| Он активно занимался физическими упражнениями, был страстным охотником и составил «Книгу о королевской охоте» (Livre de la chasse royale), которая была опубликована только в 1625 г. У К. были способности к художественным ремеслам - чеканке, живописи, он увлекался историей, языками (прекрасно знал латынь и итальянский), поэзией (канцлер Франции гуманист М. де Лопиталь писал наставления юному монарху в стихотворной форме). Король покровительствовал франц. поэту Пьеру де Ронсару. При К. продолжались (хотя и по инициативе Екатерины Медичи) строительные работы под рук. П. Леско в Лувре и началось возведение королевского дворца в Тюильри. К. увлекался музыкой и театром, королевским указом (нояб. 1570) была легализована основанная Ж. А. Баифом Академия поэзии и музыки, К. составил ее устав. В ходе религиозных войн публицисты создали неск. исторических мифов о К. В большинстве памфлетов речь шла о защите слабого «мальчика-короля», но после Варфоломеевской ночи К. предстает в протестант. политической пропаганде как лицемер, предатель, тиран, убивающий своих подданных (этот жанр получит развитие при королях Генрихе III и Генрихе IV, напр. в трактате «Vindiciae contra tyrannos» (Иск против тиранов, 1579), авторство которого приписывалось франц. протестант. богослову и публицисту Ф. Дюплесси-Морне ). Лит.: Champion P. Catherine de Médicis présente à Charles IX son royaume: 1564-1566. P., 1937; Valois N. Les essais de conciliation religieuse au début du règne de Charles IX//RHEF. 1945. T. 31. N 119. P. 237-276; Cloulas I. Les aliénations du temporel ecclésiastique sous Charles IX et Henri III//Ibid. 1958. T. 44. N 141. P. 5-56; Guillaume P. La mort de François II а l " Hôtel Groslot, le 6 déc. 1560 et l " ouverture des États Généraux d " Orléans par Charles IX le 13 déc. 1560//Bull. de la Société archéologique et historique de l " Orléanais. N. S. 1959/1960. T. 1. N 6 bis; Sutherland N. M. The Massacre of St. Bartholomew and the European Conflict, 1559-1572. L., 1973; The Royal Tour of France by Charles IX and Catherine de Medici: Festivals and Entries, 1564-1566/Ed. |
| Андрей Куликов 3 декабря 2009, 01:16 Сергей, я не ем сало. Почти никогда не ем. В пост нельзя, а в остальные дни эта пища вредна для здоровья. И живёте вы в вашей замызганной столице только лишь потому, что всех русских одтуда выдавили. Выдавили в ближнее, дальнее зарубежье или в сибирские концентрационные лагери. И начали вы нас выдавливать и изгонять из нашей России не сегодня, а почти ровно 90 лет назад. И этот процесс продолжается и сегодня. Уже всех почти изгнали. Можете смеяться над моими словами сколько угодно. Советским от этого быть вы не перестанете. Наоборот, только подчеркнёте в себе эту черту. З.Ы. Кстати, сало - это известно всем кроме вас, украинский продукт, а не русский. Ваша Россия сегодня ничего делать не умеет кроме водки второго сорта. Владимир Крячко 3 декабря 2009, 00:04 Слушай Андрюша, а ты Царскую Россию тоже с Лубянкой ассоциируешь? Протоиерей Андрей Новиков, Одесса 2 декабря 2009, 23:49 Статья прекрасная, кроме одного пункта: " Да, Украина сейчас стремится в ту часть Европы, куда Россию вряд ли примут и куда Россия сама не рвется. К этому надо будет привыкнуть, с этим надо как-то будет жить " . 1. Стремится не Украина, а купленные тем же Западом политики и жители тех регионов, цель которых на следующий же день после вступления в Евросоюз уехать на Запад и продать себя подороже. 2. С " этим " нельзя будет спокойно жить, к " этому " нельзя привыкнуть. " Это " - катастрофа всего Русского Мира, а следовательно, и для всего Православия. И такое благостное насторение со стороны вас, россиян, (надо как-то привыкать, смиряться, жить с этим) как раз и приводит к торжеству рвущихся на Запад, потому что они готовы сражаться за Запад и его веру до последнего патрона. Проблема в том, что они - на войне, а мы - на работе. Простите. Екатерина, Украина 2 декабря 2009, 23:23 Я бы статью политкоректной не назвала. Не могу стать ни на сторону автора, ни на сторону украинских историков. Помоему все перегибают палку.Например тезис : " Но ведь и русские, и украинцы, и белорусы много веков были одним государством, и никогда порабощения одних другими не происходило " , считаю неверным. Порабощение происходило под игом российского империализма, и это я говорю как украинский историк, вспомнить хотя бы Валуевский циркуляр и Эмский эдикт. И не стоит приплетать сюда голодомор, это отдельная тема. А вообще, Патриарх Кирилл по-моему очень корректно и грамотно строит свои речи, чего часто не достает российским историкам. |
