| В результате получается строго логическое зеркало Библии: если пророки утверждают, что истинный Бог - это именно Тот, кто является Творцом, то гностики (а сегодня - последователи Блаватской) утверждают, что именно тот, кто действительно сотворил наш мир, Богом называться не может, а поклоняться надо тем духам, которые уклонились от творения мира. Радость же Библии (как Ветхого, так и Нового Завета) состоит в том, что Абсолют, Источник всякого бытия Сам создал мир людей. Он не поручил это кому-то из подчиненных духов, но Сам открыл Свою любовь тем, что смирил Себя до создания нашего мира. Плотный круг " олимпийцев " , кольцо божков и духов, которые во много слоев пеленали сознание язычника, было разорвано простыми словами: " В начале сотворил Бог небо и землю " . Бог - совершенно иной, чем мир. Бог не есть космос. Бог не есть человек. Бог непознаваем и неизреченен. И все же именно Он создал наш мир и открыл Себя в нем. Высшее и Непостижимое Бытие, оказалось, любит нас, а мы - в ответ - можем любить именно Его (а не космического посредника) и можем обращаться к Нему как к Личности. Безликое Брахмо индийской философии обретает ясный личностный Лик в Библии. Человек получает право говорить к Абсолюту - " Ты " . Христианство прекрасно знает и глубоко переживает Непостижимость Бога. Говоря о православном мистико-богословском тексте, который традиция приписывает ученику ап. Павла св. Дионисию Ареопагиту, А. Ф. Лосев пишет: " Никакая буддийская литература, никакой греческий неоплатонизм, никакая западная мистика, средневековая или новая, не может и сравниться с Ареопагитиками по интенсивности трансцендентных ощущений. Это не риторика, но это какая-то мистическая музыка, где уже не слышно отдельных слов, но только слышен прибой и отбой некоего необъятного моря трансцендентности... Во-первых, тут перед нами не столько философия и богословие, сколько гимны, воспевание. Ареопагит так и говорит вместо " богословствовать " - " петь гимны " . Во-вторых, несомненно, это воспевание относится только к личности - правда, абсолютно-транцендентной и ни с чем не сравнимой, но обязательно к личности. |
| В 1872 г. ему и его сторонникам удается провести новый закон о браке, предназначенный для членов Брахмо самаджа Индии и разрешающий внекастовые браки. В брачный обряд вводится следующая формула: «Я не индус, не мусульманин и не христианин», а, стало быть, адепт новой религии – «брахмоизма» 36 . Претензии Сена на универсальность учения усиливались, и в 1880 г. он объявил о создании церкви «Нового Произволения» (Нававидхан). В учении новой церкви говорилось о том, что Бог открывает себя через основателей – пророков мировых религий – Будду, Моисея, Христа, Мухаммеда, Чайтанью, последнее же его откровение (произволение) состоит как раз в том, что он открыл эту истину людям. Сен всячески подчеркивал универсалистский дух новой религии: «Брахмоизм против сект, кафоличность – его главная характеристика, любовь – сама его жизнь. Это не религия отдельной общины, эпохи или страны, это универсальная религия, это кафолическая религия человечества» 37 . Однако он не уставал напоминать и о роли Индии, которой предстоит стать родиной новой всеобъемлющей религии, предназначенной спасти человечество: «Рожденное в Бенгалии «Новое Произволение» когда-нибудь распространится по всему миру, но каждый должен будет с благодарностью признать, что эта религия возникла в Бенгалии и имеет индуистский характер» 38 . Закон о браке, Нававидхан и другие реформаторские эскапады Сена вызвали бурную реакцию в охранительном лагере. Санатан дхармаракшини сабха – Общество по защите «вечной дхармы», т. е. индуизма, созданное Камалкришной Дебом, и Национальная ассоциация Набогопала Кришны устраивали лекции по пропаганде индуизма, где доказывалось его превосходство над иными религиями, выдавали денежные поощрения наиболее ученым пандитам, возрождали древние ритуалы и т. д. Однако универсалистские тенденции пробивали себе дорогу и в лоне традиционного индуизма, хотя происходило это, конечно, иначе, чем в учении Сена. Но, прежде, чем обратиться к анализу этих тенденций, попробуем понять причины их возникновения, как в реформаторском, так и в охранительном лагерях. |
