| Лариса. Ах, дело сделано; можно только жалеть, а исправить нельзя. Входит Евфросинья Потаповна. Явление третье Огудалова, Лариса и Евфросинья Потаповна. Евфросинья Потаповна. Уж откушали? А чаю не угодно? Огудалова. Нет, увольте. Евфросинья Потаповна. А мужчины-то что? Огудалова. Они там сидят, разговаривают. Евфросинья Потаповна. Ну, покушали и вставали бы; чего еще дожидаются? Уж достался мне этот обед; что хлопот, что изъяну! Поваришки разбойники, в кухню-то точно какой победитель придет, слова ему сказать не смей! Огудалова. Да об чем с ним разговаривать? Коли он хороший повар, так учить его не надо. Евфросинья Потаповна. Да не об ученье речь, а много очень добра изводят. Кабы свой материал, домашний, деревенский, так я бы слова не сказала; а то купленный, дорогой, так его и жалко. Помилуйте, требует сахару, ванилю, рыбьего клею; а ваниль этот дорогой, а рыбий клей еще дороже. Ну и положил бы чуточку для духу, а он валит зря; сердце-то и мрет, на него глядя. Огудалова. Да, для расчетливых людей, конечно… Евфросинья Потаповна. Какие тут расчеты, коли человек с ума сошел. Возьмем стерлядь: разве вкус-то в ней не один, что большая, что маленькая? А в цене-то разница, ох, велика! Полтинничек десяток и за глаза бы, а он по полтиннику штуку платил. Огудалова. Ну, этим, что были за обедом, еще погулять по Волге да подрасти бы не мешало. Евфросинья Потаповна. Ах, да ведь, пожалуй, есть и в рубль, и в два; плати, у кого деньги бешеные. Кабы для начальника какого высокого али для владыки, ну, уж это так и полагается, а то для кого! Опять вино хотел было дорогое покупать в рубль и больше, да купец честный человек попался; берите, говорит, кругом по шести гривен за бутылку, а ерлыки наклеим какие прикажете! Уж и вино отпустил! Можно сказать, что на чести. Попробовала я рюмочку, так и гвоздикой-то пахнет, и розаном пахнет, и еще чем-то. Как ему быть дешевым, когда в него столько дорогих духов кладется! И деньги немалые: шесть гривен за бутылку; а уж и стоит дать. А дороже платить не из чего, жалованьем живем. Вот у нас сосед женился, так к нему этого одного пуху: перин да подушек, возили-возили, возили-возили, да все чистого; потом пушного: лисица, и куница, и соболь! Все это в дом, так есть из чего ему тратиться. А вот рядом чиновник женился, так всего приданого привезли фортепьяны старые. Не разживешься. Все равно и нам форсить некстати. |
| Но и это еще не конец. За мужьями пошли жены. И была другая битва. В истории она называется «Битва черных женщин». Белые короли даже сами испугались, столько было убитых. Ведь черные нужны белым. Благодаря черным есть какао, фиги, финики, бильярдные шары из слоновой кости, галоши и страусовые перья, а еще касторка, а еще корица, ваниль, попугаи, красные раковины, черепаховые гребни, — негры приносят белым большую пользу. Правда, касторка невкусная, но зато приятно играть на бильярде, шляпа со страусовым пером красивее, а булочки с ванилью вкуснее. Итак, белые короли решили показать дикарям, что якобы они их лучше и женщин убивать не хотят. Всех оставшихся в живых помиловали. И тут случилось самое ужасное. Клю-Клю отправила на войну детей. Но дети не дошли даже до моря. Больше половины их погибло в дороге. Бедный, бедный, бедный Матиуш! То, что он увидел, было так страшно! Вызванный Клю-Клю, он явился неожиданно в детский лагерь, полный голодных, больных, доведенных до отчаяния детей, которых, казалось, уже ничего не может спасти. Еще накануне битвы женщин Клю-Клю получила от него почтовый орех и тут же послала четырех гонцов, чтобы его выкрали с острова. Почтовый крысенок провожал их к Матиушу. Двух из гонцов по дороге съели акулы, но