| По Божественному откровению об Иоасафе узнает монах-отшельник Варлаам, подвизавшийся в далекой месопотамской Сенаарской (Сеноридской) пустыне. Он отправляется в Индию в царский дворец и под видом купца предлагает с помощью чудесного камня исцелить царевича от сердечной тоски. Камнем этим была вера Христова. Научив царевича истинам слова Божия и окрестив его, Варлаам возвращается в пустыню. Разгневанный отец приказывает найти отшельника, чтобы вынудить его перед лицом царевича отречься от своей веры. Однако Иоасаф уже был настолько утвержден в христианстве, что обратил и самого отца, и все их царство. После смерти Авенира Иоасаф оставляет царский престол и уходит в далекую Месопотамию на поиски дорогого ему старца. Два года он ищет его, претерпевая трудные испытания суровой пустыни, и наконец находит в уединенной пещере. Столетний пустынник оставляет царевича с собой и вскоре отходит ко Господу, проведя в подвиге отшельничества 70 лет. Царевич Иоасаф остается в пещере старца и 35 лет до самой своей кончины продолжает его подвиг. О его кончине сообщает индийскому царю Варахии некий отшельник, царь отправляется в пустыню и находит в пещере нетленные благоуханные тела обоих подвижников. Он переносит их в Индию и хоронит в церкви, некогда построенной самим царевичем Иоасафом. 177 Великомученик Прокопий († 303; память 8 21 июля) был римским военачальником по имени Неаний. Император Диоклетиан воздвиг в 303 году новое гонение на христиан и послал его проконсулом в Александрию для истребления христиан. По пути Неанию было видение креста на небе, при этом он услышал слова, как некогда услышал гонитель христиан Савл, направлявшийся в Дамаск: «Неаний, и ты гонишь Меня?».— «Кто Ты, Господи?» — спросил он.— «Аз есмь распятый Иисус, Сын Божий». Так Неаний уверовал во Христа и стал ревностным христианином. За это он был заключен в темницу в Кесарии Палестинской, по жалобе собственной матери. После страшных пыток ночью явился ему в темнице Сам Христос со святыми Ангелами и крестил его с именем Прокопий. |
| Здесь выработалась в созерцательной тиши монастырских келий теософия, которая при вне-вероисповедном характере всякой мистики живо напоминает персидский суфизм и созерцательную восторженность индийской йоги. Находясь, подобно гимнософистам, в экстатическом гипнозе, направив неподвижно взгляд на пуп (омфалопсихиты), посвящённые видели несотворенный божественный свет, который осиял Христа при преображении на Фаворе. Рационализирующее православие различных вероисповеданий в инстинктивной неприязни ко всякой мистике обычно пятнает её приверженцев как еретиков; так поступила древняя церковь с аудианами и евхитами, римская с фратичеллами и молинистами, и наконец, лютеранство «чистого учения» со столь превосходящими его истинным благочестием мечтаниями какого-нибудь Швенкфельда, Вейгеля, И. Арндта или И. Бёме. В Греции православие стало на сторону таинственного учения мистики, так как оба доносителя на него, издевавшиеся над мечтательными монахами в своих произведениях, Варлаам и Акиндин, были «латиномудрствующими» ( λατινφρονες); ведь Варлаам происходил из греческой, но «схизматической» Калабрии. Этого было достаточно, чтобы сделать для клира и народа дело святогорцев национальным греческим делом. Во время дико свирепствовавшей гражданской войны заседали с 1341 г. до 1351 г. собор за собором, патриархи возводились и смещались; но «омфалопсихиты», превосходно представленные позднейшими архиепископами солунскими Григорием Паламой и Никифором Кавасилой, двумя действительно выдающимися представителями греческой образованности и мистики, одержали блестящую победу. Святая Гора оказалась Сионом истинной веры. Во время того ужасного кризиса умирания целого народа, когда османы безжалостно топтали ромейский народ, Афон стал убежищем, которого тишины искали разбитые души, но вместе с тем и много сильных сердец, разочаровавшихся во всей земной жизни, предпочитали в том же уединении от мира провести в союзе с Богом свою душевную борьбу. Монашество обеспечило несчастной нации единственное подлинное и продолжительное утешение в эти тяжёлые времена. |
