| 534 Копыстенский, человек учёный и следовательно, как можно предполагать, сам смотревший источник, на которые ссылается, пишет: «Иоанн Занарос в томе третьем пишет: царь-мовит-Василий (Македонянин) с народом Роским примире учинивши, справил, а бы он в признане веры христианской пришол и гды ся крестити обецовали, архиерея им послал Михаила митрополита».... Палинодии ч. 3, розд. 1. артик. 1, – в Русской Исторической библиотеке, том 4. кн. 1, стр. 971. 535 Император, посылавший к (неизвестным) Руссам вместе с патриархом Фотием митрополита Михаила, был, по сказаниям, Василий (Македонянин). Но и Владимир крестился при императоре Василии (Болгаробойце). Это совпадение имён должно было укреплять составителя Степенной книги в том мнении, что сказания должно относить именно к Владимиру. 536 Степенная книга и за нею Никоновская летопись не только дают нам нового митрополита, но из того же suo ventre, о котором сказали мы выше, сообщают и его характеристику с частичкой биографии и некоторые сведения об его деятельности. По словам Степенной книги (и за нею Никоновской летописи) митрополит Михаил ходил с приведёнными им шестью епископами в Новгород «и многи люди крести», затем с четырьмя епископами в Ростов «и крестиша людей бесчисленное множество», а сам Владимир с двумя епископами ходил в Суздальскую землю, где «крестиша вся людии» (В Новгороде Степенная книга крестит не всех людей и не бесчисленное множество потому, что на основании Новгородской летописи должна крестить его затем во второй раз). В характеристике митр. Михаила, которую не считаем нужным приводить, говорится, что он был родом Сирин; это, вероятно, с какого-нибудь повода, которого однако, в настоящее время не можем указать (Не помним, какой-то старого времени славянофил делает догадку, что вместо Сирин должно читать Сербин).– Так как в Киево-Печерской Лавре почивают мощи митрополита Михаила, перенесённые, по преданию, из Десятинной церкви в начале XII века, то должно думать, что в Киев принесены были из Таврической Руси мощи того митрополита (архиепископа) Михаила, который был при патриархе Фотии крестителем Таврических Руссов и который в отдалённом смысле может быть принимаем, и на самом деле был принимаем, и за нашего первого крестителя. |
| А с другой стороны – в частности действия лиц собственно духовных и церковных, и уже действия все, кроме тех случаев, когда эти лица будут судиться в преступлениях или тяжбе с мирянами, и когда для разбора дела требовался суд общий из судей духовных и гражданских. Устав Ярославов разнится от Владимирова тем, что он – а) о преступлениях против св. веры и Церкви, равно как и о торговых весах и мерах не упоминает вовсе; б) преступления семейные: разводы, кровосмешения, оскорбление женского целомудрия и вообще обиды, делаемые слабому полу, исчисляет гораздо с большею подробностью; в) подчиняет суду церковному некоторые новые дела, как то: зажигательство, острижение головы или бороды, некоторые виды воровства, убийство и душеубийство; г) за каждое преступление назначает особую пеню, и определяет, сколько из этой пени должно идти на долю Епископа и сколько для князя, между тем как в уставе св. Владимира пеня за преступления вовсе не обозначения, и из нее, за какие бы вины не платилась она, положена для Епископа всегда одна десятая часть; д) упоминает о Епископских волостелях или судьях, которых, по примеру Церкви Греческой, наши Митрополиты и Епископы с самого начала имели в разных городах своих епархий, и которым поручали они рассмотрение дел духовных. След. устав Ярослава есть не что иное, как дополнение и пояснение устава св. Владимира. За подлинность этих уставов ручается частью уже и то, что находимые в них несообразности, подавшие повод отвергать их, могут быть или устранены или объяснены в их пользу, а преимущественно ручаются доказательства положительные 240 . К числу таких несообразностей относятся: а) Начало устава св. Владимира, где этот князь говорит, будто он принял крещение от Патриарха Фотия (умершего до того за 90 лет), и взял от него первого митрополита Киеву Леонтия 241 . Но вместо имени Леонтия стоит во многих списках имя Михаила 242 . Имя же Патриарха Фотия могло войти в устав или по недоразумению переписчика, как полагал еще Захарий Копыстенский, – смешавшего крещение Киевлян при Фотии и Императоре Василии Македонянине с крещением Владимировым, которое также было при Императоре Василии II и брате его Константине. А всего важнее замечание, что все это начало можно считать позднею припиской: потому что в некоторых списках, и притом кратчайших, и след., может быть, ближайших к подлиннику, такого начала нет 243 . |
