| Христос Спаситель явил нам образ величайшего Праведника и Подвижника благочестия. Обращаясь к врагам Своим, Господь спрашивает: « Кто из вас обличит Меня в неправде? » (Ин. 8:46). И никто не мог обличить Его ни в едином грехе. Иудейские первосвященники и старейшины, движимые завистью и ненавистью к Иисусу Христу, постановили предать Его смерти. Послав вооруженных воинов, они взяли Христа, когда Он ночью молился в Гефсиманском саду, и привели на суд к Пилату. Господь знал, что приблизилось время Его искупительных страданий. Его последние беседы с учениками направлены к тому, чтобы подготовить учеников к предстоящей разлуке и в некоторой степени объяснить необходимость принесения Им жертвы. «Истинно, истинно говорю вам, если пшеничное зерно, падши на землю… умрет, то принесет много плода…» Указывая на пшеничное зерно, умирающее в земле и приносящее много плода, Христос дает апостолам понять, что Ему предстоит умереть за людей, дабы даровать им плоды жизни вечной. Для этого Он и пришел на землю. И вот теперь наступило время исполниться всему этому. Предстояло Господу воспринять тяжкий Крест, и душа Его по–человечески страдала — томилась. Только сознание, что именно для этих тяжких страданий и для того, чтобы, умерев, даровать людям вечную жизнь, дало возможность Христу сохранять бодрость духа. Мы видим, что в Гефсимании Христос несколько раз обращался к Своему Небесному Отцу: « Отче Мой! Если возможно, да минует Меня чаша сия », показывая этим, что Он знает, какие страдания ожидают Его. И молится Он, как мы знаем, до кровавого пота. Через некоторое время Он опять обращается к Богу: « Отче Мой! Если не может миновать Меня чаша сия, да будет воля Твоя… ». Мы обычно вспоминаем о страданиях Господа на Кресте, о Его телесных страданиях и мало обращаем внимания на Его душевные муки и борения. А ведь именно они показывают нам, как тяжел Крест Голгофский. Мы скорбим о том, что ученики Христа оставили Его одного на суде у Пилата и на Голгофе. Но они оставили Его еще гораздо раньше. Уже в Гефсимании Он был одинок. Он просил самых Своих близких Петра, Иакова и Иоанна — бодрствовать вместе с Ним и молиться Отцу Небесному. Но они спят… В Гефсимании Господь испытал борьбу двух чувств — любви и страха. Страх понуждает Его просить Отца отдалить Чашу страданий. А любовь к людям, ради спасения которых он пришел на землю, жаждет испить эту Чашу. В этой борьбе победила любовь. Та совершенная Божественная любовь, которая не знает страха. Благодаря этой любви, все дальнейшие страдания Христос принял, не проявляя уже никакого страха… с молитвой о других, а не скорбью о Себе. |
| Эту теорию хотят обосновать на некоторых фактах и выражениях, из которых будто бы открывается, что пророки не сознавали или не вполне ясно представляли то, что говорили. Это те выражения, где действие Духа Святого представляется в образе «руки Господней», – выражение «Дух Иеговы «ниспал на меня» и пр., такие выражения будто бы указывают на насильственное, подавляющее действие, на «всецелое подчинение», как утверждает Генгстенберг. Правда, выражение «рука Господня» означаете силу действия, но сила действия может направиться не на подавление сознания, а на другая цели, как это и понимают некоторые исследователи, напр. Костер. Выражение Ис. 8:11 , «говорил во мне Господь держа на мне крепкую руку» по его мнению нужно перевести и понимать таким образом: и говорил ко мне Господь поддерживая меня Своею рукою, чтобы ободрить меня, так как Он хотел сказать мне страшные вещи. Известно, что некоторые видения сильно действовали на пророков: «не осталось во мне крепости, и вид лица моего чрезвычайно изменился, не стало во мне бодрости» – рассказывает о себе пророк Даниил, когда он увидел страшное видение 31 . Равным образом и слова Иеремии: «Ты влек меня, Господи, и я увлечен; Ты сильнее меня, и превозмог. И подумал я: не буду напоминать о Нем, и не буду более