| и Г. (Май. С. 96-111), содержащаяся в рукописях ( Успенский. С. 10, 59), в к-рой присутствуют исторические паремии Б. и Г., напечатанные не на обычном месте паремий, а после кафизм и полиелея под заголовком «Жития чтение». Паремии же в службе те же, что и 24 июля (т. е. общие мученику единому). В службе приведены 4 тропаря (1-й - 4-го гласа « »), 1 канон 8-го гласа (ирмос: « », нач.: « »). Кондак, глас 4-й: « ». Стихира святым Борису и Глебу «Приидите, новокрещении русьстии собори», распев Феодора Христианина. 1-я пол. XVII в. (БАН. Строг. 44. Л. 979) Стихира святым Борису и Глебу «Приидите, новокрещении русьстии собори», распев Феодора Христианина. 1-я пол. XVII в. (БАН. Строг. 44. Л. 979) Интересна эволюция распевов стихир Б. и Г. Уже в XII в. прослеживаются по 2 редакции распева, просуществовавшие до сер. XV в. В кон. XV в. складываются новые, единые редакции, распространенные в XVI-XVII вв. В кон. XVI - 1-й пол. XVII в. возникают до 3 редакций знаменного распева, а также путевой распев стихир Б. и Г. Одна из редакций знаменного распева стихиры «Приидите, новокрещении русьстии собори», судя по помете в списке РГБ. Ф. 178. 766 (Л. 339: «Христианиново знамя»), принадлежит Феодору Христианину . Самым масштабным песнопением, посвященным Б. и Г., является стихира-многогласник «Плотскую богатяща», текст к-рой восходит к СС. Стихира с первых списков представлена 2 редакциями распева с вкраплениями кондакарной нотации; с XVII в. известны 3 редакции распева, отличающиеся развитым мелосом большого диапазона с широкими мелодическими ходами. Стихира «Возъписта Борис и Глеб» легла в основу 2 покаянных стихов о Б. и Г. и духовного стиха XIX-XX вв. По текстологическим данным, примерно на рубеж XI-XII вв. приходится создание др. богослужебных произведений о Б. и Г.- древнейших проложного сказания и паремийных чтений (впрочем, согласно Л. С. Соболевой, первоначальное паремийное чтение было создано еще при Ярославе Мудром). Древнейшие паремийные чтения в службах Б. |
| Крестловоскресен: «Иже тридневным воскресением». Богородичен: «Яко имущи милостивное», а у г. Малашкина (стр. 83): «Радуйся благодатная Богородице Дево». По втором стихол. сед.: «Живот (жизнь) во гробе возлежаще». Тоже в Синод. Обиходе (л. 43), а также в ирм. Головни (л.33) и у г. Малашкина (стр. 83) с незначительными разностями редакции. Крестовоскресен: «На гроб течаху жены». Богородичен: «Распеншагося нас ради». Тоже и г. Малашкина (стр. 84). Все означенные песнопения распеты малым болгарским распевом. Последних шести песнопений нет в ирм. 1700 г., в ирмологе же 1652 г. нет только двух крестовоскресных песнопений. Глас 8-й Бог Господь, большого распева, как и в Синод. Обиходе (л. 43). Имеется во всех четырех ирмологах. Тропарь: «С вышних сониде милосерде (С высоты снизшел еси благоутробне)» – большого распева. Имеется только в ирмол. 1652 и 1700 г. Богородичен: «Иже нас раи рождейся от Девы» – большого распева – только в ирм. 1652 г. По 1-м стихологе седальна: «Воскресл еси из мертвых». Тоже, с незначительными разностями редакции, в ирм. Головни (л.35) и у г. Малашкина (стр. 85). Напев малого распева. Имеется во всех ирмологах, равно как и в Синод. Обиходе (л. 43). В южнорусских ирмологах с бемолем на нижнем си, на секунду ниже Синод. Обихода; в ирмологе же 1700 г. с бемолем на ре в начале понижения мелодического периода. Крестовоскресен: «Воскрес из гроба» – с бемолем на нижнем си. Богородичен: «Радуйся, яже от ангела (анелом) радость» – с бемолем на нижнем си. Тоже и у г. Малашкина (стр. 85). По 2-м стихол. сед.: «Человецы, Спасе, гроб Твой знаменаша (запечаташа)» – с бемолем на нижнем си. Тоже и у г. Малашкина (стр. 86). Крестовоскресен: «Миропогребальные жены» – с бемолем на си в ключе. Богородичен: «О Тебе радуется», с бемолем на нижнем си в ключе. Тоже и у г. Малашкина (стр. 87). Все песнопения этого гласа по 1-м и 2-м стихологе – дневного болгарского распева. Последних пяти песнопений нет в ирм. 1700 г., в ирмологе же 1652 г. нет только двух крестовоскресных. |
