы найти нужные он обязан каждый раз пересматривать все сорок цифр, перелистывать 26 страниц. Вследствие обильных опечаток (в приведенном примере 4 опечатки на 10 цифр!), не найдя нужной цифры, перелистывать приходится по нескольку раз или просматривать за ломая голову, как могла произойти корректурная ошибка. И чего было бы проще ссылаться на своего перечня: и опечаток было бы —451— меньше (потому что цифры здесь мельче – одно- и двузначные), и читателю было бы яснее. Но этого мало. Под заглавием «Списки служб св. блаженному Василию» (стр. 98–121) о. Кузнецов дает перечень 114 списков, расположив их опять по библиотекам. Можно себе представить, чего стоит найти из 114 цифр кабаллистически обозначаемый список, да если к тому же случится опечатка!.. Обязанность автора делать все для облегчения читателя, а о. Кузнецов сделал, кажется, все от него зависящее, чтобы затруднить читателя. II. Издание текстов |
| По окончании учения, Василию, как отличнейшему и образованнейшему человеку, о достоинствах коего слух распространялся во всей Греции, предлагали должности адвоката и учителя, но он отказался и возвратился в Кесарию Каппадокийскую; мудрость, которую постигал он около 15 лет, не удовлетворяя великой душе его, возбудила в нём только сильнейшую жажду высшего любомудрия, уединения и подвигов, к чему много располагала его старшая сестра его, благочестивая девственница Макрина. Так он между прочим писал о плодах своего образования и своём желании удалиться от мира: «много времени потратил я на суету и всю почти юность свою потерял в суетном труде, с какими упражнялся в том, чтобы уразуметь уроки обуянной от Бога мудрости. Наконец, как бы пробудившись от глубокого сна, я воззрел на чудный свет истины евангельской и увидел тщету премудрости князей века сего престающих ( 1Кор.2:6 ). Тогда, оплакав жалкую жизнь свою, я желал снискать для себя руководителя к познанию истины. Прежде всего употребил я старание о том, чтобы сколько-нибудь исправить нрав свой, который повредился от долговременного моего обращения с людьми нечестивыми. Читая Евангелие и узнав из него, что продать имущество и раздать его бедной братии, совершенно не заботиться об этой жизни и отвратить душу свою от всякого пристрастия к земным предметам есть благонадёжнейший способ к усовершенствованию себя, я возжелал найти какого-нибудь брата, избравшего означенный путь на земле, чтобы вместе с ним переплыть глубокое море жизни. И действительно я нашёл (около 357 г.) много таких братий в Александрии и в остальной части Египта, также в Палестине, Сирии и Месопотамии; я удивлялся воздержанию их в пище, терпению в трудах, изумлялся неослабному постоянству их в молитвах и тому, как они препобеждали сон и не были сами побеждаемы ни одной естественной необходимостью, всегда сохраняли твёрдость – в алчбе и жажде, в зиме и наготе ( 2Кор.11:27 ), – не заботясь о теле и не допуская в себе никакого о нём попечения, но как бы живя в чужом теле, самым делом показывали, что значит обитать среди предметов настоящей жизни и вместе жительствовать на небе. Удивляясь этой блаженной жизни мужей, которые делами своими являют, что мертвость Господа Иисуса в теле своём носят ( 2Кор.4:10 ), я и сам желал, сколько для меня возможно, подражать им». |
| Ни в 3-й своей книге против Евномия, где св. Василий опровергает учение этого ересиарха о Св. Духе, ни в книге к Амфилохию, он не называет Св. Духа Богом. Без сомнения, в учении о Св. Духе Василий был так же православен, как и в учении о Сыне; в 3-й книге против Евномия он ясно и решительно говорит о Божеской природе Св. Духа: „если, – учит он, – говорится, что Бог живет в нас чрез Духа, то не явное-ли нечестие утверждать, что сам Дух непричастен Божества? И если усовершившихся в добродетели называют богами и усовершение достигается чрез Духа, То как же творящий других богами Сам лишается Божества?» 1440 . Св. Василий признаёт Духа „числимым в Божественной и блаженной Троице» 1441 , и, по свидетельству Григория Богослова 1442 , где позволяло время и место, он называл Духа Богом, как это он действительно и делает в одном письме 1443 . Но при всём том остается несомненным, что было время, когда св. Василий считал нужным воздерживаться от наименования Духа Богом и что это поведение Василия вызывало даже порицания на него 1444 . Точно также он поступает и в книгах против Евномия; раскрывая учение о Божеской природе Духа, он однако нигде не усвояет Ему имени Бога. Напротив, автор Антирритика всюду именует Духа Богом: „Дух Святый, – говорит он, – есть Бог и имеет одно и тоже действование с Отцом и Сыном» 1445 ; „почему Дух Святый не Бог, когда писание Его богодухновенно?» – спрашивает он 1446 ; по его словам, „Дух именуется Господом и Богом, как и Слово» 1447 . Если бы автор двух последних книг против Евномия был тожественным лицом с Василием, то весьма странно было бы, почему он не назвал Духа именем Бога в 3-й книге? и наоборот: если в 3-й книге Василий тщательно воздерживался от этого, то почему он так часто называет Духа Богом в последней книге? Ясно, что поведение автора 5-й книги не совместимо с теми правилами, каких держаться считал нужным автор 3-й книги. Наконец, важным доказательством непринадлежности Антирритика св. Василию служит то обстоятельство, что список священных книг, предлежавший его автору, был различен от того, каким пользовался Василий. |
|
|
