| (Следует еще напомнить, что) души верующие и богобоязненные удостаиваются, через веру и многое усердие во всех добродетелях, полноты Духа, стяжая совершенное избавление от страстей, то есть достигают, через освящающее (действие) Духа, очищения сердца. Поэтому пусть каждый предает себя благу настолько, насколько простирается любовь его души к Богу. IX.2. Если кто желает непрестанно и терпеливо молиться, а также упражняться в посте, то должен он (внимать) словам (Апостола) Павла: «Непрестанно молитесь» (1 Фес. 5, 17), и: «Будьте постоянны в молитве» (Кол. 4, 2; Рим. 12, 12). Следует также внимать речениям Господа: «Тем более Бог защитит вопиющих к Нему день и ночь» (Лк. 18, 7), и: «Сказал также им притчу о том, что должно всегда молиться и не унывать» (Лк. 18, 1). А относительно того, каким образом жаждущие (Бога) и верующие (в Него) удостаиваются облачения в небесные доспехи, Апостол говорит: «Всякою молитвою и прошением молитесь во всякое время духом; и старайтесь о сем самом со всяким постоянством и молением» (Еф. 6, 18). И если кто из братий, подвизающихся верою, молитвою и покаянием, возжелает принять участие в борении любви за небесные блага, то он — достохвален и угоден людям и Богу. IX.3. Поэтому братству иноков следует с радостью позволять быть членом братства тому, кто с терпеливой настойчивостью подвизается в молитве, и (всячески) помогать ему, дабы иноки, вследствие своего единодушия с этим братом и благого содействия ему, имели награду от Бога. Только (брат этот), молящийся со всем трезвением, должен испытать совесть свою, иметь непрестанное попечение (о Боге) и (проводить жизнь) в постоянном борении. Ему необходимо (ежедневно) противодействовать веществу многих и обильных помыслов зла, принуждая ум всегда устремляться в любовном влечении к Господу, а от Господа взамен получать ощущение благодати, чтобы таким образом плоды его терпения и постоянства ежедневно делались явными в назидание всем. IX.4. Ибо тот, кто уязвлён любовью и пылким стремлением к Богу, во время молитвы усиливается, подвизается и принуждает свое произволение к (духовному) труду, отдаваясь ему целиком, даже если до этого он никогда и не предавался такому труду. |
| Служение Апостолов связано со всеми Церквами, всех их соединяет между собой в единстве веры и Духа. В лице своей местной, постоянной иерархии, состоящей из епископа (этимология - над-смотрящий) и пресвитеров, каждая Церковь получает полноту апостольских даров и учения. (Например, в Иерусалиме епископом стал Иаков, брат Господень.) Апостолы уйдут, местная иерархия останется, чтобы хранить их свидетельство, продолжать их дело, передавать их дары и в согласии со всеми другими общинами осуществлять единство Церкви как народа Божия, собранного повсюду для возвещения новой жизни. Положительный идеал жизни этой общины - идеал единства в любви. Церковь есть восстановление единства, разрушенного, разорванного грехом. В единстве этом крещенные, т.е. соединенные со Христом и живущие участием в Его жизни через преломление Хлеба, воссоединяются с Богом, а в Боге вновь обретают единство друг с другом. Оно проявляется в деятельной любви, которая требует общественной жизни. Самое распространенное слово в раннехристианской письменности - братья. Мы знаем о взаимной поддержке и заботе о всех, равно материальной и духовной. В иерусалимской общине вся собственность была общей. «Все же верующие были вместе и имели все общее. И продавали имения и всякую собственность и разделяли всем, смотря по нужде каждого... Никто ничего из имения своего не называл своим... Не было между ними никого нуждающегося; ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного и полагали к ногам апостолов; и каждому давалось, в чем кто имел нужду» (Деян.2:44-45; 4:32-35). Это не «первохристианский коммунизм», как любят утверждать, например, представители «теологии освобождения», а деятельное проявление любви. В других общинах этого не было. В конце концов этот опыт не удался - он привел к экономическому краху: община не могла прокормить себя. Косвенным свидетельством этого может послужить тот факт, что апостол Павел все время собирал деньги на иерусалимскую общину. Но максимализм первой христианской общины - этого «братства нищих», по выражению апостола Павла, - навсегда останется в памяти Церкви. И в каждую эпоху, в каждом поколении христиан будут находиться люди, которые вновь и вновь будут пытаться воплотить этот первоначальный идеал в жизнь. |