двое других достигли острова. Как приказала им Клю-Клю, они оставили лодку в пяти милях от берега и добирались, плывя под водой и дыша через тростник, — Клю-Клю боялась, чтобы их не заметила стража, она думала, что Матиуш все еще в неволе. Бедный, бедный Матиуш! Ему так не хотелось покидать свое безопасное убежище, так было жаль расставаться с дружелюбными туземцами. Но в мире творилось что-то очень страшное и творилось из-за него, во имя его и как будто ради него. И Клю-Клю зовет его на помощь. Бум-Друму он уже ничем не может помочь, но должен попытаться спасти Клю-Клю и чернокожих друзей. Приготовления к побегу заняли две недели. Нужно было испортить маяк, чтобы ночью было темно. Это взяли на себя негры. Кроме того, нужно было сделать весла и спрятать их на берегу моря. Наконец отправились в дорогу. |
| Приготовление: Мармелад Ингредиенты: сахар — 2 стакана; вода — 2 стакана; агар-агар — несколько палочек в палец толщиной и длиной примерно 10 см; лимонная кислота; патока — 0,5 чайной ложки; клубничная/лимонная эссенция — 10 г (или по вкусу); красители. Приготовление: Торт Париж Ингредиенты на коржи: яичный белок — 8 шт.; сахар — 2 стакана; грецкие орехи и миндаль — 1 стакан; мука — 0,5 стакана. Ингредиенты на крем: молоко — 1 литр; яичные желтки — 6 шт.; сахар — 2 стакана; мука —250 г; сливочное масло — 450 г; ром — 1 столовая ложка; свежесваренный кофе — 1 столовая ложка. Приготовление: Песочный торт Ингредиенты: сливочное масло — 900 г; сахар — 1 стакан; куриное яйцо — 2 шт.; мука — 900 г; яблоко — 5 шт.; цедра одного лимона. Приготовление: Мамин кекс Ингредиенты: сметана — 250 г; сахар — 2 стакана; куриное яйцо — 4 шт.; мука подъемная (или обычная с щепоткой соды) — 3 стакана; изюм — 0,5 стакана; грецкие орехи — 0,5 стакана; цедра одного лимона; ванилин по вкусу. Приготовление: Кекс, другой рецепт Ингредиенты: куриные яйца — 2 шт. + 1 желток; сахар — 1,5 стакана; сливочное масло — 125 г; мука подъемная — 2 стакана; молоко — ¼ стакана; ваниль, орехи, изюм. Приготовление: Фруктовый кекс (русский рождественский торт) Ингредиенты: сливочное масло — 300 г; сахар — 3 стакана; куриное яйцо — 5 шт.; сметана — 3 столовые ложки; миндаль — 225 г; изюм — 450 г; мука подъемная — 3 стакана. Этот кекс очень насыщен фруктами и напоминает мне традиционный рождественский кекс — лучшую его версию. Я получила этот рецепт от очаровательной Нины Козиной и с тех пор пеку его постоянно. Ввиду того, что это очень большая порция, я делю ее на четыре части и выпекаю в небольших продолговатых формах — получается четыре кекса. Один сразу идет на стол, а остальные три я заворачиваю в фольгу и ставлю в морозильник. Храниться так кекс может месяцами, и когда вы откроете его, он будет словно свеженький. Этот рецепт определенно заслуживает внимания! Бисквит Ингредиенты: куриные яйца — 8 шт.; сахар — 2 стакана; мука — 4 столовые ложки; крахмал (картофельная мука) — 4 столовые ложки. |
| Рассмотрев свою ваниль и слизав с нее хорошенько кристаллические иголочки ванилина, я затем выдавливал в рот ее семена, а после них съедал и самую кожу. Что касается до остальных пряностей, то частью сгрызал их, частью растеривал, но каждый раз они наполняли все мое существо теплою полнотою бытия и чувством реальности других миров, причем я сам ясно не знал, находятся ли эти миры по ту сторону океана, или по ту сторону форм рационального познания. Благоухания наполняли меня теплотою. Напротив, от звуков мне становилось холодно, порою настолько холодно, что я дрожал весь, как в сильнейшем ознобе, и чувствовал, что еще слушать – выше моих сил и что-нибудь может случиться. Если при этом бывали взрослые, они иногда