| Благодаря наличию гостиницы на его территории конный парк " Вента-Арена " доступен спортсменам и гостям из других городов и стран, желающим приятно и с пользой для себя провести время. Таким образом, комплекс делает один из самых красивых и благородных видов спорта доступным для детей любых возрастов и граждан всех социальных групп, а также открывает новые возможности для международного сотрудничества. Ведь именно от финансовой и территориальной доступности во многом зависят общее положение и статус конного спорта в нашем регионе, а в конечном итоге - позиции нашей страны на международной спортивной арене. Кроме того, в составе парка запланирован уникальный паралимпийский комплекс, который создаст необходимые условия для занятий конным спортом людям с ограниченными возможностями. Как известно, верховая езда оказывает сильнейшее реабилитационное воздействие на человека, и такое ее направление, как иппотерапия, является одним из проявлений нашей общей заботы о людях с ограниченными возможностями. САЙТ клуба Почему святые Флор и Лавр - " покровители коней " ? На иконах Флор и Лавр часто изображались в окружении коней. Почему и когда именно святых мучеников стали почитать как покровителей лошадей, сказать сложно. На этот счет существовало как минимум три предания. По одному из них, Флор и Лавр были не каменотесами, а копали колодцы. И были заживо погребены во время работ, когда стены колодца обвалились. Много лет спустя у этого места начал бить родник. Однажды на водопой к нему пришел больной конь, который на глазах стал здороветь. Люди специально начали пригонять своих коней к роднику, когда поняли, что кони после такого водопоя и выглядят лучше и работают отменно. Решили раскопать колодец. Тут были обнаружены дивные и невредимые мощи Флора и Лавра. Якобы с тех пор мучеников стали почитать как покровителей лошадей. По другой версии, один крестьянин как-то вышел в поле с конем, а тот во время работы упал. Хозяин жестоко хлестал скотину, требуя встать и работать. Но лошадь не поднималась. |
| II. Я жил тогда в деревне близ Симбирска, был еще ребенком, но умел уже чувствовать, как большой человек, и страдал, видя страдание моих ближних. В одной из наших соседних деревень жил в то время Флор Силин, трудолюбивый поселянин, который всегда лучше других обрабатывал землю, всегда более других собирал хлеба и никогда не продавал всего, что собирал, почему на гумне его стояло всегда несколько запасных скирдов. Пришел худой год – и все жители той деревни обнищали все, кроме осторожного Флора Силина. Но осторожность была не единственной его добродетелью. Вместо того, чтобы продавать хлеб свой по дорогой цене и, пользуясь несчастием ближних, разбогатеть, он вдруг созвал беднейших из жителей своей деревни и сказал: «Послушайте, братцы! вам теперь нужда в хлебе, а у меня его много; пойдем на гумно, пособите мне обмолотить скирда четыре и возьмите себе, сколько вам надобно на весь год». Крестьяне остолбенели от удивления. Слух об этом благодеянии Флора Силина разнесся в окрестности. III. Бедные из других жительств приходили к нему и просили хлеба. Добрый Флор называл их братьями своими и ни одному не отказывал. – Скоро мы раздадим весь хлеб свой, – говорила ему жена. – Бог велит давать просящим, – отвечал он. IV. Небо услышало молитву бедных и благословило следующий год плодородием. Поселяне, одолженные Флором Силиным, явились к своему благотворителю и отдавали ему то количество хлеба, которое у него взяли, и еще с лихвой. – Ты спас нас и детей наших от голодной смерти, – говорили они: один Бог может заплатить за твое доброе дело, а мы возвращаем с благодарностью то, что у тебя заняли. – Мне ничего не надобно, отвечал Флор: у меня много нового хлеба. Благодарите Бога: не я, Он помог вам в нужде. Напрасно приступали к нему должники его. – Нет, братцы, – говорил: – нет, я не возьму вашего хлеба; а когда у вас есть лишний, так раздайте его тем, которые в прошлую осень не могли обсеять полей своих и теперь нуждаются; в нашем околотке не мало таких найдется... Поможем им – Бог благословит нас. |