| Сославшись на свидетельство Ап. Павла, Ап. Петр одновременно и утверждает великое церковно-каноническое значение посланий великого Апостола языков ( «по данной ему премудрости») и вместе с тем предостерегает против неправильного понимания этих посланий и возвышенных вероучительных и нравоучительных предметов (напр., о законе, благодати и христианской свободе и под.), замечая: в них «есть нечто неудобовразумительное, что невежды и неутвержденные, к собственной своей погибели, превращают, как и прочие Писания». Известно, что и сам Ап. Павел жаловался, что некоторые лжеучители для оправдания своего лжеучения искажали смысл его посланий ( 2Сол.2:2 ). Таким образом, святое желание Ап. Петра послужить общему делу спасения христиан побудило его упомянуть об Ап. Павле и его писаниях. Совершенно превратно усматривали некоторые (представители новотюбингенской школы) в этом упоминании Ап. Петра об Ап. Павле намерение поддержать свое достоинство, будто бы униженное заметкою Ап. Павла об Ап. Петре в Гал.2:11 и сл. Уже самое название «возлюбленный брат», усвояемое Ап. Петром великому Апостолу языков, говорит о совершенном отсутствии какой-либо борьбы между двумя первоцерковными апостолами, о полном братстве обоих апостолов во Христе и о совершенном согласии и взаимном содействии в деле проповеди Евангелия. Что Апостол Петр знает все послания Павловы (кроме, быть может, второго послания к Тимофею, написанного Ап. Павлом в самом конце жизни), это не удивительно при взаимообщении обоих апостолов, и фактическое сходство первого послания Ап. Петра с Павловыми посланиями к Римлянам и Ефесянам «объяснимо только при предположении знакомства Петра с писаниями Апостола языков» (проф. прот. Д. И. Богдашевский). Вполне понятна и известность Павловых посланий читателям посланий Ап. Петра при широком обмене отдельных поместных церквей апостольскими произведениями, свидетельство о чем имеется в послании к Колоссянам. ( Кол 4:16 ). 2Пет.3:17 . Итак вы, возлюбленные, будучи предварены о сем, берегитесь, чтобы вам не увлечься заблуждением беззаконников и не отпасть от своего утверждения, 2Пет.3:18 . но возрастайте в благодати и познании Господа нашего и Спасителя Иисуса Христа. |
| Так поступили воины. При кресте Иисуса стояли Матерь Его и сестра Матери Его, Мария Клеопова, и Мария Магдалина. Иисус, увидев Матерь и ученика, тут стоящего, которого любил, говорит Матери Своей: Жено! се, сын Твой. Потом говорит ученику: се, Матерь твоя! И с этого времени ученик сей взял Ее к себе. Воины действовали по своему неразумию; Он печется о Матери, научая нас до последнего издыхания прилагать всякое попечение о родителях. И смотри, тогда как тут находятся и другие жены, Он заботится об одной только Матери. Ибо на родителей, препятствующих в деле богопочтения, не должно обращать внимания, а о таких, которые не препятствуют, нужно всячески заботиться. Так и Он, поелику Сам отходит от жизни, и Матери естественно было скорбеть и искать покровительства, поручает попечение о Ней ученику. Евангелист скрывает свое имя по скромности. Ибо если бы он хотел хвалиться, то представил бы и причину, по которой был любим, и, вероятно, она была какая-нибудь великая и дивная. Ах! как Он почтил ученика, делая его Своим братом. Так хорошо пребывание со Христом страждущим, ибо