говорить во имя Его; но было в сердце моем, как огонь горящий, заключенный в костях моих, и я истомился удерживая его, и не мог» 32 . Но и здесь о подавляющем действии на сознание не говорится, – а выражается только неодолимая сила, заставляющая осуществлять пророческое назначение, не смотря на те гонения, которым подвергался пророк за свои речи. Известно, с какою силою сознание нравственного долга влечёт человека к исполнению этого долга, не смотря на влечения в противную сторону, и однако человек не приходит в экстаз под влиянием этого сознания, хотя бы и напряженного в борьбе с безнравственными влечениями. Вообще вся теория Генгстенберга представляется мало обоснованной. Она усиливает божественный элемент за счёт человеческого, и тем ставит себя в противоречие с библейским воззрением, по которому человек вступал в непосредственные «дружеские» отношения к Иегове и заключал с ним союз. |
| Пришедши в Гефсиманию, Иисус говорил ученикам Своим: «седите ту, дóндеже шед помолюся тамо» ( Мф.26:36 ). «Молитеся, да не внидите в напасть» ( Лк.22:40 ). По молитве приходит Он к ученикам и, найдя их спящими, кротко говорит к ним: «тако ли не возмогосте единого часа побдети со Мною? Бдите и молитеся, – да не внидите в напасть» ( Мф.26:40, 41 ). Что Сам Иисус исполнял уже, пребывая во бдении и молитве, то неоднократно внушает ученикам Своим, говоря: «бдите и молитеся». Как бы так сказал им Божественный Учитель, а с ними вместе и всем, желающим у Него учиться: «бдите и молитеся, ибо часы скорбей суть вместе часы искушений, а искушения побеждаются только бдением и молитвой. Бдите, чтобы искушение неожиданно не постигло и не увлекло вас как бы внезапным вихрем в пропасть греха. Молитесь, чтобы искушение не преодолело вас. Бдите, чтобы зло не овладело вами прежде, чем увидите опасность. Молитесь, чтобы не постигли вас искушения свыше сил ваших и не пали вы под тяжестью их. Бдите и молитесь, чтобы свет Божий всегда озарял вашу душу и Божия сила укрепляла вас в благих подвигах, чтобы всегда ходить вам свято перед Богом, в Него веровать, Его любить, на Него уповать и Его помощью побеждать все противные силы». О сладчайший Иисусе! Научи нас Твоей благодатью всегда бодрствовать над собой, всегда бдеть перед Тобой, всегда молиться и поклоняться Тебе со Отцом и Святым Духом. VIII. Иисус, побуждая Своих учеников к бдению и молитве, показывает и причину, почему это необходимо: «дух убо бодр, – говорит Он,– плоть же немощна» ( Мф.26:41 ). Кто не испытывал истины этих слов Господа Иисуса? Кто не дознал сам на себе, что дух бодр, а плоть немощна? Дух бодр, ибо, когда мы войдем в себя, помыслим о себе, подумаем о суетности этой жизни и о необходимости искать спасения, сколько тогда в нашем духе возбуждается благих мыслей и намерений, сколько желаний делать добро и удаляться зла! Гневливый говорит: «Господи! Отселе не стану я предаваться гневу и буду всегда мирно жить с ближними», – это бодрость духа! Кичливый говорит: «Господи! Теперь уже не отдамся я во власть гордости и надмения, не стану превозноситься перед другими, а буду помнить свою нищету и убожество», – и это бодрость духа! Нецеломудренный скажет: «Господи! Отныне буду я хранить себя чистым от скверн плоти и не дам возобладать над собой вожделениям постыдной страсти», – опять бодрость духа! Клеветник говорит: «Господи! После этого я не стану уже оскорблять чести брата моего», – и здесь бодрость духа! Корыстолюбивый говорит: «Господи! Не буду более поклоняться бездушному идолу корысти, которому слепо служил я доныне», – и это также бодрость духа! |
