| И перед глазами у меня, как на телеэкране, встал дом-корабль, в который нас выселили из пошедшего на капремонт дома на Марата, моего «родового гнезда». И как мы выходим из нашей парадной, и я целую мою Девочку, и она идет налево, в школу, а я – направо, на работу. И почему-то я ухожу не сразу, хотя и опаздываю, а какое-то время гляжу вслед худенькой длинноногой девочке в черной курточке и темно-красной вязаной шапке с помпоном, купленной за год до того в Аэгвийду… Я не перекрестила ее на прощанье, как перекрещиваю сегодня сына, как та милая молодая женщина – своего безмятежно играющего мальчика: мое тогдашнее безбожие такого не предусматривало. Это было утро понедельника; на уроке математики Вика записала задание на вторник, которое так никогда и не было сделано. 5.05.02 Пасха, Светлое Воскресение Христово, третье на моем коротком христианском веку… Снова в храме читалось непревзойденное «Слово огласительное» св. Иоанна Златоустого. А уже дома прочла в «Слове о смерти» святителя Игнатия (Брянчанинова) другое «Огласительное слово», св. Кирилла Иерусалимского: Ужаснулась смерть, узрев, что снисшел во ад новый Некто, недержимый тамошними узами. Почему же, увидев Его, убоялись вы, вратницы адовы ( Иов. XXXVIII, 17 )? какой необычный страх овладел вами? Бежала смерть, и бегство обличило боязнь. Стеклись святые Пророки, и законодатель Моисей, и Авраам, и Исаак, и Иаков, и Давид, и Самуил, и Исаия, и Креститель Иоанн, который вещает и свидетельствует: Ты ли еси грядый, или иного чаем ( Мф. XI, 3 )? Искуплены все праведные, которых поглотила смерть: потому что проповеданному Царю надлежало соделаться Искупителем добрых проповедников. И после сего каждый из сих праведников сказал: где ти, смерте, жало? Где ти, аде, победа ( 1 Кор. XV, 55 )? Нас искупил Победодавец. 12. 05. 02 Вчера, в Светлую Субботу, после вечерней службы, отец К. подошел ко мне и протянул книжку необычно узкого и высокого формата. На обложке стояло: «Я тоже потеряла ребенка». Автор – Людмила Зотова. Сразу после службы меня позвали в гости, и хотя быть там оказалось для меня и интересно, и важно, книжка, казалось, жгла мне сумку, и я не могла дождаться, когда попаду домой. Дома я присела с нею на угол кровати и, когда встала, уже совсем рассвело. Я написала на титуле своей книжки: «Без слов. Р. Б.» и принесла ее в храм, с тем чтобы отец К. передал ее Людмиле. |
| – 1973. – Сб. 11. – С. 164–172. Михаил (Мудьюгин) , еп. Основы православного учения о личном спасении по Священному Писанию и святоотеческим высказываниям. (Основы православной субъективной сотериологии)//Богословские труды. – 1973. – Сб. 10. – С. 171–174. Назаров В. Н. Введение в теологию: Учебное пособие. – М.: Гардарики, 2004. Никитин В. А. Пасхальный догмат в русском богословии//Богословские труды. – 1990. – Сб. 30. – С. 279–304. Оксиюк М. Теопасхитские споры//Богословский сборник. – 1999. – вып. 2. – С. 18–40. Питирим, еп. Основные проблемы современного богословского исследования в их развитии с конца XIX века//Богословские труды. – 1970. – Сб. 5. – С. 215–226. Планк Петр, свящ. Является ли христианство монотеистической религией? Очерк по богословию Троицы/пер. Б.Б. Вика//Богословские труды. – 2003. – Сб. 38. – С. 261–268. Помазанский Михаил , прот. Православное догматическое богословие. – Новосибирск: «Благовест», 1993. Православное учение о церковных таинствах: в 3 т. – М.: Синодальная Богословская Комиссия, 2009. Православное учение о человеке. – М.: Синодальная богословская комиссия; Клин: Фонд «Христианская жизнь», 2004. Прилуцкий А. М. Дискурс теологии. – СПб.: «Светоч», 2006. Сарычев В. Д. О Евхаристии//Богословские труды. – 1973. – Сб. 11. – С. 173–180. Сарычев В. Д. О почитании Божией Матери//Богословские труды. – 1973. – Сб. 11. – С. 78–89. Сарычев