| Конечно, не все имена сохранились в записях, но Господь принял их жертву и знает их. А мы молимся о “плодоносящих и доброделающих”. Многие заботы, связанные с жизнью храма, берут на себя безвозмездно, то есть Христа ради, милосердные прихожане и даже нездешние верующие люди. Кто-то моет полы, кто-то поет, кто-то чинит и шьет облачение. И о них мы молимся. Участие в строительстве и украшении церквей всегда очень ценилось нашими соотечественниками. Глядя на величественные здания и благолепие убранства православных храмов, не лишне будет вспомнить, что свою лепту в это великолепие внесла каждая семья из окрестных селений. Из каких средств ни явилась бы сумма на строительство нового храма или на ремонт ветшающего, но часть ее всегда составляли милосердные приношения прихожан и даже нездешних, незнакомых людей. Сборщики с кружками, собирающие “на храм”, ходили повсюду. У Николая Алексеевича Некрасова есть стихотворение “Влас”, где поэт подробно и удивительно ярко рисует жизнь сборщика милостыни на строительство церкви. Как он Ходит в зимушку студеную, Ходит в летние жары, Вызывая Русь крещеную На посильные дары. И дают, дают прохожие: Так из лепты трудовой Вырастают храмы Божии По лицу земли родной. На храм Христа Спасителя в прошлом веке собирали средства по всей Руси пятьдесят лет. И хотя требуемая сумма никак не могла быть составлена из народных пожертвований (основные средства дала казна), но участвовать в строительстве храма мог каждый, ведь этот храм был задуман как благодарственная жертва, как свеча от всего русского народа. Но храм нужно не только построить или отремонтировать. Для того, чтобы он мог жить, чтобы в нем могла беспрепятственно совершаться служба, кто-то должен заботиться о тепле, о свете, о чистоте, об утвари. Вы приходите в храм, видите сияющие подсвечники, промытые окна, чистые пелены у икон. Кто потрудился над этим? В каждом храме есть свои трудолюбивые и милосердные прихожанки, которые поддерживают чистоту в храме, помогают чинно совершаться богослужению, наблюдают за порядком. |
| Летопись говорит, что Владимир не только сам поставил кумиры Перуна и других богов в Киеве, но подобное же велел сделать и Добрыне в Новгороде. «И пришел Добрыня Ноугороду, постави кумира над рекою Волхвом, и жряху ему людье Ноугородьстии аки богу». При Владимире один раз была принесена человеческая жертва. В 983 г. Владимир пошел на Ятвагов (литовское племя, жившее в южной половине бывш. Гродненской губ.), победил их и взял их землю. Когда он возвратился в Киев и решил принести благодарственные жертвы богам, то старцы и бояре сказали: «бросим жребий на отрока и на девицу, и на кого падет жребий, тех принесем в жертву богам». Жребий отрока пал на сына одного Варяга, который пришел из Константинополя и был христианином. Посланные от народного веча потребовали у Варяга его сына; но тот отвечал на требование укоризнами языческим богам. Тогда пошло к дому все вече, нашедши его запертым, взяло его силой, а боярина с сыном растерзало (имена мучеников, не записанные у летописца, в позднейших проложных сказаниях – Феодор и Иоанн. Церковная память мучеников – 12 июля). Деятельность Владимира в качестве великого князя земли русской укладывается в два периода – языческий (980–988) и христианский (988–1015). Особенность того и другого так характеристичны, что в этом отношении личность его представляет выдающийся случай в истории. Владимир-язычник, и Владимир-христианин резко противополагаются один другому. Владимир, с одной стороны – это тип язычника – богатыря физического, с другой – христианина – богатыря нравственного. В нем нашло для себя истинного выразителя и язычество, но, вместе с тем, ярко вспыхнуло и христианство, озарив своим светом всю землю; в нем, словом, закончилась Русь языческая и пробудилась к жизни Русь христианская. Как между язычеством и христианством ничего нет общего, так и Владимир, крестившись, стал иным человеком, а вместе с ним и земля русская стала иной, христианской страной, потому что обновление Владимира сделалось достоянием и его народа. Личное обращение Владимира в христианство значительно облегчалось примером Игоря, бывшего внутренним христианином, и Ольги – бывшей открытой христианкой. |
