| Как можно видеть, в последней главе Жития, повествующей о земной жизни Варлаама Важского, есть ряд топосов, характерных для житий преподобных, и совершенно отсутствуют топосы, присущие житиям основателей монастырей. Примечательно также и то, что обычные для житий преподобных темы, присутствующие в третьей главе Жития, только намечены. Сравнение Жития Варлаама Важского с Житием Антония Сийского показывает, что в последнем каждая тема разработана подробно и раскрыта в деталях, в то время как в Житии Варлаама Важского присутствует только канва без подробностей. Как уже отмечалось выше, глава «О пострижении святаго» в Житии Варлаама Важского очень короткая, и это не случайно. Если отношение объёма этой главы ко всей основной части Жития (1:10, учитывая главу «О явлении мощемъ преподобнаго», и 1:6 – без неё) соответствует отношению длительности иноческого периода жизни Варлаама Важского к длительности всей его жизни, то скудость содержания этой части, по сравнению с другими частями Жития, соответствует роли этого содержания в Житии. Заметно также и отсутствие ряда топосов, обычных в рассказе о святом после его прихода в монастырь. Например, совсем не упоминаются труды на благо обители – мотив, который, по словам Т.Р. Руди, был широко распространён 537 . По-видимому, заменой этому мотиву в Житии Варлаама Важского, может служить упомянутая в рассматриваемой главе «милостыня», которой святой обеспечил монастырь: «...и отходитъ въ монастырь апостола и евангелиста Иоанна Богослова, его же самъ созда и учредивъ братию милостынею довольно» (ЖВВ, с. 18). Однако наиболее заметно отсутствие в третьей главе Жития Варлаама Важского топосов, присущих житиям основателей монастырей: мотива «отеческой любви игумена к братии», мотива «предсмертного наставления святого братии» (по наблюдениям Т.Р. Руди, обязательного топоса для житий этого поджанра), топосов-формул, связанных с описанием преставления святого («аще и телом отхожу от вас, но духом присно буду с вами» или подобных), предсмертного пророчества о процветании монастыря после смерти основателя, и мотива «плача великого» иноков о преставившемся игумене 538 . Причина отсутствия этих топосов в Житии Варлаама Важского понятна. Этот святой не был игуменом монастыря. |
| Житие Варлаама Важского: «Смирениемъ же и повиновениемъ всх преодолваше. Сего ради мняшеся быти яко единъ отъ убогихъ, а не яко начальникъ месту сему и властелинъ великому Новуграду» (ЖВВ, с. 18). Житие Антония Сийского: «Обртает же ся образомъ смиренъ и длом, яко не зная кому узрти преподобнаго Антониа, не мнти имат его игумена суща и начялника святому мсту, но яко единого от послднейшей братии» (ЖАС, с. 278). 6) Тема аскетических подвигов. Она выражена в Житии Варлаама Важского не самой распространённой в агиографии формулой «телу своему враг». Тем не менее, она является ёмким выражением темы аскетических подвигов, обязательной в житиях преподобных. В Житии Антония Сийского присутствует вариант той же формулы. Житие Варлаама Важского: «На всякъ день подвизался, тлу своему врагъ бываше» (ЖВВ, с. 18 Житие Антония Сийского: «И сего ради паче всего на земныя труды упражняшеся, сице многими времяны и плоти своей видимый враг бываше, поминая апостольское слово: „Егда тломъ немощьствую, тогда духомъ силенъ есмь“» (ЖАС, с. 255). Как видим, в Житии Антония Сийского формула, использованная в Житии Варлаама Важского, дополнена одной из двух формул, которые, по наблюдениям Т.Р. Руди, наиболее часто используются в житиях при описании аскезы 534 . Тема аскетических подвигов связана в Житии Варлаама Важского с темой верности Христу: «...