| 9) Наконец, Варлаам говорит, что в 1605 г. он прибыл в Смоленск. Это очевидная нелепость. Как мог человек, обличавший разстригу и за то пострадавший, освободившись из тюрьмы, отправиться в государство, где властвовал тот, кого он обличал и кому мог быть вреден? Замечательно противоречие между челобитною Варлаама и грамотою патриарха Иова. В грамате патриаршей Варлаам назван монахом Чудовским, а в челобитной он себя сам называет постриженником Пафнутьевского Боровского монастыря. Варлаам говорит, что Гришка прожил в Киеве всего три недели, ушел прочь из Киева к Острожскому, и когда он уходил к Острожскому, то это считалось удалением из монастыря. А в грамате Иова, по показанию Венедикта, – Гришка, живя в Киеве в Печерском монастыре, служил в то время и у Острожского в Киеве, как Киевского воеводы, и чрез это не разрывал своей связи с Печерским монастырем. Варлаам говорит, что когда он сделал извет, что Гришка хочет уйти к Острожскому, архимандрит сказал, что «здесь земля вольная, кто как хочет, в такой вере тот и пребывает.» А в показании Венедикта говорится, что тот же самый архимандрит посылал достать Гришку; тогда он ушел не к Острожскому, как показывает Варлаам, а к запорожцам. Венедикт показывает, что Гришка пришел ко князю Адаму Вишневецкому от запорожцев. Варлаам показывает, что он туда пришел из Гощи. По грамате патриарха Иова, какой-то чернец Пимен водил Гришку с товарищами через границу; Варлаам не знал Пимена, а знает в этом случае иное лицо, какого-то Ивашку-вожа. Кто же из них лгал? Существует документ очень замечательный, свидетельствующий о действительном товариществе Григория с Варлаамом и Мисаилом. Это надпись на книге Василия Великого , хранящейся на Волыне в Загоровском монастыре, такого содержания: «Лета от сотворения мира 7110 месяца августа в 31 день, сию книгу Великого Василия дал нам, Григорию с братиею в Варлаамом да Мисаилом: Константин Константинович, нареченный во святом крещении Василий, Божиею милостию пресветлое княже Острожское воевода киевский». |
| – Мне бы в тепло, да кусок хлеба... А тут... Оглянулся о. Варлаам – в избушке ни одной иконки. Потрогал старика за понурое плечо: – Не унывай, отец! Да вспомни Бога-то. Хочешь, я икону тебе принесу?.. Да поди ты... Иди, иди по своим делам! Без тебя худо. Ну, прости. Ушел о. Варлаам, а в душе все щемит: жаль старика... Придя в Скит, встретил о. Амвросия, рассказал ему о своем посещении бедняка в лесу, прибавил: „Добра-то было бы, добра-то сколько! И голод! И холод!.. Только бы терпеть с благодарением. Нет, не понимает дела старик, ропщет...“ Да, не только о своем спасении заботился о. Варлаам. И молился он, вероятно, о многих. „До самой блаженной своей кончины, – писал архимандрит Агапит, – о. игумен Варлаам отправлял чреду священнослужения в Скиту и соборно в монастыре. Любил, по принятому в Оптиной Пустыни обычаю, в Страстную седмицу петь среди церкви светилен: „Чертог Твой вижду, Спасе мой, украшенный...“ Назидательно было слышать, как о. игумен Варлаам своим старческим голосом изливал пред Господом скорбь души своей о своей греховности, взывая в то же время из глубины болезнующего сердца к милосердию Божию: „Просвети одеяние души моея, Светодавче, и спаси мя...“ Накануне Рождества Христова 1849 года пошел о. Варлаам еще затемно из Скита к ранней обедне в монастырь. Мороз был крепок, а он не весьма тепло оделся. Ворота оказались еще запертыми... Ожидая, пока их откроют, Старец продрог так, что, войдя в церковь , никак не мог согреться. Однако он участвовал в богослужении, а после него внезапно ослабел и не мог идти своими ногами в Скит. Его отвезли туда в санях, запряженных монастырской лошадкой. В келлии он слег на свой жесткий одр. Ему было так худо, что скитоначальник с иеромонахами решил его немедленно особоровать и причастить Святых Христовых Таин. В самый праздник Рождества он лежал, не принимая никакой пищи. А на другой день – на праздник Собора Пресвятой Богородицы – мирно предал Господу свою младенчески чистую душу. Кто знает, может быть на пороге вечной жизни встретила его Сама Царица Небесная – Всечестная Игумения всех монашествующих. |
