| Однажды ночью я поднял голову и удивился. Корабль мой никуда не летел, дом стоял на месте и было совершенно светло. Лампочка ничего не освещала, была противной и назойливой. Я потушил ее, и омерзительная комната предстала предо мною в рассвете. На асфальтированном дворе воровской беззвучной походкой проходили разноцветные коты. Каждую букву на листе можно было разглядеть без всякой лампы. – Боже! Это апрель! – воскликнул я, почему-то испугавшись, и крупно написал: «Конец». Конец зиме, конец вьюгам, конец холоду. За зиму я растерял свои немногие знакомства, обносился очень, заболел ревматизмом и немного одичал. Но брился ежедневно. Думая обо всем этом, я выпустил кошку во двор, затем вернулся и заснул – впервые, кажется, за всю зиму – сном без сновидений. Роман надо долго править. Нужно перечеркивать многие места, заменять сотни слов другими. Большая, но необходимая работа! Однако мною овладел соблазн, и, выправив первых шесть страниц, я вернулся к людям. Я созвал гостей. Среди них было двое журналистов из «Пароходства», рабочие, как и я, люди, их жены и двое литераторов. Один – молодой, поражавший меня тем, что с недосягаемой ловкостью писал рассказы, и другой – пожилой, видавший виды человек, оказавшийся при более близком знакомстве ужасною сволочью. В один вечер я прочитал примерно четверть своего романа. Жены до того осовели от чтения, что я стал испытывать угрызения совести. Но журналисты и литераторы оказались людьми прочными. Суждения их были братски искренни, довольно суровы и, как теперь понимаю, справедливы. – Язык! – вскрикивал литератор (тот, который оказался сволочью). – Язык, главное! Язык никуда не годится. Он выпил большую рюмку водки, проглотил сардинку. Я налил ему вторую. Он ее выпил, закусил куском колбасы. – Метафора! – кричал закусивший. – Да, – вежливо подтвердил молодой литератор, – бедноват язык. Журналисты ничего не сказали, но сочувственно кивнули, выпили. Дамы не кивали, не говорили, начисто отказались от купленного специально для них портвейна и выпили водки. |
| Я, маленький, еще многого в жизни не знал, но уже хорошо представлял себе и удивлялся, как можно было, варить суп из клея, есть кошек и собак, даже мышей. В осажденном городе хватало и подлецов всякого рода. Работали целые банды, убивали людей, варили из них студень и продавали на рынке. В больших Питерских коммуналках умирали по очереди родственники и соседи. Везти на далекое кладбище не было сил, поэтому своих дорогих мертвых клали между рам и потом везли несколько человек сразу. Мама рассказывала, что у бабушки была большая сила воли. Получив на неделю буханку хлеба, она делила ее на кусочки и строго следила за тем, что бы не съедали все сразу. А кто не выдерживал, тот и умирал в первую очередь. Выжили сильные духом. Я заметил, кто пережил блокаду, потом жил долго, произошел естественный отбор. Моя бабушка прожила до 92-х лет. Блокада в моем представлении была связана с Васильевским островом. Братские могилы на Смоленском кладбище, инкрустированный лик Христа на дорожке параллельной заводу «Эскалатор». К нему едва могли дойти с Малого проспекта блокадники, чтобы помолиться за одоление супостата, за своих близких, живых и мертвых. Они ползли, переставляя руками валенки, помогая ногам. Бабушка рассказывала, что это самое намоленое место на Васильевском острове, связанное с блокадой. Промыслом Божиим я вернулся на Васильевский остров, именно вернулся. Здесь - Родина моей мамы и бабушки, но мне кажется, что я то же здесь родился и вырос. И теперь уже много лет одним из любимых моих занятий являются прогулки по этому острову. Рассказы моих близких оживают в моей памяти и я, силой воображения, представляю, как было тогда... Набережная Макарова, Малый проспект - здесь прошло детство моей мамы. А вот и двор, где они жили, дом - это во дворе. Бомба попала прямо в их дом. Мама тогда была уже на фронте, а бабушка отлучилась куда-то ненадолго. Возвращается, а дома - нет. Я нахожу на земле по едва заметным признакам, где стоял дом. Сейчас, на части его участка, давно стоит детский садик. Хожу и думаю, что не отлучись бабушка тогда из дома, и я бы никогда ее не увидел. Теперь я живу воспоминаниями о войне, их воспоминаниями. |