В. Д. Сущность примирения и ее библейское обоснование//Богословские труды. – 1971. – Сб. 6. – С. 164–168. Сергий (Страгородский) , архим. Православное учение о спасении. – М.: «Просветитель», 1991. Сидоров А. И. Вопрос о пределах ведения Господа нашего Иисуса Христа и его решение в контексте святоотеческого предания//Богословский вестник. – 2005–2006. – 5–6. – С. 229–272. Сидоров А. И. Становление древнецерковного богословия и его характерные черты (некоторые размышления)//Альфа и Омега. – 2009. – 1 (54). – С. 160–174. Сильвестр (Малеванский) , архим. Опыт православного догматического богословия (с историческим изложением догматов): в 5 т. |
| Неонила 8 октября 2012, 20:15 Если бы я была на месте отца Рафаила,я поступила бы точно так же. р.Б. Татьяна 29 сентября 2012, 14:50 Во истину повествует сей рассказ что святыни православной церкви охраняются Ангелами, и наказываются богохульники Ангелами за надругание над святыней. Пётр 24 апреля 2012, 19:32 А мне понравилось об о. Рафаиле в книге арх. Тихона " Несвятые святые " - как он гонял на запорожце и прямо на ходу чинил руль. И вообще он был весельчак. Судя по той книге и воспоминаниям. Вот больше всего понравилось что он был простой весёлый человек и не заносился. Александр 27 марта 2012, 01:34 Следовало бы прочитать эту замечательную историю тем либералам, которые сейчас пытаются оправдать кощунство в Храме Христа Спасителя. Лучшего ответа им быть просто не может. Радий 11 февраля 2012, 17:11 ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ ПОСТУПОК СОВЕРШИЛ о.РАФАИЛ - ЭТО ЧЕСТЬ,СОВЕСТЬ И ДОСТОИНСТВО--ПРАВОСЛАВНОГО ХРИСТИАНИНА--ЗАЩИЩАЮЩЕГО СВЯТЫНЮ НАШИХ ДУШ!!! ЗЛО ДОЛЖНО БЫТЬ-НАКАЗУЕМО! МИРА И ЛЮБВИ ВАМ БОЖЬЕГО! ХРАНИ И СПАСИ ВСЕХ ГОСПОДЬ! о. Андрей 22 декабря 2011, 21:22 У свт. Иоанна Златоустого есть примерно такие слова: " Видя человека, совершающего оскорбление Божьей Матери, освяти свою руку, доставив ему заушение " . ВАЛЕРИЙ 24 октября 2011, 23:26 А ЕСЛИ ОН МОГ ЕГО УБИТЬ,ЧТО ДАЛЬШЕ? Вика 11 сентября 2011, 15:18 Очень хороший рассказ. Отец Рафрил был просто необычайным человеком)) (узнала это еще из книги " Монахи-возлюбленные дети Господни " ) Мне кажется это еще и пример, что Христианин должен быть смиренным только если оскорбляют его, а если другого, а тем более наши Святыни, должен быть настоящим Воином. Нина Александровна 25 августа 2011, 00:17 Отец архимандрит Тихон! Большое Вам спасибо за Ваши рассказы. Они укрепляют нас в вере и растопляют наше холодное сердце. Низкий Вам поклон. Когда же выйдет ваша книга? С уважением. Нина Александровна. Лия 11 мая 2011, 19:07 Прекрасно-)) 9 мая 2011, 22:26 Замечательнейшая история!) Спаси Бог, отец Тихон! )) Олег 29 апреля 2011, 20:17 Спасибо! |
| Возглавлявшая комиссию расфуфыренная дама из районо, вся напомаженная и благоухающая духами " Красная Москва " , брезгливо поморщившись, произнесла: - Все ясно, товарищи, религиозный дурман здесь прямо витает в воздухе, мне аж дурно делается. Ребенка надо спасать! Будем настаивать на лишении материнских прав. В школе надо собирать расширенный педсовет, и пусть разбирает дело и дает рекомендации. Члены комиссии молча закивали головами и вышли из комнаты. Вика горько расплакалась. Мама, узнав о случившемся, обняла девочку: - Не бойся, дочка: не в силе Бог, а в правде - поверь мне. Были времена и намного тяжелее. Вот я тебе расскажу свою историю, когда я была почти такой же, как ты. Мне было 14 лет, когда пришли нас раскулачивать. А уж какие из нас кулаки? Коровушка да теленок, три козы, несколько курочек - вот все наше богатство. А детишек нас девять человек у родителей. Отец в колхоз не вступал, так и жили единоличным хозяйством. Это очень сердило начальство. Еще отец в церкви нашей священнику помогал, читал на клиросе. Как церковь пришли