| Тут надо отметить, что св. Ефрем вводит в свою XXI главу толкований следующее: 1 . Тему об Адаме, т. е. параллель Адама первого и Второго, Праотца и Спасителя. «Адам принял залог смерти, ...а мы получили жизнь во Христе. Эта тема у последующих писателей не раз будет варьироваться. 2 . В объяснение слов «не прикасайся ко Мне» дано несколько толкований. Слова эти сказаны якобы: а) потому что это тело есть начаток гроба и Сам Господь, как священник его, тщательно охранял его от всех рук, чтобы дать его той руке, которая может воспринять такой дар и воздать за него подобный же дар; б) потому что тело Его уже облеклось честью и славой; в) потому что Магдалина еще не вкусила таинственного Тела и Крови и потому что Он еще не восшел на небо и не увенчан славой у Отца. Вопрос о Фоме поставлен не был. Сказано только: «...и Фоме показал бок Свой». А из только что сказанного напрашивается предположение, что Фома должен был бы коснуться уже прославленного тела, тогда как Марии Магдалине это не дано. Иными словами, Спаситель по-разному относится к этим двум прикосновениям. 3 . Св. Ефрем утверждает, что Спаситель не Марии Магдалине явился первой, а Своей Пречистой Матери. «Как ни первое знамение (т. е. чудо в Кане) не произошло без Нея, так ни начаток гроба (т. е. выход Христа из гроба) не остался без Нея. Отметим кстати, что в другом месте, как раз в объяснении чуда в Кане св. Ефрем смешивает два лица, – Марию Магдалину с Богоматерью. В самом деле: «Пошла Мария (Богородица), чтобы вместо апостолов стать исполнительницей Его воли и т. к. Она не умела ни предугадывать, ни предупреждать Его слово, то остановил Он Ее, поскольку Она была поспешлива. «Не пришло Мне Мое время», т. е. когда пожелают пить и окажется, что вина не достало, тогда и произойдет чудесное знамение. Так и после победы Его над преисподней, когда Матерь Его увидела Его и хотела, как мать обнять Его». ( Иоанна ХХ, 11–17 ). Редактор русского академического перевода св. Ефрема примечает, что автор смешивает здесь Богородицу с Марией Магдалиной 6 . |
| Не то представляет собою другой разбойник, черный как негр, с оскаленными белыми зубами и искривленным от напряжения и злобы не только лицом, а и всем туловищем: что-то именно разбойнически-озлобленное, вы сразу видите в этом распятом и вот этот-то контрасте между ним и рядом с ним распятым Спасителем, с божественным величием Его покорности, с которым так согласуется вид благоразумного разбойника, и производит то впечатления недоуменного ужаса и как бы виноватого испуга, какое отражается на лицах воинов и особенно священников и книжников иудейских, широко раскрытыми глазами смотрящих на распятых. Конечно, этому состоянию их много содействовал и грозный вид багрового неба и, может быть, горько рыдающая Богоматерь. Смотря на страдальческое лицо Ее, с раскрасневшимися от слез глазами, невольно вспоминаешь тот «плач Богоматери», который слышим мы в тропарях канона, читаемого на малом повечерии великой пятницы… Но, уста Ее уже сомкнулись и Она имеет еще мужество так прямо стоять у креста Сына Своего, как бы всматриваясь в Его Пречистый Лик; уж и впрямь, не слышит ли Она от Него: не рыдай Мене, Мати... востану бо. В этом, по-моему, существенное отличие этого изображения скорбящей Богоматери с сопутствующем Ей Иоанном от западных типов, в которых слышится нотка отчаяния и которые, напротив, так напоминает собою Мария Магдалина. Может быть, я и ошибаюсь в этом; но признаюсь – изображение Марии Магдалины, сердечные терзания которой таким растерзанным видом отразились и на растрепанных, но вместе и пышно раскинувшихся и по плечам, и по спине светло-русых волосах ее, и на спустившихся светлых одеждах ее, и на самом положении ее, мне кажется не согласным с истинной. Впрочем это самая несущественная мелочь; но в общем и цельном вся картина производит слишком большое впечатление и невольно наводить на целый ряд дум и чувств самых глубоких, великих и страшных... Оставляя пока речь об этом, перейду на другой конец выставки, где изображен, так сказать, заключительный акт этого великого мирового события – к картине «Страшный Суд». |
