| 7. Альбин и Гессий Флор Первый из них, Альбин, управлявший с 62 по 64 г. по Р. X. совершил много зла и жестокостей по отношению к Иудеям, именно, усилил в высшей степени народные пошлины и налоги, и, хотя разоренная страна стенала под невыносимым игом, но обогащался только он один, да первосвященник Анна. Второй правитель, Гессий Флор (64 – 66 г. по Р. X.), управлял Иудеей еще хуже и еще жесточе; его тирания и деспотизм были до такой степени неограниченны и необузданны, что народ с сожалением вспоминал даже о времени правления Альбина. Он грабил в свою пользу не только частных лиц, но даже целые общества. Многие города и селения были совершенно разграблены и опустошены, и когда Сирийский правитель однажды посетил Иерусалим, то три миллиона бедствующих Иудеев горячо умоляли его о защите и помощи, между тем как Флор, стоявший рядом с ним, нагло смеялся над их жалобами. Таким образом чаша народных бедствий переполнилась до самых краев, и нужна была только одна искра для того чтобы сразу воспламенить весь горючий материал, скоплявшийся столь долгое время. 8. Кестий Галл Роковое пламя вспыхнуло наконец в 66 году по Р. X., в Кесарии, в которой языческое народонаселение выгнало Иудеев из города, вследствие указа Нерона, осуждавшего их на лишение прав Римских граждан. Последовавшее за сим возмущение распространилось всюду, и вот Кестий Галл, во главе 10.000-го Римского войска и 13.000 союзников, выступил из Антиохии для подавления мятежа в Иудее. После тщетных усилий взять приступом гору Сион, на которой возвышался Иерусалимский храм, для чего Кестий выдвинул все войска, Иудеи стремительно напали на него, в проходе Беф-Орон, и нанесли ему решительное поражение. Нерон, получив эту печальную весть, поручил главное начальство над всеми войсками в Иудее Веспасиану, который после успешной войны сам был провозглашен по смерти Нерона императором в 68 г. по Р. X., и потому отправился в Рим, поручив своему сыну, Титу, окончание военных действий в Иудее. 9. Тит Во главе 4-х Римских легионов и нескольких вспомогательных войск, Тит расположился пред стенами Св. |
| «Василий Данилыч Вожеватов, очень молодой человек, один из представителей богатой торговой фирмы; по костюму европеец»; «Мокий Парменыч Кнуров, из крупных дельцов последнего времени, пожилой человек, с громадным состоянием». Неважно, что пожилой «денежный мешок» носит стародавнее имя, напоминающее о «диких» купцах в прежних пьесах драматурга. Ремарка выразительно демонстрирует иной уровень: «Слева выходит Кнуров и, не обращая внимания на поклоны Гаврилы и Ивана, садится к столу, вынимает из кармана французскую газету и читает». Кнуров и Вожеватов на протяжении пьесы несколько раз обсуждают предстоящую поездку в Париж, на выставку, где их давно ждут. Сродни Кнурову «Флор Федулыч Прибытков, очень богатый купец, румяный старик, лет 60, гладко выбрит, тщательно причёсан и одет очень чисто» – в драме «Последняя жертва» (1878). Этот торговец с совсем не светским именем имеет абонемент в ложах самых блистательных театров, посещает дорогие представления с участием иностранных знаменитостей. «Росси изволили видеть? Хороший актёр-с», – говорит Прибытков своей собеседнице, аттестуя итальянского корифея Эрнесто Росси, который часто гастролировал в России. Тот же купец с сожалением заявляет о прославленной итальянской оперной певице, неоднократно выступавшей на русской сцене: «Патти не приедет-с». Кроме того, Прибытков – ценитель живописи, коллекционер дорогостоящих полотен: « Ирина. это у вас новая картина в зале? Флор Федулыч. Недавно купил на выставке-с. Лавр Мироныч. Оригинал? Флор Федулыч. Я копий не покупаю-с». В то же время расчётливый делец Прибытков (фамилия характеризует его как нельзя лучше) никогда не станет бросать деньги на ветер, ничего не сделает без выгоды. Он беспощаден к должникам, отправляя их в долговую тюрьму: «Угодно вам будет деньги заплатить, или прикажете представить их ко взысканию? Один Монте-Кристо на днях переезжает в яму-с, так, может быть, и другому Монте-Кристо угодно будет сделать ему компанию?» Когда приглянувшаяся ему молодая вдова Юлия Тугина умоляет богатея дать ей денег взаймы, он отвечает категорическим отказом: |
