| На стиховне стихиры глас 8. Веру теплую имый в силу живоносну из мертвых воставша Христа, Храм Воскресения в пустыни Обнорстей воздвигл еси, тем и силою Христа, воскресшаго и ад поправшаго, бесы многажды изгонял еси: и от нас убо, молим тя, преблаженне, отжени страсти душевредныя, от лукаваго в ны вселяемый. Стих: Честна пред Господем… Постом презельным всякое плоти мудрование умерщвляя и точию былие травное в снедь имея, егда яко человек, изнемогл еси, Отче Священне, помощь от Господа прииде к тебе: муж бо чуден явлейся укрепи тя и показа, како сила Божия в немощи совершается. Мы же выну немощны суще, молим тя, Преподобне: молися ко Господу, да подаст мир и утверждение душам нашим. Стих: Блажен муж бояйся Господа, в заповедех Его восхощет зело. Ко Господу отходя, глаголал еси братии твоей, преподобне: внемлите, о братия моя возлюбленная, Бога бойтеся и страх Его в сердцы своем имейте, и заповеди Господня сохраняйте, святыя же Церкве не отлучайтеся, и в нынешнем веце потерпите мало, да причастницы будете царствию Божию. Молим убо тя, Преподобне, испроси нам от Господа помощь, завет твой святый соблюдати. Слава: глас тойже. Монахов множества наставника тя почитаем, Отче наш Силвестре: твоею бо стезею воистинну право ходити познахом. Блажен еси Христу работав, и вражию обличил еси силу, Ангелов собеседниче, и преподобных сопри- —556— частниче и праведных: с ними же молися Господеви, помиловатися душам нашим. И ныне, Богородичен: Безневестная Дево… Тропарь глас 6. Иже измлада Христа возлюбив и верою к Нему приближся, изнурил еси, в пустыни живый, многострадальное тело твое. Тем, блаженне Силвестре, со Ангелы ликовствуя, моли Христа Бога мир мipobu даровати, и буди помощник верою призывающим тя на помощь, и чтущим святую память твою. Ин тропарь глас 4. Яко добр блаженнаго Сергия ученик, вере в благечестию его подражая, стяжал еси даров Духа Святаго сокровище, и силы многи соделал еси о Господе во спасение и утешение верных. Не остави убо и нас, с верою притекающих к раце твоей, Силвестре преподобне. |
| Те ли песни райски. Не попомню сладких брашен, Одежд многоцветных, Не взыщу я питей пьяных, Друзей прелюбезных. Дерева, вы деревочки, Мои братцы милы, А береза белоножка Дорога сестрица. О прекрасная пустыня, Мати всеблагая, Приими свое ты чадо В свои сладки недра! (1903) Страшный суд Вы подумайте, мила братия, Каково будет нам в последний день; Как вострубит ангел во трубушку, И отворятся двери райские, Вся земля тут вспоколеблется, Солнце, месяц тут померкнут вдруг, Звезды с неба спадут, как листвие, Само небушко тут скорежится, Протекет тогда река огненна По всей земле по черноей, Попалит она древа, былие, – Ничего тогда не останется. И услышат ту злату трубушку Души праведны, души грешные, И войдут они в телеса своя В новой плоти на суд воскреснути: Из сырой земли, со дна морюшка Встают праведны, встают грешники, Звери лютые, птицы дикие Отдают тела бедных грешников. И воссядет тут Сам Исус Христос Судить праведных, судить грешников. Он – судья-то ведь Судья Праведный, Он не смотрит на лица, Батюшка, А у ангелов мерила правильны, И весы у них справедливые. Тут уж все равны: цари, нищие, Простецы и попы соборные, Не поможет тут злато-серебро, Ни краса, ни уста румяные, Не помогут тут отец с матерью, Не помогут друзья любезные, Лишь дела наши аль оправят нас, Аль осудят на муку вечную. Поглотит тогда река огненна В муку вечную отсылаемых, А святых души засветятся, И пойдут они в пресветлый рай. (1903) Тексты публикуются по нотному изданию: «Духовные стихи. Слова и музыка М. Кузмина». СПб., 1904. Праздники Пресвятой Богородицы 1. Вступление Прости неопытную руку, Дева, И грешный, ах, сколь грешный мой язык, Но к клятвам верности я так привык, Что Ты словам хвалебного напева Внемли без гнева. Будь я царем – Тебе моя порфира, Будь я монах – поклялся б в чистоте, Но что мне дать в смиренной нищете: Мое богатство, данное от мира, – Одна лишь лира. Слагаю набожно простые строки, Святая Дева, благостно внемли! Ты видишь все на небе, на земли, Тебе известны тайных слез потоки |