| Примеры: 4) Движение нисходяще-восходящее, в котором звуки, начинаясь с высших нот гласового лада, нисходят до низших, обыкновенно в пределах 3–4 ступеней, и опять возвращаются к той ступени, с которой началось движение. 5) При переходе от одного мелодического периода к другому в болгарском распеве, как и в большом знаменном возможны всякого рода интервалы в пределах семи основных звуков гаммы. Но в болгарском распеве встречается в этом случае и интервал октавы, среди же самых мелодий не только интервал кварты, но и квинты. Последний не свойствен знаменному распеву по великорусским его изложениям, но встречается в нем по южно-русским редакциям, а особенно служит любимым переходом как снизу вверх, так и сверху вниз в мелодиях болгарского распева. Примеры интервалов: а) кварты, б) квинты и в) октавы: 6) В болгарском распеве в сочетаниях звуков мелодических оборотов, а равно и в группах нот переходных или соединительных нередко ясно выражаются полный или неполный гармонические трезвучия лада, в котором происходит напев, или отдельные его части, чего в прочих распевах русской Церкви не замечается. Примеры: Примечание. Протяженные ноты здесь указывают на основные звуки гармонического лада, краткие же ноты служат между ними нотами переходными. 7) Наконец к числу определенных характеристических форм мелодического движения в болгарском распеве должно отнести также некоторые чаще других встречающиеся в разных его гласах сходные между собой мелодические обороты. Обороты эти имеют в нем то же значение, как и попевки в большом знаменном распеве, т.е. представляют собой излюбленные известных форм группы звуков, которые ясно обрисовывают мелодический характер и склад распева. Попевки болгарского распева, по-видимому, строятся на музыкальных основаниях, общих с некоторыми попевками знаменного распева, но в подробностях имеют особые от них формы и характер, и только весьма немногие близко с ними сходны. Попевки эти, конечно, прежде, как и попевки знаменного распева, имели ясное разграничение, а может быть, и полное изложение для обучающихся пению, но в настоящее время их перечень и названия, за неоткрытием грамматик болгарского пения, для нас пока не известны. |
| Это произведение в рукописи 30-х гг. XVII в. представлено в 3 вариантах: краткого распева, «Ин перевод Болшой», «Ин перевод Лукошков» (БАН. Собр. Л. Н. Целепи. 20. Л. 63-65; см.: Зверева. 1983. С. 334-341). Известен еще один список этих распевов, 2-й четв. XVII в. (РГБ. Ф. 210. 1. Л. 208), открытый прот. Димитрием Разумовским (см.: Разумовский Д., прот. О нотных, безлинейных рукописях церковного знаменного пения. М., 1863. С. 138). В этом списке большой распев определен как новгородский. В певческих книгах строгановского скриптория стихира «Волсви персидстии» бытовала не менее чем в 6 распевах. Особый интерес вызывает уникальный распев, найденный в списке рубежа XVI и XVII вв. (РНБ. Кир.-Бел. 586/843. Л. 419 об.), созданный на основе более раннего безымянного неразводного варианта, сложившегося в XVI в. Именно эта усольская версия произведения легла в основу варианта распева И. Сравнение распевов показывает, что они принадлежат к одной традиции, но 1-е песнопение состоит из «тайнозамкненных» формул, а 2-е представляет собой его разводной вариант. Наибольший интерес вызывают те формулы, которые в «переводе» И. преобразованы полностью либо частично. Эти различия в обоих распевах дают возможность судить, в чем заключалось творчество выдающегося мастера. Среди различающихся формул 3 оригинальные, они, видимо, являются авторскими, остальные 4 идентичны формулам новгородского распева. Т. о., при создании собственной муз. версии стихиры И. опирался на уже существовавшую в Усолье неразводную модель произведения. Главной творческой задачей мастера было изложить распев в новом виде в разводе дробным знаменем . При этом он придерживался традиций своей школы и школы своего учителя Стефана Голыша, т. е. новгородской. Славник «О колика блага» распева архим. Исаии (Лукошкова). Список 1601 г. (РГАДА. Ф.188. 1589. Л. 1) Славник «О колика блага» распева архим. Исаии (Лукошкова). Список 1601 г. (РГАДА. Ф.188. 1589. Л. 1) Примером творческого поиска И. при создании собственной версии на основе уже бытовавшей «общерусской» традиции можно назвать распев славника на «Господи, воззвах» Недели о блудном сыне «О, колико блага». |
