| Не нужно тебе говорить, что вместе со мной крепко тебя обнимают наши старики, – теперь нас четверо. Все здоровы, обними за нас и брата Михаилу. Усердный поклон почтенным твоим сестрицам. Не порадовал ты меня известием, что вы хвораете; пожалуйста, оставьте эту дурную привычку – она в наши годы никуда не годится. Скажи мой привет Катерине Петровне и напомни, что если она поедет за Урал, то на дороге ее Ялуторовск, где все радушно желают ее видеть. Кажется, она знает нашу здешнюю вдову Александру Васильевну. Пусть из Уковского завода скажет, чтоб ее везли прямо в дом Бронникова: на этой станции все знают этот дом. В одно и то же время, как тебе, писал и Горбачевскому – до сих пор от него ни слуху ни духу. Видно, опять надобно будет ждать серебрянку, чтоб получить от него весточку. Странно только то, что он при такой лени черкнуть слово всякий раз жалуется, что все его забыли и считает всех перед ним виноватыми. Оригинал – да и только! – Распеки его при случае. Иоссе мне понравился, он зимой должен опять быть здесь проездом из России. От него ты будешь иметь грустные об нас всех известия, которые иногда не укладываются в письмо. Мне пришло на мысль отправить эти листки к Д. Д. С. Он тебе их вручит. Таким образом и волки сыты и овцы целы! Виделся ли ты с Софьей Григорьевной? Я слышал, что она поехала в Кяхту. Мне было очень приятно с нею здесь провести денек. Добрая женщина, без всяких вычур появления. – И отрадная страничка в наших памятных тетрадях. Я счастлив за С. Григорьевича. Прощай покамест. Будьте все здоровы и веселы. Ты мне не говорил, есть ли у твоего брата потомство? Пожми руку ему и всем вашим дамам. Верный твой И. П. Все мои в России, благодаря Бога, здоровы и попрежнему продолжают опекать меня. У Николая две дочери и сын. Я ему даю об вас весточку. Он с дружбою всех помнит. И. П., приветствуя Дмитрия Дмитриевича, просит передать это письмо Николаю Александровичу Б. 149. Г. С. Батенькову 24 сентября 1854 г., Ялуторовск. Непростительно мне, вечному писаке писем, что я до сих пор не благодарил вас, добрый друг Гаврило Степанович, за ваши листки с экс-директрисой. Из последующего вы увидите причины этой неисправности и, может быть, меня оправдаете. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ДАЛМАТИНСКАЯ ЕПАРХИЯ Сербской Православной Церкви (СПЦ), объединяет приходы на территории исторической обл. Далмация в пределах Республики Хорватии. Кафедра - г. Шибеник. Правящий архиерей - еп. Фотий (Сладоевич), на кафедре с 31 окт. 1999 г. В епархии 6 мон-рей: Драгович , Крупа , Крка , Света-Лазарица, св. Василия Острожского, вмц. Кириакии (Недели) Никомидийской, 21 священник, 15 монахов и монахинь. Правосл. население упоминается в городах и на островах Далмации с раннего средневековья. Поначалу это были греки, в XIV-XVI вв. появились сербы. В XIV в. было основано 3 серб. мон-ря: Крупа, Драгович и Крка, в к-ром с 1615 г. действовала семинария - серб. духовный центр в Далмации. После восстановления Печской Патриархии (1557) далматинские сербы вошли в ее юрисдикцию и окормлялись митрополитами Дабро-Босанскими, к-рые часто носили титул «патриарший экзарх всей Далмации». В помянник мон-ря Гомирье внесено имя митр. Далматинского Епифания (ок. 1640-1648) ( Д. Дабро-босански митр. Гаврило и Гомирско и Жумберачко владичанство//Богосл. гласник. Сремски Карловци, 1912. Т. 21. С. 282). В 1688 г. Книнская Краина и Далмация перешли из-под власти турок под власть Венецианской республики. Юрисдикция Дабро-Босанских митрополитов перестала распространяться на эти территории, а новые власти подчинили правосл. подданных униатскому архиепископу Филадельфийскому. В 1692-1693 гг. упоминается еп. Далматинский Василий, для к-рого представители правосл. населения Далмации попросили титул у Печского патриарха Арсения III (Черноевича) . Еп. Василий отказался следовать требованиям властей принять унию и был вынужден покинуть кафедру. В 1693 г. униат. еп. Далматинский Мелетий (Типалдия) и неизвестный по имени греч. архиерей с о-ва Корфу (Керкира) хиротонисали во епископа Далматинского насельника монастыря Крка Никодима (Бусовича). В 1696 г. патриарх Арсений признал эту хиротонию и доверил еп. Никодиму управление православными всей Далмации и Боки-Которска. |
