| Нет лучшего счастья на земле, чем испытать духовное возрождение, обновиться душой для новой святой жизни, на своем опыте почувствовать радость богообщения. Нет большего счастья под солнцем, чем познать на себе красоту жизни в Боге и твердыми ногами встать на стезю заповедей Божиих. А самое высокое и превысокое счастье – прожить остаток дней своей земной жизни благочестиво и богобоязненно и увенчаться венцом нетленным, венцом вечной награды на Небесах. Именно об этом счастье и сказал святой апостол Павел, когда писал к своему ученику Тимофею: «Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил. А теперь готовится мне венец правды…» ( 2Тим. 4:7–8 ). Тихим ранним утром я встал на братский молебен. Многие семинаристы еще спокойно спали, но кое-где койки уже были аккуратно заправлены, и одинокие фигурки уже спешили в учебные аудитории, чтобы на свежую голову повторить урок. На дворе был утренний майский полумрак. Тихая заря победно шла от востока и прогоняла ночную мглу. В Троицком соборе мягко мерцали лампады. Точно звездочки в далеком небе, звали, манили они к себе. «Господи, – шептали невольно уста, – как же близок Ты и прекрасен в этой утренней тиши! Точно любящая мать, нежно питаешь Ты душу, которая тянется к Твоей ласке и любви…» Закончился братский молебен, и студенты Духовной Академии по одному-по два спешат в свою школу. Начинается учебный день. Войдя в здание школы, слышу звонок к утренней молитве. Высокий, строгий, с несколько добродушной улыбкой на устах, ходит по спальням отец Инспектор, подгоняя учащихся не опаздывать. Голос его, густой и приятный баритон, слышится то там, то здесь. Вот он подходит к одному воспитаннику, который как-то вяло и неловко прибрал свою постель. Опытный глаз отца Инспектора сразу отмечает причину. «Ты, дружок мой милый, болен, – мягко говорит он юноше, – лучше отдохни, а если что, то и доктора пришлю». Студент виновато улыбается и беспомощно опускается на стул. «Вот так, дружок мой милый, а потом ляг да еще полежи». Отеческая доброта глубоко трогает юношу, и он глазами, полными слез, смотрит на удаляющегося Наставника. Так начинается безмерно трудный день у архимандрита Вениамина (Милова) , инспектора Московской Духовной Семинарии и Академии. |
| Весьма в тяжелых обстоятельствах получил Моравию Моймир; война с Арнульфом еще не была кончена, да и воевать счастливо с Арнульфом мог только опытный боец; Угры перешли из области по-тисской к Дунаю, ворвались в нижнюю Паннонию, производили здесь жестокие убийства и насилия. При таких обстоятельствах состоялся мир у Немцев со Славянами, осенью 894 г. По всему видно, что мир был невыгоден для Моравии; в следующем году, в середине июля, являются к Арнульфу в Регенсбург, все князья чешские, бывшие прежде под властью Святополка, клянутся ему в верности 314 и делаются его вассалами; в тоже время Бодричи пришли к нему с дарами и просили у него мира. Святополковичи должны были молча смотреть на поступок Чехов и не обнаружили ничем своего недовольства: Арнульф скоро затем отправляется в Италию, по приглашению папы Формоза. Отпадение Чехии, безнаказанное опустошение Паннонии, невыгодное перемирие с Арнульфом сразу обозначили отсутствие сильной руки, правившей страною. Не ограничиваясь внешним унижением, Арнульф употреблял еще и другие средства к более верному ослаблению Моравии. Нужно вспомнить, что Викинг, доверенное лицо покойного моравского князя, домашний человек его, с 893 г. является секретарем при дворе Арнульфа. Нетрудно предположить, что, зная хорошо и семейные отношения дома Святополкова, и внутреннее состояние страны, он весьма много помог Арнульфу действовать в Моравии и скрытными путями. Нельзя сомневаться, что братская распря между моравскими князьями началась и поддерживалась при содействии и подстрекательстве Арнульфа; известно, что князь Моймир высказывал Арнульфу свое неудовольствие на то, что при немецком дворе принимаются его изменники. Внутренние волнения в Моравии начались конечно вскоре по смерти Святополка; иначе трудно себе объяснить, почему так холодно и спокойно относился Моймир II к отпадению великих областей, входивших в состав державы отца его. За переходом Чехии в зависимость Арнульфа следуют сношения Бодричей и потом отпадение Сербов; 315 Паннония блатенская снова делается немецкой провинцией и вверяется Брацлаву. |