| Победа в СВО и демографический реванш русского народа взаимосвязаны Терезин – концентрационный лагерь для русских в Чехии. Если взглянуть на карту, то на севере современной Чехии можно увидеть г. Терезин, расположенный в Устецком крае страны. Именно здесь в годы Первой мировой войны австро-венгерские власти соорудили лагерь для русских галицких заключенных из крепости, которая ранее служила тюрьмой для преступников. Первые пленные русские, привезенные из Прикарпатья, также появились здесь в сентябре 1914 г. Большую часть заключенных загоняли в темные казармы и погреба. И первое время пленные здесь не умирали, а становились слепыми или сходили с ума от всей этой мрачной обстановки. При этом, по свидетельству очевидцев, сперва жизнь в Терезинской тюрьме не была такой тяжелой: заключенные могли играть в шахматы, молодежь занималась гимнастикой, а крестьяне – разговорами о скором присоединении Галичины к Российской империи. Однако после некоторых провалов Австрии на фронте условия пребывания резко ухудшились: постель и матрасы забрали для раненных, и заключенные стали спать на полу, вследствие чего появились насекомые, возникали различные заболевания. Также начали проводить допросы и гнать на принудительные работы. Гулять разрешалось только в узком внутреннем дворе лагеря. Молитва и братство – утешение для скорбящих заключенных. Нужно сказать, что со временем русский народ приспособился к этим тяжелым и нечеловеческим условиям: на принудительных работах стали сооружать койки для сна, в казармах стали соблюдать чистоту, чтобы искоренить насекомых, а сами пленные сблизились друг с другом в общении. Огромным утешением для русских православных заключенных всех лагерей, в первую очередь, конечно, для священнослужителей, были братская молитва и Божественная Литургия, которую многие коменданты (правда, не все), к слову сказать, разрешали служить. В первую очередь служили на большие праздники – на Рождество Христово и Великую Пасху. В Терезине конвоиры на праздники даже выпускали пленных в большой крепостной зал. Заключенные друг друга приветствовали словами пасхальной радости: «Христос воскресе!». Им отвечали: «Воистину воскресе!» Эти крики радости были настолько громкие, что долетали до соседних казарм. При этом бдительность конвоиров сохранялась: со всех сторон была выставлен охрана, чтобы никто не смог сбежать. |
| Рубрики Коллекции Система пользовательского поиска Упорядочить: Relevance Relevance Дважды убитыми называют расстрелянных на Колпашевском яре 5 мин., 30.10.2020 В канун дня памяти жертв политических репрессий на Колпашевском яре была совершена лития о упокоении душ всех пострадавших в годы репрессий. Богослужение совершил ключарь Вознесенского собора иерей Алексей Коновалов. Колпашевский яр — высокий обрывистый берег реки Обь в черте города Колпашево Томской области. Яр печально известен главным образом как место массовых захоронений людей, расстрелянных или умерших в тюрьме НКВД по Нарымскому округу в 1930-е — 1940-е годы. По данным общества «Мемориал», общее число похороненных в Колпашевском яре составляет около 4000 человек. Захоронения были случайно открыты в конце апреля — начале мая 1979 года, когда весеннее половодье реки Обь подмыло берега и обнажило одно из них. Вечером 30-го апреля 1979 года в результате очередного оползня со стороны реки открылась страшная картина. Из обрыва, начиная приблизительно с глубины двух метров, торчали человеческие останки: руки, ноги, головы. Открывшийся срез захоронения имел размеры до четырёх метров в ширину и до трёх метров в глубину. Трупы в могиле были сложены штабелями, и если верхние из них полностью истлели, то нижние сохранились на редкость хорошо, даже по лицам можно было произвести опознание умерших. А вернее — убитых. В затылочной части практически всех черепов были пулевые отверстия. Во многих черепах их было по два, причём второе пулевое отверстие приходилось на височную кость головы. Весть