| Оздоровление программ церковных концертов, возбуждение вопроса о новом направлении в области духовно-музыкального творчества и осуждение отживавшей, но милой сердцу большинства невзыскательной приходской публики старой литературы – все это прибавляло и накапливало неудовольствия против Смоленского. Конечно, к этому прибавились и иные мотивы, чисто домашнего, служебного характера. Замечательно, что параллельно возвышавшемуся значению Смоленского в области церковного пения – значению, признававшемуся даже в наиболее высоких сферах, – так же постепенно вырастала волна недовольства им, с одной стороны, и бурного протеста, с другой. Иногда, правда, эта волна, под влиянием «благоприятных ветров и течений», на время замирала и стихала, но взаимное недовольство директора Синодального училища и его непосредственного начальства, начавшееся после первых мирных лет совместной работы над устройством училища, рано или поздно должно было кончиться устранением стороны подчиненной в иерархическом смысле. В одном из писем Рачинского 1897 года, вызванном присылкой духовной композиции молодого московского автора – ученика Смоленского, Сергей Александрович, указывая на нецерковность стиля этого произведения, прибавляет: «Начинаю понимать недоумения, возбуждаемые деятельностью вашего училища. И будут они продолжаться до тех пор, пока не будет достигнута цель этих упражнений, пока ваши композиторы не дадут нам вещей, могущих служить к украшению нашего богослужебного пения. Вы, на свой риск, расширили задачи вашего училища: оправдать вас может только успех. В ожидании такового таите, по возможности, ведущие к нему ступени». Это письмо показывает, что недовольство просветительной и реформаторской деятельностью училища проникло уже в более широкие круги общества. Правда, на него Смоленский отвечал высокой постановкой певческого ансамбля Синодального хора и привлечением к делу известных композиторов, но закулисные влияния и трения все более и более стали вызывать в нем упадок духа и желание покончить со своей – блиставшей наружно, внутренно же заставляющей его страдать – московской деятельностью. |
| Послесловие от редакции Опубликовано в альманахе “Альфа и Омега”, 42, 2005 7 декабря, 2012 Опубликовано в альманахе “Альфа и Омега”, 42, 2005 Представляется, что это стихотворение достаточно выразительно дополняет завершающуюся в этом номере журнала публикацию работы священника Геннадия Орлова “Нравственное значение песнопений Страстной седмицы”. Оно выражает то переживание этого дня, когда молчит всякая плоть человеча, которое, наверное, близко многим христианам. Почему же мы не поместили его, скажем, как приложение к статье отца Геннадия, а переместили в другую рубрику? Прежде всего потому, что хотели избежать возможного недоразумения. Это — не литургическая поэзия; литургия вовсе не нуждается в добавлениях. Но это не мешает ей быть христианской поэзией в самом точном смысле слова, то есть такой, которая близка людям Церкви 1 . Далее, это небольшое стихотворение дает нам основание для того, чтобы поговорить о типе современности христианского искусства. Не будем утверждать, что то его свойство, которое мы имеем в виду, присуще только и именно ему. Но можно предположить, что основа такого литературного принципа, кем бы он ни применялся в истории христианской цивилизации, заложена в одной из основ церковной традиции: в годичном круге богослужения, внутри которого по строгому закону обретаются круги недельный и суточный. Все это, разумеется, напоминает движение космоса; эта аналогия (если это только аналогия) еще усугубляется своеобразным сочетанием астрономии и литургики: благодаря суточному вращению Земли православная литургия служится постоянно и каждый час, потому что в каждом часовом поясе. И таким образом все две тысячи лет после Боговоплощения каждое поколение христиан ежегодно молитвенно переживает всю историю человечества от сотворения мира до Страшного суда. И в этом смысле христианин является современником и своих близких и родных, и всех, кто упоминается в Писании и богослужебных текстах 2 . Итак, христианская литература способна выразить вне-временной