| —А протодьякон... в рай прямо, он священный? и не говеет никогда, как батюшка? — И они говеют, как можно не говеть!.. один Господь без греха. Даже и они говеют! А как же на Крестопоклонной — и яблоки?.. чьи же молитвы-то из адова пламени подымут? И опять мне делается страшно. только бы поговеть успеть. В пятницу, перед вечерней, подходит самое стыдное: у всех надо просить прощение. Горкин говорит, что стыдиться тут нечего, такой порядок, надо очистить душу. Мы ходим вместе, кланяемся всем смиренно и говорим: «Прости меня, грешного». Все ласково говорят: «Бог простит, и меня простите». Подхожу к Гришке, а он гордо так на меня: — А вот и не прощу! Горкин его усовестил — этим шутить не годится. Он поломался маленько и сказал, важно так: — Ну, ладно уж, прощаю! А я перед ним, правда, очень согрешил: назло ему лопату расколол, заплевался и дураком обругал. На Масленице это вышло. Я стал на дворе рассказывать, какие мы блины ели и с каким припеком, да и скажи: «С семгой еще ели». Он меня на смех и поднял: «Как так, с Семкой? мальчика Семку ты съел?!» — прямо до слез довел. Я стал ему говорить, что не Семку, а семгу. Такая рыба, красная... — а он все на смех: «Мальчика Семку съел!» Я схватил лопату да об тумбу и расколол. Он и говорит, осерчал: «Ну, ты мне за эту лопату ответишь!» И с того проходу мне не давал. Как завидит меня — на весь-то двор орет: «Мальчика Семку съел!» И другие стали меня дразнить, хоть на двор не показывайся. Я и стал на него плеваться и «дураком» ругать. Горкин, спасибо, заступился, тогда только и перестали. И Василь Василич меня простил, по-братски. Я его Косым сколько называл, — и все его Косым звали, а то у нас на дворе другой еще Василь Василич, скорняк, так чтобы не путать их. А раз даже пьяницей назвал, что-то мы не поладили. Он и говорит, когда я прощенья просил: «Да я и взаправду косой, и во хмелю ругаюсь. ничего, не тревожься, мы с тобой всегда дружно жили». Поцеловались мы с ним, и сразу легко мне стало, душа очистилась. Все грехи мы с Горкиным перебрали, но страшных-то, слава Богу, не было. Самый, пожалуй, страшный — как я в Чистый понедельник яичко выпил. Гришка выгребал под навесом за досками мусор и спугнул курицу, — за досками несла яички, в самоседки готовилась. Я его и застал, как он яички об доску кокал и выпивал. Он стал просить: «Не сказывай, смотри, мамаше... на, попробуй». Я и выпил одно яичко. Покаялся я Горкину, а он сказал: |
| В преддверии трапезы повешено замечательное живописное изображение Страшного суда, картина большого размера, писанная, (как значится в надписи внизу) 1721 года, иностранной, отличной от наших, и весьма сложной композиции. Середина подвального этажа занята выходом для хранения припасов: а в юго-западном и северо-западном углах подвала в камерах устроены две амосовские печи, которыми, посредством проведенных от них чугунных и железных труб, нагревается все здание братской трапезы. 5) С северной стороны трапезы построено деревянное двухэтажное здание. В одной части этого здания устроен бассейн, в который из колодезя, находящегося на северо-западной стороне от монастыря, набирается по чугунным трубам вода, посредством водоподъемной машины, устроенной 1801 – 1804 г. под наблюдением машиниста Димитрия Шульгина. Из бассейна же, посредством труб, снабжаются водою братская трапеза, хлебопекарня, просфорня, квасоварня и воскобелильный завод. В другой части того же здания находится кладовой амбар с каменным ледником, для хранения разной монастырской провизии. 