| жен – Мария Магдалина – держит в руке кадильницу. На дверях Сабины 2504 гробница – здание с фронтоном и колоннами; форма его неясна; во всяком случае, это не ротонда; в аркообразном входе ее стоит ангел с крыльями; перед ним две св. жены. На окладе миланском (рис. 28) гробница имеет вид здания с фронтоном, поддерживаемым колоннами, с подобранной драпировкой спереди; ко входу ведет лестница, как в скульптурных изображениях воскрешения Лазаря; возле входа – ангел с крыльями и женщина беседуют: ангел указывает рукой на звезду 2505 . Композиция, по-видимому, ясна; все элементы ее повторяются в других аналогичных изображениях; звезда означает раннее утро – время прибытия Марии Магдалины ко гробу Иисуса Христа. Гарруччи изъясняет сцену в смысле введения Богоматери во храм 2506 и сближает ее с изображением на вердюнской таблетке; однако трудно предпочесть это изъяснение первому: на вердюнской таблетке у входа в здание стоит первосвященник с книгой, который, собственно, и служит главным признаком сцены; звезда неуместна в изображении введения во храм. Воскресение на ампулах Монцы 2507 дает любопытные варианты: храмина с четырьмя колоннами, поддерживающими шатровое покрытие, увенчанное четырехконечным крестом; внутри его – решетка с дверью; над дверью ваза с цветами и светильники. Вне храмины с правой стороны сидит крылатый ангел с жезлом в руке; с левой – две св. жены: первая держит в руках кадильницу на трех цепочках, вторая – ящик с миррой. На заднем плане – пальмовые деревья (=сад). На некоторых ампулах (рис. 145) опущены кое-какие детали, но прибавлена надпись: « νστη» или " νστη Κριος»; шатер заменен сводом. Число св. жен ни на одной ампуле не простирается свыше двух, хотя бы по условиям места увеличение и представлялось возможным; следовательно, художники руководствовались здесь текстом Евангелия Матфея. В целом композиция ампул имеет более идеальный характер, чем – авориев: кресты и светильники явились здесь под влиянием особых представлений о гробнице Иисуса Христа. |
| В европейском католическом искусстве создана не менее богатая традиция изображения Успения. Для ее точного понимания необходимо учитывать один богословский нюанс: в католичестве Успение понимается прежде всего как триумфальное восхождение Марии на небеса душой и телом, то самое «нетление и перемещение прежде общего для всех воскресения», о котором писал святой Иоанн Дамаскин. Мария рассматривается как первый человек, чей опыт вхождения в жизнь вечную будет повторен всеми праведниками при воскресении плоти во время второго пришествия Христа. Догмат о телесном вознесении Марии был провозглашен только в 1950 году папой Пием XII, но духовные представления об этом развивались в церковной традиции веками и очень четко просматриваются в произведениях искусства. Именно поэтому собственно сцена Успения редко существует в одиночестве; она сочетается с изображением либо Вознесения, либо Коронования Марии – как в готических соборах Франции или базилике Санта Мария Маджоре в Риме (хотя в станковом искусстве Успение в чистом виде тоже существует). В изображении Успения, наряду с чисто византийской иконографией (особенно популярной в Италии XIII века), есть и очень самобытные собственные варианты. На рельефе из собора в Страсбурге (1230) Иисус по-византийски держит в левой руке младенца, а правой благословляет Марию, но на переднем плане находится плачущая Магдалина. Ее присутствие сближает Успение с иконографией «Положение во гроб» и создает тонкий, но очень важный для западной духовности нюанс: сквозь специфические сцены из жизни Марии просматривается жизнь, смерть и Воскресение Христа. На портале Коронования Марии в соборе Парижской Богоматери Иисус в сцене Успения показан протягивающим руки к лежащей Марии, словно Он хочет взять Ее тело с ложа. Это явный намек на Ее телесное вознесение, тем более что чуть выше следует сцена Коронования. Еще более необычно изображение на рельефе Фейта Штосса из алтаря Мариацкого костела в Кракове (1477–1489). Мария в окружении апостолов представлена не лежащей, а коленопреклоненной в молитве, словно между Ее земной жизнью и небесным триумфом не было физической смерти. |