| Фильм очень сложен по своей композиции, поскольку объединяет четыре истории, происходящие в разные исторические эпохи. Камера переносит зрителя Древний Вавилон, в Палестину времен Христа, во Францию конца XVII века и, наконец, в современный режиссеру мир промышленного капитализма. Четыре истории начинаются и плавно разворачиваются параллельно друг другу, связанные строками стихотворения Уолта Уитмена о колыбели, что вечно качается, соединяя прошлое и будущее. Визуально внутренние главы картины скрепляет все та же аллегория – постоянно повторяющийся эпизод с матерью, раскачивающей колыбель. Сам Гриффит так пояснял свой творческий замысел: «Эти разные истории сперва потекут, подобно четырем потокам, на которые смотришь с вершины горы. Вначале эти четыре потока побегут отдельно, плавно и спокойно. Но чем дальше будут они бежать, тем все больше и больше будут сближаться, тем быстрее будет их течение, и, наконец, в последнем акте они сольются в единый поток взволнованной эмоции». Цель режиссера – показать, «как ненависть и нетерпимость через века сражались с любовью и милосердием». Пуритане и фарисеи , мужчины и женщины, танцовщицы и воины, католики и гугеноты, цари и императоры, старики и младенцы – все судьбы сплетены в «Нетерпимости» так, как сплетаются они, далекие друг от друга, в этой земной жизни. По прихоти богатой ханжи – сестры промышленника Дженкинса – рабочих лишают части заработка, и им приходится отправиться в город на поиски новой работы. Лицемерная забота об укреплении общественных нравов оборачивается трагедий – разрушенными судьбами. Юноша и девушка находят друг друга в этом новом Вавилоне, но их хрупкому счастью постоянно грозят враждебные силы. Во Франции 1572 года семейную идиллию и счастье возлюбленных разрушает безумие Варфоломеевской ночи. В Древнем Вавилоне жрец Ваала готовится предать царя ради власти и торжества своей жестокой веры. Милостивый и кроткий Христос, сотворивший чудо в Кане Галилейской, спасший женщину, обвиненную в прелюбодеянии, идет на смерть за грехи всего мира. |
| Можно полагать, что Поссевин разжигал воинственный пыл Пия V против протестантов. В том же 1569 году, папа отправил военный отряд во Францию, для участия в крестовом походе против гугенотов; кроме того, он разрешил французскому двору продать часть духовных имений, для истребления протестантов или гугенотов. Папские солдаты сражались вместе с французскими при Монтонкуре. Оже снова принялся объезжать Францию, произнося речи в Бордо и Метце; в то же время, Луи Кудре проповедовал в Аахене, Аннибал Кудре – в Оке; Поссевин – в Туре, Париже, Руане, Дьеппе, Безансоне. Мальдонат оставил кафедру в Клермонтской коллегии и отправился с пятью другими иезуитами проповедовать в Пуатье, Ниоре, Сан-Максенте; провинциал Оливье Манар говорил проповеди в Вердене, он завладевал детьми, действуя на их юное воображение, и превращая их в миссионеров; он составил им списки и разделил между ними различные кварталы города. Наконец, в 1571 году во Францию прибыл Франциск Борджиа, сменивший Лайнеса в звании генерала ордена; вместе с ним приехал племянник папы, кардинал Александрини. Пию V было известно намерение французского двора выдать сестру Карла IX, Маргариту Валуа, за молодого короля Наваррского, впоследствии, Генриха IV. Генрих был протестант; такой брак пугал папу. Катерина Медичи старалась объяснить ему, что этот брак был просто ловушкой. Эта хитрая и жестокая женщина