6) В северо-западном углу монастыря – конный двор деревянного строения. Кроме конюшен и сараев, на этом дворе построены келии для эконома и его помощника, и каменная хлебопекарня с мезонином, в коем помещаются братские келии. Тут же, и каменная квасоварня с каменной избой и каменным ледником. В угловой башне на сем дворе, внизу под сводом, помещена кузница, а в двух верхних ярусах – четыре братских келии. Двор устроен в 1889 году, квасоварня – в 1845 году, а хлебня – в 1871 году. В 1856 году между въездными воротами и угловой северо-западной башней устроена каменная изба для помещения рабочих; а в 1857 году поверх ограды, от угловой башни до квасоварни, надстроен второй этаж из деревянных столпов, обложенных кирпичом; занят братскими калиями. б) На северной стороне: 1) Возле Никольских ворот, к северо-западной угловой башне, пристроен каменный двухэтажный корпус с братскими калиями и с, выходящей вне монастыря, лавочкой для продажи белого хлеба. |
| Было уже несколько минут первого часа. Мы собрались в гостиную; в ней, на приготовленном заранее столике, обставленном цветами, горело много свечей, вставленных в хрустальные канделябры, которые при этом ярко сверкали. Священник отслужил молебен на Новый год; мы пели; когда молебен окончился, начались поздравления и все целовались с Н. Н., священником, учителями и между собою, всем было очень радостно. Н. Н. каждому говорил свои добрые пожелания, особенно маленьким, – им он желал поскорее поступить в Младший Братский Кружок, а в конце, прощаясь с нами, пожелал всем быть в новом году здоровыми духом, бодрыми и радостными... «В этот день, – говорил он, – люди желают друг другу счастья на наступающий год, подразумевая под ним богатство, здоровье, и вообще все удобства жизни, а мы пожелаем друг другу духовного счастья, веры, вдохновения, радости, любви, – это наши богатства, они неизмеримо выше всяких других богатств!»... На дворе была темная ночь; по небу по-прежнему ползли черные обрывки туч и заслонили собою месяц; в окнах школы горели огни, краснея точками сквозь поредевшую чащу леса. Дорожка до школы точно ожила, – зазвенели голоса, зазвучал говор, несмотря на то, что было уже поздно все были бодры и веселы... На дворе было уже совсем светло, когда позволили вставать, но многие еще хотели спать, нежились, вставали медленно, перекидываясь между собою фразами. Двери в обеих спальнях, в которых мы находились, были настежь открыты и говор в одной был ясно слышен в другой. – Скорей, господа, одевайтесь, – сказал вошедший старшина, – уже восьмой час... нам нужно поспешить, потому что в 10 начнется литургия. В коридоре тяжело прошел школьный швейцар Савелий. – Здравствуйте, Георгий, с новым годом вас... – Благодарю, Савелий, также и вас, – отвечает старшина. К 8 часам все уже были готовы и мы собрались на молитву, – утро было бесцветное какое-то и за окошками было серо... Некоторые из товарищей были именинниками, – мы помолились о них и поздравили их, а также и друг друга, как с днем их ангела, так и с наступившим праздником... Всем было очень радостно... |
