| Царство Ормузда есть разделившийся Ормузд, а духи Аримана – разделившийся Ариман. А высший смысл этой доктрины пантеистический. Начало и основа жизни – безразличие, бытие без имени, всеобъемлющее, но неопределившееся. Из этого начала исходят два начала жизни, которыми обусловливается действительная жизнь и реальное бытие. Оба эти начала одинаково необходимы, и без зла не было бы и добра. Жизнь вселенной и есть не что иное, как соединение этих противоположностей, смешение добра со злом, разума с неразумностью, жизни со смертью. Подобный же пантеистический характер носит учение о триадах религии египетской (главная триада: Пта, Кнеф, Нейт; есть и триады меньшие, второстепенные); многочисленный сонм богов этой религии – олицетворение различных сил и явлений природы 528 . Триады в религиях народов передней Азии: ассиро-вавилонской (Ану, Бэл, Нисрук с триадою женских начал: Анат, Бэлит или Мелитта и Давкина и многими второстепенными триадами) и финикийской (здесь собственно двоицы: Ваал и Молох с Ваалтис и Ашер или Астартою, переходящие в триады богов неба и земли) имеют и еще более грубый, материалистический характер. Что касается, наконец, триад верховных божеств в религии греческой, то и здесь в древнейший период эти триады (Уран, Гея, Крон, позднее – Крон, Рея и Зевс) сливались с самою природою в её величественных явлениях, а в позднейший период (с триадами главных богов: Зевс, Афина, Аполлон, или: Зевс, Посейдон и Плутон) в этой религии водворился антропоморфизм. Позднейшие боги этой религии те же люди, только идеализированные. Божество хотя и мыслилось в ней личностью, но личностью ограниченною, конечною, не возвышающеюся над миром природы (т. н. субъективный языческий натурализм). То же представляют собою и боги и богини римской религии, также во главе имеющие триаду верховных божеств (Юпитера, Юнону и Минерву). Вообще же относительно всех естественных религий можно заметить, что в них тем более места имеют указанного рода космические триады, чем более эти религии бывают грубы и проникнуты мыслью о тождестве божественного и мирового начала, и что наоборот, чем более они совершенствуются и освобождаются от подобного представления о тождестве Бога и мира, тем менее находят в них места эти триады. |
| Нам кажется, что сам по себе устанавливаемый Деличем факт не представляет особенной опасности для традиционных представлений о сверхъестественном характере ветхозаветной религии и истории. Признание богооткровенного происхождения израильской религии вовсе не заставляет утверждать, чтобы всякое положение этой религии было совершенно оригинальным, чуждым другим религиозным системам и вообще недостижимым на естественном пути развития. Жертвенный культ, посты, молитвы, праздники, институт жречества-все это в той или иной форме существовало и в язычестве, возникши на почве врожденных человеческому духу религиозных потребностей. Все это получило только в Израиле божественную санкцию, очищено откровенным законом от нечистых языческих примесей и согласовано с целями домостроительства нашего спасения. Заповеди – „не убий“, „не укради“ и пр. были известны и другим, кроме евреев, народам; были они известны, конечно, и евреям до издания закона на Синае. Но на Синае они получили высший авторитет, подтверждены голосом самого Бога и стали заповедями богооткровенными. Таким образом, те места речи Делича, где он говорит о существовании у вавилонян подобного библейскому жертвенного ритуала, высоких нравственных идеалов, понятия о грехе, – все эти места нисколько не разрушают и не могут разрушить нашей веры в откровенный характер ветхозаветной религии. Допустим даже вместе с Деличем, что у древних ханаанских племен, в соприкосновении с которыми находился Израиль, существовали уже следы монотеизма. Подрывается ли этим высокое значение ветхозаветной религии и её особенное положение в ряду других, как религии богооткровенной? Без сомнения, нет. Находимые в языческих религиях слабые проблески монотеизма, о которых можно только догадываться по нескольким именам и отдельным, случайным выражениям, не могут быть и сравниваемы с идеей единобожия, проникающей ветхозаветную религию от начала до конца, засвидетельствованной многочисленными и ясными изречениями библейской письменности. Как бы мы ни возвышали отдельные верования вавилонян, в целом вавилонская религия все-таки будет неизмеримо ниже религии ветхозаветной, и последняя остается явлением чрезвычайным, понятным только при допущении божественного вмешательства в историю Израиля. С указанной точки зрения, и вопрос о том, есть ли божественное имя Иегова чисто еврейское или же оно употреблялось и у некоторых ханаанских племен, – не имеет существенного значения. Дело не в наименовании, а в тех представлениях, которые с наименованием соединяются. Имя Иегова могло быть известно и во время Хаммураби, как утверждает это Делич, но то учение об Иегове, которое мы находим в Библии, могло быть совершенно новым, оригинальным, сообщенным только евреям. |