закрывать, батюшку забрали и увезли, а с ним и нашего отца. Больше-то мы его не видели. Без отца мы, конечно, бедствовать стали. Теленочка зарезали. Потом козочек продали. Одна коровушка-кормилица осталась. Но в колхоз все равно не вступали. Пришли из сельсовета и за нашей кормилицей. Мама как раз её доила, а рядом ребятишки голодные с кружками стоят, ждут. Когда коровушку стали отвязывать, мама говорит: " Дайте, люди добрые, додоить, детей покормить " . Подошел их главный да как пнет сапожищем подойник с молоком и кричит: " Советская власть сама их накормит! " До сих пор у меня перед глазами, доченька, тот подойник с молоком, как летит он вверх тормашками, а молочко плещется в воздухе и дождичком на навоз опадает. Детишек по детским домам разослали, а нас с мамой в Сибирь отправили. Привезли в глушь, там такие же, как мы, бедолаги - мужики да бабы. Землянок понаделали. Питания - никакого. Кору с деревьев варим. Мама моя расхворалась, подзывает меня и говорит: " Беги, доченька, отсюда, зачем нам с тобой вместе погибать " . Я отвечаю: " Как же, мама, я тебя оставлю? " " Ничего, - говорит мама, - кругом люди хорошие, а ты беги. И в церкви меня помянешь по-христиански, да и у самой когда-нибудь детки будут. Я с небушка буду на вас глядеть, радоваться " . Я, конечно, ни в какую. Но мама на следующий день померла. |
| — Не надо, — вздохнула Вика. — Ничего не надо. — Нет, надо! Все должно быть, как было. И — как будет! И все очень обрадовались, потому что это было реальное занятие и реальная помощь. Мальчики ушли убирать столовую, а девочки комнату Вики и спальню отца. И вскоре все оживились и даже заулыбались, и стало слышно, как в столовой азартно спорят Жорка и Пашка и как Артем урезонивает их. И даже Вика присела рядом с Искрой и стала укладывать белье. — Ты написала тете? — Написала, но тетя не поможет. Будет только плакать и пить капли. — Как же ты одна? — Ничего, — Вика помолчала. — Андрей Иванович приходил, Зинин папа. Хотел, чтобы я к ним перешла жить. Пока. — Это же замечательно, это же… — Замечательно? — Вика грустно улыбнулась. — Уйти отсюда — значит поверить, что папа и в самом деле преступник, А он ни в чем не виновен, он вернется, обязательно вернется, и я должна его ждать. — Извини, — сказала Искра. — Ты абсолютно права. Вика промолчала. Потом спросила, не глядя: — Почему вы пришли? Ну, почему? — Мы пришли потому, что мы знаем Леонида Сергеевича и… и тоже уверены, что это ошибка. Это кошмарная ошибка, Вика, вот посмотришь. Вика поймала руку Искры в груде белья, крепко сжала ее и долго не отпускала. Потом улыбнулась: губы ее дрожали, по щеке ползла слезинка. — Конечно, ошибка, я знаю. Он сам сказал мне на прощанье. И знаешь что? Я поставлю чай, а? Есть еще немного папиных любимых пирожных. — А ты обедала? — Я чаю попью. — Нет, это не годится, Зина, марш на кухню! Посмотри, что есть. Вика сегодня не ела ни крошечки. — Я вкусненько приготовлю! — радостно закричала Зиночка. Потом пили чай, а Вика ела особую яичницу из самой большой сковороды. За дубовыми дверцами по-прежнему искрился хрусталь, все было на своих местах, и ребята устало любовались работой. А когда Вика спросила, почему у Артема такое красное лицо, и он сказал, что упал с лестницы, все принялись ужасно хохотать, и Вика рассмеялась тоже. — Ну, и замечательно, ну, и замечательно! — кричала Зина. — Все будет хорошо, вот посмотрите. Я предчувствую, что все будет хорошо! |