| Что представляло собой это препятствие, мы поймем, познакомившись с доктриной Упанишад об отношении Божества к миру и человеку. ПРИМЕЧАНИЯ Глава пятая. ЗАГАДКА ВЫСШЕГО «Я» 1. Чхандогья, VI, 1, 2, Мундака, I, 2, 7. Как правило, подобные выпады против традиции были облечены в завуалированную форму. 2. Брихадараньяка, III, 8, 10. 3. Брихадараньяка, I, 3, 27. 4. О понятии «Единого Сущего» в ведической мысли см.: М. Мюллер. Шесть систем индийской философии. М., 1901, с. 50; П. Дейссен. Веданта и Платон. М., 1912, с. 15-18. 5. Брихадараньяка, III, 9, 1. 6. Шветашватара, IV, 1-2. 7. Чхандогья, IV, 2, 1. 8. Слово «атман» обычно переводят как «я», но в отличие от преходящего «я» личности оно означает «я» глубинное, тождественное с универсальным «Я» (см.: С. Радхакришнан. Индийская философия, т. I, с. 126 сл.). 9. Брихадаранъяка, IP, 3, 6. 10. Мундака. III, 1, 5. 11. Катха, II, 3, 9. 12. Катха, II, 3, 10. 13. Катха, I, 2, 18. 14. О сходстве и различиях в мистическом опыте Востока и Запада см.: В. Джеме. Многообразие религиозного опыта. М., 1910, с. 367 сл.; H. Арсеньев. Жажда подлинного бытия. Берлин, 1922; Б. Вышеславцев. Сердце в индийской и христианской мистике. Париж, 1929; H. Bergson. Les deux sources de la morale et de la religion. Paris, 1969. p. 222; R. Otto. The Idea of Holy. 15. Данте. Божественная комедия. Рай, XXXIII, 139. Пер. М. Лозинского. 16. Откровения блаженной Анджелы, 72. — «Библиотека мистиков», 1918, в. I. Пер. Л. Карсавина. 17. Мейстер Экхарт. Духовные проповеди и рассуждения. М., 1912, с. 30. Пер. М. Сабашниковой. 18. Брихадараньяка, III, 8, 8. См.: S. Dasgupta. A History of Indian Philosophy, v.I, p. 44. 19. Брихадараньяка, III, 9, 26; IV, 2, 4. 20. Слово Брахман — среднего рода и означает высшее абсолютное начало (Б. Смирнов передает его как «Брахмо».) Когда же ударение падает на конец слова, оно обозначает личное Божество (см.: А. Сыркин. Некоторые проблемы изучения упанишад, с. 164). 21. Вл. Соловьев связывает отрицательные определения Божества в апофатическом богословии с философским понятием Абсолюта, который не может быть сведён ни к чему частному и, таким образом, является «положительным ничто» (Вл. |
| Желая лицезреть Кали, Рамакришна отказался от еды и сна и был близок к самоубийству. Кали ему все-таки явилась, и после этого Рамакришна стал время от времени впадать в каталептический транс (самый долгий продолжался почти полгода, в течение которого служители храма насильно вливали ему в рот немного жидкости). Затем Рамакришна много лет посвятил различным видам индуистских и даже исламских и христианских мистических практик. Свами Тотапури посвятил его в саньясины матха в г. Пури, одного из четырех главных монашеских центров дашанами. Затем Бхайрави Брахмани дала ему инициацию в бенгальский тантризм «левой руки», и он в ее присутствии исполнил все соответствующие тайные ритуалы 359 . Позже его последователи, проповедуя на Западе, утверждали, что Рамакришна практиковал «тантрическую садхану с 1861 до 1863 г. ... в полном целомудрии и без участия шакти – женщины-партнера для секса» 360 . На самом деле у Рамакришны была супруга-шакти – Шри Сарада Дэви, однако, чтобы поддержать привычный для западной публики образ аскета, ее называли «духовной сестрой» Рамакришны. В последние годы своей жизни Рамакришна обладал большим духовным авторитетом, и вокруг него сложился круг учеников, почти все из которых были выходцами из состоятельных семей и активными членами «Брахмо самаджа». В 1886 г. Рамакришна впал в очередной транс, из которого уже не вышел. Рамакришна не оставил письменных трудов, однако его учение с некоторыми вариациями было изложено его многочисленными учениками. В своем учении Рамакришна попытался примирить различные направления индуизма, а также ортодоксию и реформацию через понятие стадийности духовной жизни. Таким образом, и монистические, и теистические, и мифологические представления о божестве и способах его достижения оказывались одинаково верными для разных культурно-социальных групп и на разных этапах религиозной жизни. Рамакришна, не отвергая никаких индуистских установлений, в то же время настаивал на религиозном значении мирской и социальной работы и считал высшим идеалом внутреннюю религиозность. |