оно приводит в братство с Ним. Подивись, как Он на Кресте все творит без смущения, заботится о Матери, исполняет пророчества, отверзает разбойнику рай, между тем как прежде распятия испытывает душевное томление, источает пот. Ясно, что последнее принадлежит человеческому естеству, а первое - силе Божеской. Да посрамятся Маркион и все прочие, пустословившие, будто Господь явился миру призрачно. Ибо если Он не родился и не имел Матери, то для чего Он прилагает о Ней столь великое попечение? - Почему Мария Клеопова называется сестрою Матери Его, тогда как Иоаким не имел другого чада? Клеопа был брат Иосифу. Когда Клеопа умер бездетным, то, по сказанию некоторых, Иосиф жену его взял за себя и родил брату детей. Одна из них - упоминаемая теперь Мария. Она называется сестрою Богородицы, то есть родственницею. Ибо Писание имеет обыкновение называть сродников братьями. Например, Исаак говорит о Ревекке, что она сестра ему, хотя она была женою его. Так и здесь мнимая дочь Клеопы называется сестрою Богородицы по родству. - В евангелиях являются четыре Марии: одна - Богородица, которую называют Матерь Иакова и Иосии, ибо они были дети Иосифа, родившиеся от первой его жены, может быть, жены Клеоповой. Богородица называется Матерью их, как мачеха, ибо Ее считали женою Иосифа. Другая - Магдалина, из которой Господь выгнал семь бесов; третья - Клеопова, и четвертая - сестра Лазаря. Итак, ученик сей взял Марию к себе, ибо Чистая вверена чистому. Смотри, как женский пол тверд в бедах, а мужчины все оставили Господа. Подлинно пришел Тот, Кто слабое укрепляет и уничиженное приемлет. |
| Таковой благодати от Отца Небесного предлежит удостоиться и тебе, брат. И потому, возлюбленный, отверзи не только чувственные, но и духовные уши души своей и внемли гласу Жениха: Придите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас; возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим 63 . В сих немногих словах заключены весь строй и все научение иноческого, а лучше сказать, ангельского жития. «Придите,– говорит Избавитель наш,– ко Мне, все труждающиеся и обремененные». Вот первый зов, которым привлекаемся унаследовать Небесное Его Царство. Этот призывающий глас и тебя научил оставить домочадцев, сродников, всякую тщету привременного и суетного мира и сопричислиться здешнему монашескому братству. И ты пришел сюда, чтобы отрешиться и очиститься в купели подвига чистым, от всего сердца и души приносимым покаянием, истинным послушанием и покорением себя легкому игу Господа нашего Иисуса Христа, Который обещает упокоить нас от суетных и бесполезных трудов привременного жития в Небесном Его Царстве, «идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание» 64 , нет мучительства неразумных страстей, но жизнь бессмертная и нескончаемая. «Придите ко Мне,– говорит Жених наш,– и Я упокою вас». Но упокою, если и вы упокоите Меня неложным исполнением Божественных Моих заповедей. «Возьмите,– глаголет Он,– иго Мое на себя». Возьмите, возложите на свои плечи собственное Мое иго – крестную смерть, которую Я прежде претерпел, чтобы восставить вас от мертвых дел и тления плотских страстей, подать вам дар нетления чрез ангело-подражательное жительство. Взять Честной Его Крест означает для нас распять земные члены наши 65 , то есть умертвить страсти плотские, душу нашу умерщвляющие, и искоренить страсти душевные: кичение, самопревозношение, лицемерие, гордыню, досаждение, ярость, гнев, клевету, обиды, осуждение, многословие и празднословие, подозрительность, самомнение, самолюбие, любоначалие, прекословие, небрежение, сварливость, дерзость, ненависть, злопамятство, злонравие, срамословие, смехотворство, беспечность, безразличие, леность, многоспание, многоядение, тайно- и безмерноядение, пьянство и все прочие страсти души и тела, кои, будучи неисчислимы, порождают сынов и дщерей с потомством их. |