достигла своей давнишней цели, и, одну за другой, уничтожала самые могущественные фамилии. Во время религиозных войн исчезли те, которые были подозрительны Катерине; настала пора покончить с протестантами. Для этого было необходимо уверить их, что решено жить с ними в мире, заманить всех их вождей в западню и уничтожить всю партию, убив ее предводителей, составлявших ее истинную силу. Выдавая сестру короля замуж за молодого Генриха Наваррского, и пригласив на свадьбу вождей протестантов, она достигла того, что внушала ей ее безбожная политика. Она написала Пию V, чтобы он не пугался этого брака, «который имеет добрую цель и будет полезен католической вере». А, когда приехал кардинал Александрини, Карл IX сказал ему то же самое таинственным тоном. «В таком случае, делайте то, что говорите», – отвечал Александрини и отправился давать папе отчет о планах короля. Когда кардинал этот узнал в Риме о Варфоломеевской ночи, он заметил: «Вот, что обещал мне французский король». |
| Итак, первая историческая тень, которая падает на дату празднования Дня независимости Украины, весьма актуальна и вполне соответствует антирусскому проекту «Украина». Поищем другие. 24 августа 79 года н.э. после тысячелетнего безмолвия проснулся Везувий. Вулкан буквально взорвался, римские города Помпеи, Геркуланум и Стабии, располагавшиеся у подножия вулкана, были уничтожены. Везувий породил гигантское раскалённое облако из камней, пепла и дыма высотой до 33 км, выделив при этом тепловую энергию, многократно превосходящую ту, которая выделилась при взрыве атомной бомбы над Хиросимой. За несколько часов города Помпеи и Стабии засыпало 8-метровым слоем пепла. Изучив скелеты людей, спрятавшихся от извержения в укрытиях, итальянские учёные обнаружили, что от мускулов и внутренних органов не осталось и следа — они испарились в смертоносном облаке. Около 16 000 человек погибли в Помпеях и Геркулануме из-за обильного выпадения пепла и гидротермальных пирокластических потоков, температура которых доходила до 700 °C. 24 августа 1572 года — Варфоломееевская ночь, массовая резня гугенотов во Франции, устроенная католиками в ночь на 24 августа 1572 года, в канун дня святого Варфоломея. По различным оценкам, погибло около 30 тысяч человек. «Первоначально направленный против верхушки гугенотской элиты, бунт быстро вышел из под контроля. Не щадили никого — ни женщин, ни детей. Дома протестантов, на дверях которых предусмотрительно были намалёваны кресты, поджигались вместе с обитателями. Кровь лилась рекой. По некоторым оценкам „под нож“ было пущего до одной десятой населения Парижа. Естественно, не все пылали религиозной ненавистью. Многие просто восприняли призыв как возможность поживиться у более зажиточных соседей. Так что помимо протестантов-гугенотов на тот свет было отправлено немало обеспеченных добропорядочных католиков. По свидетельству очевидцев, улицы Парижа были завалены раздетыми догола трупами, и никто не мог отделить католика от гугенота. Европейские монархи восприняли новости о резне в Париже и других французских городах крайне негативно. Генриха Анжуйского (одного из идейных вдохновителей Варфоломеевской ночи), избранного королем Польши, немецкие дворяне именовали не иначе как „мясным королем“. Королева Англии Елизавета также не могла взять в толк, в чем виноваты женщины и дети. А русский царь Иван Грозный и вовсе написал императору Максимиллиану II: „ А что, брат дражайшей, скорбиш о кроворозлитии, что учинилось у Францовского короля в его королевстве, несколко тысяч и до сущих младенцов избито; и о том крестьянским государем пригоже скорбети, что такое безчеловечество Француской король над толиком народом учинил и кровь толикую без ума пролил“» (А. Зернаков). Стоит обратить внимание, что за всё время правления «кровавого» царя Иоанна Грозного было казнено примерно 4–7 тыс. человек. За один день в Париже и Франции было уничтожено больше людей. |
