| Вот религиозное отношение, символическим выражением которого служат жертвы мирные (шламим). Общая отличительная черта 459 этого третьего рода жертв есть взаимность между Богом и человеком. Здесь жертва не делится между священным огнем Божиим и истребительным земным огнем, как в жертве искупительной, а равным образом здесь жертва не отдается всецело Богу, как в жертве всесожжения, — здесь она делится между Богом и человеком. То, что отдается Богу, есть символ доброй воли человеческой, а то, что составляет часть человека в этой жертве и что он ест в веселии пред лицом Ягвэ — знаменует благодать Божию, питающую человека истинною пищею. Совершенное религиозное отношение, в котором человек сохраняет свою самостоятельность и в известном смысле равноправность с Богом, проявляется трояким образом, откуда и тройственное подразделение мирных жертв. — Человек в своей действительности есть существо немощное и бедное, постоянно нуждающееся в Божьей помощи. Но сознавая свое внутреннее богоподобие, он смело обращается к Богу с просьбой о том, что ему нужно, как сын к отцу, как друг к другу. Для усиленного выражения своего желания он сопровождает его добровольным приношением. Отсюда первый вид мирных жертв, — жертва произвольная (зэбах надаба), которая по мнению большинства лучших экзегетов есть не что иное как именно жертва просительная. Но в силу нравственной взаимности человек может не только просить Бога, но и обещать Ему, ставить ycлobue do um des (kak некогда Иаков поставил такое условие в Бэт-эле). И Бог, который конечно не нуждается в предметах обещания, но которому нужна воля обещающего, — принимает обет, соглашается на условие. Отсюда второй частный вид мирных жертв — жертва обетная или по обету (зэбах-нэдэр). Обращаясь к Богу с просьбою, закрепляя свою просьбу обетом, человек для сохранения нравственного характера за своими религиозными отношениями, должен при получении желанного показать свою признательность. Таким образом круг мирных жертв, а с тем вместе жертв вообще заключается жертвою благодарственною или жертвою хваления — зэбах га-тода. |
| г) Жертва спасения или мира ( Лeb. III, 1 ) – тройная: жертва хвалы или благодарственная ( Лeb. VII, 12 ), жертва обета и, наконец, жертва вольная ( Лeb. VII, 16 ). Для этой жертвы можно было употреблять всякий рогатый скот беспорочный, крупный и мелкий и обоего пола ( Лeb. III:16, IX:4 ). В мирных жертвах голуби нигде не упоминаются. Обрядовые действия над этой жертвой до кропления кровью сходны с действиями жертвы всесожжения ( Лeb. III:2, VIII:13 ). Затем из жертвенного животного отделялись жирные внутренности, те же, что и при жертве за грех, и сожигались на жертвеннике, положенные поверх всесожжения ( Лeb. III:3–5, 9–11, 14–16, IX:18 ). Далее отделялись грудь и правое плечо; последнее оставлялось служащему священнику, а первая приносилась Иегове через обряд потрясения (см. Возношение и потрясение пред Господом ). Остальные части животного отдавались принесшему жертву, и из них устроялся жертвенный пир, в котором могли принимать участие все члены их семейств, по предварительном левитском очищении ( Лeb. VII, 15–18, 22–30 ). Мясо жертвы хвалы или благодарения должно было съедать в самый день жертвоприношения ( Лeb. VII:15–18, XXII:30 ). При жертве же обета и вольной жертве, оставшейся от первого дня, должно было съедать утром следующего дня, а не съеденное в означенные сроки должно было сожигать, но не на жертвеннике ( Лeb. VII, 16–18 ). Под угрозой истребления запрещалось есть мясо мирной жертвы лицам, находящимся в нечистоте или осквернившимся какой-либо нечистотой ( Лeb. VII, 20, 21 ). В мирных жертвах вместе с пресным хлебом и лепешками с елеем можно было приносить в жертву и квасный хлеб ( Лeb. VII, 12, 13 ). д) Жертва бескровная, дар бескровный. Веществом для оных служили хлебные зерна или колосья, мука с елеем и ладаном, хлебные печенья с елеем в разных видах, ладан и вино. Иногда вещества эти присоединялись к другим приношениям и жертвам, а иногда приносились и отдельно. Они частью принадлежали алтарю, а частью священникам и левитам. Ко всем подобным приношениям всегда присоединялась соль, но кислый хлеб и ничто квасное никогда не сожигалось на жертвеннике, а мед вовсе был исключен из числа приношений ( Лeb. II:2, VI:14–16 , Чuc. XXVIII, 5 ). |