| г) Жертва спасения или мира ( Лeb. III, 1 ) – тройная: жертва хвалы или благодарственная ( Лeb. VII, 12 ), жертва обета и, наконец, жертва вольная ( Лeb. VII, 16 ). Для этой жертвы можно было употреблять всякий рогатый скот беспорочный, крупный и мелкий и обоего пола ( Лeb. III:16, IX:4 ). В мирных жертвах голуби нигде не упоминаются. Обрядовые действия над этой жертвой до кропления кровью сходны с действиями жертвы всесожжения ( Лeb. III:2, VIII:13 ). Затем из жертвенного животного отделялись жирные внутренности, те же, что и при жертве за грех, и сожигались на жертвеннике, положенные поверх всесожжения ( Лeb. III:3–5, 9–11, 14–16, IX:18 ). Далее отделялись грудь и правое плечо; последнее оставлялось служащему священнику, а первая приносилась Иегове через обряд потрясения (см. Возношение и потрясение пред Господом ). Остальные части животного отдавались принесшему жертву, и из них устроялся жертвенный пир, в котором могли принимать участие все члены их семейств, по предварительном левитском очищении ( Лeb. VII, 15–18, 22–30 ). Мясо жертвы хвалы или благодарения должно было съедать в самый день жертвоприношения ( Лeb. VII:15–18, XXII:30 ). При жертве же обета и вольной жертве, оставшейся от первого дня, должно было съедать утром следующего дня, а не съеденное в означенные сроки должно было сожигать, но не на жертвеннике ( Лeb. VII, 16–18 ). Под угрозой истребления запрещалось есть мясо мирной жертвы лицам, находящимся в нечистоте или осквернившимся какой-либо нечистотой ( Лeb. VII, 20, 21 ). В мирных жертвах вместе с пресным хлебом и лепешками с елеем можно было приносить в жертву и квасный хлеб ( Лeb. VII, 12, 13 ). д) Жертва бескровная, дар бескровный. Веществом для оных служили хлебные зерна или колосья, мука с елеем и ладаном, хлебные печенья с елеем в разных видах, ладан и вино. Иногда вещества эти присоединялись к другим приношениям и жертвам, а иногда приносились и отдельно. Они частью принадлежали алтарю, а частью священникам и левитам. Ко всем подобным приношениям всегда присоединялась соль, но кислый хлеб и ничто квасное никогда не сожигалось на жертвеннике, а мед вовсе был исключен из числа приношений ( Лeb. II:2, VI:14–16 , Чuc. XXVIII, 5 ). |
| Здесь мы видим всю тайну в целом. Первосвященник — Он же и Жертва. Он приносит Самого Себя теперь, как Он уже принёс Самого Себя в полном повиновении Богу не только как Единородный Сын Божий, но как Сын Божий, ставший Сыном Человеческим, и мы видим, что Он приносит Себя как священное приношение. За них Я посвящаю Себя (Ин 17:19). Это — акт предстательства в самом сильном смысле слова. Я уже не раз говорил, что латинское intercedo ‘предстательствовать’ не значит “заступаться”, оно значит — сделать шаг, который поставит вас в самую сердцевину конфликта между сторонами, и соединить их, если нужно, стать жертвой, которая приведёт к их примирению. Здесь Христос предстательствует за Своих учеников, за весь мир, за Петра, за каждого, кто нуждается в спасении, но это предстательство подтверждено самопожертвованием. Когда Его пригвождали ко Кресту, Его слова были: Прости им, Отче, они не знают, что делают! Он вступил между злом и добром. Он был убит злом — и добро победило. Так что Его Первосвященническая молитва в то же время — и Его Первосвященническое дело. Но её можно также назвать Евхаристической молитвой, потому что в течение вечера Христос не раз возносит хвалу и благодарение — перед лицом страшных событий, перед распятием, но и перед Воскресением и Вознесением на небо. Перед победой, когда впереди как будто нет ничего, кроме видимого поражения, Он возносит благодарственную хвалу Богу. И слово евхаристия, eЩcarism…a, в древности имело много значений. Оно значило и “совершенный дар”, и “благодать”, и “благодарение”. Евхаристическая молитва — дар, когда мы приносим свою душу и тело, посвящаем их, как живую жертву, Богу. Но одновременно это — Божественная благодать, сходящая на эти дары, которые мы приносим, и претворяющая их в жертву благоприятную. И мы приносим благодарение за то и за другое. Это и совершал Господь, когда приносил благодарственную молитву о спасении мира, потому что это спасение мира обнимало всю тайну Его вочеловечения, Его жизни и смерти, и отдачи жизни ради других. |