не солга бо блаженный яко врный Христовъ рабъ. Якоже бо великъ бяше преже приятия иноческаго пребывания въ добрыхъ дтелх, сице наипаче и по приятии ангельскаго подобия показовашеся врен во исправлении Владыц своему, на всякъ день подвизаяся, тлу своему врагъ бываше. Не даяше бо покоя себ, врагу противляяся на всякъ часъ» (ЖВВ, с. 18). Как правило, в житиях преподобных тема верности Христу охватывает всё житийное повествование, потому что вся жизнь подвижника является выражением этой верности. Однако иногда агиографы уделяют ей особое внимание. В иноческих житиях она может возникать в связи с темой принятия подвижником монашеского пострига, и аскетическими подвигами в монастыре, где был совершён постриг. Так, в Житии Антония Сийского эта тема трактуется как верность промыслу Божию, позволившему Антонию учиться монашеской жизни у великого подвижника, игумена Пахомия, который, постригши Антония в монахи, оставил его на обучение у себя. Антоний, имея перед глазами такой пример и такие возможности для обучения, зажигается стремлением ему подражать: «Преподобный же Антоние не солга Божию смотрению никакоже» (ЖАС, с. 253). Появление темы верности Христу в Житии Варлаама Важского объясняется, очевидно, необходимостью представить его жизнь в миру и после принятия пострига, как единый по своей сути подвиг. |
| Основа святости здесь – твёрдая вера и жизнь по евангельским заповедям. Отвержение земного понимается только в духовном смысле, о физическом уходе в пустыню нет ни слова, функция тела – прославлять Бога добрыми делами. Истоки этого двуединого основания святой жизни лежат, очевидно, в евангельском ответе Христа на вопрос о том, какая заповедь больше. Он назвал две равновеликие заповеди: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею и всем разумением твоим. Сия есть первая и наибольшая заповедь. Вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя» 484 . Заметим также отсутствие в предисловии к Житию Варлаама Важского устойчивой формулы «ихже житию святи аггели удивишася» (ЖАС, с. 241), которая типична для предисловий житий преподобных, чья жизнь тем самым представляется как сверхчеловеческий подвиг. В предисловии к Житию Варлаама Важского, нет этого изумления перед невероятностью подвига 485 . Т.Р. Руди рассматривает эту формулу как один из топосов подражания ангелам – imitatio angeli 486 . Из приводимого исследовательницей ряда топосов этого типа, в Житии Варлаама Важского присутствует только «терминологическая формула „принятия ангельского образа“, представляющая собой синонимический эквивалент монашеского пострига» 487 . В Житии Варлаама Важского эта формула находится на традиционном месте, в главе «О пострижении святого»: «Облечеся во святый ангельский образ» (ЖВВ, с. 18). Ангелы упоминаются в Житии ещё только один раз – в повествовании об обретении мощей Варлаама Важского. Объясняя причину обретения мощей через много лет после преставления святого, агиограф говорит, что Бог «премудро устрои сице, хотя проявити святаго, яко и по смерти живъ есть, и на небесхъ со ангелы водворяяся, а не яко отъ простыхъ, якоже вси мняху о немъ» (ЖВВ, с. 19−20). В этой фразе, однако, нет уподобления подвижника ангелам, а представление о том, что святые по окончании земной жизни обретаются на небе с ангелами, распространяется на всех святых. Поэтому данное упоминание ангелов, на наш взгляд, не следует относить к ряду топосов imitatio angeli. |
| Вторая часть рассматриваемой главы Жития Варлаама Важского тоже представляет собой такой повторный рассказ о добродетелях святого, о которых впервые говорилось в первой главе основной части Жития при описании жизни посадника Василия в Новгороде. Примечательно также, что, как и в Житии Антония Сийского, во втором рассказе о добродетелях Василия-Варлаама подчёркивается их возросшая степень: «конечное приятнищелюбие» (ЖВВ, с. 17), рассказ более подробен, в нём используются уподобления, которых не было в первом, кратком варианте. Таким образом, в структуре двух житий наблюдается очевидное сходство. Описание добродетелей святого предваряет динамичное повествование об основании монастыря, за которым следует подобное первому описание добродетелей святого на новом месте, представленных в превосходной