| «Пост очищает тело и душу, возводит на небо, и равным ангелам сотворяет». «Рать в нас многа, плоть противится духови и дух плоти. Поистине потребно есть постное (травное) былие, то бо кротит телесные страсти, удерживает противные стремления, и духови дает телесное покорение». Притом, как мы видели, проповедники предписывали четыре поста в году, и в каждую неделю посты, что в совокупности составит полгода постного. Правило это простиралось на все годы жизни, без исключения. Предлагая подобное учение, проповедники не углублялись в причины народной безнравственности, а говорили, что вынесли из практики монастырской и опытов духовной жизни. Но это строгое учение о посте, развитое монастырскою жизнью, оказалось благотворным дли русского народа, его нрава и поведения. Народ чувственный, управляемый животными побуждениями, всего более нуждался в укрощении страстей и возвышении духа. Он тем более нуждался в этом укрощении, чем крепче была его физическая природа, неослабленная недугами предков, и чем живее и неукротимее были его страсти. А чувственные страсти народа, как доказывает его характеристика, были вполне богатырские. Эти страсти особенно ярко выказывались в богатырях, представителях народной силы и жизни. Известнейшие из них: Микула, Алеша, Добрыня, Илья Муромец и подобные. Эти богатыри полагали свое счастие и славу в пирах, пресыщении и удальстве. Даже при Владимире Великом они собирались в Киев состязаться в силе, удальстве, и пресыщаться на пирах. Идеал богатырской силы и удальства выражается и в древних песнях русского народа, в похождениях Садко, Буслаева, Соловья Будимировича и подобных героев. После подвигов поста, проповедничество внушало частую молитву, особенно ночную, с поклонами, хождение в церковь и в монастырь, и соблюдение праздников. Частая молитва предписывалась для испрошения помощи в делах и умилостивления Бога. «Вставши от сна, говорят проповедники, помолись Богу. Прежде всего сотвори эти дела, чтобы Господь благословил тебя, даровал мирную жизнь и царство небесное». |
| 265), “с любовью и тихостью, и смирением” (Чин исповеданию. Алмазов, Т. III, стр. 114, 115. 184), “тихо и умильно” (Исповедание мирским человеком. Алмазов. III, стр. 133). Исповедающийся приходит не в судилище, а во врачебницу. Сущность покаяния – врачевание. Одним из целительных средств, самым главным, является епитимия, о которой особенно много рассуждений в покаянной литературе. Епитимия – лекарство, а не наказание. Некогда преп. Феодор Студит писал в наставление монахам: “Кто окажется виновным, подлежит епитимии. Не думайте однако ж, что это будет от гнева и раздражения. Нет, и делал, и буду делать сие, движимый любовью к вам” (Добротолюбие, Т.4. Москва 1889. стр. 130). Подобным же образом рассуждают об епитимии и древнерусские авторы. “Аще исповедаем беззакония наша Господеви и отцом духовным, да приложит ны к здравию былие, рекше епитимиями да свяжет до времени, дóндеже язя не будет, и паки разрешите; рассмотрите, что будет успеха в заповедях Божиих” (Православный Собеседник, 1861.т. 1, стр. 455), “и станут здравы и светли в святей Божией церкви и пред Богом Господом нашим Иисус Христом, получивше от связания корысть и греховных яз разрешение”( С. Смирнов . Материалы стр. 35–39, 170). “Сему подобни есте, яко на рати устрелять человека и стрела в нем ся преломит и егда к нему врача приведут, тогда разрезав язву измет железо... Тако и вы, егда сотворите грех , той устрелил вы есть диавол, и грех в вас яко железо есть, и аще отцу исповесте, отец же акы врач хитрый измет от вас яко железо грех и язву епитимию лечити начнет” (Православный Собеседник. 859, Т. 1, стр. 133). “Должен есть отец, духовный, яко врач хитрый, взыскати канона исповеднику, рекше правило, и разсмотрев даяти заповедь. О, иерею, зри, прилежно, о сем и умом, внимай!” ( С. Смирнов . Материалы, стр. 165. Срвн. рукопись Волоколамской библиотеки 566, л.103). “О епитемии, поучает духовенство митрополит Петр, иже предали святые отцы нам на спасение, подавати согрешающим на очищение грехов” (Русская Историческая Библиотека, Т. |