| 616), поскольку преданный уже не ответственен за свои действия (4 с. 761), и ему нет необходимости думать о своих прошлых греховных поступках, т.к. Кришна полностью берет на себя заботу о них (4 с. 588), и такое видение — есть истинное видение. Если человек сумеет развить в себе такой трансцендентальный взгляд, то он достигает того же уровня, что и Кришна. Отмежевание ото всего, состояние нирваны (род небытия) — вот главная цель посвященных. " Только тот, кто одинаково взирает на счастье и несчастье (2, IV, 32) кто не радуется, не ненавидит, покинувший хорошее и нехорошее (2, XIII, 17), кто отказался от сына, жены, дома и прочего, кто не испытывает удовольствия от общества людей (2, XIII, 8-10), кто остается безучастным в стороне и не шевелится, кто покинул все понимания (2, XIV, 35), кого мало волнуют такие происшествия, как болезнь, нужда и даже смерть любимых родственников (с. 330), утверждавший в Брахмо (Кришне), только тот достоин бессмертия (1:11-15), тот только входит в мое бытие " (2, IV, 10). Таким образом, человек должен стать совершенно безразличным к ближним и к самому себе. Апостол Христов, например, наставляет, если " кто о своих; и особенно о домашних, не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного " (1 Тим. 5:8). Путь Белого Братства — это путь самоуверенности и холодного бессердечия, превращающий человека в бесчувственный мысленный аппарат, закодированный биоробот, путь которого — духовное и нравственное самоубийство. Выше мы не случайно затронули кодирование прозелитов секты мантрами, техникой звуковой вибрации и ритмом ударных. Это напоминает массовый психоз. При этом мантры перемежаются молитвами и псалмами, которые тоже читаются нараспев. Сам Кришна признает, что его учение производит на человека действие яда (2, 18, 37), и поэтому советует не открывать сразу всю правду учения человеку, " еще не привыкшему ставить перед собой земные цели " , но лишь постепенно расширяя эти цели, приводить его к " знанию " . Пищевой режим секты Учение о вкушении пищи у " Атмы " отводится большое место в деле спасения. |
| Этот миф весьма похож на буддистский миф, объясняющий, откуда у людей взялось представление о Боге. В “Брахмаджала-сутте” Будда оспаривает верование “частичных этерналистов” (ekaccasassatika) — т.е. креационистов, которые, подобно христианам, верят в вечность Бога (Брахмана) и не-вечность мира. Будда ставит вопрос - как возникает подобное воззрение? - и рассказывает по этому поводу целую историю, полную мифологических реминисценций: “В начале мирового цикла появляется пустая обитель Брахмы. Туда попадает некое духовное существо, “состоящее из манаса, питаемое радостью” и исчерпавшее свои заслуги в высших небесах абхасса. А дальше, “когда оно остается одно слишком долго, ему становятся не по себе, ему это не нравится, оно начинает сетовать: „Ах, если бы другие существа могли достичь того же состояния " . В это время и другие существа также оторвались от небесной обители, поскольку по исчерпании заслуг их пребывание там закончилось, и возродились в обители Брахмы, чтобы составить компанию этому существу. Тогда, о бхиккху, существо, которое было первым, сказало себе: „Это я Брахман, великий Брахман, выше которого никого нет, глаз которого всевидящ, всемогущий господин, созидатель, демиург, творец судеб, автономный, прародитель всего, что есть и будет. Это я создал все существа. Для чего? Ибо я подумал: хорошо, если бы другие существа достигли этого состояния. Таково было мое желание, и вот существа явились " . Существа, которые явились позже, говорят: „Вот почтенный Брахман, великий Брахман, выше которого ничего нет... Это он, почтенный Брахмо создал нас. Почему? Потому, что он родился первым, а мы уже потом. Тот, кто родился первым, наделен долголетием, красотой и силой, в то время как родившиеся позже наделены меньшим долголетием, красотой и силой. Одно из этих существ потеряло свой статус и спустилось в этот мир. Возродившись в этом мире, в облике человека, он покидает семью, переходит от состояния домохозяина в бездомное состояние”. (Затем идет формула ретрокогниции.) Когда дело доходит до воспоминания о своих прошлых рождениях, выясняется, что этот человек вспоминает свое появление в обители Брахмы и говорит: “Почтенный Брахман, великий Брахман, который нас создал, постоянен, устойчив, вечен, неподвержен изменению, остающийся тем же самым в веках. Мы же, созданные им, невечны, неустойчивы, живем недолго, можем умереть, то есть потерять существование, отпущенное нам здесь”… Веру во всемогущего Брахмана, согласно Будде, провозглашает существо, которое переродилось во вторую очередь и, застав в обители Брахмы родившегося там первым, посчитало, что тот и есть сам Брахман. Поэтому люди считают Брахманом обычное подверженное перерождению существо из духовной сферы” . |