| – « Итого в сем деле пронумеровано сто два/102/бум. 29 апреля 21 г . Архивариус:» в дознании ПОЧК « Дело граждан Романова М. Знамеровского и Джонсон» . Эти записи могут свидетельствовать о подготовке к передаче материалов из Пермской Губернской ЧК в мае-июне 1921 года. В этот же комплекс косвенных фактов можно добавить и интересный момент из воспоминаний А.А. Микова, относящихся к 1956 году : « В 1920 г. или в 21, я на лошади Трибунала, где был председателем, с Колпащиковым (один из участников казни М. Романова) пытались установить место, где они их зарыли – но Колпащиков не мог указать этого места. Позабыл, видимо». Биографическими исследованиями установлено, что поездка И.Ф. Колпащиков с Миковым А.А. « могла состояться только в апреле – июле 1921 года» . Колпащиков «позабыл» и не смог найти место захоронения по понятной нам сегодня причине, ведь не доверявший ему, «многомудрый» Пом. нач. Мотовилихинской милиции Н.В. Жужгов, который предлагал расчленить тело, в тот же день 13 июня 1918-го в 11 часов вновь поехал на место происшествия на телеге вместе с Пом. нач. Мотовилихинского уголовного розыска И.Г. Новоселовым и перезахоронил тело Михаила II в другом месте. Может быть, перевез его на другой берег р. Б. Язовая и на другую сторону Соликамского тракта? ... При этом никто и не обратил внимание на деятельность двух мотовилихинских милиционеров на территории их подследственности. О перезахоронении пермским партийцам стало известно только в 1927 году после писем «непризнаваемого» ими своего соучастника – И.Г. Новоселова, написавшего в УралИстпарт ВКП(б) в октябре 1928 года следующие строки : « В ночь с 11-го на 12 июня 1918 года я находясь на дежурстве, при управлении Мотовилихинской уездной милиции в то время Пермской губернии. А в то время исполнял обязанности Помощника Начальника уголовного розыска. Около 10 часов вечера (я) получено распоряжение от помощника Начальника Мотовилихинской милиции, Николая Васильевича Жужгова, который приказал мне быть строго на посту, потому, что в сегодняшнюю ночь будет взят великий князь Михаил Романов из Королевских нумеров. так как Михаил проживал в Королевских нумерах, взят будет Романов по нелегальному постановлению под видом для перевода в село Левшино. После нашей беседы с т. Жужговым были подаными два фаэтона, хароших, запряженных лошадей, принадлежащих управлению пермских пушечных заводов. За. Михаилом Романовым, поехали следующие участники: 1) Мясников Гаврило Ильич. председатель Мотовилихинского усполкома; 2) Жужгов Николай Васильевич; 3) Марков Андрий Васильевич; 4) Колпачиков Иван Феодорович и 5-м был начальник Пермской губмилиции Иванченко Василий Алексеевич. (...) |
| Церкви Варлаама хутынскаго, что в Москве, попа Иоакима, – курскаго уезда дворянина Владимира Перфильева, курскаго знаменскаго монастыря архимандрита Михаила, того-ж монастыря слугу Ивана Стряпченка, – софрониевой пустыни строителя Сергия – взять в Москву в Контору тайной канцелярии, и против показания разстриги Осипа распросить их в чем надлежит. Также келейников Родышевскаго, Андрея, да Василья, да Михаила Аврамова человека Николая сыскать всяким способом и наведываться об оных келейниках в Москве в Симонове монастыре, а как сысканы будут, прислать их в Тайную канцелярию немедленно». 