| Но когда об уничтожении храма говорит Сам Мессия... Если бы Христос прямо сказал им, что храм и сам Святой город будут разрушены уже через сорок лет, ученики просто не поняли бы, о чем идет речь. Пришествие Мессии и восстановление Иудейского царства для иудеев было кульминационным актом мировой истории, после которого Израиль навсегда должен был стать непобедимым владыкой мира. Иерусалимский храм же после явления Мессии, по их представлениям, мог быть разрушен лишь в одном случае: если вместе с ним рухнет весь мир. Именно поэтому Христос искусно совместил рассказ о грядущем падении Иерусалима с описанием признаков последних времен. Зная о религиозных воззрениях учеников, Христос не хотел их смущать. Но рассказать им о грядущем разрушении храма и захвате Иерусалима язычниками посчитал необходимым, пускай даже в такой прикровенной форме. Смысл этого пророчества станет понятен лишь через три с лишним десятилетия, и чтобы понять его, нужен небольшой экскурс в израильскую историю той эпохи. Исполнение пророчества В 64-M году прокуратором Иудеи был назначен Гессий Флор. Жестокость нового римского наместника во много раз превзошла бесчинства всех его предшественников. Достаточно сказать, что именно Гессий Флор отменил в Иудее местное самоуправление, именно он разграбил сокровищницу Иерусалимского храма, а после этого буквально завалил улицы города трупами иудеев, которые посмели возмутиться таким святотатством. В конце концов, чинимые им насилия, вызвали в Иерусалиме открытое вооруженное восстание, в результате которого наместник в 66-м году отступил в Кесарию. Получив известие о событиях в Иудее, римский наместник Сирии Цестий Галл во главе крупного войска вторгся в ее пределы. Сломив сопротивление в провинциях, Цестий подошел к Иерусалиму, и через несколько часов римляне уже подступили к Верхнему городу (одна из частей Иерусалима). Казалось, город неминуемо падет, так как среди его защитников были серьезные разногласия, а, главное, римляне значительно превосходили их по численности. Но в тот самый момент, когда римская армия была готова к последнему штурму, а восставшие иудеи — к смерти, Цестий совершенно неожиданно для всех вдруг отдает приказ отступить. Причину этого отступления историки не могут внятно объяснить и по сей день. |
| В своем письме от 1376 г. к Кантакузену он рисует последнему широкое поприще деятельности в пользу римской церкви; старается внушить ему, что, по своему влиянию и авторитету, он может быть заправителем великого дела, приглашает его для личного с собою свидания и совещания в Рим, куда, по его словам, и он сам намерен прибыть в следующую осень. См. Rayn. ad. an. 1375 n. 2 et 3. 295 Содержание этого письма не вполне известно. Оно не приводится у Райнальда. О содержании его узнаем из папских булл. Rayn. ad. an. 1394 n. 23 et caet. 299 Теперь следовало бы изложить подробно попытки к соединению церквей по времени флорентийского собора; но с одной стороны имея в виду, что есть уже на русском языке прекрасное сочинение, посвященное этому предмету, с другой – находя свое сочинение и без того очень длинным, мы представляем только общий очерк событий флорентийской унии. 300 См. ист. флор. собора Моск. 1847 года и очень хорошее соч. Unionsverhand. seit d. Anf. d. XV Jahrh. zum. d. Сопс. v. Ferrara – Thishman. 1858. 301 Император довольно скоро понял неосновательность своих расчетов на помощь запада и начал сомневаться в нравственном Влиянии папы на запад; притом, как мы уже сказали, очень хорошо знал судьбу М. Палеолога, опасался брать на себя ответственность к таком важно деле как соединения церквей или, лучше, подчинения греческой церкви папе. 302 Исключая Марка Ефеского и тех, кто или не дожил до конца собора (патр. Иосиф и митр. Сардский) или кто успел скрыться из Флоренции (Исаия Ставроп. и еп. Иверский). 304 Все дело представлено здесь так, как оно изложено в известном сочинении: “История. флор. собора». Моск. 1847 г. В своем сжатом очерке флорентийской унии мы старались показать одни только общие отношения того времени между папою и латинянами с одной стороны и правительством, иерархией и народом православным с другой, имея при этом в виду сопоставить флорентийскую унию с лионской. Но мы не показали теснейших взаимных отношений между правительством, иерархией и народом православным, какие явились между ними вследствие такого, а не другого отношения их к латинянам. Сделать последнего не позволил нам объем нашего сочинения, невозможность обрисовать эти отношения, не пускаясь в частности, отчасти наконец недостаток в этого рода фактах. Читать далее Источник: Катанский А.Л. История попыток к соединению церквей греческой и латинской в первые четыре века по их разделении. — СПб.: тип. Деп. уделов, 1868. — 248 с. Вам может быть интересно: Поделиться ссылкой на выделенное |