| По молитвам Богородицы, перед самой Ее кончиной, апостолы были принесены к ее смертному ложу Ангелами. Когда Божья Матерь умерла, дом, где Она находилась вместе с первосвященниками, апостолами и иерусалимскими женами, окутало облако. В нем появился Сын с ангельским сонмом, приняв душу из Ее тела, передал ангелам, которые перенесли ее на небеса. Об этом Блок пишет: «Лишь меж звездою и зарею//Златятся нимбы без числа». В стихотворении Блоком, певцом русского символизма, используется символика двух цветов: золотого и белого. Белый цвет символизирует в Православии чистоту, целомудрие, святость, а золотой — образ Божьего присутствия, Истины, что абсолютно соответствует теме стихотворения — успению Богоматери. Коронование Богоматери. Деталь. 1467-69 гг. Фра Филиппо Липпи. Дуомо, Сполето. Фреска «Могильный ангел смотрит вдаль» По библейскому преданию, после разлучения души Божией Матери с телом, происходит их воссоединение и уход воскресшего тела в горний, иной мир. Сын берет тело Матери на небо. Перед этим апостолы раскрывают гробницу для того, чтобы запоздавший апостол Фома смог попрощаться с Пречистой. Но гробница оказывается пустой. Подобное событие происходит и после смерти Иисуса Христа. Когда Мария Магдалина вместе с двумя женщинами приходят для того, чтобы умастить тело Спасителя благовониями, саркофаг оказывается пуст, а на его краю сидит юноша в белых одеждах (Мк. 16: 1-6). Непонятные слова Перст (книжн. устар.) — палец руки Архангел — ангел, относящийся к одному из высших ангельских чинов. Саркофаг — массивный гроб, гробница Александр Блок сумел изобразить для нас два главных мотива Успения Божией Матери: неизбежную печаль осознания потери расставания и одновременно тихую, едва различимую, радость ощущения от того, что это расставание не навсегда, ведь Божья Матерь, Заступница, не оставляет всех нас ни на минуту. Читайте также: 50 великих стихотворений. Валерий Брюсов. Библия 50 великих стихотворений. Фёдор Тютчев. Наш век 50 великих стихотворений. Николай Гумилёв. Слово |
| Четыре скульптуры Воскресения Христова в нашей коллекции – это уже более поздние памятники, они отличаются детальной проработкой. Распятие Крест – главный символ христианства, ведь именно через совершение Распятия, через мучительную смерть Христа стало возможно спасение человечества. Крест присутствовал в храме всегда, более того – Большой Московский Собор 1666-1667 годов постановил завершать иконостас Распятием с предстоящими. Так что, в том числе и поэтому, в музейных коллекциях много изображений Христа на Кресте. – Наша коллекция – это около 500 единиц хранения деревянной скульптуры, – рассказывает Ксения Зубакина, – из них чуть больше 100 Распятий. Есть монументальные, огромные, под три метра, которые находились на иконостасах, есть небольшие камерные напрестольные, есть выносные двусторонние с ручками. Есть Распятия с предстоящими святыми. Это либо композиции из трех персонажей – распятый Христос и предстоящие Богоматерь и Иоанн Богослов. Либо расширенный состав предстоящих, когда добавляются Мария Магдалина и сотник Лонгин с копьем. Могут добавляться ангелы с орудиями страстей. У нас есть одна на всю коллекцию композиция – Распятие с 10 предстоящими. Четыре святых и шесть ангелов с орудиями страстей. Распятие с предстоящими Есть одно удивительное Распятие, иконографии которого аналогов нет – это поздняя работа рубежа XIX-XX веков, мы знаем имя резчика этого Распятия, что тоже большая редкость. Автор – крестьянин деревни Габово Никон Кирьянов. Его Распятие – образец наивного искусства: Кирьянов был резчик-самоучка, а не профессионал-ремесленник или человек, работающий с артелью резчиков. Сохранилась красивая легенда, которую записал Серебренников, что Кирьянов с товарищами построил в своей деревне две деревянные часовни и для одной из них создавал резные образы святых и ангелов, якобы, как вспоминают старожилы деревни, в начале XX века, было около 500 изваяний, выполненных Кирьяновым в одной маленькой деревенской часовне. В коллекции сохранились 17 его работ. В основном это изображения ангелов, и два Распятия. |