| При своей военной слабости Византия оказалась беспомощной перед лицом этой катастрофы. Малая Азия, прежде представлявшая собой становой хребет Империи, была теперь потеряна для нее навсегда. Тщетно Андроник II рассчитывал на помощь аланов, которые просили его о поселении в пределах Империи и взамен вызывались сражаться с турками. Согласно договору, они явились числом 10 000 вместе с женами и детьми, однако результат был полностью отрицательным. Поведенные соправителем Михаилом IX в Малую Азию отряды аланов в первом же столкновении с турками потерпели тяжелое поражение и поспешно отступили, чтобы утолить свою жажду грабежа на византийском населении. Впрочем, в этот отчаянный момент императору представился новый шанс: Рожер де Флор, славный предводитель Каталанской компании, предложил ему свои услуги в борьбе против турок. Опытная в военном деле Каталанская компания оказала помощь королю Фредерику Сицилийскому в борьбе против попыток повторного завоевания Сицилии со стороны анжуйцев. После заключения мира в Кальтабелотте, положившего конец анжуйско-арагонской войне и отстоявшего самостоятельность Сицилии под властью Арагонского дома, каталанские наемники оказались без заработка и искали, где приложить свои силы. Византийский император с готовностью принял их предложение, и в конце 1303 г. Рожер де Флор с 6500 воинами прибыл в Константинополь 1157 . Андроник II, возложивший все свои надежды на каталанцев, приказал выдать им по договору плату за четыре месяца вперед, отдал Рожеру де Флору в жены свою племянницу Марию Асанину 1158 , назначил его великим дуксом, а позднее даже предоставил ему титул кесаря. В начале 1304 г. каталанцы переправились в Кизик, а затем направились к осажденной турками Филадельфии. Турки были наголову разгромлены, а Рожер де Флор победителем вступил в город. Эта победа показала, что для того, чтобы спасти положение, достаточно было даже небольшой, но опытной вооруженной силы. Трагедия Византийского государства заключалась в том, что оно вообще не обладало такой вооруженной силой и не могло обрести ее иначе, как путем привлечения наемников. Иноплеменное войско было, однако, обоюдоострым оружием, особенно если оно представляло из себя самостоятельный корпус и могло в любой момент избавиться от контроля не располагавшей никакими средствами войны и принуждения Империи. |
| На иконах Флор и Лавр часто изображались в окружении коней. Почему и когда именно святых мучеников стали почитать как покровителей лошадей, сказать сложно. На этот счет существовало как минимум три предания. По одному из них, Флор и Лавр были не каменотесами, а копали колодцы. И были заживо погребены во время работ, когда стены колодца обвалились. Много лет спустя у этого места начал бить родник. Однажды на водопой к нему пришел больной конь, который на глазах стал здороветь. Люди специально начали пригонять своих коней к роднику, когда поняли, что кони после такого водопоя и выглядят лучше и работают отменно. Решили раскопать колодец. Тут были обнаружены дивные и невредимые мощи Флора и Лавра. Якобы с тех пор мучеников стали почитать как покровителей лошадей. По другой версии, один крестьянин как-то вышел в поле с конем, а тот во время работы упал. Хозяин жестоко хлестал скотину, требуя встать и работать. Но лошадь не поднималась. Неожиданно перед крестьянином предстали два странника, братья-близнецы, которые пожалели животное. Они упрекнули мужика