| 16–17. Избави мя от кровей Боже, Боже спасения моего: возрадуется язык мой правде Твоей. Господи, устне мои отверзеши, и уста моя возвестят хвалу Твою. За пролитие крови неповинного Урии Давиду угрожала наибольшая ответственность и пред Богом, и пред людьми, ибо по закону полагалась месть убийце со стороны родственников убитого. Посему Давид и молит Бога избавить его от кровей – от строжайшей ответственности за кровь Урии, т. е. от смерти. Тогда, говорит Давид, возрадуется язык мой правде Твоей, – мой язык выразит радость мою об оправдании Твоем, разумеется – в составлении и пении благодарственного псалма. – Господи, молит Давид, устне мои отверзеши, – даруешь мне прощение и спасение, а чрез это – радость, которая откроет мои уста, онемевшие от стыда, страха и скорби, и эти уста, так открытые, возвестят хвалу Твою, именно в особом псалме и в торжественном пении его в народном собрании во храме. 18–19. Яко аще бы восхотел еси жертвы, дал бых убо: всесожжения не благоволиши. Жертва Богу дух сокрушен: сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит. Обыкновенно, за очищение греха, по закону, полагалось принесение известного рода жертвы. Но Давид, как и другие праведники Ветхого Завета, сознает, что для искупления его тяжкой вины недостаточно никакой вещественной жертвы: «ибо, говорит кающийся, жертвы Ты не желаешь, – я дал бы ее; ко всесожжению Ты не благоволишь», хотя всесожжение есть самая главная жертва. Нет, требуется высшая жертва, духовная: – жертва Богу дух сокрушен, – сокрушенный дух, как бы сам себя приносящий в жертву, предающий жизнь свою в полную волю Божию. Эта жертва достойна Бога, ибо Он есть Дух, который не ест мяса тельцов и не пьет крови козлов и т. п. ( Пс.49:13 ). А сердца сокрушенного и смиренного Бог не уничижит – не презрит, напротив – примет как величайшую и приятнейшую жертву. 20–21. Ублажи, Господи, благоволением Твоим Сиона, и да созиждутся стены Иерусалимския: тогда благоволиши жертву правды, возношение и всесожегаемая: тогда возложат на олтарь Твой телцы. |
| которыми дарованы нам великие и драгоценные обетования, дабы вы через них соделались причастниками Божеского естества, удалившись от господствующего в мире растления похотью. Евхаристия есть Жертва Жертва " о всех и за вся " . Она является осуществлением того, что Господь повелел творить в Его воспоминание. Она есть повторение Голгофского Жертвоприношения. Как таковое, она есть его воспоминание, и потому она выше и совершеннее всех ветхозаветных жертв, которые были только слабой тенью, прообразами имеющей явиться настоящей Жертвы Сына Человеческого. Эта Жертва превышает наше разумение, как и всё в религиозной, духовной сфере не может быть втиснуто в рамки принудительной рациональной логики. Она, как и всё в богословии, исполнена антиномий и апофатических положений. Она вневременна и в своей вневременности охватывает в одном моменте и прошлое, и настоящее, и будущее. Мы в ней " воспоминаем " и творение мира, и искупление человечества Сыном Божиим, и Его Крест, и Воскресение, Его вознесение и имеющее еще быть Второе и Страшное Пришествие. Она универсальна и охватывает весь мир и соединяет в одном Жертвоприношении Единого Тела все разрозненные части вселенной. В ней Жертва является и Первосвященником, Он и Приносяй и Приносимый. Это есть жертва нашей благодарности Богу, нашей евхаристичности за все благодеяния, явленные Им роду человеческому и неявленные, благодеяния нам известные и неизвестные. В словах, " благодарим Господа " , должно быть сосредоточено все напряжение благодарности всего молитвенного собрания. В эту минуту все должны осознать всю свою евхаристичность, т.е. благодарность Богу. Поэтому таким отрицанием этой евхаристичности, т.е. самого смысла Литургии является просьба человека, присутствовавшего на Литургии и слышавшего эти слова, отслужить ему благодарственный молебен, потому что он ему понятнее, ближе и говорит ему больше, чем самая возвышенная благодарственная служба — Евхаристия. Так невыразимо грустно слышать эти просьбы о благодарственном молебне после Литургии, т.е., иными словами, вместо Литургии, которая, следовательно, ничего не говорит душе желающего поблагодарить Бога человека. |