| И действительно, проведя субботу в покое по иудейскому обычаю ( Лк.23:56 ), Мария Магдалина в глубокое утро следующего дня с немногими подругами спешит с ароматами ко гробу Спасителя ( Мф.28:1 ; Ин.20:1 ; Мк.16:1–2 ). Ни мрак ночи, ни уединенное положение гроба Господня близ страшной Голгофы, ни страх иудейский – ничто не могло удержать благочестивых жен от выполнения долга любви: они спешат ко гробу с одной мыслию скорее помазать ароматами тело Господа. Когда затем они нашли камень гроба отваленным, и Мария Магдалина возвестила об этом апостолам Петру и Иоанну, а они побывали у гроба и в недоумении отошли от него и возвратились ( Лк.24:11 ), Мария Магдалина одна стояла у гроба и горько плакала ( Ин.20:11 ). За эту-то пламенную любовь, какой, по-видимому, не имели и самые близкие ученики Господа, Мария Магдалина удостоилась первой из всех последователей Господа, раньше самих апостолов ( Мк.16:9 ), видеть Воскресшего и благовестить о Нем ученикам Его; лишь Богоматери, по преданию, Воскресший Господь явился еще прежде. Вместе с другими благочестивыми подругами своими и во главе всех их Мария Магдалина перешла в историю христианской Церкви с именем Мироносицы – именем, свидетельствующим о великом подвиге любви и усердия их к Господу. Явившись первой благовестницей воскресения Христова в тесном кругу апостолов, Мария Магдалина, затем, как свидетельствует предание (см. Чет. Мин. 22 июля), оставила дом, друзей и отечество и посвятила жизнь свою трудам благовестия. С проповедью о воскресении Христовом, с благоговестием евангельским, она обтекла многия страны, между прочим посетила Рим. Здесь она получила доступ в императорский дворец Тиверия, которому поднесла красное яйцо – символ возрождения человечества кровию и воскресением Христа, – с проповедью о воскресении Христовом и вообще искупительном деле Его. Из Рима прибыла в Ефес к Апостолу и Евангелисту Иоанну Богослову и здесь с Апостолом апостольски трудилась до самого честного своего преставления и была погребена при входе в ту пещеру, в которой после семь ефесских отроков почти три века почивали чудесным сном. |
| Первой из членов новонасажденной Своей Церкви Глава её Иисус Христос по воскресении своём явился, как упоминают наши церковно-богослужебные книги, Пречистой Матери Своей. Так в Богослужении в неделю жен Мироносиц Церковь , обращаясь к Богоматери, воспевает: «воскресшего видевши Сына Твоего и Бога, радуйся со Апостолы, Богоблагодатная, чистая: и еже радуйся первее, яко всех радости вину восприяла еси, Богомати всенепорочная». Далее, начиная с первого дня Пасхи и до самого отдания светлого праздника, в продолжение шести недель мы постоянно слышим торжественную песнь Пресвятой Деве: «Ангел вопияше благодатней: чистая Дево, радуйся, и паки реку, радуйся: Твой Сын воскресе тридневен от гроба». Из сих песней можно заключать, что Богоматерь видела Господа и первая услышала от ангелов благовестие о воскресении Его. Исторические сказания действительно повествуют о том, что Господь по воскресении своём прежде всех явился Пречистой Матери Своей. «И первее убо, – говорит синаксарь во святую и великую Пасху, – воскресение Божией Матери познаваемо бывает, прямо седящей гроба с Магдалиной, яко же глаголет Матфей. Что говорит Матфей? В одном месте находим: бе же ту (при погребении) Мария Магдалина, и другая Мария, сидяще прямо гроба ( Мф.27:61 ); в другом: прииде (в глубокое утро воскресения Христова) Мария Магдалина, и другая Мария, видети гроб ( Мф.28:1 ). Какое лицо скрывается здесь под выражением: другая Мария? Синаксарь указывает в нём Пресвятую Деву, Матерь Господа, – что весьма естественно и более чем вероятно. Если бы это была не Она, то Евангелист вместо неопределённого, другая, сказал бы, какая именно Мария, во-первых потому, что здесь же, говоря о двух Мариях,, одну прямо назвал Магдалиной; во-вторых потому, что недавно повествуя о распятии Господа и упоминая о присутствующих при оном святых жёнах, святой повествователь означил каждую из них собственным её прозванием: бяху же ту, – говорит, и жены: в нихже бе Мария Магдалина, и Мария Иакова и Иосии мати, и мати сыну зеведеову, т. е. Саломия и иные многия. Употребивши вместо определённого выражения неопределённое – другая Мария, св. Матфей очевидно имеет намерение отличить сию Марию от всех прочих известных Марий и указать именно на ту, которую христиане могли узнать и без прямого названия и которой враги христианства не должны были знать. Впрочем, синаксарь между жёнами, приходившими на гроб и видевшими воскресение Спасителя, разумеет ту, которая названа Марией Иосифовой. Иосий был сын Иосифа, обрученника Пресв. Девы. Но чтобы воскресение не казалось сомнительным по явлению Воскресшего Матери Своей, Евангелисты глаголют, что Он первее является Магдалине Марии. Св. Димитрий Ростовский , описывая жизнь Марии Магдалины, также замечает, что первое явление Господа было Пресвятой Деве: «от Господа толь бяше любима, пишет он о Магдалине, яко первее всех – по Пречистой Матери Своей, – Господь Своим по воскресении явлением почти ю». |