за то, что сам он имеет праздничные дни, а коня заставляет работать круглый год. Сказали, мол, что каждая животина у Бога на счету и за жестокость каждому из людей предстоит держать ответ. Сами же они назвались святыми Флором и Лавром, сказали, что приставлены к лошадям как заступники. Также велели крестьянину на следующий день собрать всех в селе и вести своих коней к храму, помолиться Богу, чтобы кони их «были здоровы и к работе охотливы». Якобы с тех давних пор принято 31 августа, в день памяти святых Флора и Лавра, совершать водосвятные молебны, на которых святой водой кропили коней. В этот день лошадей не только не запрягали, но кормили лучшим овсом «в полную сыть», купали, заплетали в гривы ленты, а хвосты в косы. В некоторых районах существовали поляны, на которых специально в честь святых мучеников Флора и Лавра возводились небольшие часовни. Сюда-то народ и пригонял своих лошадей на молебен. Такие дни назывались «Фролами». Но не только кони праздновали этот день. Принято было на «фролы» убираться в доме, кроме того, к этому дню варили пиво, которое, впрочем, пили только женщины. |
| По мнению И. Делеэ и др. исследователей, поминовение Л. В. 11 апр. было введено Бедой Достопочтенным (см.: MartHieron. Comment. P. 183; MartRom. Comment. P. 134; Jounel. 1977. P. 231). Однако в рукописи, самой близкой к оригинальной версии Мартиролога Беды (St. Gallen. Stiftsbibl. 451), нет указаний на поминовение святого. В Мартирологе Лионского анонима, составленном в нач. IX в., память Л. В. указана под 28 июня (Paris. lat. 3879. Fol. 82). Под 11 апр. память святого значится в тексте Иеронимова Мартиролога в Бернской рукописи, созданной в кон. VIII в. в мон-ре Сент-Авольд в Лотарингии (Bern. Burgerbibl. 289; см.: MartHieron. P. 41). В сокращенной версии Иеронимова Мартиролога из аббатства Корби имя Л. В. (papa Leonis) добавлено к записи под 11 апр. почерком IX в. (Paris. lat. 12260. Fol. 4v). В дополненной версии Мартиролога Беды указания на память «Льва, папы и исповедника, в Риме» содержатся под 11 апр. и 28 июня (Monac. Clm. 15818. Fol. 110v, 120v, 2-я четв. IX в., Зальцбург; Vat. Palat. lat. 834. Fol. 7r, 12r, 1-я пол. IX в., Зап. Германия). По-видимому, Флор Лионский в составленном им Мартирологе также указал память Л. В. под 2 датами, хотя в основной рукописи первоначальной редакции Мартиролога («Флор-М») запись под 11 апр. о поминовении «в Риме, на Аврелиевой дороге, Льва, папы и исповедника», возможно, является добавлением (Paris. lat. 5254. Fol. 18r, 36v, XII в.). В других рукописях указаны оба праздника, но формулировки записей различаются (Paris. lat. 9085. Fol. 21r, 32r, рубеж X и XI вв., из собора в Клермон-Ферране; Paris. lat. 5554. Fol. 25r, 46v, XIII в., из аббатства Сент-Круа в диоцезе Амбрён; Bonon. 925, XIII в., из собора в Лионе (см.: Martyrologe de la sainte église de Lyon/Éd. J. Condamin, J.-B. Vanel. Lyon; P., 1902. P. 30, 58); ср. ркп. более поздней редакции - «Флор-ЕТ» (2-я треть IX в.): Paris. lat. 10158. Fol. 30v, 55v, XII в., из аббатства Эхтернах; Paris. lat. 10018. Fol. 49r, 64r, XIV в., из собора в Туле). Вандальберт Прюмский , Рабан Мавр, Адон Вьеннский и Узуард также поместили память Л. В. под 11 апр. и 28 июня. По данным А. Борста, оба дня памяти святого указаны в большинстве календарей эпохи Каролингов; в нек-рых календарях приведена более древняя дата праздника - 10 нояб. (Der karolingische Reichskalender und seine Überlieferung bis ins 12. Jh./Hrsg. A. Borst. Hannover, 2001. Tl. 2. S. 774, 1026-1027; Tl. 3. S. 1482). Т. о., обычай совершать поминовение Л. В. 11 апр. возник во 2-й пол. VIII в. во Франкском гос-ве; после этого память святого, как правило, указывали под 2 датами. |