| По окончании университета Евгений Николаевич приехал к о. Амвросию и спрашивал, что же теперь ему делать. – А теперь, – сказал Батюшка, – пишите в защиту веры. Церкви и народности. Погожев – художник в душе, и это отражается на его произведениях. Прошло несколько лет, о. Амвросий умер, и Евгений Николаевич осиротел. Приезжал он по привычке в Оптину, но ни к кому из старцев не обращался, так как, по его словам, никто не мог заменить ему батюшку о. Амвросия. Гребцов много, и хорошие гребцы, а кормчего нет. Правда, был кормчий, который поджидал его к себе, и, наверное, беседа с ним принесла бы Евгению Николаевичу большую пользу, – это покойный батюшка о. Анатолий 189 , – великий старец и преемник о. Амвросия, но Погожев не пожелал к нему обратиться. Однажды зашёл он ко мне, я тогда был ещё послушником. Разговорились мы с ним. – Вы идеалист, Евгений Николаевич, – сказал я ему, – в мipy вам не место, ступайте в монастырь, всё равно какой, но лучше бы в наш, где хранятся заветы старцев. Пять лет пребывали бы послушником, десять лет монахом, пять – иеродиаконом... – Ну, а потом? – Потом вы были бы старцем, как о. Амвросий. Вы теперь внешний художник, а тогда сделаетесь внутренним. Вспомните слова Пушкина: Не для житейского волненья, Не для корысти, не для битв. Мы рождены для вдохновенья. Для звуков сладких и молитв 190 . – Хотя Пушкин говорил это про поэтов, но эти слова больше относятся к монахам. Поступайте в монастырь и найдёте мир и радость души. Не согласился. – И в мipy можно приносить пользу, – ответил он. – Да, конечно, можно, но в мipy и множество соблазнов. Знаете ли вы историю индийского царевича Иоасафа 191 ? Царь Авенир, отец его, устроил сыну великолепный замок и хотел, чтобы сын жил в роскоши и неге, беззаботной весёлой жизнью. Но старец Варлаам обратил юношу ко Христу, и он совершенно изменился. Отец, желая вернуть сына к язычеству, привёз ему красавицу Рояйлю, на которой хотел женить его, но Иоасаф не соблазнился красотою невесты, отверг все удовольствия мipa и наследовал Царствие Небесное. Как бы и вас не соблазнила Рояйля во дворце. |
| Такое поведение было, однако, исключением. Если отшельники вынуждены были находиться среди людей, они, прежде всего, приобретали одежду. Поэтому, когда один аскет на Иордане хотел уйти на заработки, чтобы потом купить себе книгу Евангелия, он попросил старца: «Дай мне мешок, я его надену!» Ибо» – добавляет Иоанн Мосх , – «он был нагим» 128 . Получив мешок, он отправился работать в Иерусалим. Нагие отшельники а пустыне встречались, судя по всему, только в южных областях Востока, где жаркий климат позволял так жить – обычно замкнуто, в одиночестве 129 . Но значительное большинство отшельников, даже в своей замкнутости, придерживалось принятых норм приличия. В целом, для раннего монашества нагота остается чуждой. Многочисленные предписания и предостережения, которыми ранние отцы-пустынники, и особенно основатели монастырских общин, стремились оградить их сад святой чистоты, охватывали даже мельчайшие аспекты жизни общества и жизни полов, что показывают полноту любви и заботы их авторов 130 . И хотя кратко описанный здесь аскетизм в одежде встречается также у индусов, предположение о заимствовании этого обычая ранними анахоретами все же вряд ли доказуемо. О. Цёклер 131 и Й. М. Бесс 132 решительно его отвергли; однако параллели