| Сначала все такие места были открытыми. Позднее, на них стали воздвигать храмы. Храмов у финикиян было много. Институт жрецов был очень обширен. Особенный тип религиозных служителей представляли собою кедешим и кедешот. Одни из них жили при храмах, другие свободно ходили по стране. Кедешим, обыкновенно, просили милостыню, кедешот (женщины) торговали собою. Постоянным способом выражения богопочитания, как и везде, у финикиян была жертва. Жертвы делились на несколько типов. Несомненно, первое место занимала жертва всесожжения. Она имела несколько видов. Жертва просительная всегда, вместе с тем, была жертвой всесожжения, жертва благодарственная, могла быть и не быть всесожжением. Была жертва мирная. Были жертвы без крови. Жертвы из птиц, надо полагать, имели характер гадательный. Были жертвы, которые представляли собою, так сказать, самопожертвование: жертвовали волосами, честью, мужскою силою, обрезывались, уродовались. Важные моменты и события жизни заставляли финикиян приносить жертвы по личной инициативе и уплачивать за них по определенной таксе. Факт человеческих жертвоприношений в Финикии несомненен. У египтян, в культе, преобладающее место занимали заботы о посмертной участи усопшего. У народов семитических не видно, чтобы область по ту сторону бытия была предметом больших их забот в этом бытии. Финикияне в этом отношении не представляют исключения. Ничего не известно об их погребальных обрядах, о поминовении ими их умерших. За всем тем, ряд данных позволяет заключать с несомненностью, что они признавали посмертное существование человека, что они представляли его, подобным земному, что сравнительное посмертное благополучие они ставили в связь с тем, как человек провел жизнь, и с тем, как другие позаботились и отнеслись к нему по смерти. Наконец, должно думать, финикияне признавали возможность взаимообщения между живыми и умершими. Найдено много финикийских гробов и найдены надгробные надписи, составленные от лица погребенных и нередко выражающие боязнь, что воры потревожат их гробы. |
| Наконец тот факт, что всесожжение так широко распространено, в Ветхом Завете, что не только каждое утро и вечер оно приносится как постоянная жертва, но и большую часть праздничных жертв, составляют именно всесожжения, объясняется из того, что эта жертва выражает и самым делом показывает религиозное настроение, которое должно было во всякое время одушевлять израильтян, находящихся в завете с Иеговою. Впрочем мнение, 396 «что каждое приношение всякой другой жертвы всегда сопровождалось всесожжением», не имеет никакого основания в законе, так как нигде не предписано, чтобы, например, жертву благодарственную или просительную сопровождало всесожжение; даже то утверждение, что никакое богослужебное действие не происходило без всесожжения справедливо в том только смысле, что огонь ежедневного всесожжения никогда не должен был прекращаться; чрез это таким образом всякая другая жертва некоторым образом входила в него, или каждый особенный богослужебный акт присоединялся к постоянно продолжающемуся жертвенному служению. § 50. Жертвы спасения. Их материал и обряд Жертва спасения (zebach schlamim ( Лев.3:1 ) распадается на три вида: жертву хвалы (zebach hathodah, Лев.7:12, 22:29 или zebach thodah haschlamim, 7:13,15), жертву обета (zebach neder) и вольную жертву, zebach nedabah, Лев.7:16, 22:18,21 ). Для этой жертвы можно было употреблять не имеющий указанного законом порока крупный и мелкий рогатый скот обоего пола ( Лев.3:1,6, 9:4 и пр.), а для вольных жертв – и животных с пороком не соразмерно длинных или коротких членов ( Лев.22:23 ). Голуби нигде не упоминаются как жертва спасения. Операции при перенесении до кропления крови сходны с операциями всесожжения ( Лев.3:2,8,13 ). Из жертвенного животного отделялись жирные внутренности (hachalabim), теже, что и при жертве греха и сожигались на жертвеннике полагаясь поверх всесожжения ( Лев.3:3–5, 9–11, 14–16; 9:18 ). Далее отделялись грудь и правое плечо (schoq); последнее доставалось служащему священнику как его доля, а первая приносилась Иегове через обряд потрясания, (thenuphah), которое состояло в том, что грудная часть полагалась на руки приносящего жертву, а священник, подложив свои руки под руки приносящего, двигал ее взад и вперёд, и потом передавалась священникам, как их часть, которую они могли есть, сваривши или изжаривши на каком-либо чистом месте (а не прямо у святилища) ( Лев.7:30 qq; 10:13 qq). |