| Караван нас дожидался у хана Левона. От Силома мы поехали по долине, между кустарниками, к западу. Караван нас заметил и потянулся по дороге на север. Хан стоит в приятной долине, под горами. Отсюда дорога очень весела по широкой или, точнее, более и более расширяющейся к северу долине ел-Мукна. Направо и налево деревни. Поля засеяны и покрыты зеленеющим хлебом. Феллахи, их жены и дети рассеяны группами в хлебе. Они выбирали с полей былие травное, волчцы и терния. Навстречу попадалось много феллахов. Все без оружия. Белый цвет предпочитается синему. Цвет лица темен, но не черен. Девушки довольно белы. Но все сухи, худощавы. – Восточная часть горы Гаризин камениста и очень крута. – Как мило поле Иосифово! Беленькая могила его! – Мила долина Сихемская. Чем ближе к Набулусу, тем приятнее долина. Источник чистейшей воды на повороте горы к городу вытекает из горы и течет в поле Иосифово. Здесь мы умылись, утолили жажду свою и коней. За источником начинается роща масличная. Очень приятна эта роща. Широкая дорога идет посреди её под тенью древних масличий. Под этими деревами хлебная трава зеленехонька, густехонька и высокохонька. Наконец, в 4½ часа мы в Неаполисе. Город хорошо обстроен. Посреди его текут горные чистые источники. – Мы остановились на ночлеге у доброликой Ангелины, по письму неаполийского епископа. Февраля 25 , Пятница. – Прогулка. – Церковь православная во имя Св. Димитрия бедна, мала, но опрятна. При ней училище. Халихульчики громко читают. При церкви два священника. Их приход 100 душ православных. В сопровождении их и старосты мы пошли в самаритянскую синагогу. Старый раввин. Синагога бедна. Две рукописи еврейские. – Недалеко от синагоги церковь Предтечи на месте плача Иаковлева о Иосифе. Церковь стариная без колонн, длинная, узковатая, со сводами крестообразными. Говорили мне, что всякому, кто побывает в церкви, захочется плакать. А мне что-то было весело. Пред входом в церковь – большая четвероугольная цистерна, но без сомнения, крещальня. Эта церковь в саду. В ней мечеть. Недалеко от этой церкви течет так называемый Медовый источник из-под одного здания; резко течет. Вода не холодна и очень легка, прозрачна, чиста и приятна. Турки благоговеют к этому месту. Отсюда пошли мы в гору, по течению источника, к самому началу его, которое называется Главою вод. Шли все вверх по широконькой дороге, а больше по двум открытым водопроводам, искусственно устроенным в виде желобов… В них воды на ¾ аршина глубины. Один водопровод широк, другой узок и мелок. Вверху из двух гор |
| Между тем, исправленные Славинецким богослужебные книги употребляются до сих пор без изменений не только в России, но и в славянских православных землях. Были изданы: «Служебник», с предисловием Славинецкого, «Часослов», обе «Триоди», постная и цветная, «Следованная псалтырь, «Общая минея», «Ирмолог» и «Новая Скрижаль» с объяснением литургии. Вместе с исправленными богослужебными книгами, необходимо было издать также церковные законоположения в исправленном виде; с этою целью Славинецкий перевел «Правила св. апостолов», Правила вселенских и поместных соборов», «Номоканон» Фотия с толкованиями византийских юристов Вальсамона в Властаря, наконец «Собрание церковных правил и византийских гражданских законов» Константина Арменопуло. Покончив с юридическим отделом, неутомимый труженик обратился к писаниям св. отцов и перевел много сочинений, из которых некоторые были уже давно известны и любимы в славянских переводах и тем нужнее было издать их в более правильном виде; сюда относятся четыре слова Афанасия Александрийского , пятьдесят слов Григория Богослова , беседа Иоанна Златоустог о на пятидесятницу, беседа Иоанна Дамаскина о православной вере и слово о поклонении иконам. Кроме того, в виду