| О значении всех этих открытий нет нужды особенно распространяться: «благодаря им», – по художественному выражению одного из видных деятелей на этом поприще, – «умерший мир пробуждается к новой жизни заступом раскопок и разоблачением научных изысканий. Из подземной темницы выходят достоверные свидетели египетской, вавилонской и ассирийской культуры, выступающие с живым словом» 254 . Отсюда ясно, что открытия эти полны самого глубокого интереса не только для изучение египетской и ассиро-вавилонской истории, но и для знакомства с древнейшим состоянием культуры, языка и религии вообще. В частности, для нас важное значение всех этих открытий усугубляется тем обстоятельством, что они, особенно в древнейшей своей части, блестящим образом подтверждают подлинность библейских повествований о первобытной эпохе и тем самым оказывают неоценимую услугу библейской апологетике. Говоря так, мы разумеем, главным образом, библиотеку Саргонидов, открытую английскими учеными при раскопках Куйюнджика, на месте бывшей культурным центром древнего мира прославленной столицы Ассиро-Вавилонской монархии. В 1845 г. неутомимый английский ориенталист Лейярд при раскопках холма Куйюнджика, похоронившего в себе руины древней Ниневии, открыл развалины знаменитого дворца Сеннахерима, оконченного внуком его Сарданапалом (VII столетие до P. X.). В одной из зал этого дворца другим еще более прославившимся ученым англичанином Георгом Смитом были найдены остатки библиотеки царей этой династии (Саргонидов), представляющей из себя коллекцию глиняных или асфальтовых плиток, испещренных с обеих сторон сжатым и мелким клинообразным текстом. Полагают, что они находились в верхнем этаже дворца, при разрушении которого, упавши, разбились на части, покрыв своими обломками пол на полметра; самые же большие плитки имеют 9 дюймов длины и 6 дюймов ширины. Как видно из надписей, плитки эти лежали некогда столбиками на полках библиотеки, составляя, таким образом, как бы листы книг. Текст, начатый на одной плитке, продолжался на другой той же величины и формы. |
| Пр. Иезекииль удостоился видеть многоочитых херувимов (Иез 10, 8–22). В других упоминаниях Ветхого Завета об ангелах они изображаются хвалящими Бога (Пс 148, 2) и слугами Божиими (Пс 102, 2), говорится ο них, что они предстоят перед лицем Господа, когда Ему бывает угодно объявлять Свою волю (Иов 1, 6; 2, 1), что ангелы ополчаются вокруг боящихся Господа и избавляют их, охраняя их на всех путях их (Пс 33, 8; 90, 11) и пр. Примечание. Рационалисты подвергают своеобразным перетолкованиям ветхозаветные свидетельства об ангелах. Особенно распространено мнение (среди противников подлинности библейских книг), будто вера в ангелов была заимствована евреями из персидской религии Зороастра во время и после вавилонского плена, а до этого времени не было у них ясного учения ο духах. Но если бы действительно персидская религия имела влияние на появление в Библии учения об ангелах, то это учение должно было бы находиться только в тех книгах Ветхого Завета, которые появились со времен вавилонского плена. Между тем учение об ангелах проходит, начиная от кн. Бытия, через всю священную письменность. Но относить происхождение всего ветхозаветного Писания ко временам возвращения иудеев из плена значило бы прямо противоречить исторической очевидности. Большая часть канонических книг была написана еще до времен Зороастра При том же чужеземным, языческим влияниям иудеи стали подвергаться позднее вавилонского плена, и только иудеи рассеяния. Независимость библейского учения ο духах от влияний религии Зороастра доказывается и тем, что оно существенно отличается от учения персидского. Там в основе учения ο духах лежит дуализм, и эманатизм, а в библейском учении — понятие ο творении единого Бога. В частности, черты различия между учением Зороастра (Зенд-Авесты) и библейским учением ο духах следующие. 1) Духи религии Зороастра имеют происхождение от двух начал: добрые от Ормузда (иначе — Агурамазды), источника добра и света, злые — от Аримана (Анграмайния), источника зла и мрака. По библейскому же учению все духи сотворены единым Богом, и добрыми. |