| Варлаам испытал сильное влияние номинализма. Возможно, его приезд в Константинополь и был бегством от томистического окружения. Калабриец очень внимательно проштудировал труды Псевдо-Дионисия с его апофатизмом, который каким-то образом соединился в его голове с номиналистическим агностицизмом. Это и казалось ему сущностью Православия. Разносторонний эрудит и обаятельный человек, Варлаам привлек к себе всеобщее внимание в Константинополе и сделал молниеносную блестящую карьеру. Он завоевал доверие Иоанна Кантакузина, который тогда занимал пост великого доместика, т.е. премьер-министра, и императора Андроника III (1328-1341). Варлаам был назначен профессором в Константинопольский университет, где преподавал Псевдо-Дионисия Ареопагита. В 1333 г. в Константинополь прибыли два папских легата-доминиканца. Один из них - Франческо де Каммерино, венецианец по происхождению - был назначен епископом Босфора Киммерийского (Керчи), тогда колонизованного венецианцами, и направлялся на свою кафедру. Будучи проездом в Константинополе, легаты провели совещание о воссоединении Церквей. Ключевым вопросом была проблема filioque. Варлаам был назначен возглавлять греческую сторону на этих переговорах. В глазах константинопольских властей он идеально подходил для такой миссии: энергичный и высоко эрудированный человек, в совершенстве владеющий латынью, знающий западное богословие и западный менталитет из первых рук, из собственного жизненного опыта. А кроме того, он был мирянином, так что слова его не являлись обязательными для Церкви и, в случае каких-то нежелательных последствий, их можно было дезавуировать, представив как частное мнение самого Варлаама. По случаю предстоящей дискуссии Варлаам опубликовал 21 короткий трактат, в которых весьма жестко критиковал Фому Аквинского. Фома в своих писаниях пользовался Аристотелевым методом силлогизма и, придерживаясь философского реализма, доказывал возможность познания Бога. Варлаам же в своих трактатах призывал западных коллег читать Дионисия, который доказывает, что человеку Бога знать не дано. В таком же духе он отвергает силлогизмы своих оппонентов, заявляя, что нам ничего не известно об исхождении Св. Духа, вследствие невозможности богопознания, и поэтому стоит подчиниться авторитету Церкви и Предания, которые даровал человеку Сам Бог. Иногда Он также мистически являет Себя, даруя Своим избранным просвещение ума, через которое и приходит истинное понимание всего сущего. Но далеко не каждый может этого сподобиться. Варлаам позволил себе иронизировать над схоластическим методом доминиканцев (Фома Аквинат был доминиканцем, а Вильгельм Оккам - францисканцем), и те, оскорбленные, уехали В Керчь. |
| В синодике Спасо-Преображенского монастыря в Ярославле помещен следующий перечень Ростовских архиереев: Феодор, Феогност, Феогност, Феодор, Феодор, Илларион, Леонтий, Илларион, Исаия, Ефрем, Нестор, Леон, Лука, Иоанн, Пахомий, Симон, Кириак, Митрофан, Кирилл, Кирилл, Тарасий, Игнатий, Симеон, Прохор, Антоний, Иаков, Иоанн, Кирилл, Игнатий, Петр, Парфений, Арсений, Матфей, архиепископы – Феодор, Григорий, Дионисий, Ефрем, Феодосий, Трифон, Вассиан, Иоасаф, Тихон, Никандр, митрополиты – Варлаам, Иона, Иоасаф, Илларион, Парфений, Димитрий, Стефан. (Титов A. А. Синодик Спасо-Преображенского монастыря в Ярославле. M., 1895. С. 2). В синодике Ростовского Успенского собора список Ростовских архиереев выглядит следующим образом: Леонтий, Феодор, Иларион, Исаия, Ефрем, Нестор, Леон, Лука, Иоанн, Пахомий, Симон, (Кириак, Митрофан), Кирилл, Кирилл, Игнатий, (Иаков), Тарасий, Симеон, Прохор, Антоний, Иоанн, Гавриил, Игнатий, Петр, Парфений, Матфей, Феодор, Арсений, Григорий, Дионисий, Ефрем, Трифон, Вассиан, Иоасаф, Тихон, Вассиан, Иоанн, Кирилл, Досифей, Алексий, Никандр, Корнилий, Иона, Авраамий, Евфимий, Давид, митрополит Варлаам, митрополит Иона, митрополит Кирилл, митрополит Варлаам, митрополит Иона, митрополит Иоасаф, митрополит Димитрий, епископ Досифей, архиепископ Георгий, архиепископ Иоаким (Титов A. А. Синодики XVII и XVIII вв. Ростовского Успенского Собора. Ростов Великий, 1903. С. 10). Bo II синодике этого же собора список выглядит следующим образом: Леонтий, Феодор, Иларион, Исаия, Ефрем, Нестор, Леон, Лука, Иоанн, Пахомий, Симон, Кириак, Митрофан, Кирилл, Кирилл, Игнатий, Иаков (возм., владимирский), Тарасий, Симеон, Прохор, Антоний, Иоанн, Гавриил, Игнатий, Петр, Парфений, Матфей, Феодор, Арсений, Григорий, Дионисий, Ефрем, Трифон, Вассиан, Иоасаф, Тихон, Вассиан II, Иоанн III, Кирилл II, Досифей, Алексий, Никандр, Корнилий, Uoha I , Авраамий, Евфимий, Иов, митрополит Варлаам I, митрополит Uoha II , митрополит Кирилл Г, митрополит Варлаам (Там же. С. 29). В синодике XVIII в. список выглядит так: епископы – Феодор, Иларион, Леонтий, Фома, Исаия, Ефрем, Нестор, Леон, Лука, Иоанн, Симон, Пахомий, Кирилл, Кирилл, Митрофан, Кириак, Игнатий, Тарасий, Симеон, Прохор, Антоний, Гавриил, Иоанн, Игнатий, Петр, Арсений, Матфей, Иаков, Афанасий; архиепископы – Феодор, Григорий, Дионисий, Ефрем, Феодосий, Трифон, Вассиан, Иоасаф, Тихон, Вассиан, Иоанн, Кирилл, Досифей, Алексий, Никандр, Корнилий, Иона, Авраамий, Евфимий, Давид, Иов; митрополиты – Варлаам, Иона, Филарет, Кирилл, Варлаам, Иона, Иоасаф, Димитрий (Там же. С. 47). Здесь интересно имя архиерея по имени Фома – в списке стоит четвертым. Архиерея, с которым можно было бы отождествить это указание, в начальный период существования епархии не было, кроме полулегендарного известия о первом епископе Фоме (см. сн. 1). |
| Из монашествующего духовенства в С.Петербурге влиятельным лицом был, в то время, архимандрит Варлаам, по фамилии, Высоцкий, настоятель Святотроицкой Сергиевой лавры в Москве и основатель Троицко-Сергиевой пустыни, близь Стрелиной мызы, в С.Петербургской епархии. О происхождении, воспитании и о первоначальной службе его положительно ничего неизвестно. Но если судить по письмам, дошедшим до нашего времени (см. Феофан Прокопович , С. п. 6. изд. 1868 г. стр. 270–273), то видно, что Варлаам был человек, по тогдашнему времени, достаточно образованный. В 1710 году, впервые становится известной личность его в качестве настоятеля Троицкого Данилова монастыря в Переславле Залеском, и уже в то время его знала и отличала от прочих царская фамилия. Екатерина 1-я Алексеевна была его духовною дочерью и Варлаам состоял с ней в духовнической переписке. По именному указу Екатерины от 14 июля 1726 года, архимандрит Варлаам, на место Гавриила, произведенного во епископа, переведен настоятелем Московской Святотроицкой Сергиевой лавры. При этом, императрица выражала в указе надежду, что преемник Гавриила тот монастырь исправит и в доброе состоиние приведет, «понеже он находился в худом состоянии, а наипаче, как слышала императрица, что монахам хлеб давали овсяный». В 1730 году, при воцарении императрицы Анны Иоанновны, Варлаам избран был к ней духовником, назначен членом св. Синода, оставил Москву и с тех пор постоянно жил в С.-Петербурге. В то время, в С.-Петербурге боролись между собой две партии: одна стояла за нововведение в Церкви, – это партия немецкая, стремившаяся к искажению учения и установлению Православной церкви; другую партию составляли защитники правил и порядков древле-церковных православных. Архимандрит Варлаам принадлежал к последнему, не очень многочисленному, кружку людей. Тогда как немецкая партия систематически преследовала и подрывала монашество и монастыри, Варлаам создал, на виду её, новый монастырь, под именем Троицко-Сергиевой пустыни близь Стрельны, и для благосостояния обогатил его землей, которую прикупил у соседей. |