| 1) Распространение и кудреватость мелодических оборотов вообще и иногда растянутость мелодий, с удалением, однако, многих украшений знаменного распева и частью заменой их иными. 2) Прибавка, особенно в речитативных частях, вспомогательных нот, а также частое употребление ноты си нижнее и добавление этой ноты к обыкновенному финалу песнопений. 3) Разности, происшедшие вследствие обычных способов варьирования мелодии, каковы: мелодическая и гармоническая замена звуков, растяжение или сокращение отдельных нот и мелодических оборотов, прибавка или выпуск украшений, нот соединительных и т. д. Таким образом большая часть напевов киевского распева, при близком их сходстве с знаменными и при существовании последних в полном их составе в наших нотных книгах, представляется излишней для клиросной практики и потому оставлена без употребления и не вошла в состав нотных книг Синодального издания. Таковы, напр., ирмосы, праздничные стихиры и другие песнопения. Но и из мелодий, вошедших в состав нашего Обихода и Октоиха, некоторые по той же причине должны быть оставлены без употребления и выпущены. Ибо зачем предлагать для пения две разные редакции одних и тех же напевов, если мы уверены, что и великорусская знаменная их редакция в достаточной мере сохранила в себе достоинства древности и сообразна с характером православного богослужения? К тому же южно-русские редакции знаменного пения более отступают от теоретических правил византийского осмогласия, чем редакции великорусская, крюковые ли то, или даже линейные по Синодальным изданиям. Южно-русские редакции, кроме того, не отличаются устойчивостью, но имеют не малочисленные разности не только в мелодических подробностях, но и в тексте. Самый словесный ритм в них имеет немало недостатков относительно соблюдения надлежащих ударений в словах. Наконец, за выпуском некоторых мелодий киевского распева, и нотные наши книги уменьшатся в своем объеме и цене, и менее будет сбивчивости в пении на наших клиросах. К самостоятельным от знаменного мелодиям большого киевского распева принадлежат немногие песнопения, и еще меньшее количество их вошло в состав Обихода Синод. |
| глл. 4, 5, 7 и 8) 78 . Таким образом мелодические строки дневных стихирных напевов имеют в своих частях иное устройство, чем строки большого знаменного распева. В них нет ни запева, ни основы, ни припева, и разве только первый главный член их можно сопоставить с запевом, а заключительный член с конечным членом основы большого распева; вся же середина строки вместо соответствующего тексту мелодического движения заменяется унисонным речитативом. Соединительные ноты, составляющая переход от одной мелодической строки к другой, хотя в некоторых изданиях дневных напевов и встречаются 79 , но не могут быть признаны уместными. В большом знаменном распеве они встречаются в связных строчных группах, из которых каждая назначена очевидно для непрерывного пения на том или другом клиросе, в дневных же напевах при пении с канонархом каждая строка отделяется от другой остановками и потому должна иметь вид более или менее законченный. При беспрерывном пении стихир, правда, могут быть допущены между строками и соединительные звуки, но при незначительных интервальных переходах от одной строки до другой они не необходимы и потому не должны подлежать нотированию. Запевы к стихирам в малом знаменном распеве заимствованы буквально из большого распева; в киевском же распеве и обычных некоторые из них удерживают буквально те же формы, какие им усвоены в большом знаменном распеве; другие же, при общем мелодическом сходстве с знаменными запевами, на своих концах имеют дополнения и изменения, носящие характер киевского распева. Каждый запев состоит из двух частей, именно – из унисонного речитатива, которым он начинается, и мелодического движения, которым оканчивается 80 . 76 О зависимости в мелодическом отношении малого знаменного распева и киевского от большого знаменного распева см. напр. «Руковд. к практич. изучению древ. богослуж. пения» Н. Потулова. Μ. 1875 г., стр. 71 и 73. Сходство строк дневных напевов и большего знаменного особенно можно видеть в гл. 7. 77 «О церковном пении Православной Греко-Российской Церкви». § 7. Жур. «Руков. для сельск. паст.» за 1887 г. Читать далее Источник: Осмогласные роспевы трех последних веков православной русской церкви/[Соч.] И. Вознесенского. - Киев: Тип. С.В. Кульженко, 1888-./Ч. 1: Киевский роспев и дневные стихирные напевы на «Господи воззвах» (Техническое построение). - 1888. - 146, с.: нот. Поделиться ссылкой на выделенное |