| Уже H. Zimmern считает возможным предположить, что связь плеяд в одну группу более первоначальна, седмерица же планет образовалась только по аналогии с ними 299 . Schiaparelli справедливо замечает, что связь солнца и луны с остальными пятью планетами не столь заметна, чтобы ожидать ударения на ней от примитивной космографии 300 . И Hehn действительно указывает, что из древнего времени не сохранилось счисления семи планет, как центральной группы сумерийско-вавилонского пантеона, но мы находим счисление их в списке из времени только Ассурбанипала, причем и здесь семь планет не характеризуются, как особенно достопримечательная седмерица. Затем, если бы повод к признанию священного характера числа семь дало почитание семи планет, то оно занимало бы центральное место в религии Вавилона, чего на самом деле не было. Центральное значение в этой религии имел культ бога солнца 301 . Нужно еще обратить внимание на счисление времени, мерой которого служило число семь, на неделю. Здесь опять открываются достопримечательные факты, – особенно если сравнивать вавилонскую неделю с еврейской. У вавилонян несомненно существовало почитание седьмого дня; однако, по имеющимся данным, у них не было свободной семидневной недели, то есть правильного и непрерывного счета времени по седмерицам дней, но в каждом месяце выделялись 7, 14, 21 и 28 дни, причем дни эти считались несчастными, – когда должно было воздерживаться от известных дел. Указывают, что это семидневное счисление у вавилонян не имело никакого значения для гражданской жизни; наоборот, практическая жизнь у них регулировалась пятидневной неделей, употреблявшейся уже в третьем тысячелетии до Р. Х. и соответствовавшей их солнечной системе, почему число семь там и нельзя считать за принцип деления времени 302 . С иным положением дела встречаемся мы у евреев, где число семь строго проведено, как основа деления времени, где находим свободную семидневную неделю. С правом утверждают, что она принадлежит к древнейшим установлениям Израиля, и помещают ее еще во время до Моисея 303 . Наконец, нужно отметить, что еврейская суббота, как день покоя и благословения, весьма отлична от вавилонского седьмого дня, считавшегося „злым днем“, приносящем несчастье 304 : в этом пункте и Alfr. Jeremias согласен признать одно из многих прекрасных свидетельств реформирующей силы религии Ягве 305 . Ввиду всего изложенного, нет нужды видеть влияние культа семи планет 306 в Ветхом Завете там, где его часто усматривают, например, в семисвечнике скинии, или в семи лампадах Зах.4 , которые объясняются, как очи Иеговы 4:10. Все это и подобное должно объяснять с точки зрения значения числа семь, как обозначающего полноту без привлечения семи планет. То же самое должно сказать и о символах новозаветного Апокалипсиса: семь духов, семь звезд, семь факелов, семь рогов, семь глаз. Это образы вполне понятные из Ветхого Завета, и видеть здесь близкое или отдаленное влияние вавилонского представления о семи планетах нет оснований. |
| Следы монотеизма в языческих религиях. Во всех почти языческих религиях – внимательное исследование открывает в них более высокие и чистые представления о Божестве и обряды религиозные, чем какие обычно свойственны язычеству. Эти более совершенные верования и обряды, сохранившиеся в язычестве, решительно не согласуются с его общим строем. Они суть следы, остатки, как бы обложки от древнейшей более совершенной религии. Религии, явившиеся после христианства: новоиудейство и магометанство Новоиудейство есть религия, образовавшаяся из начал древнего богооткровенного учения иудейскаго, но смешанных с началами языческой религии и философии. Искажение богооткровенной религии иудейской языческими воззрениями началось со времени плена вавилонского. Это было самое критическое время в истории народа иудейскаго. Ухватившись за закон и вдумываясь в него, иудеи решили, что они доселе не только не исполняли, но и не понимали закона, как следует. Явились многочисленные толкования закона, целые кодексы правил и наставлений, искусственно извлеченных из закона и приспособленных ко всем возможным отношениям житейским, ко Всем случаям жизни. Эти толкования, правила и наставления составлялись частью под влиянием фантазии законоучителей иудейских, частью под влиянием языческой религии и философии, с которыми иудеи теперь должны были познакомиться. Понятно, что такие толкования и правила могли только искажать древнее богооткровенное учение и мало-помалу совсем его заменили собою. Они составили собою так называемые Талмуд и Каббалу, заменившие для евреев писания Моисея и всех древних пророков. Новоиудейство хотя проповедует единого Бога, но и не чуждо многих нелепых и безрассудных понятий о Нем, лишающих Его премирного характера и низводящих Его в ряд существ ограниченных. Кроме того, оно проповедует ненависть и презрение ко всему человеческому роду кроме одной иудейской нации, и всю почти нравственность думает заменить мелочными, большею частью, бессмысленными обрядами. Магометанство или мусульманство, называемое еще исламом, есть религия, основанная и распространенная в 7 веке по P. |