степени. Очевидно, что такое сходство в структуре двух житий не случайно. Скорее, оно традиционно. В Житии Варлаама Важского агиограф заменил описание иноческих добродетелей на праведнические, как более подходящие к реальной жизни героя Жития. Глава «О пострижении святаго» В третьей главе основной части Жития Варлаама Важского рассказывается о причинах, побудивших посадника Василия принять монашеский постриг, и о его иноческих добродетелях. Глава составлена на основе ряда топосов, свойственных описаниям подобных сюжетов в житиях преподобных. Сопоставим текст этой главы Жития Варлаама Важского с текстом Жития Антония Сийского, где те же художественные средства используются при описании соответствующих обстоятельств жизни преподобного. 1) Принятие святым решения об уходе в монастырь. Житие Варлаама Важского: «По семъ же убо великий Василие разсуждает многомятежие мира сего, могуства и прелесть его, яко суть суетна и прелестно зло, и къ сему же и реченное во ум приемля, еже рече богоотецъ Давидъ: „Кая польза во кров моемъ, внегда ходити ми во истлние?“ И паки: „Изволихъ примтатися къ дому Бога моего, паче ниже жити ми въ селхъ грешничих“. И сего ради оставляетъ блаженный жену и дти и весь домъ свой, и отходитъ въ монастырь апостола и евангелиста Иоанна Богослова, егоже самъ созда и учредивъ братию милостынею довольно» (ЖВВ, с. 18). |
| Теперь рассмотрим основную часть Жития, имея в виду, что черты образа святого, представленные в ней, должны соответствовать формулировкам понятия святости, выведенным в предисловии 490 . Основная часть Жития делится на три главки, имеющие свои, в большинстве рукописей написанные киноварью, заголовки. Обратим внимание на соотношение объёмов главок основной части Жития на основании текста, опубликованного А.И. Григоровичем. Общий объём основной части Жития – шесть с половиной печатных страниц (с. 12−19). Глава «О отечествии святаго, и о пришествии его на Вагу, и о создании святаго места сего» занимает полторы страницы (с. 12−13). Объём второй главы («О создании места сего, и о прозорливом даре святаго, и о пророчествии его о святем месте сем») – четыре с половиной страницы (с. 13−18). Название этой главы не вполне отражает её содержание. После рассказа о божественных знамениях, выборе места для обители и пророчестве основателя о её будущем идёт повествование о благотворительности посадника Василия и о строительстве приходских церквей в Поважье, занимающее одну печатную страницу из четырёх (с. 17−18). Объём третьей главы («О пострижении святаго») – одна печатная страница (с. 18−19). Таким образом, самой значительной по объёму оказывается вторая глава, повествующая об основании монастыря и о благотворительности посадника Василия (мирское имя Варлаама). Только в одной главе говорится об иноческом периоде жизни Варлаама Важского. По объёму она занимает всего лишь одну десятую основной части Жития (или одну шестую, если не учитывать главу «О явлении мощемъ преподобного»), что, очевидно, не могло не отразиться на созданном в Житии образе святого: самый важный период в жизни типичного преподобного очень скупо освещён в Житии Варлаама Важского. Рассмотрим теперь последовательно содержание всех четырёх глав основной части Жития. Глава «О отечествии святаго, и о пришествии его на Вагу, и о создании святаго места сего» Происхождение Варлаама Важского описано в Житии крайне скупо: «Повдаютъ же святаго сего Варлаама отъ славныхъ родителей быти, отчьством убо и родомъ и воспитаниемъ преименитаго великаго Новаграда, владниемъ же и честию превозведенъ бысть паче сверстникъ своихъ, повдаютъ бо его яко бысть посадникъ въ великомъ Новград, нарековажеся имя его Василие» (ЖВВ, с. 12). Затем следует пассаж с упоминанием имён московского, тверского и рязанского князей, митрополита и новгородского архиепископа, а также даты – 6934 (1426) г. Этот фрагмент текста был откуда-то заимствован Ионой, так как почти дословно совпадает с фрагментом текста Жития Зосимы и Савватия Соловецких. По-видимому, Ионе была необходима какая-то дата, указывающая на ранний период жизни и деятельности Василия (Варлаама Важского), и, не имея точных сведений, он вставил подходящий фрагмент из другого текста. Возможно, этим текстом был один из не дошедших до нас списков Жития Зосимы и Савватия Соловецких 491 . |