об обнаружении сотен мертвых мгновенно облетела весь небольшой город и многие горожане пришли сюда с цветами и поминальными свечами. Звучали мнения, что людей из братской могилы нужно перезахоронить. По показаниям бывшего работника НКВД/КГБ Спраговского Анатолия Ивановича, работниками Томского и Нарымского отделов НКВД 99% следственных дел были сфальсифицированы. К массовым репрессиям понуждали и спускаемые «сверху» контрольные цифры разоблачения и обезвреживания. Многим из подсудимых предъявлялись сфабрикованные обвинения о принадлежности к мифической эсеро-монархической организации. Расстрелы носили групповой характер. В ямах, вырытых во дворе, сооружались дощатые «короба». Размеры каждого составляли 3—4 метра в длину, 2—3 метра в ширину и немногим более метра по вертикали. В тюрьму обычно прибывали этапы по 40—50 человек. После приведения приговоров в исполнение трупы плотно укладывались в ямы «валетом», присыпались известью (для дезинфекции и чтобы лишний раз не закапывать до прибытия очередной партии). |
| Июль 1699 г. Иоганн Корб. Дневник путешествия в Московское государство. 1 и 2. Господин посол должен был по приказанию императора известить от его имени его царское величество о бракосочетании, недавно благополучно совершенном, между всепресветлейшим королем римским и угорским Иосифом Первым и всепресветлейшей государыней Вильгельминой Амалиею, герцогиней Брауншвейгской и Люнебургской. Да позволит Бог тем, кого по неисповедимой Его милости и в исполнение горячих желаний добрых граждан соединила августейшая любовь на благо всех христиан, на плодовитое произрастание августейшего австрийского дома и на несказанное утешение подвластных народов, прожить славно и благополучно недавно начатый век и достичь глубокой старости; да наделит Он их последовательным, никогда не пресекающимся рядом потомков, которые бы увековечили бессмертную о них память! Его царское величество был в отсутствии. Движимый важными заботами и жаждой славы и желая утешиться видом своего нового флота, сделал он с быстротой, достойной похвалы, почти триста миль и достигнул Меотийского болота, находящегося вблизи пролива Киммерийского Босфора. Между тем так как для выполнения данного господину императорскому послу препоручения требовался торжественный церемониал, то первый министр Лев Кириллович Нарышкин и устроил оный приличным образом. Господину посланнику даны были царский экипаж, запряженный шестью лошадьми, и из царской конюшни лошади, отличавшиеся обычным блеском украшений. На дворе дома, избранного боярином для принятия от имени царя означенной императорской грамоты, два дьяка приняли господина посла и проводили его через многие передние комнаты до последнего покоя, в котором должен был исполниться церемониальный обряд. Боярин ожидал прибытия господина посла в сенях, а чтобы придать более величия этой церемонии, находились также в этом покое чиновники посольства с многочисленной толпой царских писарей. Но когда боярин просил господина посла садиться и началась конференция, было приказано удалиться всем, кроме дьяка Постникова, секретаря и переводчика. Представители государей взаимно обещали, что искренняя братская любовь, соединяющая государей их, будет навсегда питаема этими монархами друг к другу и что она никогда не прекратится. По окончании этой торжественной церемонии и взаимного заявления официальной вежливости господина посла проводили до экипажа два дьяка, до дворца же Посольского пристав. Когда императорский посол проезжал мимо Кремлевского замка, то караульные отдавали ему честь ружьями с распущенными знаменами. |