давали мне что-нибудь успокоительное или прекращали музыку. Так памятно это ощущение спирально вьющегося по спинному мозгу холодного вихря, начинающегося с первыми тактами музыки и все ширящегося, так что он пронизывает все тело, и ноги, и туловище с руками, и голову, а потом начинает стремительно дуть, бороздя все пространство комнаты, провеивая сквозь меня, словно мое тело кисея, и холодит эфирным восторгом, вознося на себя к самозабвенному экстазу. Я музыку любил неистово, а ощущал почти до вражды; она слишком потрясла меня и слишком многого от меня требовала, чтобы можно было относиться к ней как к удовольствию. В детстве у меня был тонкий и верный слух, как говорили люди музыкальные, посещавшие наш дом. Вероятно, лет с четырех я уже лез к пианино Блютнера в нашей гостиной, когда там никого не было, и одним пальцем подбирал слышанные мелодии, или же, напротив, пытался какими-то массами звуков, как я ощущаю, в том роде, который звучал Скрябину, выразить разрывавшие меня чувства. Но более мелодии я всегда чувствовал музыкальную ритмику, с одной стороны, а окраску звуков – с другой. Мне хотелось звуков иррационального тембра, шелестящих, скользящих. Сочность звука мне всегда была отвратительна. Звуки, сухие, как удары, звуки-трески, звуки-шумы, арфа, например, или звуки, которых я не знал в музыке, или которых в музыке и нет, их искало мое воображение. |
| Рождественский миндальный кекс Для формы диаметром 26 мм: 250 г масла, 250 г сахарной пудры, ваниль (или чайная ложка ванильного сахара), соль на кончике ножа, 20 г рома, 6 яиц, 350 г муки, 2 чайные ложки разрыхлителя теста, 400 г изюма без косточек, 50 г молотых миндальных орехов, 100 г измельченных цукатов из лимонной корки, 100 г очищенного миндаля (раздробленного на половинки зерен), 2 чайные ложки сахара, 5 столовых ложек воды, 100 г марципана, 60 г сахарной пудры, 2 столовые ложки абрикосового мармелада. Шафран для окраски теста и пергаментная бумага для формы. Выстелить пергаментной бумагой форму для кекса. Духовку разогреть до 180 градусов. Растереть масло с сахаром, солью, ванилью и ромом. Добавить по одному яйца и растирать, пока не получится пышная масса. Если масса осядет, добавить ложку муки. Муку смешать с разрыхлителем, изюмом, молотым миндалем и лимонными цукатами и постепенно перемешать с яично-масляной массой. Тесто переложить в форму, выровнять верх и уложить по поверхности плотно друг к другу половинки миндаля. Выпекать кекс час-полтора на втором уровне снизу. Прежде чем вынуть его из духовки, проверить с помощью деревянной спицы, полностью ли он пропечен - для этого проткнуть кекс, вытащить спицу, и если тесто к ней не прилипло - кекс готов. Испеченный кекс переложить вверх дном на кухонную решетку и некоторое время бумагу не снимать. Из воды и сахара сварить сироп (варить при постоянном помешивании 3 минуты), намазать верх кекса. Смешать с сахарной пудрой марципаны. Бока кекса намазать абрикосовым мармеладом. Марципановую массу тонко раскатать в полоску и обложить ею бока кекса. Выступающий верхний слой надрезать в виде отделочной бахромы. Из оставшихся марципанов можно сделать разные фигурки и украсить поверхность кекса. Как правильно приготовить заправки для салатов и соусы постной кухни Чесночная заправка для салатов Хорошо раздавить чесночницей 3 - 4 дольки чеснока, растереть его с солью и добавить 3 ст. ложки холодной кипяченой воды и 2 ст. ложки горячего растительного масла. Всю массу тщательно перемешать и использовать для простых салатов или закусок из отварных бобовых. |
