| В XI и XII веках земли прибалтийских славян были завоеваны соседними католическими владетелями: немецкими, польскими, датскими; вместе с тем утверждалась в них и католическая вера насильственными средствами. Но утверждение католицизма и иноплеменного господства сопровождалось здесь совершенным падением славянской народности. Самая энергическая часть славянского населения была истреблена в вековых кровопролитных войнах с немцами за независимость. – Оставшиеся за тем славянские семьи и общины, смешавшись с расселявшимися между ними немцами, стали постепенно подчиняться влиянию немцев, и мало по малу совершенно утратили сознание самобытности своего племени, народные нравы и обычаи, самый язык народный. Следы сильной и широко распространенной здесь некогда славянской народности сохранились только в нескольких славянских наименованиях местностей и то искаженных немцами, и в небольших остатках славянских населений в нынешней Пруссии и Саксонии. Нельзя сказать, впрочем, чтобы и господство католицизма распространенного насилием, утвердилось здесь прочно. В этих странах более, чем где-нибудь, в средние века удерживалась приверженность к древним языческим суевериям и неприязнь к латинскому духовенству. В XVI веке протестантизм распространился здесь скорее всех других стран. В Польше начала православия с славянским богослужением и восточными обрядами, заложенные при Св. Мефодии, держались также не долго. Благоприятным временем для распространения православия было здесь царствование князя Мечислава, который, вступив в брак с чешскою княжною Дубравкою, находился в близких сношениях с Богемиею, тогда православною страною. Но затем, уже при сыне Мечислава и Дубравки, первом польском Короле Болеславе храбром, стал утверждаться здесь католицизм. Болеслав завел связи с немецкими Государями и с папою. В Польше явился из Богемии епископ Войтех, ярый проповедник латинства и гонитель православия во всех западных славянских странах. С благословения папы, в Польше основаны были латинское епископство в Познани и архиепископство в Гнезне. |
| Храбро отстояли наши два нападения...., но потом неприятели взяли перевес, рассеяли наших и поражали стрелами. Архиепископ Геро и граф Бургард – последний раненый, – едва спаслись и дали знать о случившемся императору; молодой Людольф с немногими взят в плен, графы Геро и Фолькмар с двумястами лучших рыцарей убиты и ограблены. 755 Поражение было полное. Память об нем так живо сохранилась у Немцев, что межиборский календарь, в память поражения 1015 г. в жупе дедошской, отмечает 1 сентября, как день общего траура. Получив известие об этом поражении, император хотел возвратиться и отдать последний долг христианского погребения павшим воинам. Но, уступая общей просьбе, поручил епископу мишенскому, Эйдо, испросить у князя польского позволение на погребение убитых и выкупить тело маркграфа Геро. При виде поля сражения, покрытого трупами соотечественников, Эйдо заплакал горькими слезами и стал молиться за души убитых. Польские воины, продолжавшие еще грабить павших, проводили его к Болеславу; выпросив у него разрешение, Эйдо, при помощи самих Поляков, стал предавать земле трупы своих соотечественников; тела маркграфа Геро и его товарища, Видреда, отправлены были в Мишну. Между тем император с остальным войском отступал по стране мильчанской к городу Стреле; следом за ним шел польский королевич, Мечислав. Но император успел добраться до Межибора и был вне опасности; маркграфу Герману поручил он следить за движениями Мечислава и защищать от него мишенскую марку. Над утром 13 сентября Поляки перешли Лабу, в количестве семи конных полков (legio), и встали под самою Мишною; 756 часть войска начала опустошать окрестности, другая осаждать город. Стража городского предместья, Ветники, отчаявшись в успехе защиты, покинула свой пост