4) Секретарь придворной конторы Алексавдр Яковлев. – Подозрение на него в составлении подметного письма. – Допросы. – Учитель греческой школы Яковлев. – Тетради забранные у него. – Предики Симона Кохановского В числе лиц, оговоренных Осипом, был секретарь придворной конторы Алексаидр Яковлев. Одно несчастное обстоятельство выдвинуло его вперед всех других лиц, оговоренных по тому-ж делу. Яковлев получил воспитание в доме Аврама Федоровича Лопухина , как и отец его был «вскормник» Федора Лопухина. Это сблизило его с двором покойного царевича, у которого он был подъячим. По переписке его с кабинет-секретарем Макаровым в 1714 году, можно заключить, что он был при дворе не последним человеком. В 1717 году он был в Копенгагене при царице Екатерине Алексеевне в качестве секретаря и имел при её дворе большое значение. «Здесь он велик ныне» писал из Копенгагена Гаврило Лопухин к Авраму Лопухину. Несчастная судьба втянула его в суздальский розыск 1718 года. При аресте Аврама Лопухина захвачена была переписка его с братом Гаврилом Лопухиным. В одном письме 396 упомииалось о Яковлеве, что ои действовал в интересах Лопухиных. Это было поводом к розыску, который обнаружил за Яковлевым какие-то важные упущения по расходу денежной суммы, которой у него было до 600 т. рублей. В 1718 году ноября 27 Государь, слушав докладную выписку из розыскных дел, под пунктом о Яковлеве подписал своеручно: «в Сибирь». |
| Во главе лиц, отправлявшихся в Соловки, назначено было ехать митрополиту Никону — не только потому, что Соловецкий монастырь находился в его митрополии, но и потому, что перенесение мощей святителя Филиппа удовлетворяло его личным желаниям и возбуждено было им же. Это назначение Никона и поездка его в Соловки обставлены были многочисленными распоряжениями государя. 3 марта, в среду первой недели Великого поста, царь прислал Никону свое жалованье на путешествие — 600 рублей из своей казны. В тот же день приходили к митрополиту от царя с калачем, романеею и сластями в горшочках. 5 марта привезли от государя к митрополиту на дорогу рыбы — белуги, осетров и икры в большом количестве. 7 и 8 марта опять приходили к нему от государя с подачею, с пастилами и коврижками. От Патриарха была такая же посылка. Никона должна была сопровождать многочисленная свита из духовных и светских лиц не только для личного ему услужения, для церковных богослужений, но и для охраны мощей во время их переноса. Свиту из духовных лиц составляли: вологодского Спасоприлуцкого монастыря архимандрит Серапион, даниловский игумен Иван, Саввинского сторожевского монастыря келарь Вениамин Горскин и ризничий старец Филарет, вознесенский протопоп Иоаким, и из Успенского собора ключарь Кодрат, поп Гаврило и диакон Терентий 24 . В свите митрополита отправлялись крестовые его монахи — иеромонах Иосиф, ризничий диакон Лаврентий и диаконы Сергий и Филофей, 10 певчих его дьяков, по 6 человек певчих подъяков большой и меньшей станицы, сушиленный старец Иона для заведывания хлебными запасами и расходами, два приказных из новгородского архиерейского дома, 9 боярских детей и 11 человек домовых служилых людей 25 . С митрополитом назначена к поездке в Соловки и другая более многочисленная свита из государевых дворян и людей. Во главе ее стоял князь Иван Никитич Хованский, и на подъем ему выдана половина из получаемого им годового денежного оклада 26 . С ним отправлялись царский дьяк Гаврила Леонтьев для заведывания государевою казною, назначенною для раздачи царского жалованья в Соловецком монастыре, также 20 человек царских стольников, стряпчих и дворян, московский стрелецкий голова Евстафий Зыбин, сотник Яков Ковезин, 100 человек стрельцов 27 . |