| Из богомольцев ежегодно прибывает не менее 3 знающих Слесарная Механическая Плавают Кузница. Ежегодно прибывает не менее 2 знающих Литейщики Не работают кроме особых случаях Свечная Не работают Переплетная Горшечная. Делают: столовые и чайные ложки, чайники, кружки, солонки, тарелки, горшки, тазы. Все изделия немного лучше, чем у крестьян на Архангельском рынке Прачешная Угольная. В 1885 г. всего угля из угольной и смолокурни получено 664 воза. Идет главным образом в кузнецу и для самоваров Не работают Смолокурня. Смолы получается около 50 бочек в год и скипидару около 3 бочек Не работают Камнетесная Не работают Корзинщики Не работают Купорная. Делают кадки, бочки, шайки Кожевня. Выделывают кожи из оленьих, тюленьих шкур и шкур домашнего скота Не работают Овчинная Не работают Катальщики. Делают валенки и войлоки Не работают Салотопня Санная. Делают сани, роспуски, дровни и тарантасы Не работают, кроме необходимых починок Колесная Экипажная Плотники. Знающих ежегодно приезжает не менее 4–7 человек У огородника в луковой. Сортируют лук и картофель,– выбирают на семена и не ежедневное употребление На конном дворе На скотном дворе В дрововозке. Убирают и готовят пищу В училище прислуги В Никольском корпусе прислуги В больнице. Нанятый фельдшер и при нем В богадельне прислуги У Схимников прислуги В братской и рабочей банях В Анзерском скиту Совершают богослужения, вечные поминовения, надзирают за зданиями и даров. богомольцами. Ремесленных работ нет. В Галгофском скиту На Секирной горе Во всех прочих скитах На подворьях с домоправителями В конторе Певчие. Руководят ими и помогают монашествующие Звонари В такелажной Литография. Остается в бездействии за отсутствием знатока дела, есть один иеромонах, когда-то занимавшийся этим делом, но он не может работать без руководителя Кирпичный завод Не работают Лесопильный завод. Работают только летом В рухлядной Часовщик В лавках и закупщики Грабли делает Дрова пилят Не работают Пенькощипы, расщипывающие старые канаты для конопатки Не работают Гостинщики Заведующие хлебными амбарами и рыбным погребом При ризнице Прислуга Соборных и архимандрита Обойщик Резчик При пожарных инструментах Караульщиков Сортирщики Заведующий медной посудой Будильщик Токарей Не работают Собиратель золы и трубочист Тюремщик Возят сено и дрова Не работают Рыбаки. |
| Близкий этому порядок раздачи благословенного хлеба дает рукопись Синайской библиотеки 1097, с той разницей, что здесь вместо вина, которое не предлагалось для благословения, раздавалась вода («келарь, разломав один хлеб из благословенных, раздает его братии, а также воду») 360 . По рукописи Иерусалимской патриаршей библиотеки 311, «садятся все за стол и вкушают хлеб и по чаше вина» 361 . Значительно отличается от указанных порядок раздаянйя хлеба в лавре Саввы Освященного. Здесь (по благословении иерея) «сидящим нам, как положено, кандилапт раздает брати-ям куски хлебов, начиная от игумена, и по выполнении этого в Великой церкви, выходит в святую ограду и раздает также всем находящимся там, затем – в Богозданной и Предтечевой (церквах). Один из параксенодохов 362 приносит воду и раздает ее по чаше, начиная от игумена, и по совершении этого служения входят и другие (разумеются параксенодохи, разносившие воду во дворе и других храмах), делают поклон между Святыми Вратами и к хорам по одному и отходят. Благословенный же иереем кусок сам чередной, взяв, делит на четыре части и одну часть берет себе, другую берет водонос, другую (третью) – читавший праксапостол и другую (четвертую) – келарь, которую он, подсушив, сохраняет, дабы послать всюду для исцеления болезней душевных и телесных, принимаемую и испиваемую с водой» 363 . По данному памятнику, как и по рукописи Синайской библиотеки 1097, вместе с хлебом раздается вода, опять же по той причине, что здесь вино не предлагалось для благословения. Первой особенностью описываемого порядка раздачи хлеба в лавре преп. Саввы является раздача его братиям, молящимся не только в Великой церкви, но и в ограде или дворе, соединяющем церкви, в Богозданном и Предтечевом храмах. Этим подтверждается сказанное выше о причинах каждения этих святынь пред началом всенощного бдения как мест, которые в это время были наполнены молящейся братией. Второй особенностью излагаемого порядка раздачи хлеба является деление чередным иереем благословенного куска, который полагался отдельно от братских в корзине, на четыре части, из коих одну келарь засушивал с тем, чтобы можно было послать ее для вкушения с водою больным. |