| В обоих рассказах служит сам патриарх, но по имени назван только император. Услышав от послов о виденном, Владимир отправляет в Константинополь просьбу прислать священников. Император посылает к нему еще и ученых мужей, Кирилла и Афанасия (т. е. Мефодия), которые составляют для Руси азбуку. Из-за соединения русского предания с фрагментом византийской хроники в «Точном рассказе» нарушается логика повествования. Решив принять крещение и сам попросив епископа, князь тем не менее заставляет его подвергнуть Евангелие испытанию огнем. Смешение двух крещений Руси, при Василии I Македонянине и при его праправнуке Василии II Болгаробойце, характерно и для Устава Владимира. Таким образом, и рассказ о приезде миссионеров, и история «испытания службы» существовали отдельно, хотя оба относятся к древнейшему периоду русской письменности. Не ясно, какой из них был в летописи времен Ярослава, и что именно мог добавить Никон помимо Речи Философа. Преп. Нестор в «Чтении», так же как и Иларион и Иаков Мних, не упоминает ни о диспутах, ни о посольствах, а приписывает обращение Владимира самому Богу через некое видение. А ведь он писал как раз во времена составления в его родном Печерском монастыре свода 1070-х гг. Летописный рассказ заканчивается совершенно неожиданно. Выслушав восхищенный отчет о службе в Великой церкви и воспоминания бояр о крещении княгини Ольги, Владимир не выражает желания принять истинную веру. Вместо этого он задает вопрос: «То кде крещение приимемъ?» Бояре отвечают: «Кд ти любо». Этот странный диалог вставлен летописцем, чтобы присоединить рассказ о походе на Корсунь и крещении Владимира в этом городе. В Обычном житии, где версия ПрЖ соединена с летописным «испытанием службы», 583 князь не спрашивает, где креститься, а восклицает: «Воля Господня да будеть!» Таким образом, Корсунская легенда оказывается никак не соединенной с рассказом о выборе веры. ПрЖ представляет первый этап включения Корсунской легенды в предшествующую традицию. Оно еще следует «Слову о законе и благодати» Илариона и «Памяти и похвале Владимиру» Иакова Мниха в трактовке поступков князя. Владимир «въдохну въ себ благодать Святого Духа, и възбну, яко отъ сна, от лютого идолослужения, и посла по вс мъ языкомъ, испытая законъ ихъ, како в рують. И ув девъ святую в ру грьчьскую, яко св щу на св тил , и рече в себ : “Сице да сътворю, пойду въ землю ихъ, и пленю грады ихъ, и обрящу ту учителя”». Но, захватив Корсунь, Владимир уже не вспоминает о своем благочестивом намерении. Он требует в замужество сестру императора и мотивирует свое желание не стремлением совершенствоваться в христианской вере (он ведь еще язычник), а угрозой сделать с Константинополем то же, что и с Корсунем. Перед нами явное противоречие, и возникло оно в результате соединения двух взаимоисключающих версий: крещения Владимира в Киеве и крещения в Корсуне. |
| Из Проложного жития св. Ольги следует, что эта точка зрения возобладала не сразу. Княгиня была первой известной христианкой, и появилось предположение, что Фотий крестил именно ее. Л. Мюллер отмечает, что в летописном рассказе о крещении св. Ольги нет никакой информации, которая бы не вытекала из языческого предания о ней. 511 Проложное житие, наоборот, существенно отличается от летописи. Согласно ему, после смерти Игоря сразу стал править Святослав. В Главе 2 уже говорилось, что прав был летописец: княгиня была регентшей при малолетнем сыне. Житие объясняло, почему властная и воинственная Ольга не ввела на Руси христианство: княжила не она, а ее взрослый сын. С летописным преданием