| Мало того, что Вы сына и невестку мою приняли к себе, Вы, мой возлюбленный, не лишили этого и дочери моей, Парасковьи; – немного ныне и родных, которые бы столько и так постоянно любили своих родных-как Вы меня!... Я очень рад, что она пошла в монастырь, и дай Бог, чтобы она осталась в нем навсегда. Прилагаемое при семь письмо потрудитесь приказать отправить к ней и дополнить адрес на пакете. Гаврило мой писал мне подробно о своей женитьбе, и, скажу Вам откровенно, я более, нежели радуюсь, даже удивляюсь его преданности воле Божией и моим советам-предоставить выбор жены Богу. Мне остается теперь только молиться, чтобы эта преданность его осталась в нем навсегда, и чтобы в минуты искушений- неизбежных в семейной жизни, Господь не оставлял его Своею благодарю. Он пишет мне, что Генерал-губернатор желает его иметь на Амуре (как это знаете и Вы сами, ве роятно); но я по сиé время не получил разрешения касательно этого предмета, хотя я лично писал к С.-Петербургскому Митрополиту; удивляюсь и недоумеваю. Что это значит? Но, быть может, мне и писано уже, но только до меня не дошло, что очень может быть; так напр., указ о пожаловании меня в сан Архиепископа и письмо от моего Гаврила, писанное в сентябри, я получил только ныне, 14 июня, из Якутска. Из отправленных Вами к нам вещей еще ничего не пришло; и также нет еще судов ни из Америки, ни из Камчатки; и потому заключение сего письма моего оставляю до самого отбытия моего из Аяна. Вчера пришло из Америки судно-там все благополучно. Слава Богу. Сегодня отправляется Эстафета, спешу заключить письмо это. Прилагаемый при сем пакета на имя Высокопреосвященного Владыки потрудитесь передать лично ему. В случае же (чего да сохранит и избавит Господь), если он уже не на земле-то передайте его Андрею Николаевичу Муравьеву-нашему писателю, и если можно, то также лично. Прощайте, Господь с Вами, со всею любовью моею есмъ Ваш покорный слуга и богомолец Иннокентий, Архиепископ Камчатский. 6 июля 1851. Аянский Порт. Письмо 95 Мир и благословение тебе, возлюбленная о Господе Елизавета Сергеевна 185 . Искренно благодарю Вас за Ваше письмо ко мне от 24 января, а более всего-за Ваше сестринское участие в сыне моем. Да воздаст Вам Господь за то утешением и радостью о выздоровлении Вашего супруга. С сердечным удовольствием и радостно слушал я от сына своего о Вашем христианском терпении и благодушии в перенесении скорбей и разных неизбежных неприятностей по причине болезни супруга Вашего. О, да укрепит Вас Господь в сем великом подвиг и да подаст Вам силы совершить оный до конца! Его же любит Господь – наказует. Без всякого сомнения, Вы часто вспоминаете сие Божественные слова. Многоразличны и многообразны пути, коими ведет Господь Своих избранных в царствие Свое! Но Ваш путь особенный и царский! Господь с Вами на всяк день и час! Прошу не забывать иногда в молитвах Ваших и многогрешного Иннокентия, архиепископа Камчатского. |
| И жихом мы грешны во святом граде Иерусалиме 7 недель, и обходихом вся святая места, и благословихомся у патриарха, и поклонихомся святым местам и святому граду, и поидохом с патриархом Иерусалимским Софронием во Египет. А ходу от Иерусалима до Египта 13 дней, а придохом во Египет к святейшему патриарху к Сильвестру, и благословихомся у него, и рекохом ему: Благоверный и Христолюбивый Царь, Государь и Великий Князь Иван Васильевич здравствует о Христе; тож и благоверная Царица, и Великая Княгиня Мария, и благоверный Царевич Феодор Иванович здравствует о Христе. Мы ж от митрополита рекохом ему: Дионисий митрополит великаго града Москвы и всея Русии велел тебе челом ударити, святейшему папе, патриарху Сильверсту, и поклонихомся ему. Он же вста и сотвори молитву и поклонясь до земли, и рече: Бог да простит Даря, Государя и Великаго Князя Ивана Васильевича всея Русии, и его благоверную Царицу Марию и его благовернаго Царевича Феодора Ивановича, что пребезза конных жидов, аки волков, отгнал от стада Христова. И рече нам: и мы, братие, нарицаемся христиане, и имени ради Христова терпим от них великую нужду. И нача плакати вельми. Мы же, братие, зряще на пречесный его образ, не возмогохом удержатись от слез, и молихом его со слезами, дабы нам на пользу изрек свои