| – Вот тебе, вот тебе, вот тебе! У гардеробщицы тети Маши, наблюдавшей эту сцену, округлилась глаза, и некоторое время она не могла произнести ни слова. Придя наконец в себя, она подошла к девочке, наклонилась к ней и, заглянув в глаза, напевно произнесла: – Ну что, девонька? Что же такое случилось? Вика насупилась, сквозь зубы прошипела: – Ничего. Но топтать плащ перестала и как-то вся обмякла. Тетя Маша подняла плащ, потянула Вику за руку к скамеечке, и они уселись рядышком. – Не хочу идти домой, – не глядя на тетю Машу, глухо пробурчала девочка. – А ты не ходи, посиди тут немного. А я пока плащ почищу: видишь, как испачкался. – Опять будут приставать: «Что по геометрии?» да «Что по геометрии?», – продолжала бурчать Вика. – Да ну ее, геометрию. Лучше иди, забери с продленки сестренку. – Угу, – уже погромче произнесла девочка и отправилась в начальную школу за младшей сестрой. Вечером мама, вернувшись домой с работы, не увидела в квартире дочек. – Рита, Вика, где вы? – искала их повсюду. Она уже начала волноваться, когда услышала какой-то шорох под столом. Заглянув туда, увидела девочек, которые затаились, прижавшись друг к другу. Вика правой рукой обнимала Риту и зажимала ей рот ладошкой. Увидев мать, она отпустила руку. Младшая сразу закричала, вылезая из-под стола: – Мамочка, это Вика меня сюда затащила, она не давала мне отозваться! Мама заглянула под стол. Вика сидела, сжавшись в комочек, обняв колени руками. – Дочка, выходи! – Не-е-ет, мамочка, не выйду, я плохая, плохая, плохая! – ее трясло крупной дрожью. Ночью Вика не могла долго заснуть, ворочалась, вздыхала. Когда же к ней пришел сон, девочка провалилась в пропасть кошмара. Ей снилось, что она – маленький цветочек на тонком длинном стебельке. Растет цветочек один-одинешенек на огромном пустыре. Вдруг на него обрушивается огромная река. – Кто ты? – спрашивает цветочек. – Я – река позора, я затоплю тебя позором! У тебя четверка по геометрии! Позор тебе! Позор! Вика трагично воспринимала все ситуации, где она не была лучшей. Когда же ею допускалась какая-нибудь оплошность: забывала форму на физкультуру или неправильно решала задачу, то она буквально заболевала. Вика была старшим ребенком и надежной помощницей маме. Она водила сестренку в школу и из школы, разогревала обед, помогала Рите с уроками. По выходным тщательно прибиралась в квартире. Но как бы Вика ни старалась, она не могла добиться похвалы от отца. Он был ласков и весел с Ритой, но Вику встречал неизменными вопросами: |
| Во время одной из таких прогулок по родному городу Вика встретила парня из своей прошлой жизни, а если сказать точнее, свою «первую любовь», Павла. Когда-то с той простой девочкой Викой отношения не сложились, но она стала совсем другой: образованной, яркой, успешной – а значит, появился шанс начать всё по-новому. Забытые, давно похороненные в яркой московской жизни чувства вспыхнули с новой силой. Через какое-то время молодая пара решила, что они должны жить вместе. В бешеном темпе ярких эмоций пролетело время пандемии для Вики и Павла. Когда же карантин отменили, молодая женщина решила вернуться в Москву – на этот раз уже не одна, а вместе со своим возлюбленным. Однако Павел торопить события не хотел, сказал, что Вика должна уехать первая, чтобы устроить там всё для их совместной жизни. Совместная жизнь В Москве Вика снова сняла квартиру. На этот раз она подстраховалась и взяла самый бюджетный вариант – решила, что сначала надо твердо встать на ноги. Вика поселилась в ближайшем Подмосковье и с удвоенным рвением стала искать работу, ведь теперь у нее есть любимый, и она должна всё подготовить к его приезду. Как только ей снова удалось получить хорошую должность с приличной зарплатой, тут же приехал Павел. Вика была очень рада: ей уже исполнилось 28 лет, и она очень хотела иметь семью. Павел очень долго не мог устроиться на работу, все счета оплачивала Вика. Он требовал покупать и готовить ему отдельно те блюда, которые он любил, и категорически отказывался есть то, что готовила Вика, сторонница здорового питания. Пара стала часто конфликтовать, ссоры не прекратились, даже когда Вика помогла