и тем самым над-мирный характер христианства. Конечно, в определенном смысле она исторична, но только история здесь включает в себя и свои начала, и концы, и саму Вечность. Поэтому не стоит удивляться тому сгустку исторических реалий, который предстает перед нами в стихотворении “День без Бога”: события Великой субботы, за которой воспоследовало Светлое Христово Воскресение, рассматриваются глазами человека, который уже знает все, что было потом, и сам неоднократно переживал эти события в русле богослужений, так что даже и воочию. И живет он в мире, который, как всегда, чем-то похож на тот мир, распявший своего Спасителя, но в основе своей существеннейшим образом от него отличается, потому что Христос воскресе из мертвых. |
| —91— между богослужебными моментами. Устав патриарха Алексия отличается лишь большею полнотою и определенностью. К такому сопоставлению уставов автор прибегает и в двух следующих главах и приходит к одному и тому же выводу. Так, например, Евергетидский Типикон относится к Алексеевскому Уставу так же, как этот последний к Υποτυπωσιςу: «те же моменты для чтений на утрене» (стр. 80), «число кафизм и чтений на них в будние дни то же» (стр. 81) и «круги четьяго материала Евергетидского Устава представляют ничто иное, как развитие, усложнение и некоторое видоизменение таковых же Алексеевского» (стр. 85). Наконец, строй и состав уставных чтений Иерусалимского Устава «в основном и преимущественном своем содержании... совершенно тождествен с обоими студийскими константинопольскими уставами... Ряд особенностей, свойственных только Иерусалимскому Уставу, состоит не только из новых сравнительно со студийскими уставами элементов и моментов строя и состава чтений, сколько из некоторых отличий в формальном расположении элементов и моментов» (стр. 138–139). Если же к этому присоединить заключительные слова автора, что «Уставная Книга доселе по древнему чину неумолчно проповедует среди денно-нощных псалмопений и молитвословий насельников Св. Горы» (стр. 323), то однообразие основного строя уставных чтений будет вполне очевидным. Конечно, с этой стороны автор не развлекает читателя разнообразием и не обогащает науку новыми литургическими подробностями. Положительная сторона подобной работы автора в том, что она с одной стороны подчеркивает консерватизм богослужебной практики, с другой свидетельствует о церковном общении, как определяющем факторе, уравнивающем богослужебную практику церквей, силою которого уставная регламентация переходила со страниц одного Устава на страницы другого. Рассуждения автора снабжены обильными примечаниями, обнаруживающими внимательное отношение автора к шести спискам Алексеевского Устава и попытку указать греческий и переводный текст уставных чтений. Конечно, эти указания далеки от изысканий первооригинала греческих текстов и их переводов, которыми пользовались современники того или иного Устава. |
| Авторитет «царского хора» и «царского пения» растет; широкие круги русских певчих и их руководителей считают, что раз капелла – «царский хор», то и пение, не только с технической стороны, но и по своему стилю и содержанию должно быть самым лучшим, образцовым. И, понятно, по отношению к «царскому хору» и «царскому пению» недопустима какая-либо критика и все должно быть рассматриваемо как образцовое. Но в данном случае не сумели сделать различие между техникой исполнения и стилем исполняемого. Упустили из виду, что можно прекрасно исполнять и стилистически совершенно чуждые и храму, и богослужению вещи. Говоря о втором периоде второй эпохи, не приходится говорить о письменных памятниках церковного пения, так как в конце предыдущего периода были напечатаны богослужебные нотные певческие книги для одного голоса, и поэтому нотные певческие книги для одного голоса больше не писались, а рукописные партитуры и голосовые партии нового, наполовину светского, итальянского стиля пения были уже отчасти напечатаны. У старообрядцев же продолжалось размножение певческих книг путем переписывания. Это было необходимо уже потому, что сами старообрядцы существовали полулегально, а беспоповцы – совсем нелегально. При таких