| Показывал нам водопровод монашек-парнишка, «механик при машине», совсем мальчик, лет шестнадцати, худенький. А какая осмысленность в скупой речи, какая сознательность в действиях, какая проникновенность служением во имя! И сквозь эту осмысленность так сквозила наивность-детсткость и… радость, что все это, что только мы здесь видим, — ихнее, братское, дарованное им Господом. Он, например, совершенно преобразился, оживился, когда привел нас на третий этаж, где стояли большие водоемы, и показал на веревочку: «а тут как бы живой глаз-дозор»! – Это братия измыслила, сама… наш водомер тут… Как вода дойдет до краев, сейчас гирька на звонок надавит, и пойдет тревога. Я сейчас ремень с машинного привода — долой, насос и перестает накачивать! Я не сказал ему, что это давно в физике Краевича имеется: жалко было разочаровывать простягу. Возможно, что они и сами это изобрели, без нашего Краевича. Потом брат Артемий показал нам сушильню для белья — «сухим паром», потом — гидравлический пресс для отжиманья белья, подъемный кран, поднимающий грязное белье из бани в прачечную. И тут я вспомнил слова купца на пароходе: «на все у них машина»! На ферме, на скотном дворе, на пристани, в мастерских — все машины да «приспособленьица». Вокруг нас всюду шуршали приводные ремни, работали станки, визжали сверла. А я-то думал — косный народ монахи. А эти монахи — сплошь простаки-крестьяне — знали неизмеримо больше меня, студента, в «делах земных». А в «неземном»… — что уж тут говорить. Они постигли сердцем великую поэзию молитвы. Они знали каноны, акафисты, ирмосы, стихиры, какие-то — я не понимал, что это, — «кондаки», «гласы», «антифоны», «катавасии»… Они как-то достигли тайны — объединить в душе, слить в себе нераздельно два разных мира — земное и небесное, и это «небесное» для них стало таким же близким, таким же почти своим, как видимость. Я тогда еще смутно чувствовал, что они неизмеримо богаче меня духовно, несмотря на мои «брошюрки» и «философии». Я знал их устав — «старца Назария Саровского». И пришла игривая мысль — искусить парнишку. Было это на пустынной лестнице водопровода. Я вынул кошелек и достал новенький двугривенный. |
| 6. Постройки, переделки и исправления, произведенные вне братского корпуса, суть следующие: за западными воротами и монастырской оградой, построен деревянный дом, в котором помещена кухня с трапезой типографских послушников. В казармах для инвалидов пристроены кухня, пекарня и столовая. За монастырской каменной оградой, с западной стороны, вблизи экономического дома, построена каменная баня и покрыта черепицей. При бане выкопан и обложен пиленным дубовым деревом колодец, глубиной в 19 сажень. Вода в нем чистая, здоровая и в количестве достаточном. В обоих пчельниках построены новые деревянные дома. За западными воротами, в ограде монастырской, вместо прежнего, соломой покрытого безобразного сарая, построен на каменном фундаменте большой деревянный, покрытый гонтом сарай для хранения лесных материалов. В одноэтажном каменном здании, простирающемся к западным воротам, произведены следующие переделки: где была столярня, бондарня и красильня, комнаты переделаны в выгодное помещение для эконома с его канцелярией, а для столярни и бондарни устроено место, где была печь для выжига алебастра. В том же здании, где была кузница и слесарня устроено для 24 человек певчих помещение, состоящее из двух зал и особой для регента комнаты. В каменном, оставшемся пустым, на дровном дворе, здании, устроены для певчих кухня и столовая, а также кузница и слесарня. В другом одноэтажном каменном здании, в котором помещается переплетня и типография, устроено в несколько комнат выгодное помещение для типографа. Сверх