| Что Сам Иисус уже исполнял, пребывая во бдении и молитве, то неоднократно внушает и ученикам Своим: бдите и молитеся. Как бы так говорил Он им, а с ними вместе и нам, желающим у Него учиться: «Бдите и молитеся, ибо часы скорбей суть вместе часы искушений, a искушения можно побеждать только бдением и молитвою. Бдите, чтобы искушение неожиданно не постигло и не увлекло вас, как бы внезапным вихрем, в пропасть греха. Молитесь, чтобы искушение не преодолело вас. Бдите, чтобы зло не овладело вами прежде, чем увидите свою опасность. Молитесь, чтобы искушения вас не постигли свыше сил ваших, и ваши силы не ослабели под тяжестью их. Бдите и молитесь, чтобы свет Божий всегда озарял вашу душу, и Божия сила укрепляла вас в благих подвигах; чтобы вам всегда ходить пред Богом, в Него веровать, Его любить, на Него уповать, и Его помощью побеждать все противные силы.» VIII Иисус, побуждая учеников к бдению и молитве, показывает и причину, почему сие необходимо: дух убо бодр, плоть же немощна ( Мф.26:41 ). Кто не испытывал истины сих слов Господа Иисуса? – Кто не испытывал сам на себе, что дух бодр, а плоть немощна? Дух бодр: ибо, когда мы хотя несколько взойдём в себя, помыслим о себе, подумаем о необходимости искать спасения, то сколько в нашем духе появляется благих расположений и намерений, – сколько желаний делать добро и удаляться зла! Гневливый говорит: Господи! отселе я не стану предаваться гневу, и буду всегда мирно обходиться с ближними: это бодрость духа! – Кичливый говорит: Господи! теперь я уже не сдамся во власть гордости и надмения, но буду помнить свою нищету и убожество, и не стану превозноситься пред другими; – И это бодрость духа! Нецеломудренный скажет: Господи! отныне я буду хранить себя от скверн плоти, и не дам возобладать надо мною вожделениям постыдной страсти: – опять бодрость духа! – Клеветник говорит; Господи! после сего я не стану уже оскорблять чести брата моего – и здесь бодрость духа! – Корыстолюбец говорит: Господи! уже более не буду я покланяться бездушному идолу корысти, которому слепо служил доныне: – и это также бодрость духа! |
| – Давайте будем бодрыми! Будем жить для жизни! Уверуем в человека! Но, господа, это совсем не так просто! Чехов написал A. С. Суворину мрачное письмо. В ответ на это A. С. Суворин прислал Чехову письмо одной барыни, где та уверяет, что верит в жизнь и что для бодрости больше ничего не требуется. Чехов рассердился. Написал A. С. Суворину очень горячее письмо и о проповеди дамы, «верующей в жизнь», выразился: – Это не миросозерцание, а монпансье! 47 He потому ли все современные призывы к «бодрости» так и бессильны, что за ними стоит не твёрдый камень, не миросозерцание, ясное и определённое, а туманное, расплывающееся, как конфета, «общее место»? Современный человек тонет. Несколько человек стоят на зыбком берегу и кричат: – Ничего, бодрись! Мы в тебя верим! Веруйте, это прекрасно. И к бодрости призывать тоже прекрасно. Но надо же вытащить человека на берег! Если понять, почему современный человек тонет, станет ясным, что такое настоящая бодрость. Бодрость – это твёрдое дно под ногами. Это почва, которая тонущему человеку даёт возможность твёрдо встать и твёрдо жить. Есть пословица: что посеешь, то и пожнёшь. Мы очень, очень долго сеяли то, что теперь пожинаем! Мы ставили пред человеком лишь внешние цели, иногда очень возвышенные, но всё же внешние, и потому пригодные оправдать лишь конечное его существование. Чем дальше шла жизнь, тем ясней становилось, что это не то. Бесконечное в человеке предъявляло свои права, не находило удовлетворения, конечные, внешние задачи переставали «захватывать», возбуждать энтузиазм, общество начинало впадать в апатию, в уныние; мы сеяли семена смерти, и из них начали всходить души мёртвые, к жизни непригодные. И мы испугались и стали кричать о бодрости и вере в жизнь. Но мы сами отняли и то и другое. И если искренне хотим вернуть бодрость, – должны всё начинать сначала. «Цели», во имя которых живёт современный человек, могут быть очень различны – от самых низменных до самых возвышенных, – но общий их признак всё же один: они вне человека, и потому могут дать смысл лишь конечному его существованию. Богатство, карьера, слава, семья, свержение существующего строя, счастье народа, счастье человечества – все эти «цели» при допущении бессмертия явно недостаточны. Нельзя же оправдать бессмертную, вечную жизнь человеческого духа министерским портфелем, обладанием любимым человеком или счастьем всего человечества, потому что пройдут миллионы лет и теперешней жизни не будет вовсе. |