| Но когда об уничтожении храма говорит Сам Мессия... Если бы Христос прямо сказал им, что храм и сам Святой город будут разрушены уже через сорок лет, ученики просто не поняли бы о чем идет речь. Пришествие Мессии и восстановление Иудейского царства для иудеев было кульминационным актом мировой истории, после которого Израиль навсегда должен был стать непобедимым владыкой мира. Иерусалимский храм же после явления Мессии, по их представлениям, мог быть разрушен лишь в одном случае: если вместе с ним рухнет весь мир. Именно поэтому Христос искусно совместил рассказ о грядущем падении Иерусалима с описанием признаков последних времен. Зная о религиозных воззрениях учеников, Христос не хотел их смущать. Но рассказать им о грядущем разрушении храма и захвате Иерусалима язычниками посчитал необходимым, пускай даже в такой прикровенной форме. Смысл этого пророчества станет понятен лишь через три с лишним десятилетия, и чтобы понять его, нужен небольшой экскурс в израильскую историю той эпохи. Исполнение пророчества В 64-м году прокуратором Иудеи был назначен Гессий Флор. Жестокость нового римского наместника во много раз превзошла бесчинства всех его предшественников. Достаточно сказать, что именно Гессий Флор отменил в Иудее местное самоуправление, именно он разграбил сокровищницу Иерусалимского храма, а после этого буквально завалил улицы города трупами иудеев, которые посмели возмутиться таким святотатством. В конце концов, чинимые им насилия, вызвали в Иерусалиме открытое вооруженное восстание, в результате которого наместник в 66-м году отступил в Кесарию. Получив известие о событиях в Иудее, римский наместник Сирии Цестий Галл во главе крупного войска вторгся в ее пределы. Сломив сопротивление в провинциях, Цестий подошел к Иерусалиму, и через несколько часов римляне уже подступили к Верхнему городу (одна из частей Иерусалима). Казалось, город неминуемо падет, так как среди его защитников были серьезные разногласия, а, главное, римляне значительно превосходили их по численности. Но в тот самый момент, когда римская армия была готова к последнему штурму, а восставшие иудеи – к смерти, Цестий совершенно неожиданно для всех вдруг отдает приказ отступить. Причину этого отступления историки не могут внятно объяснить и по сей день. |
| Около 53 года Ирод Агриппа II получил бывшую тетрархию Филиппа, а в 56 или 61 году (дата неясна) Нерон добавил к его землям Галилею и Перею. В Деяниях Апостолов рассказывается, как апостол Павел излагал свое дело перед Иродом Агриппой 11 и его сестрой Вереникой в Кесарии ( Деян.25:13–26:32 ). Об иудейской истории в оставшийся до гибели Иерусалима (70 год) период можно рассказать быстро. Чувства иудейского народа были глубоко задеты оскорблениями, как реальными, так и воображаемыми, со стороны римских владык. Поводом к вооруженному сопротивлению стало несколько неуместное требование в мае 66 года прокуратора Гессия Флора выдать 17 талантов из храмовой сокровищницы. Сумма была относительно небольшая, поэтому Гессий Флор, видимо, держался в рамках разумного. Иудеи, однако, восприняли его требование как кощунственное посягательство на святыню, и решили воспротивиться ему любой ценой. Столкнувшись с отказом, Флор подтянул к Иерусалиму военный контингент, чтобы заставить иудеев заплатить. Однако население перегородило ему подход к Храму. Правящие круги Иудеи, включая Ирода Агриппу II, видя опасность восстания, попытались вести переговоры, но потерпели неудачу. Народ был слишком возмущен, чтобы внять голосу рассудка. Флору же не хватило войск, чтобы утихомирить иудейскую толпу, и он ушел в Кесарию. В других частях Палестины начались вооруженные столкновения между иудеями и язычниками. Осенью 66 года иудеям удалось обратить в бегство довольно большое число противников. Наиболее фанатичных из них это убедило, что на их стороне сражается сам Всемогущий. Однако к концу 67 года Галилея была завоевана Веспасианом (на чью сторону встал Ирод Агриппа П), а к середине следующего года была покорена почти вся Иудея. Тут Веспасиана настигло известие о смерти Нерона, и он уехал устраивать свои дела. Военные действия были приостановлены больше чем на год. По ряду причин серьезная осада Иерусалима началась лишь весной 70 года, когда у его стен появился Тит.> Ужасы этой пятимесячной осады описаны иудейским историком Иосифом Флавием в его сочинении «Иудейская война» (книги V и VI). |