того, произведены исправления: на свечном заводе переделана ограда, переложен каменный помост, устроены для выбелки воска новые станки, и исправлена квартира для смотрителя завода. Каменная ограда с северной стороны нижнего сада переложена и значительно возвышена. Дорога, примыкающая к этой ограде, от западных ворот, устлана грузом и мусором с надлежащей утрамбовкой. Лестницы к архиерейскому и гостиному домам исправлены положением новых каменных плит. Конный двор вымощен камнем. Есть еще три важнейшие предмета, на которые обращал внимание и постоянную заботливость свою преосвященнейший архипастырь. Это: сооружение новой каменной, по высочайше утвержденному плану, колокольни, – построение гостиницы для простого, приходящего на поклонение Божией Матери в летнее время народа, – и распространение кладбищенской Рождество-Богородичной церкви – пристройкой к ней – с восточной стороны – алтарной части, а с западной – паперти с колокольней на верху. Последние две постройки теперь только начались, и поэтому говорить о них не будем; а о постройке колокольни, при самой лаврской церкви, три года уже продолжающейся, изложим здесь подробнее. |
| Между соборною церковью и братскою трапезою на дворе стоит колоннадная сквозная ротонда с островерхою крышею, назначенная для освящения воды. Невзрачная, она древня, 1614 года, но возобновлена сосудохранителем Виссарионом в 1734 лето Господне, как это гласит надпись на ней. Её видел Барский и описал вот как: «Водосвятильница с покровом оловянным острым на десяти мраморных белых столпах устроена, но далече меньшая от лаврской и с низшими столпами; посреде же ея такожде чаша от чистаго белаго мрамора изсеченна на подобие розы, и посреде, во время освящения воды, горе скачущую единоструйную воду испущающая, ея же окружение мало есть, яко на осмь пяди или больше. Но во время четырёх главных праздников, их же совершают тамо в год, имут тамошние иноцы среброкованную голубицу позлащённую, и в членах ея двадесять четыре дырицы имущую, юже тогда тамо в каменную водружают чашу; и зрится не без удивления вода двадесять четырьмя струями в предреченную из мрамора иссечённую чащу точащаяся». Такой голубицы я не видел: а водосвятное здание, описанное Барским в 1744 году, в течение ста лет изменило только цветность свою, т. е. потемнело. Над входом в братскую трапезу древле построена была колокольня в грузинском стиле с частыми узкими окнами с уживающаяся кверху пирамидально 69 . На ней я видел изображение Богоматери с Младенцем, которому ангел подаёт орудия будущих страданий Его. Трапеза же эта утверждена была сводами, и вся расписана в 1672 году иждивением грузинского властителя Ашотана при игумене Дамаскине. Она, по описанию Барского, «проста и долга, с покровом древяным, но не крестообразна, якоже в лавре, и с единым входом противу церковных врат зрящим: путь же в неё под колокольнею сквозе свод широкий на подобие башни градской, и тамо в преддверии трапезы есть восход на колокольню, един одесную от мрамора зеленаго, а другий ошуюю от белаго, ради лучшей крепости утвержденны. Тамо же совокупно от единыя страны поварня и кузница, а от другой пекарня и мыльница, но пекарня худшая зданием и теснейшая от лаврской, идеже печь едина точию велика ради печения хлеба, вторая же меньшая ради просфор: но мыльница чистейшая и пространнейшая, двумя круглыми сводами на подобие бань покровенна и с чинным обстоянием корыт. В трапезе же аще и больше столов обретается, нежели в лавре, обаче меньшие суть мерою, и не весьма искусного художества и не все каменны и не от дорогих мраморов, но от простейших; суть же тамо столов двадесять седмь от скрижалей белокаменных, не на каменных основаниях утверждены недвижимо, якоже в лавре, но движимо на деревянных подножиях положены; кроме же их самая главная игуменская трапеза есть древяна». |
|
|