агиограф тоже был знаком. Рассказав о кресте, привезенном св. Ольгой из Константинополя и хранящемся в Софийском соборе, он пишет, что она «обхожаше всю Рускую землю, дани и урокы легкы уставляющи». Как уже говорилось, основная группа житий Пролога 2-й редакции складывалась в 1160-е гг. – одновременно с церковным Уставом Владимира. Житие св. Ольги представляет одну из фаз становления взглядов на историю крещения Руси. Смешение крещения русов при Василии I Македонянине с крещением Владимира при его потомке Василии II есть и в одном византийском памятнике. Он называется «Точный рассказ, как крестился русский народ» и сохранился в двух рукописях XV в. Полный текст памятника был впервые опубликован В. Регелем еще в 1891 г., перевод – Е. Е. Голубинским , но заново внимание к нему было привлечено в работах П. В. Кузенкова и С. А. Иванова . 512 В «Точном рассказе» очень близко к летописи говорится о том, как мужи Владимира (он назван по имени) ездили в Рим и Константинополь смотреть церковную службу. Их принял сам император Василий Македонянин, а служил, как и по летописи, патриарх. Чудо во время литургии произвело большое впечатление на росов, и князь, выслушав своих послов, решил креститься (см. раздел 3). Тогда он просит у императора архиерея, которого к нему и отправляют. К этому рассказу присоединена краткая история создания славянской азбуки, приуроченная к Руси. Как спутник св. Кирилла, вместо Мефодия ошибочно назван Афанасий, зато перечислены славянские названия всех 35 букв. За этим текстом следует фрагмент из Продолжателя Феофана о том, как князь заставил епископа бросить Евангелие в огонь. Как указывает П. В. Кузенков, здесь предание о крещении Владимира соединено с историей византийского миссионерства IX в.: поездкой свв. Кирилла и Мефодия при Михаиле III и Фотии в Моравию и учреждением Василием Македонянином епископства в Руси. К вопросу о датировке «Точного рассказа» и его связи с русскими источниками мы еще вернемся в Гл. 4. 5. |
| Из хронистов, писавших позднее и пользовавшихся как Феофановым Продолжателем, так и Константином Порфирогенетом, одни повторяли оба рассказа о двух крещениях руссов, при Михаиле и Василии 2686 ; другие говорят только о втором 2687 . Показания Фотия и Порфирогенета стоят во взаимном противоречии, для устранения которого предлагалось не мало гипотез. Одни хотели видеть два последовательных обращения двух соседивших русских племен 2688 ; другие искали отвергнуть показание Фотия, пытаясь – конечно, неудачно – доказать, что свою энциклику Фотий составил задним числом, гораздо позднее 867 г., и в ней лживо при- —147— писал себе честь обращения руссов, принадлежащую Игнатию 2689 ; третьи, признавая полную силу за свидетельством Фотия, склонны видеть в рассказе Порфирогенета вымысл почтительного внука, созданный во славу деда, Василия Македонянина 2690 . Наконец, оба показания примиряли в том смысле, что относили событие ко времени соправления Михаила и Василия 2691 и предполагали, что Фотий послал епископа из ставленников Игнатия, перешедших на его сторону, что и дало повод и известное право Порфирогенету говорить о крещении руссов при Василии Македонянине 2692 . Если не отказываться совсем от показания Константина Порфирогенета, то из перечисленных предположений наиболее правдоподобным представлялось бы последнее. Тем не менее, не свободно от возражений и оно. Посольство руссов и их крещение естественнее относить ко времени, более близкому к моменту набега 18 июня 860 года, так как самое решение креститься было принято, как можно догадываться, под свежим впечатлением военной неудачи 2693 . Соправление же Василия с Михаилом началось лишь шесть лет спустя после указанных событий. С другой стороны, сомнительно, чтобы слова ρχιεπσκοπον παρ το πατριρχου γνατου τν χειροτοναν δεξμενον δξασθαι παρεσκεασεν (Βασλειος) означали, что епископ был послан Фотием, хотя избран из ставленников Игнатия. Сам по себе такой выбор для Фотия не представляется невероятным; но естественнее думать, что фраза Порфирогенета должна обозначать отправление епископа не Фотием, а Игнатием 2694 . В таком случае, придерживаясь Порфиро- |