| Евхаристия в существе своем есть не только таинство, в котором даруется чадам церкви Христовой спасительная пища, но и жертва Богу Отцу, — хвалебная и благодарственная за явленные Им во Христе Иисусе благодеяния и вместе «умилостивительная, приносимая за всех благочестиво живущих и умерших», — за их спасение и оставление грехов (Посл. вост. патр. чл. 17; Прав. исп. 107). I. Yчehue об евхаристии, как жертве, тесно связано и предполагается учением ο преложении хлеба и вина в то самое тело Богочеловека, которое претерпело на кресте страдания и смерть за грехи людей, и в ту самую кровь Его, которая была Им пролита за нас на Голгофе. Если Спаситель принес Себя на Голгофе в жертву за грехи всего рода человеческого, то, конечно, составляет жертву и Его тело и кровь, приносимые Им же Самим, вечным Первосвященником, в таинстве евхаристии. Поэтому-то отвергающие пресуществление в евхаристии хлеба и вина в тело и кровь Богочеловека не признают и жертвенного значения за евхаристией (протестанты). Евхаристия уже при самом ее установлении была не только трапезой, но и жертвой. Это показывают слова, сказанные при установлении евхаристии ο Своем теле — еже за вы даемо, ломимо, и ο крови — яже за вы проливается, за многи изливаема во оставление грехов. Очевидно, только жертва могла быть приносимой и за апостолов и за многих отсутствующих, равно жертва же (но ни в каком случае не трапеза) могла быть приносимой и «во оставление грехов». Установлена евхаристия непосредственно по совершении И. Христом пасхи ветхозаветной, прообразовавшей пасху новозаветную. Но ветхозаветная пасха была не только радостной трапезой, но и жертвой, ибо пасхальный агнец приносился в жертву Богу: это пасхальная жертва Господу, Который прошел мимо домов Израилевых в Египте, — вот какое объяснение при вкушении агнца должны были давать отцы своим детям относительно крови на перекладине и косяках домов в ночь выхода евреев из Египта (Исх 12, 97; ср. 12, 41; 34, 25 и Втор. 16, 2). Если же заклание пасхального агнца было действительным жертвоприношением Богу, имевшем свою силу, конечно, через прообразовательное свое отношение к Агнцу Божию за грехи мира, то и евхаристическое жертвоприношение, по существу тождественное с крестным жертвоприношением Богочеловека, есть действительная и истинная жертва, каковое значение должна иметь и во все последущие времена, дондеже Он приидет. |
| Евхаристия в существе своем есть не только таинство, в котором даруется чадам церкви Христовой спасительная пища, но и жертва Богу Отцу, – хвалебная и благодарственная за явленные Им во Христе Иисусе благодеяния и вместе «умилостивительная, приносимая за всех благочестиво живущих и умерших», – за их спасение и оставление грехов (Посл. вост. патр. чл. 17; Прав. исп. 107). I. Учение об евхаристии, как жертве, тесно связано и предполагается учением о преложении хлеба и вина в то самое тело Богочеловека, которое претерпело на кресте страдания и смерть за грехи людей, и в ту самую кровь Его, которая была Им пролита за нас на Голгофе. Если Спаситель принес Себя на Голгофе в жертву за грехи всего рода человеческого, то, конечно, составляет жертву и Его тело и кровь, приносимые Им же Самим, вечным Первосвященником, в таинстве евхаристии. Поэтому-то отвергающие пресуществление в евхаристии хлеба и вина в тело и кровь Богочеловека не признают и жертвенного значения за евхаристией (протестанты). Евхаристия уже при самом ее установлении была не только трапезой, но и жертвой. Это показывают слова, сказанные Спасителем при установлении евхаристии о Своем теле – еже за вы даемо, ломимо, и о крови – яже за вы проливается, за многи изливаема во оставление грехов. Очевидно, только жертва могла быть приносимой и за апостолов и за многих отсутствующих, равно жертва же (но ни в каком случае не трапеза) могла быть приносимой и «во оставление грехов». Установлена евхаристия непосредственно по совершении И. Христом пасхи ветхозаветной, прообразовавшей пасху новозаветную. Но ветхозаветная пасха была не только радостной трапезой, но и жертвой, ибо пасхальный агнец приносился в жертву Богу: это пасхальная жертва Господу, Который прошел мимо домов Израилевых в Египте, – вот какое объяснение при вкушении агнца должны были давать отцы своим детям относительно крови на перекладине и косяках домов в ночь выхода евреев из Египта ( Исх.12:97 ; ср. 12, 41; 34, 25 и Втор.16:2 ). Если же заклание пасхального агнца было действительным жертвоприношением Богу, имевшем свою силу, конечно, через прообразовательное свое отношение к Агнцу Божию за грехи мира, то и евхаристическое жертвоприношение, по существу тождественное с крестным жертвоприношением Богочеловека, есть действительная и истинная жертва, каковое значение должна иметь и во все последущие времена, дондеже Он приидет. |