| И вот пусть это будет не предположение, не «возможность», а неотвратимый факт. И 2 мая действительно – «всё» кончится. Жизнь на Земле начнёт «эволюционировать» сначала. Допустите. На одну только минуточку. И вот потом представьте себе заседание Государственной думы. Декларация Столыпина. Кто-то недоволен речью премьера, а другие, напротив, находят блестящей... Правительство серьёзно озабочено восстановлением русского флота... В дипломатических сферах... Визит царя Фердинанда... Сближение с Болгарией... Новый законопроект... Мост через Волгу решили строить... На конских состязаниях... Спортивные круги ожидают с большим интересом... В столичных театрах... Послушайте: ведь 2 мая конец. Больше ничего не будет. После 2 мая вся жизнь прекратится. И Дума. И политика. И железные дороги – всё! Я спрашиваю себя: могли бы депутаты, министры, члены Синода заниматься тем делом, которым они занимаются, – спорить, горячиться, точно делают какое-то важное дело, – если бы они «наверное» знали, что 2 мая всему конец? Можете быть уверены, что всё стало бы казаться таким ненужным «пустяком». И я убеждён, что 2 мая 1910 года ничуть не страшней для всех мелочей жизни, чем 2 мая миллион 910 года. И что то, чем мы «интересуемся» в жизни, не становится более значительным от того, что какая-нибудь шальная комета налетит на Землю не через месяц, а через несколько столетий. Другими словами, если на жизнь смотреть с точки зрения «вечных ценностей», неустранимых никакими «хвостами», всё почти, чему мы «служим» и во имя чего живём, – разлетится, как пустой мираж. XI. Что же такое «бодрость» 45 Все призывают к «бодрости»! Максим Горький «верит в человека» и призывает бодро идти вперёд. Вересаев тоже «верит в человека» и призывает к бодрости духа. Футуристы только и говорят, что о «бодрости». Джеком Лондоном восторгаются за бодрость. Маринетти аплодировали за бодрость и энтузиазм. Верхарну подносили адреса за энтузиазм 46 . Никогда мы не жили так уныло и никогда так много не кричали о бодрости. Это очень подозрительно. Все уверовали в человека и возлюбили жизнь. |
| — Должны быть попробованы все способы, но вы в начале разговора сказали, что вы не противник пиратства? — Да, и даже обе руки воздел. В том смысле, что я, например, некоторые свои книги выкладываю у себя на сайте, но если есть люди заинтересованные, то пускай они возьмут и скачают, пускай они распространят. Да, это бьет по моему кошельку, но это греет мое сердце, хотя я знаю какую гримасу недовольства это вызывает у моего издателя. Мне просто хочется, чтобы как можно больше людей прочитали. — Вы не пробовали аудиокниги? — Предлагали, что-то начитывал. — Прочтете вслух пару абзацев? — Да. Я бы мог все-таки… Вы знаете, я бы вам почитал про крестьянина. — Прошу. — Про последнего крестьянина, которого я встретил в деревне Воскресенки, он был самый последний, я его встретил на кладбище, он мне показывал разные могилы, в том числе холмики на месте, где закопаны два его маленьких сына, но, тем не менее, этот отчаявшийся человек вселяет в меня бодрость. «Мужик на шаг впереди шел со мной из бурьяна к выходу, к железным воротам, некогда рыжим, а теперь голубым с пятиконечной ржавой звездой. Сгорбленный, чуть прихрамывая. Обернулся: — А ты надолго? — спросил сощурившись испытующий. — Нет. — А-а-а, мне помощник нужен, скотину бы завести. Я на тракторе, ты с козами. Бабы ехать сюда не хотят. Была буренка, заколотил ее. Кто бы помог, я бы разогнулся, а так — одно огорчение. Деться-то некуда, как с подводной лодки. (Он бывший подводник). Правильно