| города величается пред сообщниками своего мирового преступления: «вы победили самый беспокойный народ и подчинили богам Капитолия Божество Солима!». Пусть в утешение побежденных не оставалось ничего, кроме похвалы их удивительному героизму, голосом твердого убеждения, заставляющего воскликнуть: «ни один народ не погибал столь достойным образом, как народ Иудейский!». Пусть к истреблению этого народа сделано все, что только лежало во власти человека! – Но – где теперь этот «победитель» Божества Салима? (Рим)? Что осталось от всего его величия, славы, мощи? Не пережил ли его – опозоренный и задавленный им Израиль далеко-далеко, и не дороже ли нам доныне, не достоудивительнее ли его позор и жизнь в позоре – более, нежели все кровью народов вспоенное величие Римской истории! Глава IX. Конец истории народа Божьего περ λσεως, Ι-VII кн. § 43. Начало конца (66 г.) Казалось, не было такого политического бедствия, которое бы сильно было подвигнуть целый Иудейский народ к восстанию, – не было такой политической несправедливости и преступления, которым бы этот многострадальный народ удовлетворился, как законным поводом для поднятия орудия на своих притеснителей. Нужно было, чтобы беспримерная в истории человечества борьба за свободу началась по беспримерным и поводам. Нужно было, чтобы народ «не от мира того» выждал и поводы для восстания за свои истинные права и преимущества не из ряда обыкновенных. Нужно было, чтобы чувствительнейшие места этого религиознейшего из народов были задеты и встревожены, чтобы «Святое Святых» самого его духа подверглось дерзко-оскорбительному прикосновению, и… только тогда всего, чего вполне было достаточно для войны, являлось на лицо. Флор, для которого война эта была желанной, этот Флор, который «мучился» от ее замедления 1132 и от безуспешности своих усилий вызвать ее, как будто не сразу понял, где лежит освобождение от его жалких мучений, за то, как только он это понял, сумел тотчас же довести бедствия Иудеев до того кульминационного пункта, который один способен был вывести их из пределов терпения и пассивного переживания охвативших страну бедствий. |
| « Юлия. Не мучьте вы меня. Спасите, Флор Федулыч, умоляю вас! Флор Федулыч. Не могу-с; у меня деньги дельные и на дело должны идти. Тут, может быть, каждая копейка оплакана, прежде чем она попала в мой сундук, так я их ценю-с». Точно так же делец ценит своё время. Приглашая Юлию на обед, Прибытков обозначает строгие временные рамки: «Милости прошу откушать как-нибудь. Я всякий день дома-с; от пяти до семи часов-с, больше времени свободного не имею-с». Он готов раскошелиться, но исключительно в своих интересах. Старый сластолюбец, не равнодушный к женскому полу: «очаровательность женскую понимаем», – хочет просто купить расположение Юлии. И она это отчётливо понимает: «Да ведь эти люди даром ничего не дают. Он действительно осыплет деньгами, только надо идти к нему на содержание». Таков же Кнуров в «Бесприданнице». Пользуясь отчаянным положением, в котором очутилась Лариса, женатый старик предлагает девушке стать его содержанкой: «Не угодно ли вам ехать со мной в Париж на выставку? И полное обеспечение на всю жизнь? Стыда не бойтесь, осуждений не будет. Есть границы, за которые осуждение не переходит: я могу предложить вам такое громадное содержание, что самые злые критики чужой нравственности должны будут замолчать и разинуть рты от удивления». Кнуров не скупится, потому что для него Лариса, её молодость, красота, душа, честь, жизнь и судьба – тот же товар, только дорогостоящий: « Дорогой бриллиант дорогой и оправы требует. И хорошего ювелира». «Всякому товару цена есть», – таково убеждение денежных воротил, уверенных в том, что всё на свете – даже нематериальное, духовное – продаётся и покупается. По сути это антихристианская, сатанинская позиция. Дельцы лишены души, не знают любви. Сердечные чувства заменил чёрствый, холодный расчёт. Вот Кнуров и Вожеватов прикидывают, кому из них может достаться Лариса, разыгрывают её в орлянку, смотрят как на «вещь». Стоимость этого «товара» сопоставляется с ценой парохода «Ласточка»: « Кнуров. Ну да, толкуйте! У вас шансов больше моего: молодость – великое дело. Да и денег не пожалеете; дёшево пароход покупаете, так из барышей-то можно. А ведь, чай, не дешевле “Ласточки” обошлось бы? |