| Много скорбей перенес святой Григорий Палама в борьбе с ересями, которые начали в то время волновать Церковь Божью. Особенно великую услугу оказал он Церкви обличением лжеучителей, отвергавших православное учение о духовном благодатном свете, освещающем внутреннего человека и иногда открывающемся видимо, как на Фаворе 7419 и на лице Моисея после собеседования Его с Богом на Синае ( Исх. 34:29–30 ). В это время на святую гору Афонскую прибыл из Калабрии 7420 один ученый инок по имени Варлаам, который вместе со своими последователями возмутил хульными учениями мир в Церкви Христовой и спокойствие афонских иноков. В продолжение целых двадцати трех лет доблестный пастырь мужественно боролся с Варлаамом, и все многочисленные скорби, которые перенес за это время святой Григорий Палама , трудно даже подробно изобразить. Варлаам учил о Фаворском свете, что он был нечто вещественное, сотворенное, являвшееся в пространстве и окрашивавшее воздух, так как он был видим телесными очами людей, еще не освещенных благодатью. Таковыми же, т.е. сотворенными, он признавал все действия Божества и даже дары Святого Духа: Духа премудрости и разума и т.д., не страшась низвести Бога в разряд тварей, ниспровергая свет и блаженство праведных в Царствии Отца Небесного, силу и действие Триипостасного Божества. Таким образом, Варлаам и его последователи нечестиво рассекали одно и то же Божество на созданное и несозданное, а тех, которые этот Божественный свет и всякую силу, всякое действие с благоговением признавали не созданным, а присносущным 7421 , называли двоебожниками и многобожниками. Считая, напротив, веру афонских пустынников в созерцание света Божьего телесными очами и приготовление к тому чувственным образом 7422 – заблуждением, Варлаам явно восстал и против них, и против молитвы, и против их таинственного созерцания. Но прежде, нежели клеветы Варлаама на афонских иноков сделались гласными, этот еретик, за предосудительное и укоризненное свое поведение с бесчестием был выслан патриархом. С гневом и скорбью Варлаам удалился в Фессалоники, распространяя и там свои клеветы на афонских иноков. Не имея собственных сил противостоять красноречивому и искусному в науках Варлааму, солунские иноки принуждены были вызвать с Афона божественного Григория. По прибытии в Фессалонику святой Григорий сначала действовал в духе кротости, но, увидев, что меры эти не действуют на упорного лжеучителя, приносящего столь сильные потрясения Церкви и ее законоположениям, начал истреблять возражения и клеветы Варлаама не только изустно, но и сильными писаниями, исполненными высоких истин и доводов божественных. Сам Варлаам, узнав их и почувствовав их силу, принужден был оставить афонских иноков в покое, но за то со всей силой восстал против святителя Божьего. Когда же и это не помогло, пристыженный Варлаам удалился в Константинополь, изустно и письменно жалуясь Константинопольскому патриарху Иоанну XIV 7423 на святого Григория и афонских иноков. |
| А отец Варлаам, вместо того чтобы посочувствовать скорбящему, неожиданно проговорил: " Да! Тут-то ты был свят, поди-ка там на юру-то поживи " . Затем, поживши несколько времени на новом месте в сане игумена, отец Антоний приехал в Оптину навестить своего брата, оптинского настоятеля отца игумена Моисея и прочих оптинцев, с которыми давно сроднился душою. При входе в скит первым попался ему на глаза отец игумен Варлаам, который сходил по приступкам с крыльца церковного, так как в церкви была служба и только что окончилась вечерня. Обрадовался отец Антоний, увидев почтенного старца отца Варлаама, и обратился к нему с обычным приветствием: " Здравствуйте, батюшка! Как