и перебралась в вышгород. Поляки заняли покинутое предместье, захватили в нем все, что нашли и зажгли его; в двух местах подожгли и вышгород и делали на него непрерывные нападения. Маркграф Герман, замечая, что его отряд теряет силы и присутствие духа, призывает к защите города и женщин. Они, вошедши на укрепления, подготовляли камни и бросали ими в осаждающих; пожар заливали водою, а когда не доставало её, выкачивали бочки с медом и тушили пламя. Так держалась Мишна целый день. Наблюдая за действиями осаждающих и осажденных с горы, по близости находящейся, Мечислав поджидал те отряды, которые отделились для грабежа и опустошения окрестностей; а они, прошедши страну с огнем и мечем до реки Яны, вернулись поздно вечером на усталых конях. Предположено было переночевать здесь и утром снова ударить на город. Но замеченная прибыль воды в Лабе заставила принять меры предосторожности и отступить от города. Этим кончились военные события 1015 г. – Мишна скоро получила от императора новые подкрепления, 8-го октября приступили к восстановлению предместья, 22-го работа была уже кончена. |
| Одолев Святополка и помирившись с другим братом, Мстиславом, Ярослав употреблял вооруженные силы на защиту границ государства и на расширение его пределов. В 1029-м г. он помог Мстиславу изгнать ясов из захваченной ими Тмутаракани. В следующем году Ярослав успешно воевал с чудью, заложив на отвоеванной у нее земле город Юрьев, позже переименованный в Дерпт и затем в Тарту. В том же году был возвращен в состав Русского государства захваченный ранее поляками город Белз. В ту пору Польша охвачена была смутой, разразившейся после смерти Болеслава Храброго, постигшей его в 1025-м г., вскоре после того как он был первым из польских правителей удостоен королевской короны. Против его преемника Мешко II вспыхнул мятеж, в ходе которого «вьставше, людье избиша епископы, и попы, и бояры своя» . Соправители Руси решили вмешаться в польскую смуту, поддержав притязания на королевский престол старшего брата Мешко Безприма. В 1031-м году Ярослав и Мстислав «собраста воя многы, и идоста на Ляхы» . В русском стане находился тогда и король Норвежский Харальд III Суровый, который, потерпев поражение в междоусобице, бежал из своей страны к Ярославу Мудрому в Новгород, как это сделал ранее, в 1028-м г., его сводный брат святой Олаф, чья супруга Астрид была сестрой жены Ярослава Ингигерды. В результате польского похода русских князей в состав Руси были возвращены Червен и Перемышль, в плен захвачено много поляков, которых братья разделили между собой, после чего Ярослав поселил доставшихся ему пленников в укрепленных городах по берегу Роси, в пограничье с печенежскими кочевьями. В 1036-м г. князь Мстислав после охоты «разболеся и умре. И положиша и в церкви Святаго Спаса, юже создал сам» . Это был князь, унаследовавший от своего деда Святослава воинственный характер, и, как характеризует его летописец, он был «дебел телом, чермьномь лицемь, великома очима, храбр на рати, и милостив, и любяше дружину повелику, и имения не щадяще, ни питья, ни ядения не браняше» своим дружинникам. Единственный сын князя Евстафий умер ребенком за 3 года до кончины отца, так что наследником Мстислава стал его старший брат Ярослав Мудрый, который с тех пор правил Русью как единодержавец, как монарх в изначальном значении слова. Правда, сохранялся еще Полоцкий удел, где правил племянник Ярослава Брячислав, а после его кончины в 1044-м г. – сын Брячислава Всеслав, но и Полоцкие князья, державшиеся независимо, все же признавали верховенство Великого князя Киевского. Опасаясь соперничества со стороны своего младшего брата Судислава, Ярослав повелел посадить его в темницу в Пскове. |