| Требовать от людей, чтобы они вели себя, как Христиане, в то время как они не только не Христиане, но и о Христе едва ли имеют представление, было бы нелепо. Мы не можем устрашить перспективой лишиться Царства тех, кто в любом случае ему пока чужд. Тем более, бессмысленно пытаться устрашить их городовым. Другая важная истина нашей веры — то, что зло атакует нас изнутри; цель духов злобы — совсем не в том, чтобы заставить нас терпеть зло, но в том, чтобы склонить нас ко злу. Как сказал Корнелиус Плантинга, “Зло заражает всякий скальпель, которым его пытаются вырезать”. Поражая драконов, очень легко одракониться самому. Мы все это видели — непримиримых борцов за терпимость, свободолюбцев, которых приводит в ярость всякое отклонение от партийной линии, насадителей всеобщего братства, при которых брат доносил на брата и сын — на отца. Борьба со злом — это страшная, затягивающая воронка. Человек скоро уже сам не замечает, как делает вещи, от которых он отшатнулся бы еще месяц назад — но ему же надо побороть зло! Эта борьба становится все более и более всепокрывающей индульгенцией — раз я борюсь со злом, мне все можно. Способность человека к нравственной рефлексии, готовность задаться вопросом “правильно ли я поступаю” эффективно подавляется этой логикой борьбы. Даже сама мысль об оправданности своих поступков начинает казаться предательской. Человек не только уподобляется тому самому злу, с которым пустился бороться, но и становится хуже него. Апостол не зря предупреждает “Братия! если и впадет человек в какое согрешение, вы, духовные, исправляйте такового в духе кротости, наблюдая каждый за собою, чтобы не быть искушенным. (Гал.6:1)” Исправлять чужие грехи — опасное занятие. Тем более — преследовать чужие грехи. Нельзя не отметить, что борьба за нравственность часто приобретает довольно злобный характер. А злоба, ненависть, желание подавить своего ближнего — еще более короткий и крутой спуск в ад, чем блуд. Хотя блуд, конечно, ведет туда же. Послание, которое нам поручено проповедовать — это слово благое, слово утешительное. Это послание о Спасителе, который возлюбил нас и предал Себя за нас, чтобы мы обрели прощение грехов и жизнь вечную. Да, грех надо будет оставить за порогом, там, в прежней жизни, чтобы войти в жизнь новую. Но это послание о любви и спасении. Благая Весть о прощении грехов — а не о том, что нам позволено объявить других людей худшими грешниками, чем мы сами, и на этом основании требовать от государства, чтобы оно их сажало в тюрьмы. |
| Затем служился молебен Спасителю и Божией Матери, после которого новопринятый член братства подписывал устав братства, подавал руку всем присутствующим в братском совете, вносил свой рублевый взнос и вписывался в братский список. Все члены братства обязывались жить в мире, случающиеся в их среде несогласия прекращать по-братски, не считаться между собою внешними преимуществами, заботиться о приумножении средств братства, неуклонно посещать братские собрания и добросовестно исполнять все правила и поручения братства. В случае неисполнения каким-либо членом братства возложенных на него обязанностей по братству, он подвергался духовному увещанию или денежной пене, или даже удаленно из среды братства, смотря по степени его вины и раскаяния. Текущие дела братства велись советом братства, который должен был собираться в первый воскресный день каждого месяца в братском приюте. Ежегодно, первого сентября, собиралось общее братское собрание. В этот день служилась литургия, за которой совершалось общее братское моление о живых и умерших членах братства, затем молебен, после молебна читался общий годовой отчет и происходило избрание старших братьев и сестер и сбор братских взносов. Проект устава считал нужным особый параграф посвятить замечанию, что «общий характер братских собраний должен быть благоговейно-религиозный», рассуждения должны вестись «скромно, и