| 139 Настоящее правило в том же виде находится и в 6-м деянии настоящего IV Собора, но там оно содержит два дополнения. Первое: нельзя строить монастырь в чьих-либо владениях без согласия хозяев; и второе: не только рабов, но и приписных, т. е. воинов, не должно принимать в монастырь и постригать (ACO//TLG 5000/003. 2. 1. 2, 157. 4–5, 8–10). 140 Следовательно, и сказанное в правиле Антиох. 13 нужно понимать так же, как сказанное здесь этим Собором о недействительном рукоположении. Смотри также примеч. к Апост. 28. 141 Согласно c этим правилом законополагает и 123-я новелла Юстиниана. Она говорит: никто да не оставляет своего сана и не становится мирянином, потому что он будет лишен назначенной ему должности или воинского звания и передан советникам своего города. А 7-я и 8-я новеллы Льва повелевают, чтобы клирики и монахи, которые переменили свои одежды и стали мирянами, были вновь облечены в одежды клириков и монахов даже против своей воли. (У Арменопула в «Кратком изложении правил» разд. 3, тит. 2.) 142 Поэтому и в 10-м деянии Собора, состоявшегося при Василии Македонянине, совершенно верно по поводу этого написано: «Ни одному мирянину, кем бы он ни был, не позволяется возбуждать дело по церковным вопросам или противостоять всей Церкви или Вселенскому собору, потому что исследование и испытание этих вопросов – дело патриархов, иереев и дидаскалов, которым от Бога дано вязать и решить. Мирянин, пусть и преисполненный всякой мудрости и благоговения, тем не менее мирянин и овца, а не пастырь; напротив, архиерей, до тех пор пока занимает архиерейское место, остается пастырем, даже если в чем бы то ни было проявляет неблагоговение; потому не подобает овцам противиться своим пастырям». 143 Как пчелы вокруг меда, так разнообразные мнения роятся вокруг этой части настоящего правила. К примеру, у нас, выступая против папской власти и желая почтить Константинопольского предстоятеля, дошли до чрезмерностей. Так, Макарий Анкирский под «экзархами диоцеза» понимает прочих патриархов, а окончательную апелляцию относит к Константинопольскому предстоятелю и утверждает, что тот – первый и верховный судья над всеми патриархами. Вторят Макарию и автор «Алексиады», и Николай Мефонский в сочинениях против папской власти. Паписты же, в свою очередь желая утвердить единовластие папы, следуют за нашими богословами и соглашаются признать Константинопольского предстоятеля главным судьей над всеми. Их цель – показать, что если Константинопольский предстоятель есть судья над всеми, то, поскольку, по правилам, первый – Римский папа, а не Константинопольский предстоятель, следовательно, папа – последний судья вообще над всеми патриархами, и над самим Константинопольским, и к нему восходит апелляция четырех вселенских патриархов. Паписты, которые так говорят, – это отступник Виссарион, Биний и Беллармин. |
| 153 Св. Савва, архиепископ Сербский, был сын великаго жупана Сербии Немани Стефана; в молодых летах оставил он дом родительский, удалился на Афон и постригся в монашество; в архиепископа Сербскаго рукоположен патриархом Германом в 1221 году. Из Жития св. Саввы видно, что он был в Царьграде три раза, именно: в первые два раза – простым иноком, с ходатайством пред императором Алексием Ангелом (1195–1203), по делам Ватопеда и Хиландаря; а в третий разь – уже в сане архиепископа, для поклонеиия святыням Цареградским.Второе из этих посещений, было около 1200 года. Последнее посещение Царьграда св. Саввою, равно как и архиепископство его, не были известны нашему паломнику; иначе он не сказал бы: “Сава Сербский квязь, егда изыде от Святыя горы”. 154 О каких десяти мучениках говорит здесь паломник – неизвестно. Что же касается девицы царевны: то, по всей вероятности, это – святая Анфуса, дочь Константина Копронима, “яже от злаго корене добрая ветвь сущи, изволи житие свое в чистом девстве провождати”; по смерти отца, она пострижена в монахини св. Тарасием в монастыре Евмении или Омонии, в котором и скончалась (Чет. Мин. 12 апреля; сн. Acta Sanct. et Menolog. graec. jussu Basil. imper. editum, ad 17 aprilis, Дюканжа, Famil. aug. Byzant. ed. Lut. Paris. 