| Гиббс Какбытонибыло был тощий, высокий человек с прямыми светлыми волосами, с виду – мягкий и смирный, а на самом деле надменный. В Кембридже он дружил с Ливсоном, и оба они гордились умеренностью своих политических взглядов. Но если тот, кто только что твердил о законе, надвинет вам шляпу на глаза и вам придется бежать, оставив в его руках фалды, а следом будут лететь неровные куски рифленого железа, вы обнаружите в своей душе не только умеренность. Гиббс уже написал передовую о пэбблсвикском происшествии, передававшую правду настолько, насколько он мог ее передать. Побуждения его были, как всегда, сложны. Он знал, что миллионер, владевший газетой, балуется спиритизмом и ему может понравиться сверхъестественная история. Он знал, что по меньшей мере два лавочника, удостоверивших инцидент, принадлежат к его партии. Он знал, что надо осторожно задеть лорда Айвивуда, ибо тот принадлежит к другой партии; что же могло быть лучше, чем поддержать хотя бы на время историю, пришедшую извне, а не выдуманную в редакции? Руководствуясь этими соображениями, Гиббс написал сравнительно связную статью, когда к нему ворвался Ливсон в лопнувшем воротничке и разбитых очках. Частный, долгий разговор несколько изменил план статьи. Конечно, заново Гиббс писать не стал – в отличие от Бога, он был не из тех, кто творит все новое. Он просто изрезал и исчиркал написанное, соорудив тем самым удивительнейшее из своих творений, которое по ею пору высоко ценят изысканные люди, собирающие образцы дурной словесности. Начиналась статья с довольно знакомой формулы: «Каких бы взглядов, прогрессивных или консервативных, ни придерживались мы на проблему нравственности или безнравственности кабацкой вывески, все мы согласны, что инцидент, разыгравшийся в Пэбблсвике, был весьма прискорбен для многих, хотя и не для всех участников». После этих слов такт превращался в бессмыслицу. То была дивная статья. Читатель мог узнать из нее, что думает мистер Гиббс обо всем на свете, кроме предмета обсуждения. Первая часть следующей фразы ясно сообщала, что он (если бы ему удалось побывать там) никогда не принял бы деятельного участия ни в Варфоломеевской ночи , ни в Сентябрьских убийствах . Вторая часть с не меньшей ясностью оповещала, что, поскольку события эти уже произошли и предотвратить их нет ни малейшей возможности, автор испытывает дружеские чувства к французской нации. Такие чувства, естественно, лучше и выразить по-французски, для чего пригодилось слово «Entante» , которому лакеи так успешно учат туристов. Первая половина следующей фразы указывала на то, что мистер Гиббс читал Мильтона, во всяком случае – строки о сынах Велиара ; вторая – на то, что он не разбирается в винах, особенно в хороших. Следующая фраза начиналась с упадка Римской империи, кончалась д-ром Клиффордом . Потом шла неубедительная защита евгеники и пылкие выпады против воинской повинности, почему-то с ней несовместимой. На этом статья кончалась; а называлась она «Беспорядки в Пэбблсвике». |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 16 голосов: 4.7 из 5) Человечество Если не считать нескольких шедевров, попавших туда случайно, Брюссель — это Париж, из которого убрали все высокое. Мы не поймем Парижа и его прошлого, пока не уразумеем, что его ярость оправдывает и уравнивает его фривольную легкость. Париж прозвали городом наслаждения, но можно его назвать и городом страданий. Венок из роз — терновый венец. Парижане легко оскорбляют других, еще легче — себя. Они умирают за веру, умирают за неверие, претерпевают муки за безнравственность. Их непристойные книги и газеты не соблазняют, а истязают. Патриотизм их резок и груб; они бранят себя так, как другие народы бранят иноземцев. Все, что скажут враги Франции о ее упадке и низости, меркнет перед тем, что говорит она сама. Французы пытают самих себя, а иногда — порабощают. Когда они смогли, наконец, править как им угодно, они установили тиранию. Один и тот же дух владеет ими, от Крестовых походов и Варфоломеевской ночи до поклонения Эмилю Золя. Поборники веры истязали плоть во имя духовной истины; реалисты истязают