притом всегда о предметах братских и религиозных». Совет находился под председательством учредителя братства, «или его преемников», и состоял из «старших братьев и сестер», ежегодно избираемых, имевших специальные функции деятельности и потому особые названия, а именно: церковный староста, два брата, из коих один врач, и две сестры для больных, один брат и одна сестра для заведования престарелыми, два брата и две сестры для заведования призреваемыми братством детьми, один брат и одна сестра для заведования братскими обедами для нищих, один брат и сестра для заведования хозяйственными делами братства, один брат заведовавший хором певчих, один брат заведовавший братской библиотекой, два брата и две сестры для заведования рукодельными приютами и, наконец, один брат, непременно гробовщик, для заведования погребением умерших бедных. |
| „8. Боязнь за целость имущества Братства, за жизнь жен и детей, и стремление побольше увезти своего личного скарба, – свидетельствуют ли о готовности всех и каждого пойти, если бы это понадобилось, даже на Голгофу или лишь говорят об эгоизме личном, семейном и в лучшем случай братском?» Тут опять невероятное и высоко прискорбное смешение понятий: понятия о легкомысленной непредусмотрительности с понятием разумного самопожертвования, понятая о бережливости с понятием о корысти, понятая о самосохранении с понятием об эгоизме. И из всего этого смешения понятий вытекает такая несправедливая, придирчивая требовательность по отношению к Братству, что можно было бы подумать, что она исходит от врага, желающего не процветания Братства, а его немедленного уничтожения, путем предъявления ему таких требований, при выполнении которых самое существование его на земле стало бы невозможным. Факт, что требования эти предъявляются не врагом, а любящим, преданным братом, громко говорить о том, как мало христианского самосознания даже у лучших представителей христианских народов. Так долго продолжалось преступное костнение христиан на пути рутины жизни, не имеющей ничего общего с христианским идеалом, что, когда вступают на путь практическая осуществления правды веры, – все оказывается непродуманным и несогласованным. Дело Братства есть дело бескорыстия, а не корысти. В то время, как вне Братства нормально происходит корыстная борьба и корыстная эксплуатация друг друга, на лоне Братства все бескорыстно трудятся на пользу общую. В то время, как вне Братства происходит корыстная погоня за аттестатами, корыстно предъявляемыми обществу къ уплата, корыстная погоня за выгодными делами и доходными местами, со всеми естественными последствии экономической распыленности и экономической борьбы; громадный богатства немногих среди удручающей нищеты других, зависти, кражи и убийства, на лоне Братства мирное единение и мирное благоденствие всех: старшина семьи, распорядитель работ, учитель школы, управляющий школою и управляющий имением, председатель Хозяйственного Совета и рядовой брат, член рабочей братской артели – все равны в праве на равную долю участия в чистой прибыли Братства. То, что кажется несущественною утопией вне Братства именно по соображениям корысти, личная и семейного эгоизма, имеющих право гражданства вне Братства и признаваемых там за законные, нормальные явления жизни, осуществлено на лоне Братства, являясь тем добрым плодом, по которому все люди доброй воли могут узнать доброкачественность молодого дерева Братства, увидеть неоспоримое доказательство того, что оно стало выше корысти и эгоизма, делающих для большинства христианского Мира трудовое братство, не насущною потребностью братолюбия, а неосуществимою утопией. |