из тогдашнего культурного и мировоззренческого окружения учитывать при нашем анализе все же необходимо 133 . Были такие отшельники, которые предпочитали мастерить себе одежды из пальмовых листьев, переплетая их или соединяя как-то иначе, и так защищаться от ветров и непогоды. Обычно они также жили в дикой местности. Когда первый отшельник, Павел Фивейский, бежал во время Дециевых гонений в пустыню, «пальмовые деревья давали ему и пищу, и одежду» 134 . Из пальмовых листьев он, подобно корзине, сплел себе тунику, которую от него позже унаследовал Антоний 135 . Похожие сообщения есть и о других отшельниках 136 . Когда Пафнутий, биограф египетского пустынника Онуфрия, посетил его, тот вышел к нему навстречу, имея на бедрах лишь повязку из листьев, а все его тело покрывала волосяная поросль 137 . Были и группы монахов, которые носили целые туники из листьев. Так, о братстве из 7 мужчин, живших в пустыне недалеко от сарацин, сообщается, что «только пальма давала им одежду» 138 . В известном монашеском романе о Варлааме и Иосафате (излюбленном чтении во всех монастырях начиная с седьмого века), в котором описываются монашеские обычаи IV века 139 , Варлаам сообщает, что многие индийские монахи носили одежду из пальмовых листьев 140 . Конечно остается вопрос, насколько этот рассказ исторически достоверен. Между тем интересно, что отраженные в нем культурные реалии в большинстве случаев соответствуют тем, в которых жили египетские и малоазиатские монахи. |
| – Вы – идеалист, Евгений Николаевич, – сказал я ему, – в миру Вам не место, ступайте в монастырь, собственно, все равно, в какой, но лучше в наш, где хранятся заветы старцев. Пять лет пробыли бы Вы послушником, десять лет монахом, пять – иеродиаконом. – Ну а потом? – А потом Вы были бы старцем, как о. Амвросий. Вы теперь внешний художник, а тогда сделаетесь внутренним. Вспомните слова Пушкина: «Не для житейского волненья, не для корысти, не для битв – мы рождены для вдохновенья, для звуков сладких и молитв». Хотя Пушкин говорил это про поэтов, но эти слова больше относятся к монахам, поступайте в монастырь – и найдете мир и радость душе». Не согласился. – И в миру можно приносить пользу, – ответил он. – Да, конечно, можно, но в миру множество соблазнов. А знаете ли Вы историю про индийского царевича Иоасафа? Царь Авенир, отец его, устроил сыну великолепный замок и хотел, чтобы тот жил в неге и роскоши беззаботной и веселой жизнью. Но старец Варлаам обратил юношу ко Христу, и тогда тот совершенно изменился. Отец, желая вернуть сына к язычеству, выписал ему красавицу Рояйлю, на которой хотел его женить, но Иоасаф не соблазнился красотой невесты, отверг все удовольствия мира сего и наследовал Царствие Небесное. Как бы Вас не соблазнила Рояйля во дворце. Не знаю, отчего сказал я ему это, но через несколько лет узнаю, что Евгений Николаевич женился на дочери одного известного сановника, и великий князь Константин Константинович устроил им свадьбу во дворце. Выбор невесты был неудачен: через полгода они разошлись. Она была женщина практическая и не поняла его. Вскоре они прямо возненавидели друг друга. Я не видел Евгения Николаевича двадцать лет, сегодня он приехал ко мне. Я говорю ему: – Кончится развод, поступайте в монастырь. Я дам Вам келью, успокоится душа Ваша после всех житейских треволнений. Он головой качает: – Поздно! – Ко Христу никогда не поздно, Евгений Николаевич, вспомните разбойника, кажется, и жить-то ему осталось несколько минут, а он завопил: «Господи, помяни меня во Царствии Твоем!» – и спасен. |