| Отметим, что цитированный выше пассаж о происхождении и роде Варлаама Важского, не содержит каких-либо тем и топосов, характерных для иноческих житий. В нём нет упоминания о божественных знамениях, предшествующих рождению святого или сопровождающих его младенчество, которые возвещали бы его избранность, мотива, широко распространённого в агиографии. В Житии Антония Сийского этот мотив присутствует в молитве благочестивых родителей будущего святого о даровании чад – прошение было исполнено в рождении «блаженного отрока», с детства отличавшегося любовью к церкви (ЖАС, с. 246) 492 . Заметим, что родители Варлаама Важского охарактеризованы в Житии словом «славные» (ЖВВ, с. 12), а это не то же самое, что «благочестивые». Эпитет «славный» при упоминании происхождения обычно означал принадлежность к высшим слоям общества 493 . Вообще, тема родителей в Житии Варлаама Важского этим эпитетом и ограничивается, в то время как в Житии Антония Сийского она значительно развита. Напомним, в частности, упомянутые нами ранее различные черты праведников, которыми наделены в Житии родители Антония. Ещё более существенно отсутствие в начальной части Жития Варлаама Важского темы мечты о постриге, в то время как в типичных житиях преподобных это желание и попытки его осуществить обязательно присутствуют. Будущий святой обычно мечтает об иночестве с детства или ранней юности 494 . В Житии Антония Сийского эта тема появляется не в рассказе о детстве и отрочестве святого, а несколько позже. Антоний стал помышлять о монашестве после ранней кончины жены. Однако уже в детстве он, по словам агиографа, делал успехи в изучении «святых книг» и в «иконном писании», заметны были также «тщание его к церкви Божий» и небрежение к «земледательству» (ЖАС, с. 246−247). Когда же появляется тема мечты о постриге, она выражается традиционными фразами («возгореся духом», «в сокрушении сердца Богу моляшеся, да избавлен будет от любомятежия мира сего и сподобить и аггельскому чину» и др.), с использованием обычных в таких случаях цитат из Ветхого Завета и Евангелия, а также формул, взятых из библейских книг (ЖАС, с. 249) 495 . |
| Житие Антония Сийского: «Блаженный же, свобод быв, прииде во свой дом, и красоту мира сего, и суетную прелесть, и тлнное богатество, и скороминующий вк сей рассудив, ни во что же вменившу ему и, яко уметы, поправшу, Давыдове слово во ум приемъ, глаголющее: Кая полза в кров моемъ, внегда сходити ми во истлние?» (ЖАС, с. 249). Вторую часть цитаты из царя Давида Антоний произносит, обращаясь к Богу, при виде монастыря, в который он шёл просить о постриге: «...и изволих примтатися в дому Бога моего паче, неже жити ми в домох гршничих» (ЖАС, с. 251). 2) Топос «отьятия влас» при описании пострига 530 . Житие Варлаама Важского: «Абие отрицается мира и яже въ немъ, остризаетъ власы главы своея, вкуп со отъятиемъ власъ отрзаетъ и вся своя душевная хотния» (ЖВВ, с. 18). Житие Антония Сийского: «Новопросвщенный же блаженый инок со отъятием влас соотлагает купно и всяко пристрастие, и вся соблазны мира сего» (ЖАС, с. 252). 3) Формула «принятия ангельского образа» 531 . Житие Варлаама Важского: «Облечеся во святый ангельский образъ» (ЖВВ, с. 18). Житие Антония Сийского: «Прият благий ярем ангельского образа» (ЖАС, с. 252). 4) Мотив борьбы с невидимым врагом 532 и соединённая с ним тема «поста и молитвы», как основы иноческой жизни. Такая связь имеет корни в Евангелии: «Иисус же сказал им: (...) сей же род изгоняется только молитвою и постом» 533 . Житие Варлаама Важского: «Таже яко совершенъ инокъ пребывая въ обители своей, подвизался на диавола крпко, постомъ и молитвами угождаше Богови». Чуть далее тема борьбы с врагом возникает снова: «Не даяше бо покоя себ, врагу противляяся на всякъ часъ» (ЖВВ, с. 18). Житие Антония Сийского: «...