| В той же книге Вознесенского, на с. 168, мы читаем: «Самогласны не похожи одна на другую». Как же можно в таком случае по их образцу петь «любую» стихиру? В вопросе о существовании так называемого «среднего» знаменного распева Вознесенскому вторит Аллеманов. Он называет подобны «средним» распевом и насчитывает всего пять видов знаменного распева 124, 131]. В.М.Металлов называет большой знаменный распев «великорусским», а малый – «греко-славянским». Собственно малым (древним) распевом он считает совокупность общезнаменных люд обнов домонгольского времени, насчитывавшихся в Благовещенском кондакаре до тридцати. Кроме того, он еще выделяет и малый (нынешний) распев, считая его «сокращением большого распева применительно к службам обыденным» 241–242, 274, 309]. Этот распев, по его мнению, совершенно тождествен с большим 68]. Таким образом, Металлов, как и Вознесенский, насчитывает тоже четыре вида, только в другом порядке. Покровский считает современный малый знаменный распев сокращенным северным вариантом большого распева 18]. Игнатьев, как и Вознесенский, также относит к малому распеву самогласные стихиры и считает современный малый распев «упрощенно-сокращенным видом большого знаменного распева», однако затрудняется точно сказать, когда произошло это сокращение. Причиной такого сокращения послужила, по его мнению, продолжительность служб 426–430 ]. После всего сказанного возникает вопрос: сколько же всего видов знаменного распева фактически, и имеют ли эти виды какое-либо отношение к нашему богослужебному кругу? Да, имеют. И именно только богослужебный Устав и может дать вполне правильный (церковный) ответ на предложенный вопрос. Если церковное пение есть богослужение, то и говорить о нем надо прежде всего с этой стороны. Пусть историки и теоретики насчитывают видов сколько им нравится, но мы должны исследовать знаменный распев не иначе, как с природной его стороны. Мелодическим ядром нашей «словесной службы» является, как известно,псалмодия. Ее бесхитростная мелодия состоит из трех-четырех звуков и вращается в пределах примы, секунды верхней, секунды нижней и терции нижней, считая от основного тона «до» (до-ре-до-си-ля). |
| На рубеже XVI и XVII вв. была создана новая мелодическая редакция Е., преемственно не связанная с бытовавшей ранее (напр., ГИМ. Син. певч. 121. Л. 246, 1-я пол. XVII в.; РГБ. Ф. 304. 430. Л. 365 об., сер. XVII в.). Е. были распеты нормативным столповым знаменем на 8 гласов. Каждое песнопение получило собственный, оригинальный мелос, основанный на формульном материале данного гласа. Распределение Е. по гласам повторяет распределение евангельских стихир: первые 8 песнопений - с 1-го по 8-й глас, 9-й Е.- 5-го гласа, 10-й - 6-го и 11-й - 8-го гласа. В столповой редакции обозначение гласа Е. фиксируется наряду с его порядковым номером. Место негласовых оборотов лицевого типа из редакции большого распева заняли попевки столпового знаменного распева (кулизма средняя, долинка, колесо, связни, мережа и др.), а также фиты, имеющие определенную гласовую принадлежность. Благодаря присутствию в распевах фит мелос столповой редакции Е. приобретает более пространный и торжественный характер, чем, напр., в самогласных столповых стихирах Октоиха. После появления столповой версии Е. были введены термины для обозначения 2 бытовавших стилевых редакций. Древняя, мелизматическая редакция получила название «Ексапостиларии большие» (большего знамени, большого распева), а новая, столповая - «Ексапостиларии меньшие» (меньшего знамени, меньшего распева). Помимо редакций мелизматического большого знамени и столпового знамени Е. были также распеты путевым знаменем (напр., РГБ. Ф. 304. 436. Л. 204 об.- 221, XVII в.). Лит.: Турсунов А. Осмогласный большой роспев в кодексе кон. XVII в.//Монастырская традиция в древнерус. певч. искусстве. СПб., 2000. С. 78-87. О. В. Тюрина Древнерусские распевы Е. (светильнов) Триоди и Минеи фиксировались в древнерус. певч. Стихираре «Дьячье Око», напр.: РНБ. Кир.-Бел. 586/843. Л. 219-828, 1589-1591 гг. и др. В старообрядческой традиции воскресные Е. распеты на все гласы столповым знаменным распевом, а Е. праздников (светильны) - путевым распевом (Обиход [беспоповский]. М., 1911; Обиход [поповский]. К., 1909; Праздники (Морозовский круг). СПб., 1884. Ч. 4; Праздники [поповские]. К., 1911). Многоголосные варианты Е. |