условиях, конечно, нельзя было думать о печатании безлинейных певческих богослужебных книг. Кроме того, самая техника печатания невматического, безлинейного певческого письма, не развившаяся вследствие печатания Синодом линейных нот, не давала надежды на скорое печатание русского невматического письма. Безлинейные богослужебные певческие рукописные книги, имевшиеся до начала XX столетия у старообрядцев всех группировок, занимают особенное положение среди материалов по позднейшей истории богослужебного пения Русской Православной Церкви. Господство итальянского музыкального стиля в русском хоровом церковном пении подготовило пришедшее ему на смену, проводимое административными мерами, решительное преобладание влияния немецкой религиозной музыки (и вообще немецкого музыкального стиля) в хоровом пении Русской Православной Церкви. Но это уже относится к третьему периоду второй эпохи и будет рассматриваться в следующей главе. |
| Характерна судьба важной работы Смоленского – подробного каталога-описания богослужебных певческих рукописей Соловецкой библиотеки, хранящихся в библиотеке Казанской духовной академии. Смоленский предложил в академии эту работу для напечатания. Но, несмотря на имевшиеся уже разрешение на напечатание со стороны духовной цензуры (1885) академия отклонила предложение Смоленского. Вместо этого в 1887 г. был издан краткий очерк исторического значения этих рукописей. Тогда же была напечатана небольшая, но ценная работа Смоленского «Краткое описание древнего (XII-XIII вв.) знаменного Ирмолога, принадлежащего Воскресенскому, Новый Иерусалим именуемому, монастырю» (Казань, 1887). Это была первая работа по древнерусской певческой палеографии. Для русской певческой палеографии и для древнерусской симиографии громадное значение имеет литографированое издание (не поступившее в продажу, но изданное в 1910 г. в Казани учеником Смоленского священником А. Игнатьевым) – снимки с певческих рукописей к описанию (неизданному) соловецких рукописей, без заглавия, без указания года и места печати. В этом труде приведены, как факсимиле, страницы из певческих столповых и демественных, беспометных и пометных рукописей начиная с XVI в. и несколько нотно-линейных рукописей. Это уникальное издание имеет неоценимое значение для каждого занимающегося русской симиографии. Но, как видно, богословские ученые круги, отказываясь печатать научные работы Смоленского по церковно-певческой симиографии, не могли еще оценить значения подобных трудов. Не забудем, что капитальный труд Смоленского «Азбука знаменного пения Александра Мезенца» мог быть напечатан только потому, что Победоносцев понял значение этого труда и дал для его напечатания субсидию; труд этот был удостоен Макарьевской премии. Ученые труды Смоленского в области русской церковно-певческой археологии создали ему известность. Поэтому неудивительно, что Победоносцев писал Рачинскому 12 января 1889 года 758 : «Вчера получил я подробное письмо от Смоленского от 10 января. |
| Неточные переводы увеличивали неправильные толкования. Разными были политические нужды и проблемы. Ссоры, и даже расколы, случались время от времени и в «темные века». Если ни один из них не был окончательным, то только потому, что ни одна из сторон не хотела определенного разрыва и потому что контакты между Востоком и Западом не были столь тесными, а разногласия можно было тактично обходить. Для того чтобы из мерцающих искр разгорелся пожар окончательного раскола, потребовался ряд политических событий. Развитие концепции Гильдебрандта о папстве как о высшей силе в христианстве совпало со временем норманнского завоевания византийской Италии, распространением итальянской торговли на Восток и длительной несчастной историей Крестовых походов. Более тесные контакты не только показали, что политические интересы восточных и западных христиан различны, но зачастую и столь противоположны, что приводят к войне; подчеркнули они и различия, сформировавшиеся не только в области обрядов и богослужебной практики, но даже в догматических вопросах обеих великих Церквей. Но и после печально известной ссоры между патриархом Михаилом Керулларием