душу ради истины плотской. Брюссель — Париж, не очищенный страданием. Вульгарность его не перегорает в огне непрестанных мятежей. В нем нет того, за что любят Париж благородные французы. В нем есть все то, за что любят Париж дурные англичане. Здесь, как во многих больших городах, вы найдете худшие плоды всех наций — английскую газету, немецкую философию, французский роман, американские напитки. Здесь нет английской шутки, немецкой учтивости, американского восторга, французской борьбы за идею. Бульвары, как в Париже, и магазины, как в Париже, но посмотрите на них две минуты, и вы поймете, в чем разница между королем Леопольдом и хотя бы Клемансо. По этим, а также по другим причинам я стал мечтать об отъезде, как только приехал, и, движимый мечтою, сел в трамвай, который шел за город. В трамвае этом беседовали двое мужчин: невысокий, с черной бородкой, и лысоватый, с пышными баками, как у богатого графа-иностранца в трехактном водевиле. Когда мы выбрались из центра и шума стало меньше, я услышал всю их беседу. Они говорили по-французски, очень быстро, но вполне понятно, ибо употребляли в основном длинные слова. А кто не поймет длинных слов, сохранивших ясность латыни? |
| Всякая реформа и нововведение были связаны для Монтаня с представлением о междоусобных войнах, грабежах, насилиях, водворении полной анархии и кулачного права. Королевская власть и государственная централизация казались ему всетаки желательными по сравнению с бесправием и гнетом средневекового варварства, ужасы которого он имел случай испытать на себе: «в том общем хаосе, в котором мы живем вот уже 30 лет, каждый француз ежеминутно должен ожидать гибели» . Два раза во время путешествия он попадался в руки бандитов, спасаясь только какимто чудом. Среди белого дня он подвергается нападению своего соседа, такого же дворянина–помещика, как он сам. Автор приводит это нападение как повседневный, вполне обыкновенный случай . Разбойничьи шайки в то время беспрепятственно бродили по дорогам. Междоусобные войны длились целые годы, не приводя ни к малейшему улучшению, ни к какому результату, и разбойники пользовались знаменем политических и религиозных партий, чтобы покрывать свои злодейства. Известные типы того времени — Екатерины Медичи, Гизы, Карл IX и Генрих III. Деморализация не только при дворе, но и в глуши провинции достигла крайней степени. Кровавые ужасы Варфоломеевской ночи более или менее отразились по всем городам Франции. Жизнь Монтаня совпадает с самым тяжелым временем для его родины: на протяжении второй половины XVI столетия произошло восемь кровопролитных религиозных войн. Борьба Медичи и Гизов, Валуа и Бурбонов, протестантов и католиков, развратного духовенства и не менее деморализованного правительства грозила уничтожить последние социальные и нравственные основы общества и довести Францию до первобытного варварства. В подобные эпохи искренним и честным людям остается только два исхода. Или, очертя голову, забыв все личные интересы, кинуться в политическую борьбу и пожертвовать жизнью, подобно тому как это сделал доблестный предводитель гугенотов адмирал Каспар Колиньи , погибший жалкою смертью от руки убийцы, не осуществив своих великодушных планов. Или же, почувствовав отвращение к междоусобной, годами тянущейся и ничем не кончающейся бойне, отчаявшись в возможности существенных политических реформ, прийти к отрицанию всякой борьбы, всяких переворотов и нововведений, потребовать от общества одного покоя, покоя во что бы то ни стало, хотя бы купленного ценою повиновения плохим, но незыблемым, определенным законам. |