| Своим широчайшим распространением среди разных народов П. обязана прежде всего своим почти сказочным сюжетом. У индийского царя Авенира рождается долгожданный сын Иоасаф, которому звездочеты предсказывают будущее великого христианского подвижника. Царь-идолопоклонник помещает сына в изолированный от внешнего мира дворец, чтобы тот не мог ниоткуда узнать о ненавистной царю вере. Но божиим промыслом о царевиче узнает пустынник Варлаам, под видом купца проникающий во дворец и наставляющий царевича в христианской вере. В конце концов после многих испытаний Иоасаф уходит в пустыню к Варлааму, где вместе с ним предается отшельническому подвигу. После смерти обоих на их могиле происходят чудеса и исцеления. Возникшая на востоке как рассказ о благочестивом царевиче, в своем дальнейшем распространении П. стала восприниматься как житие святых подвижников, и главные ее герои вошли в церковные календари у грузин, греков, славян и народов Западной Европы. Успеху П. немало способствовал также ее характер диалога между учителем и учеником, причем учитель излагает сложнейшие догматические истины в виде многочисленных притч, широко известных у многих народов. В настоящее время известны три древнеславянских перевода П.: древнерусский, сербский и среднеболгарский. Древнейшим из них является древнерусский перевод, сделанный, по-видимому, в Киеве не позже начала XII в. Об этом можно судить по тому, что уже в состав первой редакции русского Пролога были внесены пять притч из этого перевода П., дополненные толкованиями русского книжника. Две из них были использованы вместе с проложными толкованиями Кириллом Туровским в его «Притче о белоризце». В XV в. был составлен так называемый Афанасиевский извод этого перевода на основе списка, в котором первоначальный текст был несколько сокращен, причем автор этого извода внес целый ряд дополнений. Распространившись в составе Пролога и в виде Афанасиевского извода, П. в своем полном первоначальном виде оказалась вытесненной ими, известно лишь пять списков полного текста, все они XVI в. (ГПБ, Солов. собр., 208; ГБЛ, собр. Большакова, 210; ГИМ, собр. Хлудова, 60 и др.). Князь Андрей Курбский редактировал текст этого перевода по латинскому тексту П. и включил отредактированный текст в собрание своих переводов произведений Иоанна Дамаскина. |
| Когда заходишь внутрь, глаза должны попривыкнуть к сумраку собора, чтобы разглядеть сохранившиеся фрески XIV века. Вот ангел вручает свиток с монашеским общежительным уставом преподобному Пахомию. Повыше – святые врачи Флор и Лавр. А вот преподобный Варлаам беседует с индийским царевичем Иоасафом. А если запрокинуть голову, то там, в барабане купола – пророк Даниил. Лик Спаса Вседержителя (“Русский Спас”), хорошо известный нам, оказывается, был обнаружен в 1918 году здесь же, в Успенском соборе. Вместе с иконами архангела Михаила и апостола Павла, образ хранится сейчас в Третьяковской галерее. Не было у иконописцев обычая подписывать свои творения – кто я такой, всего лишь кисточка в Божиих руках – потому-то чаще всего и не знаем мы, кто писал ту или иную икону. Но Спас Вседержитель с большой вероятностью написан рукой Андрея Рублева. Саввино-Сторожевский монастырь … Поворот в монастырь — здесь нужно выйти из автобуса. Идти недалеко, но в гору. Пеший подъем можно растянуть минут на 10. Сквозь деревья белеют каменные стены обители, с круглыми башнями, бойницами – как у крепости. Ведь монастыри-то раньше и были крепостями, часто выполняли оборонительную функцию. Любил это место царь Алексей Михайлович Тишайший. Как-то во время охоты в окрестностях монастыря встретился он с медведем, и не оказалось рядом никого из государевых людей. По преданию, из чащи вдруг вышел старец и усмирил дикого зверя. «Кто ты?», – спросил Алексей Михайлович. «Савва», – ответил монах и так же неожиданно скрылся, как и появился. С тех пор царь регулярно приезжал сюда, даже построил себе здесь резиденцию – царский дворец и царицыны палаты, где сейчас располагаются соответственно паломническая служба и музей. Ученые говорят, что эти белокаменные царские палаты – один из самых значительных памятников гражданского зодчества середины-конца XVII beka. Окна царской светлицы, наверное, выходили на луга… А в покоях, где когда-то останавливалась Мария Ильинична Милославская, супруга Алексея Михайловича, теперь располагаются экспозиции и выставки Звенигородского историко-архитектурного и художественного музея. Изразцовые «муравленые» печи, мебель боярская, кокошники и серьги – чего-чего там только нет! В музее можно пробыть и час, и два. |
| По словам Никона, вся церковь рыдала при чтении этой грамоты, и сам он едва мог читать от плача. Архимандрит просил оставить в монастыре частицу св. мощей. " И егда я, богомолец твой, пишет Никон, начат имати часть от святых мощей, тогда обоня воня благоухания от святых мощей святого Филиппа не мало, и мнози того благоухания сподобились слышати. " Покрывши раку царскими покровами, со свечами и колокольным звоном, понесли ее к ладье. " Мнози же путем от плача и слез изнемогше… валяющеся семо и овамо, яко объюродевшие, ови от радости, ови же от жалости " … Отъехавши от монастыря на пять верст, два дня стояли у Заяцкого острова, выжидая погоду. Еще через сутки, 11 июня, вошли благополучно в устье Онеги. Никон подробными письмами с дороги извещает царя об этапах своего путешествия. 20 июня приплыли в Каргополь, оттуда сухим путем двинулись в Кириллов монастырь и по Шексне доехали 25 июня до села Рыбного (Рыбинска) по Волге. 30 июня прибыли в Ярославль. Отсюда опять начинается сухопутное путешествие по великой северной дороге — через Переяславль, Троице-Сергиеву лавру к Москве. Всюду, на остановках вносили мощи в храмы и служили при большом стечении народа. Последняя стоянка была в селе Воздвиженском, в 6 верстах от лавры, где Никон выжидал царского приказа. Он не решился внести драгоценные мощи в деревянную церковь села " за многонародное собрание и неискусное свещь поставление " , — и стоял с ними " под подвижным кровом — в шатре " . 9 июля Москва встречала своего великого святителя. Из Успенского собора вышел крестный ход, предводимый митрополитом Ростовским Варлаамом. За ним шел царь в золотом кафтане, с индийским посохом из слоновой кости, в шапке, усыпанной каменьями и жемчугом. Огромные толпы народа заполняли улицы Напрудной слободы, где у часовни царь встретил раку угодника. На этом месте был поставлен дубовый крест, давший название Крестовской заставе. Тут общая радость омрачилась печальным событием. Старец Варлаам не вынес усталости и жары июльского дня; опустившись в кресло, он скоропостижно скончался, у самой раки святого. Но государь уже спешил принять на свои плечи святое бремя. Почившего митрополита понесли вслед за св. Филиппом. Дальнейшее шествие и чудеса, совершившиеся в тот день, сам Алексей Михайлович описал в восторженном и взволнованном письме к кн. Н. И. Одоевскому: |
| Хотя здесь говорится про поэтов, но эти слова больше относятся к монахам. Поступайте в монастырь и найдете мир и радость души. Не согласился. - И в миру можно приносить пользу, - ответил он. - Да, конечно, можно, но в миру и множество соблазнов. Знаете ли вы историю индийского царевича Иоасафа? Царь Авенир, отец его, устроил сыну великолепный замок и хотел, чтобы сын жил у него в роскоши и неге, беззаботной веселой жизнью. Но старец Варлаам обратил юношу ко Христу, и он совершенно изменился. Отец, желая вернуть сына к язычеству, привез ему красавицу Рояйлю, на которой хотел женить его, но Иоасаф не соблазнился красотой невесты, отверг все удовольствия мира и наследовал Царствие Небесное. Как бы и вас не соблазнила Рояйля во дворце. Не