и кардиналом Гумбертом, которая привела к их взаимному отлучению от Церкви в 1054 г., правящие круги обеих сторон хотели избежать раскола. Папа Урбан II предпринял Первый Крестовый поход, желая помочь восточным христианам. С восточной же стороны в первую очередь императоры были заинтересованы в сохранении хороших отношений. После норманнского завоевания и Крестовых походов они поняли, насколько опасным для них может быть враждебный Запад. Большинство выдающихся византийских церковных деятелей, хотя и не желали признавать, что они в чемлибо ошибаются в своем вероучении или церковной практике, верили, что разумное применение икономии может смягчить трудности. При этом до конца XII в. обычный византиец считал обычного человека с Запада настоящим собратом–христианином, какими бы неприемлемыми ни были его обычаи. К сожалению, чем больше узнавали друг о друге восточные и западные христиане, тем менее им нравилось то, что они видели. Простой человек с Запада, ожидавший увидеть восточных христиан такими же, как он сам, нашел вместо того людей, говорящих на странном языке, со странными обычаями и странными церковными службами, людей, которые, более того, не разделяли его горячее желание идти походом на «неверных» и сражаться с ними. Со своей стороны, византийцы, хотя и были знакомы с различными традициями богослужения и языками, имея рядом с собой пример славянских Церквей, восприняли западных людей как грубых, беззаконных и невежественных, а их воинственность показалась им несвоевременной и бестактной. Кроме того, их глубоко потрясли сражающиеся в рядах крестоносцев священники. К великому сожалению правителей, неприязнь и недоверие росли. Совместные обсуждения вопросов только ухудшали положение вещей, подчеркивая различия не только в политических взглядах и интересах, но также в церковной практике и богословии. |
| Все существенные атрибуты старых чудско-славянских идольских сборищ, как-то: хороводы, пляски, скаканья, плесканья и т. п., песни мирские, даже самый свальный грех – «великое прельщение и паденье мужам и отрокам», жёнам замужним беззаконное осквернение и девам растление,– всё это существенно вошло в состав радений и бесед людей божиих и только приняло в них новую, сектаторскую форму. Вообще, вследствие векового физиологического и умственно-бытового смешения славянского племени с разными финскими племенами,– и в мнимо-богослужебных соборах и раденьях людей божиих выразилась смесь славянских и финских элементов. В первой половине радений преобладает элемент славяно-русский, а во второй–финско-шаманский. Так называемое круговое, хороводное раденье, в котором мужчины и женщины, присутствующее на соборе божьем, становятся в круги, подобно как в обыкновенных простонародных русских хороводах, очевидно, есть религиозная санкция древнерусских языческих хороводов, которые в XIV в. относились к числу отречённых суеверий и бесовских радостей. Все богослужебные песни людей божиих суть ничто иное, как переделка русских простонародных песен в духе мистического учения людей божиих. Сам напев их религиозных песен есть напев простонародных русских песен – протяжно-заунывных, хороводных и плясовых. Кроме того, в составь богослужебных песен людей божиих вошли и некоторые древнерусские духовные стихи, как, например, стихи об Иоасафе царевиче, об Иосифе Прекрасном, стих о Голубиной книге и др. 63 Сам Селиванов в одно время был калекой перехожим, по собственным словам его, «в нищенском образе ходил по ярмаркам и пел стихи» 64 . Наконец, моленье людей божиих перед чаном, наполненным свежей водой, и гадательное слушание из-под чана таинственных, предвещательных голосов и т. п., это моленье перед водой есть ничто иное, как остаток древне-языческого моленья и гаданья наших предков у воды, или так называвшегося тогда моленья «речного и кладязного». С другой стороны, в составе богослужебных радений людей божиих, особенно в обряде пророчества, весьма заметно отразилось не только славяно-русское кудесничество, по и финское шаманство. |