| В это переходное и тяжелое время Могилевское Богоявленское братство – «испокон веков славное своим православием », по выражению Киев. митр. Валаама Ясинского строго держалось православия и поддерживая сношение с другими братствами и в особенности с Виленским св. Духовским братством, отстаивало, как могло, интересы своих единоверцев в Белоруссии. 101 Как велико было значение братства для всего края видно из того факта, что по смерти Белорусского епископа всякого рода привилегии и документы, относящееся до Белорусской епископии, хранились временно в братском сундуке. 102 После неудавшегося Люблинского съезда в 1680 году Могилевские послы отправились также к королю и просили предоставить белорусскую епископскую кафедру старшему Виленского св. Духова монастыря, именно Клименту Тризне, избранному всеми православными. Однако этого утверждения не последовало. В 1681 году представители Могилевского братства принимали деятельное участие на съезде уполномоченных от братств в Новом Дворе, причем Могилевское братство, наравне с другими братствами, приняло на себя обязанность помогать православию материальными и всяческими силами, и если бы король назначил еще какой-нибудь съезд, вроде Люблинского, то высылать на него людей ученых и знатных, снабдивши их достаточными средствами. 103 К сожалению, в первой четверти XVIII столетия, жизнь Могилевского братства омрачилась печальными столкновениями с белорусским епископом Сильвестром Четвертинским, желавшим подчинить себе ставропигиальные монастыри и братства. Свои неприязненные действия он начал сперва против Слуцкого братства, хотя, как известно, Слуцкая архимандрия была в церковном отношении подчинена не ему, а Киевскому митрополиту. В ноябре месяце 1707 года Слуцкое братство поспешило известить Могилевское братство о начавшихся притеснениях со стороны епископа Сильвестра. В этом письме Слуцкое св. Спасское братство между прочим сообщало, что епископ, прибывши несколько недель тому назад в Слуцк, не любовью, но насильственным образом, старался подчинить себе не подведомственное ему ставропигиальное Слуцкое братство, забрал его имущество, разогнал иноков из братского монастыря, и предал братство проклятию. В заключении письма обиженное братство оповещало, что оно решилось стоять твердо за свои права и всячески поддерживать их. 104 О неправоте действий епископа Сильвестра в отношении Слуцкого братства всего лучше свидетельствует грамота Киевского митрополита Иосафа Кроковского, от 6 июля 1709 года, в которой этот архипастырь уничтожал все распоряжения епископа Сильвестра. 105 |
| На фронт призывали мальчиков старших классов. Борис Васильев, наш сосед, и его одноклассники ушли на фронт и не вернулись. Погибли под Ораниенбаумом, там был такой пятачок, где погибло очень много молодежи. Наши соседи, семья Васильевых, она была самая многочисленная – один за другим, все умерли. Константина Назаровича я увидела мертвым во дворе, когда ходила за водой. Он работал на «Ленфильме», и когда уже не мог работать, все равно туда ходил по инерции. И вот не дошел до дома, умер по дороге. Я посмотрела и увидела, что у него были обрезаны щеки. Это произвело на меня такое страшное впечатление, что я не только за водой, вообще из дома выходить боялась. Всех умерших потом отвозили на саночках к Госнардому. В нашу квартиру стали спускаться жить люди с верхних этажей, потому что там наверху было очень холодно, и спускаться за водой было тяжело. К нам приехала тетя из поселка Лебяжье. Она пожила недолго, выяснилось, что у нее не оказалось карточек, мы вначале думали, или их украли, или она где-то выронила. Стало еще меньше у нас продуктов, ведь надо было делиться. А потом мы эти карточки нашли, они завалились за подкладку пальто, но было уже поздно. Отец в это время попал в госпиталь, его контузило и ранило в ногу. Он прислал нам подарок – мыло и бутылочку растительного масла. Радость была необыкновенная. Тетя, не понимая, что делала, выпила эту бутылочку масла. Вскоре она умерла. Пролежала она у нас дома неделю. Мама, зашивая тело в простыню, заразилась трупным ядом. Ей стало плохо, она перестала ходить. Мне удалось выменять редкое в то время лекарство, я маме дала, но оно уже не помогло. Камфара рубини – оно и сейчас продается, это изумительное средство от любых микробов. Заболел Борис. Его забрали, сказали, что в детский приемник, а через три дня нам сообщили, что он умер. А как сообщили, телефона же не было, просто пришли домой и сказали, что мальчик умер. Очевидно, свезли его к тому же Госнардому, похоронили в братской могиле. Мама еще была жива, но я ничего не сказала ей о Борисе. Думала, что хоть она и понимает – незачем… |