| Во время Крестного шествия Христа на Голгофу, только женщины мироносицы плакали и рыдали. Господь услышал вопли жен и обратился к ним со словом утешения. Что должны были испытать эти любящие жены, стоя у Креста Спасителя и видя весь позор, ужас и, наконец, смерть своего возлюбленного Учителя?! Все ученики от страха разбежались, даже апостол Петр, обещавший умереть с Иисусом и трижды отрекшийся от Него и только Богоматерь с Иоанном Богословом и жены мироносицы остались у самого Креста. Затем Богоматерь унесли на руках, ибо Она лишилась чувств, но Мария Магдалина и другие жены мироносицы, которых толпа народа отодвинула от Креста, пребывали здесь до самого конца. Когда Сын Божий испустил дух, те же жены мироносицы поспешили домой, чтобы уготовить ароматы и миро, a Мария Магдалина и Мария Иосиева смотрели, где полагали тело Иисусово во гроб. Они ушли только по наступлении совершенной темноты, чтобы пред рассветом опять прийти ко гробу. И за свое усердие к Сыну Божию, за решимость воздать Ему почестями при погребении, за свою непоколебимую веру, эти святые жены первыми из человеков получили удостоверение о воскресении Христа и сделались первыми и сильными проповедницами, как познавшие это из уст ангела. Итак, возлюбленные матери, жены и сестры, пример благоверных жен мироносиц пред нами! Жизнь их многопоучительна и теперь для современных христиан. Они не отличались добродетелями, пока не знали Христа; Мария Магдалина была жилищем злого духа, Марфа была образцом житейских влечений и мирской суеты, но божественное учение Спасителя, чудеса Сына Божия и благодать Христова совершенно их возродили. По примеру жен мироносиц, многие христианские женщины впоследствии обратились с живою верою к вознесшемуся на небо Христу. В истории христианства мы видим множество матерей и жен, возлюбивших учение Христа и святую церковь более, чем свое знатное происхождение, земную славу, почести, богатства, наслаждения мира, более, чем родителей, мужей и своих детей, предпочитавших смерть отречению от Христа и Его заповедей. |
| Во время крестного шествия Христа на Голгофу только женщины-мироносицы плакали и рыдали. Господь услышал вопль жен и обратился к ним со словом утешения. Что должны были испытать эти любящие жены, стоя у Креста Спасителя и видя весь позор, ужас и, наконец, смерть возлюбленного Учителя?! Все ученики от страха разбежались, даже Апостол Петр, обещавший умереть с Иисусом и трижды отрекшийся от Него, и только Богоматерь с Иоанном Богословом и жены-мироносицы остались у самою Креста. Затем Богоматерь унесли на руках, ибо Она лишилась чувств, но Мария Магдалина и другие жены-мироносицы, которых толпа отодвинула от Креста, пребывали здесь до самого конца. Когда Сын Божий испустил дух, те же жены-мироносицы поспешили домой, чтобы уготовить ароматы и миро, а Мария Магдалина и Мария Иосиева смотрели, где полагали тело Иисусово во гроб. Они ушли только по наступлении совершенной темноты, чтобы пред рассветом опять прийти ко гробу. И за свое усердие к Сыну Божию, за решимость воздать Ему почестями при погребении, за свою непоколебимую веру эти святые жены первыми из человеков получили удостоверение о Воскресении Христа и сделались первыми и сильными проповедницами, как познавшие это из уст Ангела. И так, возлюбленные матери, жены и сестры, пример благоговейных жен-мироносиц пред нами! Жизнь их многопоучительна и теперь для современных христианок. Они не отличались добродетелями, пока не знали Христа; Мария Магдалина была жилищем злого духа, Марфа была образцом житейских влечений и мирской суеты, но Божественное учение Спасителя, чудеса Сына Божия и благодать Христова совершенно их возродили. По примеру жен-мироносиц многие христианские женщины впоследствии обратились с живою верою к вознесшемуся на небо Христу. В истории христианства мы видим множество матерей и жен, возлюбивших учение Христа и Святую Церковь более, чем свое знатное происхождение, земную славу, почести, богатства, наслаждение мира, более, чем родителей, мужей и своих детей, предпочитавших смерть отречению от Христа и Его заповедей. |
|
|