христианския нужи. Он же, посиде мало, нача нам толком сказывати. Был де во Египте Царь некто Чиркизской, имя ему Гаврило, а неверием сый Турчанин, вельми зол на христианы, злее нынешних Турков, и имеяше у себя врача жидовина хитра суща. Дивно же бо поведати о древнем папе и патриархе Иоакиме Александрийском, и о его терпении. Той врач жидовин восхоте всех Християн во Египте погубити и искоренити, но не возможе злыя своея мысли изложити и совершити, и пришед ко Царю, Египетскому Гаврилу, и глагола ему: Царю! живут у тебя Христиане во Египте, и не достоит им жити на той земле, зане погани суть, и неправая их вера. И вели им свою Турскую веру держать, или нашу жидовскую. И рече ему Царь: аз бы их до вечера потурчил, да есть у них патриарх старец, а сказывают его свята; и аз того блюдусь. |
| Недавно приезжал ко мне исправник здешний и спрашивает, долго ли я думаю остаться в Марьине и не намерен ли я здесь основаться? Бумаги с этим вопросом он мне не показывал, не знаю, от кого вопрос, но исправнику сделан московским губернатором. Признаюсь, меня это удивило; я предложил письменный отзыв – исправник сказал, что достаточно, если я ему на словах сделаю ответ. Вследствие этого я просил исправника кому следует написать, что я приехал в Марьино по совету медиков пользоваться воздухом, что останусь здесь, пока будет хорошая погода. Насчет же дальнейшего ничего определенного сказать не могу, что это все будет зависеть от состояния моего здоровья; с тех пор не получал никаких новых вопросов. Читайте новую книгу: «Восшествие на престол Николая I». Вы, верно, читали уже в газетах объявление. Я жду с нынешней почтой это произведение Корфа. Скажите мне что-нибудь по прочтении. Обнимаю вас крепко. Ваня покамест с женой Михайлы всякий день с час читает. Циммермана не упущу, будьте спокойны. Все сделаю, что только могу, для нового поколения. Верный ваш И. Пущин. 206. Г. С. Батенькову 21 августа 1857 г., Марьино. Сегодня три дня, что я получил, добрый друг Гаврило Степанович, ваш листок от 15-го числа. Мое сердце вещун с самого того времени, как Матвей обещал мне появление Ивана Дмитриевича в Марьино, и он не являлся, я был в мрачных предчувствиях на его счет. Вы, я думаю, заметили частые мои пени, что никто об нем не пишет. 15-го приезжает ко мне Алексей… – Первый вопрос ему об нем – он говорит: ничего не знаю (странно, как в Москве все это разобщено). Одним словом, не мог оттасоваться от этой мысли. Теперь задача решена! С вами вместе пишет и Евгений-фотограф, я с ним в тот же день поделился скорбным чувством. – Любил я его отца и прошу сыновей, в воспоминание об нем, еще больше со мной сблизиться! Вы верно и непреложно говорите: «Предадим воле божией настоящую нашу скорбь». Естественно, она отуманила меня, я целый день толковал брату и приехавшему племяннику Малиновскому о нашем покойном друге – эта беседа успокоивала несколько. |
| По переписным книгам 1646 г. значится: «дворцовое село Коломенское, на реке Москве, а в нем церковь каменное строение вверх шатром во имя Вознесения Господня, двор великого государя царя и великого князя Алексея Михайловича всея Руси да другой двор государев конюшенный; у церкви во дворе поп Артемий Мартынов, во дворе поп Гаврило Михайлов, во дворе дьякон Давид Мартынов, во дворе земской дьячок Ортюшко Дмитриев, во дворе пономарь Федоско Алексеев, во дворе просвирница Анна Петрова; церковных бобылей 3 двора, да в селе ж крестьян и бобылей 52 двора». С 27 января 1650 г., по государеву цареву и великого князя Алексея Михайловича указу и по выписке за пометою думного дьяка Семена Заборовского, с церкви Вознесения Господня данных «денег имать не велено». По указу св. патриарха и по выписке за пометою дьяка Перфилия Семенникова с 1677 г. великого государя дворцового села Коломенского, что у реки Москвы, церкви Вознесения Господня велено данные деньги с 