| Святые угодники Божии Флор и Лавр, стараясь успокоить жреца, обещали скоро исцелить глаз его сыну и сделать его настолько же зрячим, как и прежде. После сего они взяли юношу на ночь к себе в дом и стали учить его познанию единого истинного Бога, Иисуса Христа, причем говорили ему: — Если будешь всем сердцем веровать в Того Бога, о Котором мы возвещаем тебе, то глаз той скоро будет здоров. — Если глаз мой станет таким же, как был прежде, — ответил юноша, — то я уверую в вашего Бога и буду чтить Его. Без сомнения больше надлежит веровать в Того Бога, Который исцеляет больных и возвращает зрение слепым, нежели в тех богов, которые не только больных не исцеляют, но и здоровых делают больными. При этом юноша рассказал святым о таком происшествии. — Есть, — сказал он, — среди наших жрецов один жрец, по имени Ерм. Когда за несколько лет пред этим хотели поставить его в жреческое звание, то привели к идолу Зевса, чтобы возложить руку идола на его голову. Такой существует у нас обряд при поставлении в жречество. Он состоит в том, что руку идола, приделанную к плечам и движущуюся в суставе, жрецы при помощи серебряной цепи поднимают кверху, а потом спускают на голову поставляемого. Когда эту руку спускали на голову Ерма, то серебряная цепь случайно выскользнула из рук держащих ее, и рука идола, упав на лицо Ерма, ободрала его ногтями вплоть до костей, так что до сего дня издалека видны зубы его. И ни один бог не оказал ему помощи, напротив ему делается всё хуже. Когда юноша рассказал об этом происшествии, святые Флор и Лавр со слезами начали молиться Богу о том, чтобы Он исцелил юношу и просветил не только его телесный глаз, но и душевные его очи. После усердной молитвы они осенили больной глаз юноши крестным знамением и глаз немедленно зажил, сделался совершенно здоровым и так же хорошо видел, как и прежде. Вследствие такого чуда уверовал во Христа не только исцеленный юноша, но и отец его, языческий жрец. Имя этому жрецу было Мемертин, и он с этого времени из служителя демонов стал рабом Господа нашего Иисуса Христа вместе с сыном своим. После сего святые работники Флор и Лавр, получая в своей работе помощь от ангела Божия, в короткое время окончили постройкой сооружаемый храм, но не оставили его для жилища идолов, а освятили его для прославления пресвятого имени Иисуса Христа. Они поставили в нем к востоку честной крест и, собрав до трехсот человек бедняков, братьев своих по вере, совершили всенощную молитву, прославляя Христа Бога. Во время молитвы сошел свыше свет неизреченной небесной славы и наполнил храм дивным сиянием. По окончании всенощной молитвы все бывшие в храме отправились к стоявшему неподалеку зданию, в котором находились приготовленные для нового храма идолы и, обвязав шеи этих идолов своими поясами, стали влачить их по земле, бить и ломать и, таким образом, раздробили их на мелкие части. |
| (Фоссен) В плену Утром 19 ноября в Орше я видел последний раз Наполеона. На нем была надета польская, отороченная мехом, куртка из зеленого бархата и меховая шапка. Он переночевал в городке Орше, дома которого еще уцелели, и теперь сидел на лошади, окруженный своей гвардией, собираясь двинуться дальше. По дороге в Ляды присоединился ко мне лейтенант Флор (Flohr) 671 из Гамбурга, нашего же полка. Это был высокий, стройный человек; он начал жаловаться на истощение и терял всякую надежду вернуться на родину. Он бранил безрассудно смелое, необдуманное ведение похода, императора, который был тепло одет, хорошо питался, передвигался на прекрасных лошадях и равнодушно смотрел, как мы умирали, бранил полковников, которые имели лошадей, а нас заставляли идти пешком. Перед нами шли, шатаясь, некоторые истомленные, которые время от времени ложились и не могли уже двинуться дальше. «Посмотри, – сказал он, – вот