ваше здоровье? " . А суровый отец Варлаам отвечает по-суровому: " Нашел о чем спросить: как здоровье. Спросил бы: как Варлаам живет? " . — " Простите, батюшка, Бога ради, — послышался плаксивый голос отца Антония, — я ведь монах-то штатный " . " Замечательно, — говорил нередко отец Варлаам, — что два помысла постоянно борют человека: или осуждение других за умаление подвигов их, или возношение при собственных исправлениях " . Это одно показывает, как высоко было духовное устроение старца, ибо, по свидетельству отцов, зрение таких помыслов может быть только у истинных подвижников. До самой блаженной своей кончины отец игумен Варлаам отправлял чреду священнослужения в скиту и соборно в монастыре. Любил по принятому в Оптиной пустыни обычаю в Страстную седмицу петь среди церкви светилен: " Чертог Твой вижду, Спасе мой, украшенный " . Назидательно было слышать, как отец игумен Варлаам своим старческим голосом изливал пред Господом скорбь души своей о своей греховности, взывая в то же время из глубины болезнующего сердца к милосердию Божию: " Просвети одеяние души моея, Светодавче, и спаси мя " . В последний (1849) год своей жизни при наступлении праздника Рождества Христова он готовился на соборное в монастыре служение. Но вышло так: пошел он в монастырь к утрени, одет был не особенно тепло, а мороз был сильный. |
| Эта челобитная была распространена в свое время, вошла во множество снимков последующих редакций хронографов и служила для истории важнейшим доказательством, что царствовавший в Москве под именем Димитрия был чернец Гришка Отрепьев. Но, всмотревшись в нее пристально, легко видеть, какой это мутный и недостоверный источник. Здесь открываются несообразности: 1) Варлаам говорит, что он убежал с Гришкою в 7110 году, в великий пост (1602), а по известиям, сообщенным поляками, видно, что тот, кто назвал себя Димитрием, был в Киеве уже в 7109 (т. е. с сентября 1600 по сентябрь 1601 г.). 2) Варлаам рассказывает, что, проживавши в Печерском монастыре три недели, Гришка задумал идти ко князю Острожскому. Варлаам извещал на него архимандриту, чтоб тот удержал его, ибо, если он пойдет, то скинет с себя иноческое платье, а потом, сам пошел с Гришкою в Острог. Странно допустить, чтоб Гришка отправился вместе с человеком, который на него доносил и наблюдал за ним. Невозможно допустить такую неосторожность в отъявленном плуте. 3) Варлаам рассказывает, что Острожский отослал его с товарищем Мисаилом Повадиным в Дерманский монастырь, а Гришка ушел в Гощу и потом, весною 1603 г., пропал без вести, а вслед за тем очутился в Брагине во дворе Адама Вишневецкого. Но из слов самого Варлаама видно, что он, уехавши в Дерманский монастырь, не видал более Гришки, следовательно, если даже не сочинял своих известий, то писал по слухам и соображением. Варлаам сам себе противоречит, говорит, что Гришка из Гощи без вести пропал, а потом, что он очутился у Вишневецкого, где и назвался Димитрием. Но если Гришка без вести пропал, то почему Варлаам узнал, что тот, кто во дворе Адама Вишневецкого назвался Димитрием, был знакомый ему Гришка? Он не говорит, чтоб видел его лично тогда, как он назвался Димитрием; следовательно, слыша‚ что кто-то назвался у Вишневецкого Димитрием, он мог только предположить, что это должен быть Гришка. 4) Мнишек, хорошо знавший дело, на допросе, учиненном ему в Москве, объявил, что Адам Вишневецкий передал претендента брату Константину, и претендент жил в Жаложицах, а не в Вишневце, как показывает Варлаам, потом приехал в Самбор, и оттуда Мнишек с Константином Вишневецким повезли его в |