я говорю? Я Димке говорю (это его сосед): «Переезжай к нам, семью заведем, поживем по-людски!». — Как жить-то? — спросил я. Володя раскрыл в улыбке рот, где не было половины зубов: — Мышцу качай, отжимайся, бегай, приседай. Я вот со своим хозяйством качаюсь — там присяду, здесь выкошу и сердце радуется! — И это все? — Это для начала! Последний крестьянин деревни Воскресенки отвернулся и пошел к кладбищенскому выходу». Это тот пафос, который люб моему писательскому сердцу. — В чем же бодрость? — Бодрость — это загадочный процесс. Может это химический процесс, а может что-то неуловимое. Мне кажется, что присутствие духа — это то, что каждый в состоянии сам наскрести внутри в себе. Кто я, чтобы учить и проповедовать? История совершается прежде всего в нашем сознании, настоящие изменения происходят в сознании людей, так и собственная судьба и пресловутая бодрость — это то, что происходит внутри себя. Расслабленный тоже может быть бодрым. |
| «Все боящиеся Бога, верующие в пришествие Сына Его и чрез веру насаждающие в сердцах своих Духа Божия, справедливо называются людьми и людьми чистыми, духовными и живущими для Бога, так как имеют Духа Отца, очищающего человека и возвышаюющего его в жизнь Божью. Ибо как плоть немощна, так дух бодрый (promtus) получил засвидетельствование от Господа. Он Дух или Господь?) силен совершить то, что имеет в бодрости promptu habet, чьей? собственной, человеческой или божественной, по-видимому в первой, сравн. 1. V, с. 6 n. 1). Посему, если кто это, т. е. бодрость духа (нос, quod est promtum spiritus) присоединит как бы стимул (velut stimulum) к немощи плоти, то сильное необходимо всячески должно одолеть слабое, так что немощь плоти поглотится крепостию духа и такой человек уже не плотской, а духовный, по причине общения духа». Доказательство – мученики, «презиравшие смерть не по немощи плоти, а по бодрости духа». «Поглощенная немощь плоти являет дух (очевидно человеческий) могучим , а дух, поглощающий эту немощь, получает по наследству в свое владение плоть и из обоих таким образом образовался (factus est – намек на акт творения) живой человек, – «живой» – по причастию духа, «человек» же – по субстанции плоти» (n. 2). «Итак, плоть без Духа Божия мертва, не может овладеть царством Божиим; кровь (очевидно – по библейскому представлению – душа) неразумна, как вода пролитая на землю (т.е. подобна душе животных)... А где Дух Отца, там живой человек, кровь разумная (очевидно, разумеется здесь душа разумная, человеческая, получаемая в самом творении от Духа Божия чрез особый акт дуновения), сохраняемая Богом для отмщения (опять намек на отличие ее от животных), плоть взятая во владение духом, воспринимающая качество Духа (очевидно Божия, Творца человеческой души), сделавшаяся сообразною Слову Бога (т.е. разумною, νος, λγος). И посему он (апостол) говорит: как носили мы образ перстного, так будем носить и образ небесного. Что же перстное? Плоть (plasma). А что небесное? Дух (здесь уже Дух Св. |
| Но только вера сохраняет бодрость человека. Поэтому Апостол, приглашая нас бодрствовать, наставляет: стойте в вере. Значит, вера истинная есть не только щит, нас ограждающий, разженные стрелы лукавого угашающий, но и незыблемое основание, стоя на котором человек вовеки не поколеблется. Пусть сатана насылает на него многоразличные ветры искушений, чтобы сдвинуть его с этого незыблемого основания. Пусть он подвигнет к нему красивые, но легкие камни разных лжеучений. Он не успевает ничего сделать против христианина, которому сладко оставаться на камне веры. Это чудный камень, братья! Он ленивых побуждает, нерадивых исправляет, усердных веселит, страждущих утешает: всякому дает по его потребе. И все не тесно вмещаются на нем, наоборот, при большем числе находящихся на нем он делается шире, поместительнее. Блаженны на нем богатые и бедные, слабые и сильные, знатные и незнатные, ученые и