| В самом начале XIV века Рожер де Флор прибыл со своей “кампанией” в Константинополь; 829 число участников экспедиции не достигало 10 000 человек; но зато приехавшие на Восток каталонцы и арагонцы привезли с собой своих жен, любовниц и детей. В Константинополе была с великой пышностью отпразднована свадьба Рожера с племянницей императора. После серьезных столкновений, происшедших в столице между каталонцами и генуэзцами, почувствовавшими в пришельцах своих соперников с точки зрения исключительных привилегий, которыми генуэзцы пользовались в империи, “кампания” была, наконец, переправлена в Малую Азию, где в это время турки осаждали большой город Филадельфию (на восток от Смирны). В соединении с отрядом императорских войск небольшая испано-византийская армия, под начальством Рожера де Флор, освободила Филадельфию от турецкой осады. Эта победа западных наемников была с восторгом встречена в столице; некоторые думали, что турецкая опасность для империи исчезла навсегда. За первым успехом последовал и ряд других удачных действий Рожера против турок в Малой Азии. Но непомерные вымогательства и произвольные жестокости каталонцев по отношению к местному населению, с одной стороны, и ясно выраженное намерение Рожера образовать в Малой Азии свое княжество, хотя бы и на условиях вассальной зависимости от императора, с другой, в высшей степени обострили отношения между наемниками, туземным населением Малой Азии и константинопольским правительством. Император отозвал Рожера в Европу, и последний со своей “кампанией,” переправившись через Геллеспонт, занял важный пункт на проливе Галлиполи и весь Галлипольский полуостров. Новые переговоры Рожера с императором закончились тем, что Андроник пожаловал ему второй после императора титул кесаря (цезаря), – звание, которое до тех пор в империи не носил ни один иностранец. Новый кесарь, прежде чем снова двинуться в Малую Азию, отправился с небольшим отрядом в Адрианополь, где в то время находился старший сын Андроника, соимператор Михаил IX. По наущению последнего во время пира Рожер и его спутники были перебиты. Когда весть об этом распространилась среди населения империи, то находившиеся в столице и других городах испанцы также подверглись избиению. |
| Впрочем, осажденные заметили работы и опять завалили вход новыми стенами. Невзирая на это, их так испугало падение башни, что они просили о разрешении удалиться. Это право было предоставлено туземцам и воинам Агриппы II, но в нем было отказано находившимся среди них римлянам. Было крайне позорно, что осажденные иудеи согласились на эти условия. Таким образом, произошло отступление; немногие римляне поняли, что им невозможно будет удержаться во всем дворце, и замкнулись в трех башнях Гиппика, Фазаеля и Мариамны. Тут они тщетно ожидали подкрепления, тогда как бунтовщики грабили опустевшие помещения и наконец, подожгли их. В те дни были найдены спрятавшимися в канавах водопровода двое приверженцев первосвященнической партии и убиты, потому, что они навлекли на себя всеобщую ненависть своею алчностью. Между тем у самих бунтовщиков было два руководителя, Елеазар, сын Анании, и Менахем, сын Иуды Галилеянина. Вместо того, чтобы быть довольным поддержкою Менахема, Елеазар и его приверженцы выходили из себя вследствие надменного и властного обращения пришельцев. В самом святилище дело дошло до схватки; Менахем и его люди были перерезаны; лишь немногим удалось бежать в Масаду. Между тем к запертым в трех башнях римлянам ниоткуда не являлось помощи. Тогда они предложили выдать врагам все свое имущество, прося им оставить только жизнь. Три иудейских посланца торжественно поклялись исполнить этот договор; но не успели римляне выдать оружие, как люди Елеазара бросились на них и стали избивать их. Лишь, предводитель был пощажен, ибо он в смертельном страхе обещал даже принять обрезание. Поразительно то равнодушие, с которым прокуратор Гессий Флор взирал из Цезареи на смертный бой своих солдат. Правда, теперь Флор имел дело уже с таким народным движением, которое являлось для него непреоборимым. Навряд ли он был в состоянии воспрепятствовать тому, что на его глазах языческое население Цезареи, узнав о происходившей в Иерусалиме борьбе, накинулось на всех евреев (невзирая на последнее выселение, в городе оставалось все еще более 20000 иудеев) и окончательно перерезало их. |
|
|