| Камышлов. Вид на Покровский собор Мой родной маленький Камышлов своим появлением обязан острогу на знаменитом Сибирском тракте и камышам, где прятались каторжане, которых гнали по тракту на каторгу дальше на Север. Место, где стоял пересыльный острог, было глухое, тихое, охраны мало, и можно было сбежать, благо кругом непролазные болота, и многие каторжане так и делали, но их все равно ловили. Санкт-Петербург тоже вырос на болотах и тоже благодаря каторжанам, только они не бегали, а, наоборот, строили. Им и бежать-то было некуда: дальше было море. И они построили столицу великой Российской империи, величественный город на болотах, обязанный своим появлением несгибаемому русскому духу и страшному рабскому труду каторжан, которых гнали сюда со всей страны, в том числе и по дорогам, где в детстве мы мальчишками катались на велосипедах. Город моего детства, часто неопрятный и расхристанный, зимой утопает в снегу, а осенью тонет в грязи, но он открытый и добрый, как сосед в доме моего детства дядя Паша, который учил меня ездить на велосипеде и рыбачить и вечно копался с железками под навесом у сарая. У него никогда не было машины, но на своем стареньком мотоцикле с коляской он объездил лучшие рыбацкие и грибные места в округе, а зимой ездил на лесные озера, до которых не каждый джип доберется, и привозил столько окуней, что потом всем домом мы уху варили и радовались. Когда дядя Паша приходил к нам в гости, то всегда приносил мне подарки: мормышки с яркими бусинками, которые он сам паял, или новые катафоты на велик. Дарил и, видя, как ты радуешься, тоже смеялся как ребенок. Его младшая дочь Вера работала с моей мамой на телефонной станции и часто была мне за няню. Потом она уехала в братскую Чехословакию и привозила мне оттуда книги из серии «Библиотека приключений» и «Библиотека фантастики», жвачки «Педро», «Лелек и Болек», треугольные шоколадки «Тоблерон» и конфеты «Бон-Пари» и «Чупа-чупс». Хотя ей уже за 50, я, когда мы встречаемся, зову ее, как и в детстве, Верочкой. В родном дворе я не был больше 20 лет, но до сих пор помню всех наших соседей: героя-фронтовика дядю Петю с тетей Асей со второго этажа – с их внуком Димкой мы были не разлей вода, и одинокую тетю Лиду, муж которой погиб где-то под Сталинградом, а сын дядя Володя уехал за большими деньгами на Север и приезжал раз в году. Тихую тетю Олю из квартиры напротив нашей, чей муж, якобы фронтовик, оказался предателем-полицаем, который служил немцам на Украине. Его арестовали в восьмидесятых, когда он поехал к себе на родину куда-то в Запорожье. Его там опознали, арестовали, а потом расстреляли. Все соседи тетю Олю потом жалели, потому что у ее мужа на лбу было не написано, что он предатель, с виду он был обычным мужиком, слова лишнего не скажет, а оказалось вон чего. Тетя Оля больше мужчинам не доверяла и всю жизнь прожила одна, воспитывая сына дядю Вову, а потом внучку Настю, мою подружку. |
| Возле сирени - маленький четырехугольный пруд. Над ним - изображение Коневской иконы Божией Матери (ранее владыка был настоятелем обители на острове Коневце в Ладоге). При советской власти эту часть лавры занимала авторемонтная мастерская. Естественно, у нее была смотровая яма для машин. От этой-то забетонированной крепким, " военным " бетоном ямы было крайне сложно избавиться, когда лавру все-таки передали обратно Церкви. Вот и было решено сделать на этом месте пруд. Есть пруд с фонтаном и возле братского корпуса. Тюльпаны лавры - это целая цветочная поэма: желтые, красные, розовые, черные. Да-да, здесь есть и черные тюльпаны - нескольких сортов, в том числе " Черный принц " . Идеально черного тюльпана пока не вывели, но есть темно-темно-фиолетовые. Владыка привозит луковицы тюльпанов из разных стран. - Вы замечали, что, отцветая, тюльпаны начинают менять цвет, становятся более тусклыми? Они как люди. Люди тоже меняются перед смертью, - замечает он. Еще в лавре целые коллекции клематисов, ирисов, роз, лилейных, пионов. Проходя мимо этого