счастливцы. Они выстрадали до конца, теперь они от усталости заснут, чтобы уже никогда больше не проснуться. Так же случится и с нами; со мной, может быть, завтра, с тобой же, Ведель, через несколько дней, потому что ты гораздо крепче меня, но никто не избежит этой участи». Во время подобных разговоров мы увидали на возвышении деревню, через которую шла дорога. «Я голоден, – сказал Флор, – пойдем в деревню, она имеет такой вид, что, возможно, мы в ней что-нибудь и найдем, а может быть, раздобудем также и лошадь. Казаков там нет; правда, с левой стороны мы нескольких видели, зато направо можно видеть большое пространство, и там никто даже не шевелится. Да и чем мы рискуем? Если нас убьют крестьяне, то мы, по крайней мере, не умрем с голода». Флор решил даже один идти в деревню; но после длинных переговоров я согласился ему сопутствовать, больше потому, что не хотел его оставлять одного, чем надеялся там хоть чем-нибудь поживиться. Спустя четверть часа мы добрались до деревни; по дороге мы услыхали несколько выстрелов и сейчас же после этого хрюканье свиней. – Мы идем слишком поздно, – сказал я, – или там уже мародеры, которые успели все отобрать, или же русские, и тогда мы погибли. |
| И вот он точно исполнял свою обязанность, сообразно этому взгляду на нее. Тогдашний сирийский легат, Цестий Галл, посетил его однажды в Иерусалиме как раз перед Пасхою; немедленно Цестия обступило 3 миллиона евреев и стало умолять его помочь их беде. Флор стоял тут же и улыбался. Цестий приветливо ответил народу и поехал в Антиохию, причем Флор сопровождал его до Цезареи. Весьма возможно, что Флор подвергся тогда порицанию со стороны Цестия; но когда легат уехал, прокуратор не обратил на него никакого внимания. Как известно, иудеям в Цезарее было со стороны императора отказано в признании их равноправности с тамошним языческим населением. Иудеи потерпели урон, теперь им приходилось переносить еще и насмешки. К несчастью, место, где стояла их, синагога, принадлежала язычнику. Иудеи напрасно пытались купить это место. И вот владелец участка распорядился устроить вокруг синагоги мастерские, которые почти совершенно заградили даже доступ в иудейскую молельню. Когда иудеи обратились к прокуратору с просьбою об устранении этого зла, он охотно принял предложенные ему восемь талантов и употребил их на поездку в Себасту (Самарию). На следующий день была суббота. Пока иудеи были в синагоге, какой-то язычник поставил как раз пред узким выходом из нее перевернутый горшок и стал приносить на нем в жертву птиц. По иудейскому обычаю птицы приносились в жертву именно на глиняном сосуде лишь избавившимися от болезни прокаженными. Таким образом, тут вновь была пущена в оборот басня Манефона о том, что иудеи некогда были изгнаны из Египта как прокаженные. Наверное, чтобы быть понятым в этом именно смысле, язычник, сообразно с местом действия, поступал совершенно по иудейскому закону. Само собою, разумеется, что это по окончании богослужения подало повод к дракам; кончилось тем, что иудеи забрали свои священные книги и покинули это место. Несколько неосторожных людей осмелилось напомнить находившемуся в Себасте прокуратору о тех восьми талантах, которые он принял от иудеев, чтобы помочь им. |