1677 г. впредь имать, по сказке той церкви попов Максима и Парфения с причетники, с приходских дворов и с сенных покосов по 2 руб. 14 алтын с деньгою, заезда гривна. В 1680 г. при досмотре церквей и церковных земель, по указу патриарха, оказалось, что церковная земля при церкви Вознесения Господня взята в государеву десятинную пашню, а попы с причетники живут на руге. В памяти из Патриаршего духовного приказа от 12 апреля 1701 г., за приписью дьяка Василия Русинова, написано: «в 1700 году 11 июля, по именному великого государя указу и по докладной выписке, за пометою думного дьяка Никиты Моисеевича Зотова, велено: села Коломенского вознесенским попам и дьякону с причетники денежную одну ругу давать по прежнему… и впредь сей Вознесенской церкви в дани в приходных окладных книгах не писать и из оклада выложить». Холмогоров В. И., Холмогоров Г. И. «Исторические материалы о церквах и селах XVII – XVIII ст.». Выпуск 8, Пехрянская десятина Московского уезда. Москва, Университетская типография, Страстной бульвар, 1892 г. Летописец XVI века отмечал: " Великий князь Василий поставил церковь камену Вознесения Господа нашего Иисуса Христа вверх на деревянное дело в своем селе Коломенском " . |
| Патриарх Павел был крайне удручен тем, что после краха коммунистического режима Сербия попала под власть идеологии обогащения. «Я хотел бы стоять у дверей банкетных залов и других мест встреч богатых, стоять и молиться за наших бедных братьев и сестер и их детей. Мы должны яростно стыдить тех, кто столь открыто опускается до высокомерной жадности, а не возмущаться за закрытыми дверьми». Его легендарная скромность выражалась в привычке пользоваться общественным транспортом и нелюбви к автомобилям с водителями. В 2006-м году во время Священного Архиерейского Собора он проходил мимо здания Патриархата и обратил внимание на длинный ряд припаркованных «Мерседесов», «БМВ» и «Ауди». Павел поинтересовался у секретаря, чьи это машины. «Архиерев, приехавших на Собор, Ваше Святейшество». - ответил секретарь. «Интересно, - заметил Патриарх, - на чем бы они ездили, если бы не давали обет нестяжательства». Сербии повезло: в самые тяжелые времена ей помогали политически дальновидные Патриархи, в частности, Патриарх Арсений III (Црноевич) во время турецких войн и Великого переселения сербов в 1690 году и Патриарх Гаврило (Дожич) во время Второй мировой войны. Патриарх Павел принадлежал к другой традиции. Это был, скорее, мистически набожный монах, нежели уверенный руководитель церкви. Как Патриарх, он гармонично сочетал в себе три функции: отца, священника и пророка. Он осмыслил и принял, как жизненный принцип завещание князя Лазаря, мученически погибшего в Косове в 1389 г.: «Царствие земное мало и презренно, но Царствие небесное вечно и безгранично». Перевод Дарьи Ванчковой Рейтинг: 9.2 Голосов: 15 Оценка: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 скрыть способы оплаты Комментарии Игорь Желада 28 ноября 2009, 23:47 Сербы часто говорят о своем православии - мы хайдуки (люди действия), а вы, русские, молитвенники. Наверное, Патриарх Павел был в этом смысле скорее русским (еще одна точка соприкосновения братских народов). Последнее время Патриарх был столь больным, что вообще принимал участие в управлении Сербской церковью лишь молитвой. Но нужно знать напряженность церкви снизу до верху, чтобы оценить силу молитвы великого пастыря, сохранявшей церковный мир! Как и у нас в 1917 году Господь дал тишайшего Патриарха пылающей стране, так и Сербия в страшное время получила тишайшего... Хороший, добрый, скромный, глубоко верующий и искренне любящий Сербию человек явился личностью, объединяющей подчас враждующих соотечественников. Вслед за Патриархом Алексием Господь явил нам еще один пример пастыря доброго, человека благочестивого, словно уверяя : Я с вами, несмотря на шторм вокруг. |
|
|