великолепия, владыка признается, что больше всего неравнодушен к герберам, особенно желтым: " Они как солнышко, которого так не хватает в Санкт-Петербурге… " Тщательно обдуманного плана посадок не существует. Больше руководствуются правилом: что нравится, что хотелось бы. Многое посажено лично владыкой. В том числе несколько елей и каштанов. " Сажал лет 12 - 13 назад, еще когда и седины у меня не было, и в этом году мне подарок - они впервые зацвели " , - говорит наместник. Начинают зацветать рододендроны. Чтобы в нашем климате им было комфортно и они цвели, есть маленький секрет. Когда в феврале начинается яркое солнце, надо прикрыть кусты. - Как видите, вырастить рододендроны в северном климате - вполне реально. Хотя, конечно, у нас нет таких огромных площадей с рододендроном, как, например, во дворе Университета Хельсинки, - рассказывает владыка. Темно-розовыми цветами усыпаны яблони Недзвецкого - они несут больше декоративную, чем практическую функцию. Плоды у них - крошки. Отцветает слива. Многие путают ее с сакурой. Но у сакуры цветы на длинных " ножках " , у сливы - прямо на ветках. Красными цветами усыпана японская айва, из ее плодов, кстати, в обители делают цукаты к чаю. |
| Выстроенный братством дом фасадом выходит на Церковную площадь, одной боковой стороной на Церковный переулок, другой примыкает к соседнему каменному дому; сзади дворик, за ним небольшой сад. Длина дома 14 сажен, ширина – около девяти. Вышина комнат во втором и третьем этажах 5 аршин, в первом – 4 аршина 14 вершков, в подвальном – 3 аршина 14 вершков. В доме паровое отопление. Постройкой заведовал безмездно составитель плана, архитектор И. П. Ропет. Братство не предполагало весь дом отвести под приют; было предположено, напротив, один, верхний, этаж отдать в наем, чтобы выручаемой суммою погашать лежащий на доме долг. Поэтому, когда дом был построен, братские учреждения были помещены лишь в подвальном и первых двух этажах. В третьем же этаже поместилась рождественская прогимназия, с платой по 1,500 рублей в год. Этот «квартирант» повлиял на постройку братством нового каменного флигеля при братском доме. В 1877 году Рождественская прогимназия подлежала преобразованию в гимназию. Соответственно этому необходимо было для нее и сравнительно большее помещение, чем какое она занимала до того времени. Братство не хотело упустить выгодного для него квартиранта, и согласилось уступить гимназии почтя весь главный дом, а для приюта выстроить новый дом, флигель. По ходатайству начальника женских гимназий, IV отделение собственной Его Императорского Величества канцелярии выдало братству шестипроцентную шестилетнюю ссуду в 12,000 рублей; кроме того, братство получило из кредитного общества ссуду в 12,500 рублей, и на эти деньги, с прибавкой некоторых пожертвований, и был выстроен флигель в лето 1877 года и окончательно отделан в следующее лето. Флигель имел четыре этажа, задней стеной примыкал к соседнему каменному дому, окнами выходил во двор и сад, в длину имел 10 сажен, в ширину 47 1 / 2 сажени, а в выступе на 5-ю улицу Песков 6 сажен. В верхнем этаже были помещены спальни для девочек и комнаты их надзирательницы и учительницы, в третьем спальни мальчиков и комнаты их надзирательницы и экономки; во втором этаже классы, рекреационные комнаты для мальчиков и больница; в нижнем – богадельня. Класс для девочек, их рукодельная и общая столовая остались в первом этаже главного дома; здесь же устроена впоследствии и обширная ванна; здесь же, в столовой, происходят и собрания совета и братства; столовая служит и рекреационной комнатой для девочек. В подвальном этаже главного дома помещены кухня, гладильная, дворницкая, кладовая и квартиры для прислуги. Во флигеле не было сделано в подвальном этаже жилых помещений. В 1885 году, для потребностей Рождественской гимназии, в которой учреждались параллельные классы, братством надстроен был в главном доме четвертый этаж, после чего квартирная плата от гимназии была увеличена до 6,350 рублей в год. Заодно в это же время на дворе был построен ледник, которого доселе не было. |
|
|