1860. p. 125). Ha этот монастырь и указывает наш паломник. По Византию, храм Омонии стоял близ храма св. апостола Фомы, в девятой части Царь града, в 15 Греч. стадиях от Иулиановой пристани, находившейся в третьей части города 270. 171). По объяснению Феодора Чтеца , храм Омонии (или Согласия, получил свое название от того, что собравшиеся здесь отцы втораго вселенскаго собора, при Феодосии Великом, в 381 г., согласились в учении о единосущии Божественной Троицы и о вочеловечении Господа от Девы (Отрыв. из Церк. ист. в Рус. перев. Спб. 1854. стр. 543), 155 Монастырь св. Мокия находился на седьмом холме, в ХИИ-й части Царьграда, неподалеку от Золотых ворот. Первоначально здесь было капище Юпитера или Геркулеса; но император Константин Великий , уничтожив две части этого капища, из третьей устроил храм во имя св. Мокия, котораго и мощи были перенесены сюда: (Anonym. у Бандури, ей. 1. t. I. р. 51 et t. II. р. 711. 712; сн. Кодина, ed. I. р. 72, где о теле св. Мокия прибавлено: Во времена Феодосия Великаго (379 – 395), храм этот, бывший во власти ариан, обрушился и возстановлен уже при Иустиниане (527–565). При Льве Исаврянине, в 718 году, он снова подвергся разрушению; но при Василии Македонянине опять был возстановлен.Последнее разрушение этого храма случилось не позже времен Иоанна Палеолога (1355 1391), который употребил развалины его на сооружение двух башен у Золотых ворот (Византия, сн. Дюканжа, Constantinop. christ. lib. IV. р. 129 sq). Неподалеку от храма св. Мокия находилась и получившая от него свое название Мокиева цистерна, устроенная, по свидетельству Зонары (кн. XIV), Анастасием Дикором (491 – 518). |
| 1666 Фотий вел с ним деятельную переписку на ученые (ep. 24, 25, 26, 27, 28, 227; P. G. CI. Amphil. Quest. 112, 118, 91, 92, 93, 86) и частные темы (ep. 95, 145, 150, 226, 228; P. G. CII, Lib. II ep. 33, 34, 19, 5, 23). В частных письмах Фотий дает советы (95). утешает (145), радуется прекрасным отзывом о Георгии, какие приносят из Никомидии приезжающие оттуда (226), ободряет и радуется стойкости его среди невзгод, какие выпали на долю Фотия и его сторонников во время изгнания при Василии Македонянине (150). Среди вновь открытых А. Пападопуло-Керамевсом писем Фотия есть, одно (ep. 16) адресованное Георгию, в котором дается наставление, как привлечь к себе какого-то друга, разгневавшегося на Георгия. 1668 На соборе 869 г. выступал одним из самых рьяных обвинителей против Фотия. Им написано письмо к патрицию Мануилу, где с враждебной Фотию точки зрения изложена история избрания и первого правления Фотия (Mansi XV, 413–420). Во время гонений на игнатиан Митрофан был сослан в Херсонес Таврический (Epistola Anastasii Bibliothecarii ad Gaudericum. Журн. Мин. Нар. Просв. 1893 (285) стр. 192). Впоследствии примирился с Фотием и был с ним в дружеских отношениях, как это видно из письма к нему Фотия (Papadopulos-Kerameus, ep. 20. Cf. Hankii op. cit. Pars I, cap. XVIII, p. 263 sq). 1669 Вел борьбу с Фотием до вторичного низложения последнего. Ему принадлежит письмо к папе Стефану с довольно неразборчивым изложением фактов истории Фотия (Mansi XVI, 425–436. Cf. Hankii о. c. Pars I, cap. XXI, p. 399 seq.). 1670 Недовольный решением собора 861 г., бежал в Рим, где представил в 862 г. от имени Игнатия и его партии жалобу с обвинением Фотия в узурпаторстве и тирании и описанием собора 861 года (Mansi XVI, 296–301. P. G. CV, 856–861). Cf. Hankii о. c. Pars. I, cap. XIV, p. 256. P. G. CV, 843 seq. 1673 Через некоторое время ему объявили, что он «не должен жить в гостиницах своего монастыря» (р. 909), и Николай вынужден был скитаться по разным местам. Около 865 г. Варда возвратил его в оковах в студийский монастырь, где он провел в заключении два года и лишь с вступлением на престол Василия Македонянина получил свободу (р. |