невидимаго врага побждаше, въследъ Бога потече, в подвиз мноз бяше. Посту и молитв поучаяся». И далее: «...на невидимыя враги ополчяшеся» (ЖАС, с. 254). 5) Тема смирения подвижника, глубина которого подчёркивается контрастом с высоким положением святого, как основателя монастыря (а также посадника, в случае Варлаама Важского, и игумена, в случае Антония Сийского). |
| Многие мотивы, присущие типичным иноческим житиям, отсутствуют в Житии Варлаама Важского. Как уже отмечалось, в Житии нет топосов, характерных для повествования о детстве и отрочестве будущего преподобного, а также ряда топосов, обязательных для житий преподобных и основателей монастырей. Тем не менее, подробный анализ тем, сюжетов и литературных формул Жития показал, что все они традиционны: если они не являются топосами того или иного агиографического типа, то, во всяком случае, находятся в русле традиции и не могут считаться неканоническими элементами. Не менее существенны и особенности композиции памятника, и соотношение частей его текста. Поскольку значительную часть жизни Варлаам Важский провёл в миру и, будучи мирянином, основал монастырь и ряд приходских церквей, то его жизнь до принятия монашества, неизбежно должна была быть представлена в Житии как жизнь добродетельного мирянина, то есть праведника. При этом, если в типичных житиях основателей монастырей обстоятельства основания обители занимают значительное, но не преобладающее место, то в Житии Варлаама Важского именно обстоятельства основания монастыря заняли большую часть памятника, а важнейшие черты образа святого представляют собой праведнические добродетели. Монашество представлено в Житии венцом жизни Василия-Варлаама, но не основным её содержанием. Итак, Житие Варлаама Важского не является типичным житием инока или основателя монастыря. Это житие праведника-мирянина, который, переселившись на новое место, основал там монастырь и после многих лет праведной жизни постригся в нём, увенчав иночеством свой жизненный путь. Особенности Жития Варлаама Важского связаны с реальными особенностями жизни его героя. Перед агиографом стояла непростая задача – написать житие святого, чью жизнь было трудно уложить в рамки традиционной схемы какого-то одного агиографического типа. На мой взгляд, Иона достаточно бережно обошёлся с теми немногими сведениями о святом, которые ему удалось собрать. Конечно, агиограф опирался на устные рассказы и, по-видимому, на письменные документы, хранившиеся в монастыре 540 . Однако Иона сумел переплавить полученные сведения в традиционные элементы образа святого, поэтому не особенности источников являются причиной «неканоничности» Жития Варлаама Важского. Настоящая причина необычности этого Жития состоит, как мне представляется, в том, что, создавая агиографический образ Василия-Варлаама, Иона заимствовал различные традиционные приёмы из житийных текстов разных агиографических типов, а именно, житий преподобных (в том числе основателей монастырей) и праведников, и соединил их, руководствуясь последовательностью и логикой событий реальной жизни своего героя. Результатом стало, возможно, единственное в своём роде житие. |