| Следующей зоной контактов славян и византийцев была узкая полоска Южного берега Крыма (между Херсонесом и Боспором [Керчью – Корчевым]), соединявшаяся логически с прибрежной полосой, лежавшей у подножия северо-западного склона Кавказского хребта между устьем Кубани и Сотириуполем 283 . Эта земля была древним имперским (византийским) плацдармом. Крымская его часть создавалась константинопольскими политиками, вообще, целенаправленно: с одной стороны, полуостров был оборонительным рубежом византийской государственности, а с другой – проводником, так называемой, тонкой «степной дипломатии», включавшей в себя христианизацию местных варваров – кочевников степи, к которым, с северной стороны Крыма, примыкали и «россы» – русские 284 . По мнению историков, «византийцы именно с Крымской Церковью связывали основные надежды на христианизацию хазар. Особенно, после трудов Юстиниана I по укреплению крымской провинции и, вследствие событий, вызванных иконоборческой ересью, роль Крыма, как миссионерского аванпоста на границе со степными землями, существенно возросла» 285 . Однако, около второй половины IX в. хазары, стремившиеся сохранить независимость, как от Византии, так и от арабов, приняли иудаизм. Византийские дипломаты не пали духом, но в делах христианской миссии переключились сначала на печенегов, а потом – и на «русских», в надежде, что они не останутся безразличными к влиянию византийской цивилизации и их тоже со временем удастся когда-нибудь обратить в христианство. Терпеливые труды их, как известно, увенчались успехом. Очевидно, что со 2-й половины IX в. в Киеве стала функционировать византийская христианская миссия, рассчитанная на христиан из общины варягов и хазар, а в договоре 944 г. между Константипополем и Киевской Русью явно уже прослеживается рост христианского влияния на правящие круги в Киеве 286 . Во время регентства св. кн. Ольги, процесс этот стал нарастать (несмотря на случаи реакции), что вскоре привело русских язычников, сначала к культурной изоляции, а позже, при св. внуке Ольги, и к самоликвидации. Произошел этот перелом как раз в Крыму, во время херсонской осады св. кн. Владимира 287 . «Вполне можно сказать, что Херсон, долгое время являвшийся центром византийского миссионерства среди язычников северного Причерноморья, захватил в плен своего собственного захватчика: ибо Владимир с невестой были доставлены из Крыма в Киев, в сопровождении представителей местного духовенства, которые (...) на первых порах, играли ведущую роль в создании новой Русской Церкви» 288 . По всей видимости, именно крымскими клириками, укомплектовывалась епархия в Киеве. Отсюда можно сделать вывод, что связи Крыма и Киева не ограничивались только «внешним» или формальным христианством, но шли дальше: и именно из Крыма могли получать «россы» необходимую для них богослужебную, библейскую и патристическую литературу. |
| Основной проблемой при переходе от уровня Типикона к уровню непосредственно данных мелодических форм является проблема сил и энергий, с помощью которых кругообразные богослужебные структуры, регламентируемые Типиконом, могут воспроизводить себя в физически слышимом звуковом материале. Другой стороной этой проблемы является проблема свойств и качеств звукового материала, способного воспринимать формообразующие импульсы, исходящие от Типикона. Действительно: каким образом уставные указания превращаются в мелодическую форму, а мелодическая форма становится воплощением уставных указаний? Здесь сама собой напрашивается аналогия с известным школьным опытом, дающим наглядное представление о существовании силовых линий магнитного поля. В этом опыте магнит помещается под некоей поверхностью, на которую насыпают железные опилки. Оказавшись на поверхности, железные опилки располагаются не как попало, но складываются в красивые узоры, которые есть не что иное, как невидимые до этого силовые линии магнита. Если Типикон уподобить магниту, то регламентируемые Типиконом богослужебные круги будут выполнять функцию магнитного силового поля, а звуки, складывающиеся в кругообразные структуры, будут повторять поведение железных опилок, попавших в магнитное поле. Однако в опыте с магнитом есть еще одна интересная деталь. Узоры, повторяющие силовые линии магнита, появятся на