| Варлаам, архиепископ Могилевский и Витебский (Шишацкий Григорий) Родился в 1750 году в Черниговской губернии в семье малороссийского поселянина. Образование получил в Переяславской духовной семинарии, затем в Киевской духовной академии. Как лучший воспитанник академии, по распоряжению императрицы был послан в Италию «для дальнейшего усовершенствования в науках». Но в связи с военными действиями в Италии возвратился в Киев, не доехав до Рима. Был назначен учителем Переяславской духовной семинарии. В 1776 году пострижен в монашество и определен префектом духовной семинарии. С 1780 года – игумен Мошногорского монастыря Минской епархии. Вскоре, по болезни, получил увольнение и переехал в Переяславский Михайловский монастырь, где прожил около 2 -х лет без должности, затем был назначен игуменом в том же монастыре. С 1785 года – ректор Переяславской духовной семинарии. В том же году в связи с упразднением Переяславской епархии и семинарии Варлаам был переведен ректором Новгород-Северской духовной семинарии. В 1787 году отправлен в Польшу, управлял там Виленским Свято-Духовым монастырем и состоял «старшим всех виленских монастырей». В 1789 году в результате возникшего в Польше «возмущения» Варлаам был вынужден бежать в Россию. 22 августа 1791 года возведен в сан архимандрита Новгородского Николо-Вяжищского монастыря. 26 мая 1794 года был направлен Святейшим Синодом к Минскому епископу Виктору (Садковскому) для помощи в деле обращения униатов в Православие с назначением настоятелем Дятловицкого Спасо-Преображенского монастыря. В дальнейшем ввиду тяжелой болезни епископа Минского Виктора архимандрит Варлаам руководил всем делом воссоединения на Волыни. 3 июня 1795 года архимандрит Варлаам хиротонисан во епископа Житомирского, викария Минской епархии. С 16 октября 1799 года в связи с образованием самостоятельной Волынской епархии преосвященный Варлаам назначен епископом Волынским и Житомирским. С ревностью он трудился в своей епархии. Его попечением была открыта Волынская духовная семинария, о которой он проявлял особую заботу. |
| 22-го сентября 1828 г., приобщившись св. Христовых Тайн, о. Иннокентий тихо предал свою душу в руки Господа, 85 лет от рождения. Уважая редкие добродетели усопшего, преосвященный Олонецкий исполнил последнее его желание. Многотрудное тело о. Иннокентия с подобающею честью доставлено на Валаам и здесь предано земле на монастырском кладбище. Игумен Варлаам Отец игумен Варлаам был родом из московских купцов; почувствовав влечение к монашеской жизни, еще в молодых годах оставил он богатых родителей и с ними все красоты мира и удалился на Валаам, которым управлял тогда опытный в духовной жизни о. игумен Назарий. Постепенно проходил о. Варлаам здесь монастырские послушания. Вспоминая впоследствии об их пользе, он часто говаривал: «В бытность мою в поварне молитва кипела во мне, как пища в котле». В 1798 г. о. Варлаам пострижен о. игуменом Назарием в монашество; в 1801 г. посвящен в иеродиакона и в 1806 г. в иеромонаха. С первых дней вступления своего в монастырь о. Варлаам постоянно стремился к пустынной, уединенной, безмолвной жизни. Сначала он по временам подвизался в пустыне и приходил в монастырь для исправления чреды священнослужителя; впоследствии недалеко от скита Всех Святых построена была для него пустынная келья, которую он оставлял только для совершения Божественной службы в скиту. В пустыни он преимущественно занимался молитвой и чтением священного писания и писаний отеческих; иногда писал по уставу; пища его была самая простая, грубая; одно кушанье варил он на целую неделю и более. «Что это, батюшка, оставляете вы кушанье в котле, оно у вас покрылось ржавчиною», – сказал ему однажды настоятель о. Дамаскин, бывший в то время начальником скита. «Ничего, – отвечал ему о. Варлаам, – это не вредно; котел ведь чугунный; вот в медном, так опасно». В 1830 г., по смерти о. игумена Ионафана, братия общим голосом избрали себе в игумена о. Варлаама. Убежденный общими просьбами, едва согласился пустыннолюбивый, престарелый о. Варлаам поднять на свои дряхлые плечи тяжкое иго начальничества. |
|
|