| 380 Breviarium – римский, галликанский, миланский, толедский, французские и разных монашеских орденов. В них помещаются: а) последования суточного богослужения (вечерни, утрени, повечерия, полуношницы и часов: первого, третьего, шестого и девятого, б) устав, как отправлять службы эти чрез весь год, и – в) вся псалтирь и все паремии. 382 Pontificale romanum. В состав его входят, частию такие чинопоследования, совершение которых усвоено на Западе исключительно епископам, каковы: миропомазание, рукоположения, разстрижения, крещение иноверцев, миропомазание и венчание государей, освящение храмов, свящ. сосудов, кладбищ, свящ. облачений и т. п., а частию такие службы, которые епископ совершает с другими обрядами, нежели священник, наприм. чин погребения, крещения, бракосочетания и т. п. 384 Из последних преимущественное внимание заслуживают богословские чтения (Praelectienes Theologiae) иезуита Перроне, отличающегося любовию к заблуждениям своего вероисповедания и крайнею неприязнию к Церкви православной. Они издавались в полном виде и в сокращенном. 385 Кроме сего, латины насчитывают осьмнадцать вселенских соборов. Первое место между ними занимают те седьмь соборов, которые и православная Церковь приемлет и чтит, как соборы вселенские. За тем следуют собрания пастырей, бывшие – а) в Константинополе (869 г.) при императоре Василии македонянине на святейшего патриарха Фотия, в папство Адриана II, б) в Латеране (1123 г.) при импер. Генрихе V и папе Каллисте II, в) в Латеране – в другой раз (1139 г.) при импер. Лотарие и папе Иннокентии II, г) в Латеране – в третий раз (1180 г.) при импер. Фридерике I и папе Александре III, д) в Латеране – в четвертый раз (1215 г.) при импер. Фридерике II и папе Иннокентии III, е) в Лионе (1245 г.) при том же Фридерике и Иннокентии IV, ж) в Лионе – в другой раз (1274 г.) при импер. Рудольфе и папе Григории X, з) в Вене (1311 г.) при импер. Генрихе VII и папе Клименте V, и) во Флоренции (1439 г.) при импер. Алберте и папе Евгении IV, и) в Латеране – в пятый раз (1512–1517 г.) при импер. Максимилиане и папе Льве X, и – к) в Триденте (1545–1564 г.) при импер. Карле V и Фердинанде и при папах: Павле III, Юлии III и Пие IV. Беллярмин. Преп. прот. соврем. еретик. т. 2, стр. 2–5. Прага, 1721 г. |
| 913). 1675 Vita Nicolai Studitae p. 912. Полулегендарные сведения о Сантаварине у Pseudo-Symeon’a. 693 (P. G. CIX, 756). Между прочим Псевдо-Симеон замечает, что при Сантаварине «все благочестивые (иноки) бежали из монастыря, уклоняясь от общения с Фотием». Это замечание вызывает недоумение: почему «благочестивые» не бежали раньше – при Ахилле, Феодосии и Евгении, несомненных ставленниках Фотия? – Гергенрётер (B. I, S. 395 Cf. Pseudo-Symeon. l. c.) думает, что при Сантаварине студиты подверглись репрессиям. Но за что, остается неясным. Если за необщение с Фотием, то оно должно было начаться гораздо раньше. Высказанное выше недоумение остается не устраненным. Так как разбираемое место попало в хронику Псевдо-Симеона из того-же памфлета на Фотия, из которого почерпнуты легенды о его рождении и совершенно невероятные рассказы о его преступлениях, то всё сообщение о Сантаварине должно приниматься с большою осторожностью. 1676 Гергенрётер пишет: «сила тяжких преследований сломила моральную силу студитов почти совершенно… Преданные Фотию настоятели и вновь принимаемые члены так ослабили оппозицию, что скоро она потеряла, казалось, всякое значение» (В. I, 396). Допустим, что преследования действительно были жестоки. Но студитов-ли устрашить репрессиями, если еще так недавно они были способны вынести на своих плечах мученическую борьбу за иконы? Не подалась-ли их сила пред силой духовного влияния Фотия? Не сыграло-ли большую роль искусство Фотия управлять, чем правительственное ремесло гнать и казнить? Из жития св. Иосифа Песнописца мы знаем, что во время церковной смуты, созданной Вардой, правительство сослало Иосифа в Херсон, где он и провел в изгнании немало лет. Не может подлежать сомнению, что Иосиф сослан за сопротивление правительственной политике. Но когда позднее, возвращенный при Василии Македонянине из ссылки, Иосиф ближе узнал Фотия, то стал его другом и в его второе правление продолжал занимать полученную при Игнатии должность скевофилакса (хранителя священных сосудов) Софийского храма (Papadopulos-Kerameus. |
|
|