| “ Корпус латинских надписей” содержит множество томов; все эти надписи на тысячах камней нужно было развезти во все концы якобы существовавшей Римской империи и вкопать, где надо, одновременно уламывая хозяйничающих там турок. А покрыть надписями триумфальные арки, пусть и в самом Риме! А забраться под слой вулканического пепла в Помпеях! И вообще очень уж помпейские надписи не согласуются с идеями Фоменко — неужто из-за каких-то надписей и прочих фактов ставить его под сомнение? А ведь в отдаленных монастырях в горах или на островах сидели не охваченные заговором грамотеи, которые могли по простоте писать правду. Значит, штаб обязан был про все эти сочинения узнать, разыскать и уничтожить. А мусульманам разве легче было? Одних генеалогий потомков пророка на те 700 лет, которые отделяют принятую дату начала мусульманской эры (622 г. по Р. Х.) от той, которую вычислили Морозов и Фоменко, сколько нужно было написать? А если принять, что все люди и события в любых странах, относимые по традиции ко времени ранее Х в. по Р. Х., суть фантомы, то работы по сочинению истории Египта, Месопотамии, Палестины, Индии и Китая было поистине невпроворот. Да, были люди! Интеллект безмерный, талантов целые плеяды, труд невообразимый — и при этом полное смирение с тем, что о тебе никто никогда не узнает. Ведь и о масонах все в конце концов выяснили, о секретных службах и говорить нечего — чуть кто перебежит, так и все тайны выложит. А тут насовершали лингвистических открытий — и потомкам ни слова, так что в XIX веке все пришлось открывать заново. А как свято между собой жили — ни ссор, ни конкуренции, сплошная международная и межконфессиональная солидарность. Например, после Варфоломеевской ночи фальсификаторы-католики и уцелевшие фальсификаторы-гугеноты в прежней гармонии продолжали свой тайный труд. И зря Фоменко унижает сих тайных героев, считая, что они угодничали перед властями: вот Григорий Котошихин перебежал в Швецию, все подробно изложил, а о том, что не было никакого Ивана Грозного — молчит. Власти меняются, а герои молчат — не иначе как ради святости дела — Великой фальсификации, грандиозная цель которой состоит в том, чтобы всех обмануть! |
| Галина И. 26 декабря 2021, 20:30 Весь животный мир Библия называет «душа живая» - это жизненная энергия, кот. поселяется в биологическом теле, и это душа СМЕРТНАЯ. Человек имеет животную основу, он создан Богом в тот же день (6-й), когда были сотворены «скоты и гады и звери земные». Но в творение человека вмешивается Сам Бог, Пресвятая Троица создает его «по образу Нашему и по подобию Нашему» и вдувает «в лице его дыхание жизни» (Быт.1-2). Душа человека, в отличие от животных, БЕССМЕРТНАЯ И НЕУНИЧТОЖИМАЯ, т.к. Бог бессмертен и вечен. И это совершенно новый, качественный скачок в миросозидании; революция, но никак не эволюция. Тем не менее, эволюция- это развитие, и в библейской картине она, несомненно, присутствует. (прод.) Олег 26 декабря 2021, 12:27 Пожалуйста. Если Вы хотите сказать что-то -давайте ссылки на оригинал Дарвина,онлайн переводчик для читателя переведет). УВ.Автор,как Вы думаете,остались ли в сети(теперь сеть это Сеть) оригиналы ? Безусловно, Дарвин - начальник.Но не более того. p.s. начальник это тот,кто что либо начинает. Евгений 25 декабря 2021, 19:19 Воинствующие атеисты постоянно припоминают церкви средневековые кровопролития: резню католиков и протестантов в эпоху Варфоломеевской ночи, христиан и мусульман во времена крестовых походов и тому подобное. И пишут, что вот не было бы религий - все люди жили бы как братья. А автор делает то же самое, явно беря пример с воинствующих атеистов, только в качестве абсолютного зла у нее не религия, а открытие Дарвина. Будто бы не было Дарвина, не было бы и Гитлера. Но не в этом дело. Люди любое открытие способны извратить. Авель взял палку, чтобы копать ей огород, а Каин взял палку, чтобы убить Авеля. Что нам теперь, запретить существование палок? Ольга 25 декабря 2021, 18:40 Мне кажется, было бы гораздо больше пользы, если бы регулярно публиковались статьи, в которых приводились бы доказательства ошибочности теории Дарвина или по крайней мере факты, заставляющие в ней усомниться. Люди в большинстве своем плохо представляют себе ее суть, в лучшем случае помнят что-то смутно из школы... Поменьше эмоций, голословных утверждений и побольше фактов и правильно поставленных вопросов. А то вся полемика сводится к простому " сам дурак " |
|
|