| Т.Н. Джаксон, И.Г. Коновалова, А.В. Подосинова 61. «Анналы Краковского капитула» (после 1283 г.) Непосредственное продолжение древнейших польских анналов, которые были начаты, как считается, ок. 1000 г. в Гнезне при кафедральном соборе, а затем, с переносом при Казимире I Восстановителе ок. 1038/9 г. княжеской резиденции в Краков, велись в капитуле тамошнего кафедрала. Ок. 1120 г. список с них лег в основу «Анналов» краковского монастыря Св. Креста (см. 41), чем и объясняется сходство обоих «Анналов» на пространстве XI в. В единственном сохранившемся списке второй половины XIII в. памятник охватывает период с 965 по 1283 г. Ввиду лапидарности содержательно не связанных друг с другом записей контекст «русских» известий не приводится. Издания: Ann. cap.Crac. 1872. Р. 779–816; Ann. cap.Crac. 1978. Р. 21–105. Переводы: На русский язык: Щавелева 1990. С. 148–152 (только «русские» фрагменты; с неточностями). Литература: См. литературу, указанную в 41. 1. 1015. Умер Владимир (Wladimir), князь Руси (dux Ruthenorum) 1770 . (Ann. cap. Crac. 1978. P. 45) 2. 1018. Болеслав Первый побеждает русь (Rutheni) и опустошает [их] землю 1771 . (Ann. cap. Crac. 1978. Р. 45) 3. 1078. Король Руси убит в сражении 1772 . (Ann. cap. Crac. 1978. Р. 51) 4. 1087. Умерла Добронега (Dobronega), жена Казимира 1773 . 1088. Женился Мешко 1774 . (Ann. cap. Crac. 1978. Р. 53) 5. 1135. В 5-е иды февраля 1775 – резня и разорение Вислицы (Wizlicia) 1776 . (Ann. cap. Crac. 1978. Р. 57) 6. 1182. Князь Казимир (dux Kazimirus) победил русь 1777 . (Ann. cap. Crac. 1978. Р. 64) 7. 1205. Роман (Romanus), могущественнейший князь (princeps) Руси 1778 , вознесшийся в гордыне и похвалявшийся бесчисленным множенством своего громадного войска, убит в сражении в Завихосте (Zauichost) Лешком (Lezstco) и Конрадом (Cunradus), сыновьями князя Казимира 1779 , с помощью Всемогущего, который попирает выи кичащихся собственной доблестью, который повергает сильных, а униженных воздвигает. Ибо тогда помощь небес настолько преисполнила храбростью горстку, которая из-за своей усталости и утомления осталась от малого, уже разошедшегося по домам войска названных князей, что когда, обратившись, они смелым натиском напали на бесчисленные фаланги упомянутого Романа, замышлявшего коварным обманом погубить Польшу (Polonia) 1780 , то один обращал в бегство тысячу, а двое – десять тысяч. Помимо неслыханной ярости сечи, рассказывали и о потоках крови, стекавших в Вислу (Wizla); тогда вода в ней изменила природный цвет на красный, и [было] в ней без числа трупов падших от победоносной десницы поляков. |
| Согласно разным источникам, О. Т. род. либо за 3 года до, либо вскоре после гибели отца, который предположительно в 963 г. был убит конунгом Харальдом I Серая Шкура (960/1-975/6), стремившимся устранить возможного претендента на власть в Норвегии. Мать бежала с ребенком в Швецию, а затем на Русь, где служил ее брат Сигурд. По дороге О. Т. был захвачен пиратами-эстами и продан в рабство. Через 6 лет Сигурд, собиравший дань на землях эстов для «конунга Вальдамара», т. е. кн. Владимира (Василия) Святославича , выкупил племянника и привез его на Русь. Мальчик воспитывался при княжеском дворе в Новгороде, по возмужании служил в войске кн. Владимира Святославича, провел на Руси 9 или 11 лет. В 986/7 г. О. Т. уехал от кн. Владимира, с отрядом викингов совершал набеги на земли по берегам Балтики. Попав в шторм у земли вендов, остался там на зиму и женился на Гейре, дочери правителя вендов Бурислава (исследователи считают, что в сагах отражен собирательный образ польск. кн. Мешко I († 992) и его сына, кн. Болеслава I Храброго (992-1025)). Согласно «Саге об Олаве Труггвасоне» мон. Одда Сноррасона, после смерти жены О. Т. принял крещение в Византии, вернулся на Русь и обратил в христианство кн. Владимира и его жену, а затем уехал в Англию. Совр. исследователи признают, что рассказ об участии О. Т. в обращении кн. Владимира Святославича в христианство, к-рый содержится лишь в 2 редакциях «Саги об Олаве Трюггвасоне» мон. Одда Сноррасона и пересказывается затем в «Большой саге об Олаве Трюггвасоне», является легендой ( Джаксон. 