молодому человеку найти работу. Всю свою зарплату Павел тратил на себя и свои нужды, никак не желая вести совместный семейный бюджет. – Один раз я попросила его купить то, что нужно было лично мне, – определенные продукты, но он проигнорировал мою просьбу и ничего не купил, – вспоминает Вика. – Наверное, это были первые звоночки, и уже тогда надо было расставаться с ним. Затем он часто уходил и не ночевал по несколько дней дома. Потом вдруг возвращался и снова жил за мой счет. А в один из дней он собрал сумку с вещами и сказал, что уходит навсегда, уезжает на работу в другой город. Я не стала его удерживать, смирилась, что буду снова жить одна. Тем более что его поведение последние дни было такое, что жить с ним уже не хотелось. |
| — Давайте с осенью попрощаемся. Все удивились, но не предложению, а тому, что оно исходило от Вики. И обрадовались. — В лес!-крикнула Зиночка. — На речку! — требовал Ландыс. — В Сосновку! — сказала Вика. — Там и лес, и речка. — В Сосновку! — подхватил Жорка, мгновенно перестроившись. — А там есть магазин или столовая? — спросила Искра. — Я все купила. Хлеб возьмем утром, а поезд в девять сорок. Сосновка была близко: они даже не успели допеть любимых песен. Спрыгнули на низкую платформу и притихли, пораженные прозрачной тишиной. — Куда пойдем? — спросил Валька Александров: по жребию ему досталась корзина с харчами, и он был заинтересован в маршруте. — За дачным поселком лес, а за ним речка, — объяснила Вика. — Ты бывала здесь? — спросила Лена. Вика молча двинулась вперед, за нею — Ландыс. Она оглянулась, кивнула, тогда он догнал ее и пошел рядом. Свернули в переулок, вышли на тихую заросшую улицу. Заколоченные дачи тянулись по сторонам. — Быстро дачники свернулись, — сказал Жорка: его мучило молчание. — Да, — односложно подтвердила Вика. — Я бы здесь до зимы жил. Здесь хорошо. — Хорошо. — В речке купаются? — Сейчас холодно., — Нет, я вообще. — Там купальня была. — Вика остановилась, подождала, пока подойдут остальные, и сказала, обращаясь преимущественно к Искре: — Вот наша дача. Они стояли возле маленького аккуратненького домика, недавно выкрашенного в веселую голубую краску. — Красивая, — протянула Зина. — Папа сам красил. Он любил веселые цвета. — А сейчас… — начала Искра и замолчала. — Сейчас все опечатано, — спокойно договорила Вика. — Я хотела кое-что взять из своих вещей, но мне не позволили. — Пошли, — буркнул Артем. — Чего глядеть-то? Шли по заросшему лесу, шуршали листвой и молчали то ли от осеннего безмолвия, то ли еще неся в себе дачу, в которой оставалось навсегда прошлое их подруги. И рядом с этим опечатанным прошлым не хотелось разговаривать. Вика вывела к речке — пустой и грустной, с затонувшими кувшинками. Ребята развели костер, и, когда затрещал он, разбрасывая искры, все облегченно заговорили и заулыбались, точно огонь высветил этот задумчивый осенний день из сумрака недавнего прошлого. Девочки принялись возиться с едой, а Вика, присев у корзины, надолго задумалась. Потом вдруг поднялась, оглянулась на Ландыса: |
| — Нет, знает, конечно, но не говорит. И Саша напишет в анкете — «не знаю», а там что могут подумать, представляешь? — Ну, что? Что там могут подумать? — Что этот отец — враг народа, вот что могут подумать. — Это Стамескин — враг народа? — Зина весело рассмеялась. — Где это, интересно, ты встречала врагов народа по фамилии Стамескин? Тут Искре пришлось замолчать. Но, сдав и этот пункт, она по-прежнему уверяла, что устроиться на авиазавод будет очень трудно. Она нарочно пугала, ибо в запасе у нее уже имелся выход: райком комсомола. Всемогущий райком комсомола. И выход этот должен был компенсировать тот укол самолюбию, который нанесла Зина своим предложением. Но Зиночка мыслила конкретно и беспланово, опираясь лишь на интуицию. И