| посвятил ряд трудов. «Очерки по истории религии. Ч. 1», изданные в 1902 г., своей задачей ставили описание естественных религий древнейших культурных народов. В предисловии Г. рассматривал сходства и различия между религ. и научно-философским (и историческим) восприятием мира видимого и мира невидимого, выводил необходимость для человечества религии откровения из 2 взаимосвязанных посылок: невозможно человечеству жить без религии и невозможно человеку самому создать религию (С. 19), проводил различия между ветхозаветной и новозаветной религией откровения (т. е. сверхъестественной религией) и естественными религиями. Согласно Г., в древнейших религиях прослеживается «логическое стремление к единству» божественных начал; теологи старались установить отношения между божествами или по их происхождению, или по тому, какое участие каждый из богов принимал в управлении миром (С. 259). Тем самым иерархический политеизм, по мнению Г., должен был направлять мысль теологов Др. Востока к монотеизму, но в итоге направлял ее к пантеизму (С. 260). В своей книге Г. дал весьма подробное, но отнюдь не самостоятельное описание богов и отправление культа в ассиро-вавилонской, егип., хеттейской (хеттской), финик. религиях, характеристику верований сирийцев и арабов. В соч. «Из чтений о религии» были представлены религии в их исторических формах (ассиро-вавилонская, егип., ислам, христианство и др.), а также понимание религии крупнейшими представителями философии (Декарт, Г. В. Лейбниц, И. Кант, Ф. Шлейермахер и др.). Соч. «Греческая религия. Ч. 1», не отличающееся самостоятельностью в разработке проблем, посвящено изложению греч. верований на различных этапах их существования. Труды Г. по истории науки были тесно связаны с задачами христ. апологетики и подчинены им. В 2 определяющих мотивах в отношении Г. к науке своего времени - в истолковании научного знания как формы естественного богопознания, с одной стороны, и в вынужденном признании неспособности науки, несмотря на ее прогресс, дать целостное и удовлетворительное объяснение мира - с другой, нашли отражение характерные для рубежа XIX и XX вв. |
| «История античной философии представляет, прежде всего, уразумение возникновения западной науки вообще, но вместе с тем она является также историей нарождения отдельных наук», – пишет один из западных ученых 1]. 117 Из его высказывания следует, что философия не является религией. Философия – это результат развития интеллекта, к религии она имеет косвенное отношение; как наука она произошла не от религии, а как антагонист религии. Однако на протяжении всей своей истории философия часто соприкасалась с религией. Так, уже ветхозаветный Экклезиаст затрагивал философские проблемы бытия. Но он – богослов, и осознает преимущество религии над философией. Греческие философы не богословы, и они видят истоки философии в религиозной мифологии и считают родоначальниками философии богов. Многие богословы и учителя первых веков христианства отводили философии скорее положительную роль в плане религиозного просвещения народа. Они утверждали, что как для Израиля Ветхозаветный закон был водителем ко Христу, таковой и для язычников была философия. Но если проанализировать факты, то в Палестине проповедь Христа была намного эффективнее, чем апостола Павла в Афинах. В новозаветное время философия стала причиной многих ересей, камнем преткновения для многих христианских аскетов, учителей, богословов и даже святых отцов, и многие из них с большим трудом преодолели соблазн философии. В новое время философия стала главным врагом христианства, она породила легион богоборцев: мистиков, атеистов, оккультистов, сектантов и др. В настоящее время философия в своей гордости возвысилась выше Вавилонской башни и претендует на абсолютную истину. Итак, философия, возникнув на волне интеллектуального прогресса, сначала стала претендовать на роль религии, а затем и высшей альтернативы религии. Философия, как считает Виндельбанд, возникла в «процессе дифференциации, которая начинается с отделения мышления от практики и мифологии, продолжается дальше в самой науке» 1]. 118 Если раньше сознание и жизнь человека были целостно и органично соединены с религией, то после возникновения в Греции философии происходит разделение, и сознание, и мышление выходят из-под контроля религии, которая, как утверждали философы, наводила тоску и ужас на человека; они становятся, в некотором роде, антагонистами. |