| Роды жертв, упоминаемые у пророков. Судя по тому, что пр. Амос и Осия говорят, хотя иногда в очень сжатых изречениях, о жертвах своих современников, они застают очень развитую технику жертвоприношений. Из жертв ими упоминаются следующие: , , , , , ( Ам.4:4, 5; 5:22 ; Ос.6:7; 8:13 ). Если мы сопоставим эти пророческие указания на жертвы с тем, что о них известно из законодательных книг, то окажется, что в северном царстве известны были и совершались почти все главные узаконенные виды жертв. Если различать ветхозаветные жертвы с точки зрения жертвенного материала, то Амос и Осия знают оба главные вида жертвоприношений: кровавую (sebach) и бескровную (minchah): если распределять их с точки зрения побуждений к их совершению, то мы находим у них указания: 1) на узаконенные – общеобязательные (праздничные – Ам. 5:21–22 , – и ежедневные – Ам. 4:4 ) и 2) – добровольные nedabah ( Ам.4:5 ); наконец, если при делании жертв выходить из цели их приношения, то мы встречаем у пророков главнейшие жертвы, известные в свящ. письменности: жертву всесожжения (’olah) и жертву благодарения (schelamîm – Ам. 5:21 , и отдельно ththodah Ам. 4:5 ). У Амоса 5:22 в одном изречении упомянуты три главные вида жертв: «olah, minchah и schelamîm, причем на первом месте поставлена жертва всесожжения (’olah), как самая важная форма жертвы, а самые жертвы поставлены в том же порядке, в каком сделано это в так наз. P.C., – именно: сначала жертва всесожжения (срв. »olah – Лев. 1 -я гл.), потом хлебное приношение (minchah – Лев. 2 -я гл.), – наконец, благодарственная жертва (schelem – Лев. 3 -я гл.). Это показывает, что во дни пророка известны были не только роды законных жертв, но распорядок их совершения и сравнительное их значение 174 . По P. С. жертва всесожжения совершалась обычно в соединении с жертвою бескровною, жертвою хлеба и вина ( Чис. 15:3–5 ). Точно такую же практику, очевидно, наблюдал в сев. царстве и пророк, когда он упоминает обе эти жертвы одна за другой и именно так, что ставит minchah посредине жертвы всесожжения и жертвы благодарения, и в ближайшей связи с жертвой всесожжения 175 (срв. Лев. 9:17–21 ). |
| Что касается в частности schelem (schelamim), то кроме указания на совершение этой жертвы рядом с ’olah и minchah пророк Амос отмечает и такую подробность, которая указывает, что в церемонии совершения этой жертвы он сам и его современники различали те самые моменты, которые указаны в P. С. при совершении schelamîm, по крайней мере на отделение и сожжение только тучных частей приносимого животного при мирной жертве ( Лев. 3:3–5, 9–11, 14–16; 9:19–20 ) пророк указывает достаточно ясно, когда, очевидно, намеренно сопровождает упоминание о благодарственной жертве пояснением «из тучных тельцов ваших». Второй момент в совершении жертвы мирной – именно отделение части приносимого в жертву спасения (грудь и правое плечо) в долю священников и употребление остального мяса на жертвенные торжества ( Лев. 7:15–18; 22:30 ) – еще яснее отмечает прор. Осия, когда говорит о своих современниках, что они в жертвоприношениях Иегове приносят мясо и едят его " ( Ос.8:13 , срв. Ам. 2:8 : «возлежать при всяком жертвеннике», без сомнения, значит здесь участвовать в священных трапезах). Мирная жертва или жертва спасения по Лев. 7:11–17 разделяется на три рода: a) sebach thodah, благодарственная жертва; б) neder, жертва обета, и в) nedabah, добровольная (или вольная) жертва. Пророк Амос выразительно называет из этих трех родов первую и последнюю жертвы ( Ам.4:5 ); он сообщает о своих современниках, что они приносят благодарственные жертвы и разглашают о добровольных приношениях. Разногласие с законодательными источниками в данном случае у Амоса заключается лишь в той одной подробности, сопровождающей (по закону) благодарственную жертву, которая касается приношения хлеба. В противоположность предписанию закона, современники пророка приносили в благодарственную жертву квасное, между тем, как это квасное не возносилось на алтарь. Как смотреть на это разногласие? Значит ли это, что жертвенная практика касательно хлеба не знала еще узаконений P. С. о квасном хлебе ( Лев. 2:11 )? Для такого допущения (делаемого критикой) в словах пророка данных нельзя найти. |
|
|