эта природная интуиция мгновенно подсказала ей решение: — А Вика Люберецкая? Папа Вики Люберецкой был главным инженером авиационного завода. А сама Вика восемь лет просидела с Зиночкой за одной партой. Правда, Искра сторонилась Вики. И потому, что Вика тоже была круглой отличницей, и потому, что немного ревновала ее к Зиночке, и, главное, потому, что Вика держалась всегда чуть покровительственно со всеми девочками и надменно со всеми мальчишками, точно вдовствующая королева. Только Вику подвозила служебная машина; правда, останавливалась она не у школы, а за квартал, и дальше Вика шла пешком, но все равно об этом знали все. Только Вика могла продемонстрировать девочкам шелковое белье из Парижа — предмет мучительной зависти Зиночки и горделивого презрения Искры. Только у Вики была шубка из настоящей сибирской белки, швейцарские часы со светящимся циферблатом и вечная ручка с золотым пером. И все это вместе определяло Вику как существо из другого мира, к которому Искра с детства питала ироническое сожаление. Они соперничали даже в прическах. И если Искра упорно носила две косички за ушами, а Зина — короткую стрижку, как большинство девочек их класса, то у Вики была самая настоящая прическа, какую делают в парикмахерских. И еще Вика была красивой. Не миленькой толстушкой, как Искорка, не хорошеньким бесенком, как Зиночка, а вполне сложившейся, спокойной, уверенной в себе и своем обаянии девушкой с большими серыми глазами. И взгляд этих глаз был необычен: он словно проникал сквозь собеседника в какую-то видимую только Вике даль, и даль эта была прекрасна, потому что Вика всегда ей улыбалась. |
| — Я танцую или вальс, или вальс-бостон. Чего-то не хватало — то ли танцующих, то ли пластинок, — от танцев вскоре отказались и стали читать стихи. Искра читала своего любимого Багрицкого, Лена — Пушкина, Зиночка— Светлова, и даже Артем с напряжением припомнил какие-то четыре строчки из хрестоматии. А Вика от своей очереди отказалась, но, когда все закончили, достала из сумочки — у нее была настоящая дамская сумочка из Парижа — тонкий потрепанный томик. — Я прочитаю три моих любимых стихотворения одного почти забытого поэта. — Забытое — значит, ненужное, — попытался сострить Жорка. — Ты дурак, — сказала Вика. — Он забыт совсем по другой причине. Она прошла на середину комнаты, раскрыла книжку, строго посмотрела вокруг и негромко начала: Дай, Джим, на счастье лапу мне, Такую лапу не видал я сроду… — Это Есенин, — сказала Искра, когда Вика замолчала. — Это упадочнический поэт. Он воспевает кабаки, тоску и уныние. Вика молча усмехнулась, а Зиночка всплеснула руками: это изумительные стихи, вот и все. Изу-ми-тель-ные! Искра промолчала, поскольку стихи ей очень понравились и спорить она не могла. И не хотела. Она точно знала, что стихи упадочнические, потому что слышала это от мамы, но не понимала, как могут быть упадочническими такие стихи. Между знанием и пониманием возникал разлад, и Искра честно пыталась разобраться в себе самой. — Тебе понравились стихи? — шепнула она Сашке. — Ничего я в этом не смыслю, но стихи мировецкие. Знаешь, там такие строчки… Жалко, не запомнил. — «Шаганэ, ты моя, Шаганэ…»-задумчиво повторила Искра. «Шаганэ, ты моя, Шаганэ…»-вздохнул Сашка. Вика слышала разговор. Подошла, спросила вдруг: — Ты умная, Искра? — Не знаю, — опешила Искра. — Во всяком случае, не дура. — Да, ты не дура, — улыбнулась Вика. — Я никому не даю эту книжку, потому что она папина, но тебе дам. Только читай не торопясь. — Спасибо, Вика. — Искра тоже улыбнулась ей, кажется, впервые в жизни. — Верну в собственные руки. На улице два раза рявкнул автомобильный сигнал, и Вика стала прощаться. А Искра бережно прижимала к груди зачитанный сборник стихов упадочнического поэта Сергея Есенина. Глава третья |
|
|