2000. С. 43-49; Она же. 2012. С. 210-214). В ее основе лежат, с одной стороны, воспоминания о крещении мн. скандинавов в Византии во время их службы рус. князьям и визант. императорам в Х в. и, возможно, о крещении самого кн. Владимира Святославича, с другой - сформировавшийся в средневек. исл. сагах образ конунга-миссионера, распространявшего христ. веру в разных частях сканд. мира. Не исключено, что мон. Одду Сноррасону принадлежит не создание самого сюжета, а лишь лит. обработка и детализация легенды об О. Т., к-рая могла зародиться значительно раньше, в устной традиции ( Мельникова. 2017. С. 418-425). |
| Но рассуждать таким образом - значит опять не принимать свидетельств нашего летописца, который также хорошо умеет отличать хорватов от ляхов, как последних от чехов, и прямо говорит, что Владимир ходил к ляхам и у них взял Червенские города; всего вероятнее, что чешские владения ограничивались областию, лежащею около Кракова, о чем твердит грамота, и не простирались за Вислок, что страна по Сану и далее на восток была занята хорватами, которые были подчинены уже при Олеге, но при Игоре, Святославе и преимущественно при сыновьях его имели возможность свергнуть с себя подчиненность, подобно радимичам и вятичам; мы видим, что сначала главная деятельность Владимира состоит в подчинении тех племен, которые прежде находились в зависимости от Руси; хорваты были в том числе, но в то время, как Русь вследствие недеятельности Игоря, далеких походов Святослава на восток и юг, малолетства и усобицы сыновей его теряла племена, жившие вдалеке от Днепра, Польша при первых Пястах распространяла свои владения, следовательно, очень вероятно, что Пясты заняли земли хорватов, свергнувших с себя зависимость от Руси, или сами ляхи переменили эту зависимость на зависимость от Польши и, таким образом, Владимир, возвращая прежнее достояние своих предшественников, должен был иметь дело уже с ляхами. Но завоеванием Червенских городов дело не кончилось на западе; летописец упоминает в 992 году еще о походе Владимира на хорватов, а по некоторым спискам в это время Владимир воевал с Мечиславом " за многие противности его " и одержал над ним блистательную победу за Вислою; поводом к раздору могли быть постоянно хорваты и Червенские города. Война 990 - 992 года могла быть ведена в союзе с Болеславом II чешским, который также воевал с Мечиславом. Как видно по некоторым известиям, война продолжалась в первый год княжения Болеслава Храброго, наследовавшего отцу своему Мечиславу в 992 году. При Болеславе Польша начала было усиливаться уже на счет соседних народов; ей выпадал было жребий стать в челе славянских государств для отпора немцам; но неуменье поляков вести себя среди единоплеменных народов и связь западных славян с Германскою империею посредством церкви не допустили Польшу принять значение Моравии для славянского мира. |
| герм. – германский. Гильфердинг 1856 – Гильфердинг А. [Ф.] Неизданное свидетельство современника о Владимире Святом и Болеславе Храбром//Русская беседа. М., 1856. Кн. 1. Глазырина, Джаксон 1987 – Глазырина Г. В., Джаксон Т Н. Древнерусские города в древнескандинавской письменности: Тексты, перевод, комментарий. М., 1987. Головко 1988 – Головко А. Б. Древняя Русь и Польша в политических взаимоотношениях X – первой трети XIII вв. Киев, 1988. Голубинский 1/1 – Голубинский Е. Е. История русской церкви. М., 1901. Т. 1/1. Изд. 2-е. Голубовский 1880 – Голубовский П. Хроника Дитмара как источник для русской истории//Сборник сочинений студентов Университета св. Владимира. Киев, 1880. Кн. 1. Вып. 1. Горский 1997 – Горский А. А. Баварский географ и этнополитическая структура восточного славянства//ДГ, 1995 год. М., 1997. греч. – греческий. Грот 1889 – Грот К. Я. Из истории Угрии и славянства в XII веке (1141–1173). Варшава, 1889. Грушевський 2 – Грушевський М. Icmopiя Украïни-Руси. Львïв, 1905. Т. 2. Вид. 2-е. д.