| Чем двадцать человек, – умрешь мгновенно. (Дает ему яд.) Ромео Вот золото, возьми. Для душ людских В нем яд похуже. В этом жалком мире Оно убийств куда свершает больше, Чем эта смесь несчастная твоя, Которую ты продавать боишься. Не ты мне – я тебе сейчас дал яду. Прощай! Купи еды и потолстей! Не яд с собой – лекарство я возьму К Джульетте в склеп. Прибегну там к нему! Уходят. Сцена 2 Келья брата Лоренцо. Входит брат Джованни. Брат Джованни Смиренный францисканец, брат, где ты? Входит брат Лоренцо. Брат Лоренцо Я слышу голос доброго монаха Из Мантуи… Ну, что сказал Ромео? Иль пишет он? Давай скорей письмо. Брат Джованни Пошел искать я спутника себе, Из нашего же ордена монаха, Что в городе здесь навещал больных; Нашел его, но городская стража, Подозревая, что мы были в доме, Заразою чумною пораженном, Вход запечатав, задержала нас. Так в Мантую попасть не удалось нам. Брат Лоренцо Но кто ж отвез мое письмо Ромео? Брат Джованни Его послать не мог я: вот оно; Я не нашел, с кем возвратить тебе: Так все боялись роковой заразы. Брат Лоренцо Жестокий рок! Клянусь я нашим братством, Письмо то было чрезвычайно важно, И то, что не доставлено оно, — Грозит большой бедой. Ступай же, брат, Сыщи железный лом и прямо в келью Мне принеси. Брат Джованни Брат, принесу немедля. (Уходит.) Брат Лоренцо Мне одному пойти придется в склеп. Джульетта через три часа проснется. О, заслужу я горькие упреки, Что не сумел Ромео известить! Но в Мантую опять я напишу, Ее же в келье у себя я спрячу. О бедный труп живой в приюте мертвых! (Уходит.) Сцена 3 Кладбище, склеп Капулетти. Входят Парис и его паж, несущий цветы и факел. Парис Дай факел, мальчик. Отойди подальше. Иль нет, – задуй, а то меня увидят. Ступай же в чащу тисовых деревьев, Ложись там и к земле приникни ухом, Так, чтоб малейший шаг по этой почве, Нетвердой, рыхлой от рытья могил, Услышал ты; тогда погромче свистни — Я буду знать, что кто-нибудь идет. Дай мне цветы. Исполни, что сказал я. Паж (в сторону) Мне страшно оставаться одному на кладбище, но все же я решусь. |
| Для Неплюева это неразрывная связь, но именно здесь проходит линия напряжения в отношениях блюстителя братства, как и самого братства, и епархиального руководства, т. е. иерархического священства. По собственным словам Неплюева, созданное братство он «с доверием учредил в Духовном ведомстве и поставил его под покровительство епархиального архиерея» [ Неплюев. Т. 2, 345 ]. Однако он не признает власть епархиального архиерея в отношении братства безграничной. Епископ почитается братством как покровитель (соответствующая норма закреплена в Уставе братства [ Избранные сочинения, 223 ]). Логика Неплюева проста: отношения внутри церкви – отношения доверия и любви, а не подчинения и насилия (он последовательно отстаивает евангельские принципы в устроении внутрицерковных отношений). Потому первичной является воля братства, «младенца Церкви», как места действия благодати Св. Духа, т. е. церковного собрания. Основной мотив отношения покровителя к братству – доверие. Неплюев пытается выстроить отношения с иерархическим священством на новозаветных основаниях, где доверие и верность церковному собранию во многом определяют и содержание служения . 2. Из вышесказанного следует другой важный аспект пастырского служения Н.Н. Неплюева. Блюститель братства имеет положение брата, а не начальника, он внутри братства, а не над ним и не вне его. На первый взгляд такое положение парадоксально: можно ли быть пастырем, водителем братства и одновременно братом в нем ? Но это вполне согласуется с евангельским императивом: «Кто хочет быть первым, будь из всех последним и всем слугою» (Мк. 9:35). Таково положение старшего в братстве, его пастыря. Блюститель живет жизнью братства и другой жизни не имеет, он «духовный отец, брат и друг» [ Неплюев. Т. 3. С. 150 ] в братстве. С этим связано и упомянутое выше положение устава о невозможности для блюстителя занимать какую-либо другую должность. В братстве реализуется его членство в Церкви, единство с ней во всех сторонах жизни. Неплюев не выделяет себя из братства, сознает себя «живым членом живого целого». |
|
|