| Но в любом людском объединении каждый человек стремится быть понятым, принятым, замеченным. К сожалению, государственные структуры рассматривают человека как винтик в большом обезличенном общественном механизме. Его личность, способности, переживания, мысли, желания, мечты их не интересуют. Свои личные качества человек может проявить только в кругу близких ему людей. Эта человеческая тенденция в полной мере реализуется в неокультовых объединениях, практикующих начальную работу с людьми через небольшие группы, деятельность которых построена таким образом, что все ее члены связаны дружескими отношениями, занимаются совместной деятельностью, имеют общие интересы, поддерживают эмоциональный контакт друг с другом, где каждый вновь обращенный имеет персонального наставника. Таким образом здесь человек реализует как потребность принадлежать какому-нибудь сообществу, так и быть нужным этому сообществу. Таким образом формируется круг “своих”. Затем “своими” становятся все, кто проповедует определенные взгляды, вера в истинность которых и формируется в данных группах. В представлении сложившегося последователя неокульта “свои” — это международное сообщество избранных Богом (Космосом, Буддой, Брахмо, Великими Учителями и др.) и единственно достойных спасения лучших людей человечества. Естественно, вне данного круга “своих” остаются “чужие”, которые в лучшем случае являются объектом пропаганды, а неподдающиеся ей считаются отверженными Богом. В этом кругу психологически комфортно. Конечно, лучше быть принятым и понятым и, тем более, якобы, спасенным, чем никому не нужным и забытым всеми да и еще с возможностью сгинуть в Апокалипсисе. Но за такой “комфорт” надо платить: преданно служить этому сообществу, посвятить ему всю свою жизнь, материально его поддерживать и еще остервенело ловить в него все новые и новые души. Если после такого ”дружеского” вовлечение и возникнет у кого-нибудь желание порвать с этой системой, естественно, в его адрес звучат обвинения в греховности, в предательстве Бога, истинного учения и просто друзей. |
| Исследование теософии может быть полноценным только при достаточном знании источников – текстов её основоположников Е.П. Блаватской, Г. Олькотта, А. Безант и Ч. Ледбитера, работ как апологетов теософии, так и её критиков. Среди источников особое место занимают работы Е.П. Блаватской. В данном исследовании использованы многие её работы, отражающие генезис учения Блаватской в различные периоды её деятельности. Характеризовать и классифицировать труды Блаватской – трудная задача, ввиду того, что её писания имеют очень путаный характер. И всё же среди них можно выделить несколько групп. Прежде всего, следует отметить комплексные работы, рассматривающие ряд различных положений теософии: «Разоблачённая Изида», «Тайная доктрина», «Ключ к теософии», «Теософский словарь», «Комментарии к “Тайной доктрине”», «Фрагменты оккультной истины», «Протоколы ложи Блаватской». Доктринальные положения теософии помимо общих работ раскрываются в многочисленных статьях Блаватской: «Арийско-архатские эзотерические учения о семеричном принципе в человеке», «Размышления о карме и перевоплощении», «“Разоблачённая Изида” и “Теософист” о реинкарнации», «Звезды и числа», «О космических циклах, манвантарах и кругах», «“Разоблачённая Изида” и вишиштадвайта», «Что есть истина?», «Ответы на вопросы», «Новый цикл», «Сила предубеждения» и других. Теософская трактовка христианства и иных религиозных традиций отражена в статьях: «Эзотерический характер Евангелий», «Буддизм до Будды», «Тибетские учения», «Каббала и каббалисты в середине XIX столетия», «Лидер Брахмо и йогизм». Важная тема в наследии Блаватской – это полемика со спиритизмом. Она раскрывается как в вышеперечисленных общих работах, так и в отдельных статьях: «Дрейф западного спиритуализма», «Манифестации в семье Эдди», «О спиритуализме», «Ещё о материализации». Духовную практику теософии освещяют работы Блаватской: «Голос безмолвия», «Инструкции для учеников внутренней группы», «Практический оккультизм», «Беседы об оккультизме», «В поисках оккультизма», «Статья III». Большой материал для понимания учения Е.П. Блаватской дают её письма. |