неученые. Вера вас поддержит во время опасностей, удержит от искушений, утешит в скорбях, охранит от лености и упущений, возбудит вашу ревность, усилит радость о ваших успехах, ибо даст вам знать о том, что вы потрудились не только пред очима человеческими, но и Господа ради. Но Апостол приглашает нас не только стоять в вере, а и утверждаться в ней. Этим он с одной стороны нас предостерегает от самомнения, а, с другой, побуждает к большему. Основание веры, на котором мы стоим, должно быть нашим всегдашним основанием, с которого ни одна сила не могла бы нас сдвинуть. Поэтому нам необходимо умом и чувством углубляться в предметы веры, получая от них всегдашнее утешение и поддержку. Дерево плохо росло бы и оставалось бы бесплодным, если бы оно корнями не углублялось в родную почву. По словам опытных садовников, большую услугу оказывают им весенние ветры: они расшатывают их, давая возможность корням глубже заходить в мягкую почву. Так и мы даже во дни искушений и опасностей имеем возможность углубляться в учение веры, искать в ней сладостных утешений и поддержки. Нам и теперь и всегда нужна бодрость души, чтобы не умирать заживо. Поэтому да стоим мы в вере нашей крепко, да утвердимся в ней навсегда. Если у нас сейчас достаточно сильная вера, не удовлетворимся этим, а воззовем к Подателю благ, подобно Апостолам: Умножь в нас веру (Лк. 17, 5). А кто чувствует слабость своей веры, как бы неверие, тот пусть молится о душе своей, как молил некогда Спасителя родитель за своего бесноватого сына: Верую, Господи! помоги моему неверию (Мк. 9, 24). Аминь. |
| После двух суток мучительного раздумья Александра Ивановна наконец пришла к невероятному решению: она положила подавить в себе все неприязненные чувства и сама ехать к Бодростиной. Глава третья Превыше мира и страстей Свидание свое с Бодростиной генеральша не откладывала и поехала к ней на другой же день. Для этого визита ею было выбрано предобеденное время, с тою целью, чтобы в эти часы застать Глафиру одну, без гостей, и узнать как можно более в возможно короткое время. Но Александра Ивановна ошиблась: у Глафиры еще с утра были ее графиня и баронесса, и Синтянина волей и неволей должна была оставаться в их обществе, чем она, впрочем, и не очень тяготилась, ибо нашла в этом для себя очень много занимательного. Во-первых, она не узнала самой Глафиры и была поражена ею. Хотя Синтянина всегда многого ожидала от разносторонних способностей этой женщины, но тем не менее она была поражена отчетливостью произведенной Глафирой над собою работы по выполнению роли и должна была сознаться, что при всех своих волнениях залюбовалась ею. Ничего прошлого и следа не было в нынешней Глафире. Синтянина увидала пред собою женщину, чуждую всего земного, недоступную земным скорбям и радостям, – одним словом, существо превыше мира и страстей. Какую она себе усвоила бесстрастную, мягкую речь, какие тихие, спокойные движения, какой у нее установился на все оригинальный взгляд, мистический и в то же время институтски-мечтательный!.. И все это у нее выходило так натурально, что хотелось любоваться этою артистическою игрой, на что генеральша и истратила гораздо больше времени, чем следовало. Она со вниманием слушала очень долгий разговор, который шел у этих дам о самых возвышенных предметах, об абсолютном состоянии духа, о средствах примирения неладов между нравственной и физической природой человека, о тайных стремлениях души и т. п. Графиня и баронесса обедали у Бодростиной, и потому у Синтяниной была отнята всякая надежда пересидеть их, и она должна была прямо просить Глафиру Васильевну о минуте разговора наедине, в чем та ей, разумеется, не отказала. Они взошли в маленький, полутемный будуар, и Синтянина прямо сказала, что она находится в величайшей тревоге по случаю дошедших до нее известий о Ларисе и во что бы то ни стало хочет добиться, где эта бедняжка и в каком положении? |
|
|