безобразного искажения жития святых, Славинецкий перевел и напечатал житие Алексея Божьего человека, Федора Стратилата, великомученицы Екатерины и других. Не ограничиваясь в своих переводах одними религиозными сочинениями, Славинецкий оставил не мало переводов светских сочинений по истории географии, педагогике и даже анатомии. При этом необходимо заметить, что литературное достоинство переводов ученого иеромонаха не могло привлекав к ним особенно читателей; уже в переводе богослужебных книг встречаются тяжелые и неудобопонятные обороты, а тем более в его самостоятельных произведениях. Вот обращик его слога в одном из поучений: «Изсеките душевредное стволие неправды богоизощренным сечивом покаяния, искорените из сердец пагубный волчец лукавства, сожгите умо-вредное терние ненависти божественным пламенем любви, одождите мысленную землю душ небесным дождем евангельского учения, наводните ее слезными водами возрастите на ней благопотребное былие кротости, воздержания, целомудрия, милосердия, братолюбия, украсьте благовонными цветами всяких добродетелей и воздайте благой плод правды. |
| Не повторяется жертва, не повторяется заколение... Эта жертва, говорит Кавасила о Евхаристии, «совершается не чрез заколение в то время Агнца, но чрез преложение хлеба в закланного Агнца». По силе молитвенного призывания Церкви наитием Духа предложенные Дары освящаются – Его благодатной силою изъемлются из тленного круговорота естественной жизни. Честные Дары приемлются в пренебесный жертвенник Божий и становятся истинною плотию и кровию Христа; и чрез это воспринимаются в единство Ипостаси Бога Слова. Это – тело Богочеловека, рождённое от Девы, пострадавшее, воскресшее, вознесенное, прославленное. Это – Сам Христос, «во двою естеству неслитно познаваемый»... «Он сказал в начале: да произвёдет земля былие травное, – объясняет Дамаскин, – и даже доныне она по орошении дождём производит свои прозябания, возбуждаемая и укрепляемая божественным повелением. Так и здесь Бог сказал: сие есть тело Моё, и сия есть кровь Моя, и сие творите в Моё воспоминание; и по Его всесильному повелению так и бывает, пока Он не придёт... И чрез призывание является дождь для этого нового земледелия – осеняющая сила Святого Духа». Это «новое земледелие», по дерзновенному выражению Дамаскина, есть некое космическое таинство, освящение природы – в предварение и предначатие того грядущего и великого обновления, когда Бог будет всем во всём. Это – начаток нового неба и новой земли. Во святой Евхаристии земля уже ныне становится небом: ибо «теперь возможно видеть на земле тело Царя небес», замечает Златоуст. И, однако, это не есть самодовлеющее физическое, природное чудо, не есть только преображение вещества. Ибо совершается евхаристическое чудо ради человека, и совершается чрез человеческое естество Воплотившегося Слова. Евхаристия есть «врачевство бессмертия» (φρμακον αθανασας), по выражению ещё св. Игнатия Антиохийского , – «врачевство жизни», «врачевство нетления»... Это нетленная и бессмертная пища для человека. Евхаристия совершается ради вкушения. Это прежде всего – трапеза. И, принимая телесно Евхаристические Дары, мы преискренно соединяемся со Христом, со Христом–Богочеловеком. |
| собой земной Эдем – церковь Твою, Боже жизни, чтобы наконец столь неожиданно пала на землю от бури смертной и тем самым лишила оный лучшего украшения его? О смерть! Почто серп твой пожинает не созревшие колосья тогда, как оставляет поблекшее, полуиссохшее былие? Почему Ты обходишь хижину старца, с распростертыми объятиями тебя ожидающего, а посещаешь кровы, совсем тебя не ожидающие? Лютый ангел смерти! почто ты простер мрачную завесу между пастырем и паствой? Почто разлучаешь сердобольного отца от чад, живших лишь его жизнью? Нет, «Господь сил с нами». Но ах! «аще есть Господь с нами, то вскую обретоша ны вся злая сия?» Видно прогневали мы Создавшего нас и сего Аарона–архиерея Его. Кто думал, чтобы сия духовная цевница, недавно глашавшая