поверхности только в том случае, если мы прибегнем к помощи железных опилок. Опыт просто не удастся, если мы начнем сыпать на поверхность песок, деревянные опилки или хлебные крошки. Стало быть, для того, чтобы силовые линии магнита сделались видимыми, нужен особый материал, а именно железные опилки. Точно так же для того, чтобы кругообразные богослужебные структуры были воспроизведены в звуковом материале, необходимы звуки особого качества и особого свойства. Это подводит к довольно непривычной мысли о том, что есть подходящие и неподходящие звуки – звуки, из которых могут образоваться богослужебные мелодические структуры, и звуки, которые такие структуры образовать не могут. Однако эта непривычная для нас мысль обретает совершенно конкретное практическое звучание в православной традиции, подразделяющей все звуки на звуки небесные и звуки земные, что с предельной четкостью было сформулировано святителем Григорием Нисским в следующих словах: «Бог повелевает, чтобы твоя жизнь была псалмом, который слагался бы не из земных звуков (звуками я именую помышления), но получал бы сверху, из небесных высот свое чистое и внятное звучание» 21 . В этом незначительном по объему предложении сконцентрированы два фундаментальных учения, сведенных в единую концепцию: учение о двух путях, приводящих к возникновению звука, и учение о помыслах. Возникновение земного звука связывается с процессом проникновения помысла в сознание, в то время как небесное звучание возникает в результате молитвенной победы сознания над помыслом. |
| Разделы портала «Азбука веры» Задайте вопрос о православном христианстве Здравствуйте! Ответьте пожалуйста кто действительно знает ответ на такой вопрос. Молитва перед иконой Богоматери " Боголюбской " : " О Пречистая Госпоже Богородице, Мати боголюбивая, Надеждо нашего спасения Воззри милостиво на предстоящие с верою и любовию... " - это настоящая молитва одобренная церковью для молитвенного правила молитва или народное интернет-творчество? В молитвословах я её не нашёл, на православных интернет-сайтах она далеко не на всех, это и смущает. Мне хочется выучить молитвы такие которые близки сердцу и являются благословленными РПЦ. К сожалению на сайтах не указано о благословении молитв, на нём размещённых. Похожие вопросы 5 Ответов Оксана, большое спасибо за внимание к моему вопросу. Я посмотрел, что такое Минеи. А из какой Минеи взята эта молитва. И можно ли читать её при молении дома. И где узнать что значит изменяемые молитвы в Минеях. Это Минея за Июнь, (10 книга) изд. 1986 г, 18-е число ст.стиля, стр 71 Молитва канонична, утверждена в составе богослужебных книг РПЦ. Относительно изменяемых и неизменных частей. В Церкви используются богослужебные круги: суточный, недельный и годовой. Костяк суточных служб неизменный - один порядок следования (берётся из Служебника, Часослова), в службах есть постоянные псалмы, некоторые молитвы, тропари. На суточный круг накладывается недельный и годовой. Молитвы этих кругов тоже одинаковые, но в отношении суточного они бывают разные что вкупе составляет уникальный неповторяющийся состав молитв, тропарей, канонов, чтений, приходящихся на любой из дней года, и даже столетия. Считаются изменяемыми относительно суточных служб те части богослужений, что берутся из Минеи (по месяцам), Октоиха (по дням недели и неделям), Триоди (в период до и после Пасхи). Молитва взята из Минеи месячной, молитвы из нее дома читать не запрещено. Ответ на последний вопрос можно найти в Настольной книге священнослужителя . Спасибо всем, за доброжелательность и подробность объяснений на мой вопрос о молитве. Но осталась ещё небольшая для меня неясносить. В тексте который размещён на православных сайтах такие слова: " ... с твердым упаванием возсылаем к Тебе нашу смиренную молитву! " , а в тексте опубликованном в минеи эта часть молитвы иная: " с твердым упованием возсылаем тебе нашу убогую молитву! " Весь остальной текст полностью идентичен. Скажите можно ли при молении слово " убогую " заменить на " смиренную " не меняя больше ничего. Всё таки к слову и понятию-молитва " смиренная " более подобает чем " убогая " . |
|
|