| Слияние с Брахмо достигается в Адвайте ценой отказа от личности, которую Шанкаре остается объявить иллюзией, майей. Но христианство не считает, как и все западные веры, творение иллюзией. Оно видит в мире реальность, исходящую от реальности Творца, но реальность, искаженную лжецом и обольстителем сатаной, исказившим первоначально самого себя. Потому и победа над сатаной есть не освобождение от личности, но ее выправление от лжи греха. А поскольку вочеловечившийся Бог, воскреснув, воскресил и свой человеческий ум-дух, и душу и тело, то личность человека не исчезла, но преобразилась в теозисе. Для достижения своей высшей цели, слияния с Абсолютом, Индии пришлось пожертвовать очень многим – и личностью, и миром, и телом. Поправший Своей смертью смерть богочеловек Христос открыл возможность теозиса без этой жертвы, являющейся к тому же хулой на благость и бесценность акта творения космоса. Человек становится Богом не переставая быть человеком, ибо и Христос стал человеком, не переставая быть Богом. Древняя цель Запада – возвращение в утраченный Эдем, на поля Иалу, достигнута. Но новый Эдем оказался не садом двух холодных родников с полногрудыми гуриями и кубками черного вина, ложами и шатрами, но – Самим Неприступным Богом, для которого эпитеты «бытие» и «не-бытие» равно не определительны и которого Сын Человеческий любил называть Царством Небесным, где, понятно, уже и не женятся и замуж не выходят… Нет эпитета для Бога более подходящего, хотя бы в отношении Его к нам, чем Благо. Но может ли быть большее благо, чем превращение творения в творца, человека – в Бога? Потому именно в христианстве Бог вполне раскрывает Свою Благость, даруя нам через Себя обоженье. Что теряет индуизм в христианстве? Ничего. Что приобретает? Личность и тело, освобожденные от майи, абсолютные, если угодно. Что теряет иудаизм и ислам в христианстве? Ничего. Что приобретает? Обоженье, как полноту реализации божественного блага. Наконец, Дальний Восток. Его главная забота в восстановлении мировой гармонии, разрушенной человеком, в возвращении всех вещей на путь Неба. Запад, сосредотачиваясь на человеке, оставался достаточно равнодушным к миру вокруг него. И индуист усматривал в мире только соблазн принять иллюзию за правду. |
| Но в поединке со злом человек постоянно проигрывает. «Бедный я человек, – восклицает апостол Павел, – доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю». Современный же православный мыслитель как-то сказал: «Наш путь не от победы к победе, а от поражения к поражению». Все религии мира, как западные, так и восточные, согласны в том, что мир не улучшается, а вырождается, и не многие, подобно джайнам, надеются обойтись без мировой катастрофы, когда наступит полный упадок. Но почему человек, вызванный из небытия благим Богом, губит себя? Потому что он шестью чувствами связывает себя с иллюзией космического бытия – майей, и из-за этого забывает тождественность своего бытия Абсолюту – ответит индуист. Буддист просто опустит вторую часть формулы об Абсолюте и «своем бытие», в остальном его ответ совпадает с индуистским. Почему человек предпочитает связывать себя с майей, а не с Брахмо, индуизм молчит, равно как и молчит учение тхераваддинов о причине редкости архатов, пратьекобудд. Дальний Восток отвечает на этот вопрос иначе: человек сходит с Пути, которым идут все сущности, он нарушает гармонию, музыку и ритм мира. Почему человек отвергает Дао – также неясно. Наконец Запад предлагает третий вариант ответа: свободно действующий человек с первых же шагов подпадает соблазну духов – врагов Творца. И вслед за первым человеком так поступают почти все его потомки. Лишь немногие избирают иной путь, путь служения Богу, путь праведности. Почему – также не вполне ясно. Если природа человека сотворена благим Творцом, то как объяснить неудержимую тягу человека не к благу, но ко злу – «Бедный я человек!» И все же религия перестала бы быть религией, если бы опустила голову, если бы примирилась со столь неутешительным выводом. Нет, напротив, вопреки всему эмпирическому опыту человеческой плохости все веры утверждают триумфальную конечную победу Блага над злом. Но здесь люди не обходятся без помощника. Вишну и Шива многократно воплощаются, чтобы поддержать праведников, наказать злодеев, восстановить праведное учение. То же делает Лао-Цзы в позднем даосизме, а китайские буддисты с надеждой молятся пребывающему на небе Тушита будде будущего Ми ло фо (Майтреи), который придет в конце времен на землю, дабы спасти и исправить всех. |
|
|