| В распеве к 1-й стихире («На небо текуще») Л. сделал ряд изменений с целью интонационного усложнения и увеличения распевности. Он опирался на уже существовавший вариант, однако общность типового распева и распева Л. носит эпизодический характер, а различия в них превалируют вслед. обновления формульного состава. Л., создавая распев «большого знамени», добивается преобразования силлабического соотношения текста и напева в мелизматическое. Вместе с тем этот распев гораздо менее пространный, чем, напр., стихиры крестные митр. Варлаама (Рогова) или стихиры евангельские Феодора Христианина , также выполненные в стиле большого распева. Произведение Л. скорее следует отнести к «умеренному знамени», но оно более яркое и распевное по сравнению с прежним, типовым. По этой модели Л. распел следующие 2 стихиры («Молебеными песнеми» и «Ангелескимо желаниемо»), в единичных случаях нарушая последовательность формул в зависимости от текста, а иногда вводя и новые формулы. Создав новую модель для распевания стихир, он показал, как разнообразно можно использовать ее в муз. творчестве. Три стихиры на 4-й глас («Звезду незаходимую», «Во мире святителю», «Дивным восхожением») наиболее устойчиво стали включать в цикл песнопений свт. Николаю лишь в посл. четв. XVI в. Они имеют обозначения либо о выпевании их на подобен «Яко добля» (РГБ. Ф. 292. 45. Л. 487-487 об.), либо о том, что это «самогласны» (ГИМ. Единоверч. 37. Л. 678-678 об.). Сложившийся типовой распев силлабо-мелизматического типа - это развитый и достаточно сложный вариант, выработанный путем обновления более краткого, который произошел от подобна. Создавая собственную версию стихир, Л. должен был выполнить сложную задачу еще одного обновления уже имеющегося типового распева. Вероятно, он первоначально изучил общий формульный фонд типовых стихир и, оставив формулы, отвечавшие его задаче, отбросил остальные. Л. также обогатил этот фонд новыми формулами. В 1-й стихире («Звезду незаходимую») формульный состав значительно обновлен, распев имеет менее дробную структуру. |
| Лит.: Модест (Стрельбицкий), еп. О церковном Октоихе. Екатеринбург, 18782. С. 82-88; Борзецовский С. , диак. [впосл. иером. Серафим]. Объяснение догматиков восьми гласов. М., 18792; Σωφρνιος ( Εστρατιδης ), μητρ. Ο γιος Ιωννης Δαμασκινς κα τ ποιητικ ατο ργα//Να Σιν. Ιεροσλυμα, 1932. Τ. 27 . Σ. 28-44, 111-123, 165-177, 216-224, 329-353, 415-472, 704-711; Tillyard H. J. W. The Hymns of the Octoechus. Copenhagen, 1949. Pt. 2. P. XIV, 105-162. (MMB; 5); Θεοδρου Α. Τα δογματικ Θεοτοκα της Παρακλητικς. Αθναι, 1992. Диак. Михаил Желтов В певческой традиции Напевы Д. сохранились в нотированных Октоихах с XV в., в посл. трети к-рого была зафиксирована относительно устойчивая традиция невменной записи песнопений столпового знаменного распева на 8 гласов (см.: РГБ. Ф. 304. 408. Л. 138 об.- 148, 2-я пол. XV в., и др.). Все последующие варианты Д. знаменного распева (ТСЛ. П И-82. Л. 164-240, XVII в.; РГБ. Ф. 379. 36, 3-я четв. XVII в.; РНБ. Ф. 550. Q.I.504, XVIII в.; Октоих нотного пения. СПб., 1900; Обиход нотного пения Соловецкого мон-ря. СПб., 1912. Ч. 1 и др.) сохраняли связь с этой основной традицией вплоть до варианта, используемого в совр. практике старообрядцев (Октай поморский. М., 1911; Октай. М.[: Калашников], 1909) (с небольшими эволюционными изменениями в нотации). В совр. старообрядческой богослужебной практике Д. всегда исполняются «в розвод», т. е. столповым знаменным распевом. С XVII в. распространяются Д. большого распева , имеющего мелизматическую стилистику (РГБ. Ф. 379. 4. Л. 92 об.- 122 об., посл. четв. XVII в. ( Феодора Христианина ); РНБ. Q. I. 537, 1-я четв. XVIII в. (Д. 2-го гласа с указанием: «...в святую неделю вечера и ныне, болшой роспев за еже кадити иерею множество народа и того ради поем косно и с протяжением»); РНБ. Кир.-Бел. 772/1029, кон. XVII - нач. XVIII в.; ГИМ. Син. певч. 105, кон. XVII в.). Как было установлено, Д. распевались также по модели евангельских стихир большого распева (см.: Тюрина О. В. Большой роспев: проблема происхождения и стилистика: Дипл. работа/МГК. М., 2006. С. 105-118. Ркп.). |
|
|