| Поэтому, всего естественнее обратиться к обозрению религий исторически сложившихся культурных рас, о которых сохранились более или менее достоверные исторические свидетельства, дающие возможность заглянуть в их доисторическое прошлое. Самые древние естественные религии возникли в бассейнах рек Нила, Тигра и Евфрата. Это религии Ассировавилонян, Египтян, Финикийцев и вообще народов передней Азии и северной Африки, принадлежащих семитической расе. Возникновения этих народов наука не знает. Мы знаем конец этих народов, но не знаем его начала. Неизвестными, поэтому, остаются и первичные религиозные представления этих народов. На смену семитическим расам на историческую сцену выступают расы арийские. Являются религии Зороастра, Конфуция, браманизм и буддизм, греческая и римская религия. В это время возникает христианство и побеждает религии тех народов, в которых обнаруживается тяготение к сверхъестественному откровению. Там же, где такое тяготение слабо, там окончательно сформировываются и надолго застывают языческие системы Китая и Индии. В VII веке христианской эры в тех же исторических местах наиболее напряженного религиозного сознания возникает еще религия смешанного характера. Ислам , представляющая собою компромисс между сверхъестественной и естественной религией. Кратким историческим очерком указанных религий мы и ограничимся в настоящем исследовании. Ассиро-Вавилонская религия Самые древние обитатели бассейна рек Тигра и Евфрата, история которых теряется во тьме минувших веков, были несомненно семитического происхождения Они назывались Ассириянами, Вавилонянами, Халдеями. О религии этих племен до последнего времени ученые пользовались тем, что сообщает Библия, и теми немногими сведениями, которые сохранились у языческих писателей. Впрочем, известен один из халдейских историков, Бероз, который оставил на греческом языке несколько книг, заключающих в себе сказания о небе и земле на основании древнейших Вавилонских преданий. Но книги его дошли до нас только в отрывках Иосифа Флавия и в хронике Евсевия. |
| др. Пособия и авторы, указанные для изучения ассиро-вавилонской религии, в большей части нужны и для изучения религии египетской. Указания классических источников и первоисточников по религии Египта см. в 7 главе. 11 Египетские месяцы: тот (соответствует нашему сентябрю), паоти, атир, сеак, тиби, метир, фаменот, фармутий, панон, пайни, эпифи, мезори, дополнительные дни – низи. 12 Геродот рассказывает: γνετο δ’εν τ νμ τουτ π’με τοτο το τρας. γιναι τργος μσγετο ναφανδν. τουτο ες πδεξιν νξρπων πετο. 13 Литература. В ряду различных вопросов, которыми занимаются ориенталисты, хеттеям и их верованиям доселе отведено очень мало внимания, и литература о хеттейской религии ограничивается только несколькими исследованиями и статьями. Дело в том, что хеттеи, памятники их письменности, скульптуры и зодчества стали предметом систематического исследования всего лишь с 70-х годов XIX столетия. Надписи их только теперь ученые начинают дешифрировать. Важнейшими источниками для суждения о хеттеях в настоящее время являются Библия, ассирийские и египетские памятники письменности, некоторые сообщения классических писателей Геродота (в его истории) о Птерии (1, 199 и след.), Лукиана (в трактате о сирийской богине) о храме Мабога. Исследования W. Wright «The empire of the Hittites»; Perrot et Shipiez «Histoire de l’art dans l’antiquité», T. IV; E. de Rougé «Leçons professées au Collège de France» (Mélanges d’archéologie. T, II); Sayce «The Races of the old Testament», «The Monuments of the Hittites»; Sayce–Menant «Les Hèteens, Histoire d " un empire oublié» (y Сейса много еще работ о хеттеях); Vigoureux «Les Hèthèens de la Bible» (В Rev. Quest, histor. T. XXXI). Имеются сведения о хеттеях и их религии в курсах Ленормана, Масперо и др. На русском языке о религии хеттеев есть небольшая переводная статья Тайлера (у Тимирязева в его книге „Религиозные верования»). 14 Литература. Важнейшими пособиями для изучения финикийской религии являются Sanchoniathonis Berytii quae feruntur fragmenta (издание Orelli), затем сведения Филона Беритского в Fragmenta Historicorum Graecorum Muller’a Didot), начавшее издаваться с 1881 г. |
|
|