-в.-н. – древневерхненемецкий. ДГ – Древнейшие государства Восточной Европы (до 1991 г.: Древнейшие государства на территории СССР: Материалы и исследования). М. Джаксон 1991 – Джаксон Т. Н. Исландские королевские саги как источник по истории Древней Руси и ее соседей: X-XIII века//ДГ, 1988–1989 годы. М., 1991. Джаксон 2000 –Джаксон Т Н. Исландские королевские саги о Восточной Европе (середина XI – середина XIII в.). Тексты, перевод, комментарий. М., 2000 (ДИ). ДИ – Древнейшие источники по истории Восточной Европы (до 1991 г.: Древнейшие источники по истории народов СССР). М. ДР – Древняя Русь в свете зарубежных источников/Под ред. Е. А. Мельниковой. М, 1999 (==2003). ДРБК – Древняя Русь: быт и культура/Под ред. Б. А. Колчина и Т. И. Макаровой. М., 1997 (Арх.). ДРВМ – Древняя Русь: вопросы медиевистики. М. ДРГЗС – Древняя Русь: город, замок, село/Отв. ред. Б. А. Колчин. М., 1985 (Арх.). Дробинский 1948 – Дробинский А. И. Русь и Восточная Европа во французском средневековом эпосе//Исторические записки. М., 1948. Т. 26. |
| Признавая ведущую роль святых Кирилла и Мефодия и их учеников в деле утверждения Христианства и распространения письменности среди славян Моравии, Болгарии и Руси, будет несправедливым обойти западных славян. Говоря о распространении церковнославянского языка, у нас часто и несправедливо забывают о миссии равноапостольных братьев и их учеников среди чехов и поляков. Между тем на это указывает достаточно много разнообразных фактов. Так в житии святого Мефодия, написанном в Моравии его учениками, говорится о том, что он склонял к крещению могущественного языческого князя на берегах Вислы с. 99]. Очевидно, что это был князь вислян, преследовавший Христианство. Так же имеются свидетельства о славянской проповеди в Польше, которые находятся в послании немецких епископов Папе Иоанну IX в 900 г. и в каталоге краковских епископов XI века s. 43-47]. По всей видимости, процесс евангелизации Малой Польши и Силезии был начат еще при жизни святого Мефодия во время его второго пребывания в Моравии, то есть в 873-885 годах. Это позволяет говорить о том, что, несмотря на господствующее мнение, начало славянской Литургии на польской земле было положено еще до официального акта христианизации польского государства s. 229]. Таким образом, кирилло-мефодиевская традиция культивировалась в Малой Польше, начиная со второй половины IX века, когда эта территория входила в состав Великой Моравии, а потом находилась под властью чешской династии Пржемысловичей. Должна была существовать эта традиция и в государстве Пястов, поскольку Мешко I женился на дочери чешского короля Болеслава I и принял из Чехии христианскую веру в 966 году. Очевидно, что из Чехии вместе со славянским богослужением в Польше продолжала распространяться и славянская книжность s. 300-305]. В послевоенной польской историографии сложилась концепция, согласно которой при Болеславе Храбром в Кракове помимо латинской митрополии существовала еще и митрополия славянского обряда. Есть гипотеза, что первоначально эта митрополия была организована учениками святого Мефодия, которые во главе со святым Гораздом Охридским, ставшим первым епископом Краковским, перебрались в столицу вислян после изгнания из Моравии s. 229; 10]. |