знаю, отчего я это ему сказал, но через несколько лет я узнал, что Евгений Николаевич женился на дочери одного известного сановника, и великий князь Константин Константинович устроил им во дворце свадьбу. Выбор невесты был неудачен: скоро они возненавидели друг друга и через полгода разошлись. Она была женщина практичная и совсем не понимала его. Я не видел Евгения Николаевича двадцать лет, сегодня он приезжал ко мне. Я ему говорю: - Пройдет время, поступайте в монастырь, я дам вам келлию, и успокоится душа ваша после всех житейских треволнений. - Поздно! - Ко Христу никогда не поздно, Евгений Николаевич, вспомните разбойника, кажется, и жить-то осталось ему несколько минут, а он возопил: " Господи, помяни меня во Царствии Своем " - и спасся! Задумался. Не знаю, на что решится, а жаль мне его. Полагайтесь во всем на волю Божию; кто жаждет спасения, вопиет ко Христу: " Спаси меня, Господи, как, ты Сам знаешь " - того Господь спасет. Расскажу вам страничку из моей жизни. У меня всегда было желание спасения, но окружающие меня люди были равнодушны к вере, опоры найти было не в ком. А между тем мысль говорила мне, что так жить нельзя. Я не знал, на что решиться. Один знакомый инок утешил меня: предайтесь на волю Божию. Когда молитесь утром и вечером, всегда говорите: " Имиже веси судьбами спаси меня, Господи " - и спасет. |
| Год 1796. Июнь. 25. Санкт-Петербург. У Марии Феодоровны и Павла Петровича рождается третий сын, нареченный Николаем — имя это тоже отсутствовало в мартирологах русского императорского дома. Восприемник — Александр Павлович. «Голос у него бас… длиною он аршин без двух вершков, а руки немного поменьше моих». (Ekamepuha II — Гримму.) Дитя равняется с царями… Он будет, будет славен, Душой Екатерине равен. (Гаврила Державин. «На крещение Великого Николая Павловича», 1796 год.) «Новорожденный был назван Николаем. Смотря тогда на него, как он лежал в пеленках и кричал, утомленный обрядом крещения, весьма продолжительным в русской церкви, я не предвидел, что это слабое, миловидное существо, красивое, как и всякий здоровый ребенок, станет со временем бичом моего Отечества». (Адам Чарторыйский. Мемуары.) «Я от бабушки ушел…» Великий князь талантливо вел назначенную ему бабушкой роль. Но, в отличие от Кочубея, не пылал романтической страстью к свободе; в отличие от Строганова — не рвался в бой за нее; в отличие от Чарторыйского — не посвящал каждую минуту жизни достижению патриотической цели, естественно сплавленной с личными амбициями. Он — играл. Он играл с ними в игру либерализма; он играл в бабушкином спектакле; он играл в кошки-мышки с отцом. И до конца серьезно относился лишь к одной возможности, одной перспективе — переиграть всех. А затем, с предписываемой правилами высокого сценического искусства грациозностью, склонив голову на правое плечо, плавно раскинув руки как бы для нежных объятий, неотрывно глядя в зал и мелко семеня на цыпочках, вовремя ускользнуть за кулисы. Ибо чем сильнее было давление бабушки, отца, Двора, обстоятельств, мыслей о судьбе царственного брата Людовика (все люди царской крови — братья) и воспоминаний о кончине царственного дедушки Петра Феодоровича Третьего, рассказов об ужасах Пугачевского восстания — тем отчетливее и радостнее становилась перспектива ухода. Если бы в Законе Божием Александра наставлял не отец Андрей Сомборский, он, возможно, почерпнул бы эту идею из трогательного жития индийского царевича Иоасафа, которому старец Варлаам открыл сокровища христианской веры и который отверг все радости царской жизни ради сладкой муки сораспятия Христу. Но Александра наставлял отец Андрей. И потому жития благочестивого Иоасафа, над которым проливало слезы не одно поколение русских людей, он не знал. |
|
|