каждого из нас на небесную пажить спасения, скоро замолкла и навсегда замерла в воздушном пространстве? Кто ожидал, чтобы ангел, возвещающий нам волю Божию, ныне воспарил в горняя? Всеблагий–Премилосердый! Ты определил в триипостасном совете Твоем поприще жизни сего пастыря нашего, и он прошедши оное, подобно Илии, взимается теперь от нас на колеснице веры в вечные Твои кровы, оставя нам в наследие едину милость – надежду, некогда быть с ним. Итак, мы не увидим тебя более, пастырь стада Христова в юдоли плача. Не услышим более гласа твоего, делатель винограда Христова. Неужели глас сетующих вдовиц и осиротевших чад не трогает твоего сердца? Востани, вскую спиши? Слух твой, прилегший к смертному одру сему, не внемлет уже более молениям нашим. Смерть на веки уже закрыла бодрые очи твои.Покойся же, блаженный насадитель веры, надежды и любви, в сем, уготованном для тебя жилище мира до вожделенного утра– всеобщая воскресения. Когда же настанет сиё утро, то заступи нас пред Пастырем пастырей, грядущим воздать каждому по делам его». На место почившего преосв. Михаила был переведен из Пензы преосв. Ириней, человек строгой жизни, но горячий. Он не снисходил слабостям подчиненных, преследовал пороки и наказывал за них строго, за что был нелюбим многими. Вскоре узнал владыка о примерной жизни и поведении Георгия и полюбил его, как сына, за что Георгий понес в последствии тяжелый крест. 8-го мая 1831 года преосвященный был позван на похороны сына купца Медведникова, которого отпевали в храме иркутской Владимирской церкви. Георгий должен был идти вместе с певчими, по должности старшего над ними, в храм этот. Брат его и крестник Харлампий, мальчик резвый, убежал из класса, по просьбе причта сей церкви, и начал звонить к литургии в шестьсот пудов колокол, висевший на одном только ухе. И что же? Вдруг исполин этот, раскаченный им, сорвался, рухнул на слеги и прижал 2 пальца левой руки мальчика. Услыхав об этом, испуганный Георгий вбежал без памяти на колокольню и нашел под колоколом трепещущего, потерявшегося и не знавшего что делать любимца своего, коему между тем собравшаяся толпа, потерявшая надежду высвободить его, принудила уже отсечь эти пальцы. Много стоило труда Георгию устранить этот приговор: |
| Блаженный Поликарп в другом случае пишет, что в молитве, исцелившей прельщённого Никиту, участвовал и «Агапит врач»; а это было при игумене Никоне, не позже 1088 г. 5 . Итак известность преподобного врача началась ещё при Никоне, около 1080 г. Во время сего блаженного, продолжает свою повесть о враче Поликарп, был некто родом и верой Армянин. Он был искусный врач, какого прежде не бывало; ему стоило только посмотреть на больного, и он назначал день и час смерти его и слова его выполнялись в точности. Такого уже и не лечили. – Один из таких больных принесён был в Печерский монастырь; это был первый человек у князя Всеволода († 1093 г.). Армянин довёл его до нечаяния, сказав, что умрёт спустя восемь дней. – Блаженный же Агапит, дав ему траву, которой сам питался, возвратил ему здоровье. Слух о том промчался по всей Русской земле. – Армянин, снедаемый завистью, начал поносить блаженного. Он послал в монастырь приговорённого им на смерть, приказав дать ему яда, чтобы, приняв, умер в глазах Агапита. Блаженный, подав этому умирающему монастырской пищи, сотворил его здоровым и избавил осуждённого от смерти. После того иноверец вооружается против Агапита ещё сильнее: он научает своих единоверцев уморить монаха ядом. По блаженный пил без вреда, нимало не страдая. Весть бо Господь благочестивыя избавляти от смерти ( 2Пет.2:9 ). Он сказал: «аще что и смертное испиют, не вредит их; на недужные руки возложат и здрави будут». Сделался болен князь Владимир Мономах , тогда княживший в Чернигове. Его лечил Армянин и употреблял всё старание, все средства искусства, а болезнь не только не смягчалась, но час от часу становилась опаснее. Князь, чувствуя, что близок он к смерти, послал к Печерскому игумену