| Сначала это было не очень заметно благодаря его привычке не знать, сколько у него в кармане денег, но Иван Матвеевич вздумал присвататься к дочери какого-то лабазника, нанял особую квартиру и переехал. Хозяйственные размахи Агафьи Матвеевны вдруг приостановились: осетрина, белоснежная телятина, индейки стали появляться на другой кухне, в новой квартире Мухоярова. Там по вечерам горели огни, собирались будущие родные братца, сослуживцы и Тарантьев, все очутилось там. Агафья Матвеевна и Анисья вдруг остались с разинутыми ртами и с праздно повисшими руками, над пустыми кастрюлями и горшками. Агафья Матвеевна в первый раз узнала, что у ней есть только дом, огород и цыплята и что ни корица, ни ваниль не растут в ее огороде, увидела, что на рынках лавочники мало-помалу перестали ей низко кланяться с улыбкой и что эти поклоны и улыбки стали доставаться новой, толстой, нарядной кухарке ее братца. Обломов отдал хозяйке все деньги, оставленные ему братцем на прожиток, и она месяца три-четыре без памяти по-прежнему молола пудами кофе, толкла корицу, жарила телятину и индеек, и делала это до последнего дня, в который истратила последние семь гривен и пришла к нему сказать, что у ней денег нет. Он три раза перевернулся на диване от этого известия, потом посмотрел в ящик к себе: и у него ничего не было. Стал припоминать, куда их дел, и ничего не припомнил: пошарил на столе рукой, нет ли медных денег, спросил Захара, тот и во сне не видал. Она пошла к братцу и наивно сказала, что в доме денег нет. — А куда вы с вельможей ухлопали тысячу рублей, что я дал ему на прожитье? — спросил он. — Где же я денег возьму? Ты знаешь, я в законный брак вступаю: две семьи содержать не могу, а вы с барином-то по одежке протягивайте ножки. — Что вы, братец, меня барином попрекаете? — сказала она. — Что он вам делает? Никого не трогает, живет себе. Не я приманивала его на квартиру: вы с Михеем Андреичем. Он дал ей десять рублей и сказал, что больше нет. Но потом, обдумав дело с кумом в заведении, решил, что так покидать сестру и Обломова нельзя, что, пожалуй, дойдет дело до Штольца, тот нагрянет, разберет и, чего доброго, как-нибудь переделает, не успеешь и взыскать долг, даром что “законное дело”: немец, следовательно, продувной! |
| Этот сдвиг имеет несколько причин. Важнейшая из них состоит в том, что многим философам морали кажется все более сомнительным, что нравственность принадлежит к области положительных фактов. Как заметил Уильям Лайкен, «моральные факты оказались... в числе предметов, трактуемых большинством современных философов с холодным презрением» 48 . Если истинность и авторитетность моральных утверждений проистекают единственно лишь из человеческих предпочтений и желаний, то все, подлежащее объяснению в морали, мы можем объяснить простыми ссылками на факты человеческого сознания, на его содержание и/или его деятельность, а следовательно, апелляция к Богу или иным сверхъестественным существам становится совершенно излишней. А потому было бы уместно начать настоящую главу с оценки доводов, выдвигаемых в доказательство того, что мораль не имеет объективного характера. 8.1. Этический объективизм и этический субъективизм Философы обычно проводят различие между объективными и субъективными утверждениями. Объективные утверждения – это высказывания вроде Джордж Вашингтон был первым президентом Соединенных Штатов, 1+1=2, Земля имеет четыре Луны. Первые два из них объективно истинны, тогда как третье – объективно ложно. Для объективных утверждений характерны два отличительных признака: (i) Они не являются простым выражением вкусов, желаний и мнений. (ii) Они имеют абсолютное истинностное значение, т.