| Итак, если в Житии Варлаама Важского Заволочье может восприниматься как Земля Обетованная, то что же тогда Новгород? С одной стороны, это город мирской славы: в Житии он назван «преименитый», оттуда Василий был «отчеством (...) и родом», там он «превозведенъ бысть паче сверстникъ своих», став посадником, там «жительство и владние имущу», туда он возвращался из Заволочья, «правяше начальство свое» (ЖВВ, с. 12−13). С другой стороны, город оказался слишком беспокойным для посадника Василия, и он, как некогда Авраам, переселяется оттуда в землю, «идже издалеча Богъ ведяше его» (ЖВВ, с. 13). Получается, что Новгород – это город, откуда «новый Авраам» переселяется в Землю Обетованную, то есть «новый Ур». Такое уподобление не подразумевает, что Новгород, это средоточие зла или соблазнов, как это очевидно в уподоблении того же города Содому в Житии князя Всеволода Мстиславича. В Житии Варлаама Важского зло вне города. Оно – во вражеских нашествиях, которые выставлены единственной причиной, побудившей посадника Василия покинуть Новгород. Поэтому наиболее значимым в Житии остаётся образ города, как центра мирской славы и могущества. Это подтверждает и последнее упоминание Новгорода в Житии. Говоря в главке «О пострижении святаго» об исключительном смирении и повиновении Варлаама Важского, которые он проявлял, принявши в преклонных годах постриг в построенном им монастыре, агиограф прибегает к традиционному парадоксу: «Сего ради мняшеся быти яко единъ от убогихъ, а не яко начальникъ мсту сему» 503 , и расширяет его, добавляя: «и властелин великому Новуграду» (ЖВВ, с. 18). Таким образом, помимо информативной нагрузки, какую тема Новгорода несёт в Житии Варлаама Важского, она играет в нём ещё и поэтическую роль, если рассматривать её с точки зрения создания образа святого. Во-первых, Новгород в Житии – центр мирской славы и величия. Подчёркивая величие Новгорода, агиограф делает более значительной и личность управляющего им посадника Василия, в том числе в сюжете о его смирении. Во-вторых, противопоставляя Великий Новгород Заволочью в сюжете переселения, автор придает особое значение самому Заволочью, которое неявно уподобляется Земле Обетованной, где будет впоследствии устроен монастырь и прославлен основавший его святой. |
| С другой стороны, анализ текста Жития показал, что ряд сюжетов, тем, литературных формул, уподоблений, встречающихся в Житии, являются топосами определённых типов агиографических текстов – житий основателей монастырей и житий преподобных, причём в Житии Варлаама Важского они употребляются именно в тех ситуациях, в которых они обычно встречаются в такого рода житиях. Это означает, что и в Житии Варлаама Важского их можно рассматривать как топосы 539 . При этом в Житии есть и топосы, характерные для житий праведных мирян. Рассмотрим схему Жития Варлаама Важского, составленную на основе использованных в нём топосов. В первой главе основной части памятника встречаются темы, характерные для житий праведников: благочестие и милосердие. Уподобление посадника Василия Аврааму в сюжете о переселении его из Новгорода на Вагу имеет параллели в житиях разных типов, но по смыслу оно ближе к тому варианту, который встречается в житиях основателей монастырей, где особое значение придаётся месту переселения. Во второй главе обнаруживается ряд топосов, связанных с сюжетом основания монастыря, которые присущи житиям основателей монастырей: божественные знамения на месте будущей обители, молитва основателя о новом монастыре, мотив собирания братии. Тема основания монастыря сменяется рассказом о добродетелях посадника Василия, в котором опять находим черты, характерные для образов праведных мирян: забота о бедных и уподобление праведному Иову по этому признаку, нищелюбие до полной раздачи имущества, забота о странниках и уподобление праотцу Аврааму. Сопоставление структуры Жития Варлаама Важского со структурой традиционного жития основателя монастыря показало, что описание добродетелей посадника Василия заменяет традиционное для этой части жития описание молитв и трудов монашествующего основателя монастыря в новой обители. Наконец, третья глава, повествующая о пострижении посадника Василия, построена на использовании некоторых топосов, характерных для житий преподобных: мотивов «отъятия влас» и облечения в «ангельский образ», а также аскетических подвигов. В то же время в главе отсутствует ряд топосов, обязательных для житий преподобных и основателей монастырей. |
|
|