| 1465 Перевод условен, так как нелегко уразуметь конкретный смысл лат. latrunculi в данном случае. Вообще говоря, этот термин обозначал воина-наемника; очевидно, в войске Болеслава Храброго были и такие, но не решаемся остановиться на столь специфическом смысле. Перевод «солдаты» (Щавелева 1990. С. 99), понятно, – модернизация. Не считаем удачным и польский перевод harcownicy «воины, обычно конные, поединки между которыми предшествовали битве» (Vinc. Kadl. 1996. S. 59), сделанный, скорее, из общих соображений и свидетельствующий больше о затруднениях, испытывавшихся переводчицей. Наш вариант перевода исходит из семантического нюанса, присущего латинскому термину, у которого есть также значение «разбойник, грабитель» (ср. ниже примеч. 1564). 1469 По смерти князя Мешка II в середине 1030-х гг. Древнепольское государство распалось, и на правобережье Средней Вислы, по обоим берегам Западного Буга образовалось самостоятельное княжение западнославянского племени мазовшан, которое возглавил некто Моислав (другие формы имени – Маслав, Мецлав – этимологически менее корректны). Смута продолжалась до 1038/9 г., когда в Польшу вернулся вынужденный было бежать сын Мешка II Казимир. 1470 Поморье отстаивало свою самостоятельность от польских князей и при Болеславе I, и при Мешке II, так что участие поморян (о котором говорит и Аноним Галл: Gall. I, 21) в сопротивлении объединительной политике Казимира I на стороне мазовецкого князя в принципе было возможно. 1471 «Гетами» Кадлубек здесь и ниже неоднократно (III, 30; IV, 19) почему-то называет пруссов; что пруссы действительно так или иначе помогали Моиславу Мазовецкому, можно судить по походу киевского князя Ярослава Мудрого, союзника Казимира I, на ятвягов зимой 1038–1039 гг. (ДР. С. 347 [IV, 4.2]). «Даками» в средневековых текстах нередко именовали данов (см. 48, примеч. 1229), но их участие в борьбе против Казимира другими источниками не засвидетельствовано. Ни о «гетах», ни о «даках» Аноним Галл (Gall. I, 20) в данном контексте ничего не говорит. |
| 40) имел с ним дружеские сношения. Одушевленного рыцарскою храбростью Болеслава и германцы, и богемцы находили более достойным престола. Первые надеялись, что в царствование князя-воина римско-католическое вероисповедание откроет для себя легчайший вход в Богемию и совершенно уничтожит греко-славянское. Богемцы думали, что деньги, платимые духовенству и германцам, оставаясь в княжеской казне, обратятся в пользу народа, т.е. магнатов, имевших самое сильное влияние на управление страны: это я вывожу из слов монте-кассинской легенды о Вацлаве, в которой ясно говорится о жалобах в этом смысле богемцев на Вацлава. Что же касается до предположения о надеждах германцев, то и оно оправдывается происшествиями, случившимися после вацлавовой смерти, которые более и более благоприятствовали римско-католическому вероисповеданию; также именем, нарочно данным ребенку, на крестинах которого отец его Болеслав убил предательски Вацлава. Ребенок был назван Ztrahquas, Ztrahkwas, Stratikwas; по той причине, что «квас» этот, т.е. пиршество, во время которого совершено убийство, было ужасно: так, по крайней мере, начавши от Косьмы, все отечественные и иностранные писатели, описывавшие это происшествие богемской истории, объясняют слово «Страти-квас», и только один Длугош 198 намекает, что напротив имя это дано дитяти в знак того, что с тех пор stracono kwas «уничтожена кислота», т.е., как я догадываюсь, вместо квасного хлеба, начали, по обряду западной церкви, для таинства евхаристии, употреблять оплатки или опресноки. Слово kwas имело первоначально то же самое значение, какое оно по сию пору сохраняет у русского народа (кисловатый напиток, служащий для повседневного употребления) и в польском языке, на котором означает кислоту. В последствии под этим названием известен был у богемцев несравненно уже лучший напиток, который приготовлялся с разными приправами, и от того самого слово «квас» принималось иногда в смысле пиршества. В первоначальном значении известно было слово «квас» еще до времен Косьмы, в чем удостоверяет нас древнейший памятник богемской письменности. |
|
|