е. не являются «истинными для такого-то» или «истинными в той или иной культуре» (каким бы ни был здесь точный смысл выражения «истинный для»). Субъективным же утверждениям эти черты не свойственны. А потому говорить, например, что ваниль вкуснее шоколада, что футбол скучен или что громкая отрыжка после сытного обеда – вещь неприличная, не означает утверждать что-либо в строгом смысле слова истинное или ложное. Скорее это означает заявлять нечто, так сказать, «истинное для вас», но, возможно, не являющееся истинным для кого-либо другого. Что же это значит – утверждать, что некое предложение истинно для вас? Вероятно, это означает не более чем следующее: данное предложение попросту выражает ваши склонности и предпочтения, но не является суждением о каких-то реальных фактах нашего мира. (Заметьте в этой связи, что предложение о ваших мнениях, предпочтениях или вкусах – т.е. предложения вроде «Сэлли нравится шоколад» – было бы суждением объективным, так как в нем утверждался бы относящийся к миру факт, и потому оно имело бы истинностное значение. Таким образом, различие между объективными и субъективными фактами заключается не в том, что последние зависят от человеческих мнений и предпочтений, как склонны думать некоторые. Ведь, в конечном счете, истинность высказывания «Сэлли нравится шоколад» всецело зависит от человеческих предпочтений, а именно – вкусов Сэлли. Различие здесь в том, что субъективные утверждения, по сути, лишь выражают человеческие склонности и предпочтения.) |
| А гости были зеки, отсидевшие вместе с героем дня и уже освободившиеся. И они ехали на свадьбу со всех концов длинной страны, и каждый вез к столу, что мог, а, кроме того, еще и сверток с заветным подарком для молодых, но что это был за подарок — об этом скажу потом. Да! То были недавние зеки, великое племя. Незримо тянулся за ними след душной тьмы и серого небытия лагерей, терзаний унижаемой плоти и липких щупальцев, протянутых к душе. Эти зеки были призыва Брежнева, а он уже отличался от сталинских людоедских времен. Эти были в массе своей дерзки, хребты им не переломили, они имели шанс выжить несмотря ни на что. Они были мечены тавром неволи, однако неискушенный глаз мог и не увидеть это тавро, ибо они гнали прочь призрак лагерной преисподней жестким оскалом улыбки. Мощна была в них сила сопротивления, веселая, между прочим. Юлий Даниэль писал в лагере: Я устал огрызаться по-волчьи, Кислотою въедаться в металл, Я от ненависти, от желчи, Я от челюстей сжатых устал. Засмеяться, запеть хорошо бы, Примиренно уснуть к десяти, Только пойло из тягостной злобы Мне от губ своих не отвести. Но: они, зеки, все-таки смеялись, и Юлий смеялся тоже, и адская гнусность заключенья могла быть расстреляна только иронией, шуткой и смехом. Застолье сложилось. Оно имело свой строй и внутренний закон, чередующий восклицания, пожелания и воспоминания, и смех венчал каждый лагерный эпизод, его рассказывали с удовольствием и заново. Вспомнили того незадачливого еврея, который срок получил за то, что продал американцам теорему Пифагора, разгласил, как по теореме этой высоту определять — секрет государственного значения. Вспомнили эстонца-кондитера: изучив его дело, лагерное начальство вызвало его и допросило, правда ли, что есть такая булка, торт называется, а если правда — может ли он изготовить для них, начальников, такую булку и что для этого нужно. Кондитер с профессиональной добросовестностью и эстонской обстоятельностью составил список необходимых продуктов — сливки, ваниль, миндаль двух видов и прочее, более тридцати непонятных начальству слов. Оно и разозлилось — ты что, издеваешься? В карцер захотел?! А в карцере пустая баланда с гнилой картофелиной, хлюпающей в пустой жиже, — и та под вопросом. |
|
|