| Восемнадцатый день. Поучение 2-ое. Св. муч. Флор и Лавр. (Для живущих в мире возможно достижение царства небеснаго). I. Ныне прославляемые св. мучен. Флор и Лавр были по занятию каменосечцы, но, отличаясь милосердием к бедным и ревностию в распространении света Христовой веры, которую они всюду проповедывали, они угодили Богу и, пострадав за имя Его, причислены к лику святых мучеников. II. Своим примером они учат нас, братие, той истине, что и в миру можно спастись, т. е. достигнуть царствия небеснаго. а) Все мы большею частию ревностные искатели земных сокровищ; все силы мы готовы употребить на то, чтобы нажить богатство. Но знаете ли вы, православные христ., что есть такое сокровище, есть такой клад, который может обогатить нас на весь век? Сокровище это – царство небесное. Однажды св. Андрей, Христа ради юродивый, видел такое видение: прекрасный юноша, сошедший с «горних», держал в руке три венца: один золотой, другой жемчужный и третий – из цветов белых и красных. Св. Андрей, приступив к юноше тому, спросил: «продаешь ли венцы эти? Сам я, хотя и не могу купить, но я пойду и скажу господину моему, и он даст тебе за них столько золота, сколько хочешь». На это юноша отвечал: «поверь мне, если бы ты принес золото всего мира, то и тогда бы я не отдал ни тебе, ни другому кому ни одного цветка, ибо они не от мира сего суетнаго, но из сокровищ небесных. Все сокровища мира сего не стоят ни одного цветка райского» (Чет. Мин. 2 октября). Если один райский цветок так дорог, что все блага мира сего не стоят его, то как же должно быть дорого само царство небесное? В нем такие блага, которых око человеческое не видело еще, и ухо не слышало, и сердце не чувствовало ( 1Кор. 2, 9 ). б) Но чем дороже сокровище, тем больше усилий требуется для приобретения его. Поэтому Спаситель сказал: «царствие небесное нудится и нуждницы восхишают е» ( Матф. 11, 12 ), т. е. царство небесное достигается усилием и трудом. Сам Он, «пострадав за нас, и нам оставил образ, да последуем стопам Его» ( 1Петр. 2, 21 ), т.е. |
| – Но этим благом, Флор, ты мог бы вместе со мной наслаждаться: теперь не то время, когда мы терпели своенравие начальников и гордость царедворцев. Я обладаю таким же благом, какого и ты желаешь. Моя дружба уступила бы тебе половину престола, и ты ни от кого не зависел бы. – Я зависел бы от всего, – отвечал Флор. – Ничего не значит, Диоклетиан, быть обладателем других; надобно обладать самим собою. – Это правда, – возразил император, – но можешь ли ты ласкать себя этою надеждою; ты, которого жизнь и счастье зависит от правителя области или от завистливого соседа, который может выгнать тебя из твоего же наследия? Это ли твое блаженство? – Нет, Диоклетиан, здесь не так, как около твоего престола, где, кроме жестокости, неистовства, безрассудства, ничего не видно. Впрочем, хотя бы все обратилось на мое мирное убежище, моя свобода ничего не может страшиться: пусть выгонят меня из этого уединения, пусть выгонят меня из Далмации, пусть выгонят из империи, пусть выгонят из целого мира, этим сделают меня только более свободным. Моя свобода заключается в правоте сердца, на которое никто не может иметь притязания. Рабом могут сделать меня не иначе, как заставив сделать преступное дело, но этой власти, надеюсь, никто и никогда не будет иметь надо мною. О, сколь великое благо, Диоклетиан, быть так умеренным в желаниях, так правым в своих чувствованиях, так справедливым в суждениях, так преданным истине и добродетели, чтобы и самый враг не мог найти ничего укоризненного в нашем сердце! Такое обладание самим собою стоит того, чтобы подумать о нем внимательно и возжелать его сердечно. Для достижения этого обладания над собой сражался я под знаменами славы более 30 лет, но и время и труды потеряны. Здесь, напротив, я все имею; имею то, чего ты, римский император, в упоении честолюбия своего, не можешь и представить себе. Признайся, не легче ли для тебя управлять полвселенной, нежели собственными своими страстями, которые сделали тебя ужасом всего мира. – Признаюсь, Флор, ты изумляешь меня, твои высокие чувствования смущают мое сердце. Однако ж, ты виновен в том, что заключаешь эти чувствования только в самом себе: тебе надлежало бы прийти к моему двору и разделять со мною твои наставления. |
|
|