Иоанну с просьбой прислать к нему Агапита врача. Если я пойду к князю, рассуждал блаженный Агапит, то должен ходить и ко всем. Человеческая слава – опасна, Не пойду за врата монастыря, чтобы не преступить обета моего. Если выгонят меня, пойду в другую сторону и опять возвращусь. Он послал князю варёное былие, приготовленное им для себя в пищу. Князь выздоровел. Исцелённый Владимир пришёл благодарить Агапита; но преподобный, опасаясь славы человеческой, скрылся. Князь отдал принесённые для Агапита дары игумену. – Потом, живо чувствуя, как многим он обязан Агапиту, приказал боярину отнести золото в келью Агапита. «Сын мой! сказал посланному преподобный, я не беру ни с кого за лечение – не за что: исцеляет Христос Господь, а не я». Посланный просил принять дары князя для его утешения и употребить по усмотрению. «Пусть так, сказал Агапит; скажи же князю, чтобы не берёг он сокровищ, – к чему они? пусть раздаёт их нищим; если не послушает меня, худо будет ему. Неблагодарности не любит Господь, избавивший его от смерти». Старец вынес золото из кельи своей и положил его у дверей, а сам скрылся. Вышел и посланный и, увидев брошенное золото, отнёс его к игумену Иоанну. – Когда все пересказано было князю, князь выполнил заповедь старца, стал щедро раздавать милостыню нищим. |
| По преданию, Агапит сумел вылечить тяжелобольного Владимира Мономаха, которого армянин пользовал без малейшего успеха. Не чувствуя облегчения, тогда еще черниговский владыка послал гонца в лавру, но получил лишь «вареное былие», поскольку врач не мог выйти за ворота. После выздоровления князь пожелал лично отблагодарить спасителя, однако святой отец не вышел к князю и даже не принял даров. В старинных рукописях Агапита изображали стоящим на фоне лекарственных растений. Если заболевал кто-либо из братии, он приходил к хворому и самоотверженно ухаживал за ним, предлагая выпить отвары, которые готовил и принимал сам. К монастырскому лекарю обращались за помощью многие миряне. Рассказывали, что одному обреченному помогли преподнесенные с молитвой остатки монастырской трапезы. После долгих лет бескорыстного труда Агапит Печерский мирно почил в своей келье, был погребен в Ближних пещерах и канонизирован по истечении положенного срока. После его смерти армянин обратился в православную веру и постригся в монахи. Этот безымянный медик упомянут в Киево-Печерском патерике наряду с Петром Сирианиным – личным врачом князя Николая Святоши. Судя по прозвищу, «лечец вельми хитрый» прибыл с востока, видимо, был образован и пользовал научными средствами. В лаврской больнице лечили не только травами. Изначально медикаменты доставлялись из Египта, где в 990 году обучался княжеский медик Иоанн Смера. Помощь духовная снисходила на больных в Никольской церкви, устроенной на территории Больничного монастыря и впервые описанной в источниках 1462 года. Первоначальный вид храма неизвестен, поскольку нынешнее здание построено во второй половине XVII века. Его архитектура повторяет типичные формы своего времени: башнеобразная апсида, двухъярусный купол с золотыми звездами на синем фоне. Многогранный барабан купола украшен лепным узором и тонким поясом из цветных керамических розеток. Нижняя часть фасадов декорирована пилястрами, а окна по традиции обрамлены наличниками. В 1780 году в Никольской церкви появился позолоченный иконостас, вырезанный из липы киевским мастером А.С. Здарилковским и расписанный иноком Захарием. Торжественность интерьеру придавали Царские врата из чистого серебра работы мастера С.И. Стрельбицкого. В конце XIX столетия в храме Больничного монастыря появилась новая драгоценность – оклад для престола из мельхиора с позолотой, изготовленный работниками фирмы Фраже по заказу игумена. В отличие от Успенского собора во время Второй мировой войны Никольская церковь почти не пострадала. Мелкие повреждения были исправлены достаточно быстро, здание предстало в первозданной красоте и остается таковым более двух столетий. |
|
|