| Иез.46:12 . А если князь, по усердию своему, захочет принести всесожжение или благодарственную жертву Господу, то должны отворить ему ворота, обращенные к востоку, и он совершит свое всесожжение и свою благодарственную жертву так же, как совершил в субботний день, и после сего он выйдет, и по выходе его ворота запрутся. «По усердию» – не по обету или обязанности; так в Моисеевом законе могла приноситься только мирная жертва. LXX: «исповдание». – «Должны отворить», евр. «и откроет», почему LXX: «и отворит себе»; но, конечно, безличное предложение. – «По выходе его ворота запрутся», чтобы не терялось различие между буднем и праздником. Прерогатива для князя большая. Иез.46:13 . Каждый день приноси Господу во всесожжение однолетнего агнца без порока; каждое утро приноси его. «Приноси» LXX, Пешито и Вульг. «да сотворит», т. е. князь, главный попечитель культа (см. предв. зам. к Иез.45.9–17 ), который обязан был представлять народ и в ежедневной, как праздничной жертве, хотя, конечно, мог не всегда лично присутствовать при ней. – «Каждое утро». Моисеев закон требовал и вечером, но Иезекииль дает новый закон; у него вообще освящается только начало каждого периода времени: полугодия, месяца, недели, дня. LXX: «мана» см. объяснение ст. 5. Иез.46:14 . А хлебного приношения прилагай к нему каждое утро шестую часть ефы и елея третью часть гина, чтобы растворить муку; таково вечное постановление о хлебном приношении Господу, навсегда. Хлебное приношение большее, чем у Моисея: Исх 29.38–42 ; Чис 28.3–8 , но нет вина; см. объяснение Иез.45.23 . Здесь устанавливается размер хлебного приношения на агнца, когда в ст, 5, 7, 11 он предоставляется желанию. – «Каждое утро» – Вульг. cata тапе – странная вставка греческого предлога. – «Растворить» – евр. απ. λεγ. должно быть арамеизм. – «Муку», евр. солет, LXX: «семидл», Вульг. simila – крупчатая мука, требовавшаяся для жертвы и Моисеева зак., в отличие от обыкновенной муки кемах. – «Вечное» – обычное и у Моисея выражение об обрядовых установлениях, иногда заменяемое более точным: «в роды их». |
| - Всё было не так! Господи, потщися, погибаю — мелькнули у меня в голове неведомо откуда всплывшие слова... Милосердная память не сохранила подробностей окончания этого вечера. Кое-как я дождался благодарственной молитвы, выбрался из-за стола, подошёл за благословением на дорогу к утомлённому долгим застольем Владыке и оказался на высоком крыльце епархиального дома, пытаясь понять: показалось мне, что Преосвященный, благословляя меня, мне подмигнул, или это было бесовским наваждением, галлюцинацией на нервной почве? Между прочим замечу, что проект мой, ради которого я оказался в тот вечер за архиерейским столом, почему-то так и не получил продолжения... Но самое удивительное, что на этом дело не кончилось, и ужасная неловкость моего выездного выступления не отбила у меня охоту рассказывать байки из церковной жизни! В недолгих днях после моего возвращения собрались у меня за столом близкие и любимые друзья, священники, в их числе и один приезжий, недавно лишившийся прихода — и потому особо опекаемый нами, как всякий болящий или жертва несправедливости. Беседа за столом шла самая весёлая, непринуждённая; батюшки, все как один — отличные рассказчики, щеголяли поповскими байками и сценками из жизни своих приходов — только успевай запоминать! Но и я, в качестве хозяина, счёл необходимым внести свою лепту в духовное пиршество, усладить гостей отменным анекдотом. - Представляете, как я тут опозорился? - обратился я к собравшимся. - Оказался я, волею случая, за столом одного почтенного и уважаемого архиерея; и, желая поддержать разговор «о церковном», стал рассказывать историю про некоего незадачливого батю... Второй раз за месяц прозвучала славная поэма про клюквенный морс, и вновь была встречена напряжённым молчанием. Более всех напрягся приезжий батюшка. Дождавшись, когда я наконец заткнулся, кое-как добравшись до финала, он с довольно напряжённой усмешкой произнёс: - У вас удивительная способность предлагать эту историю её действующим лицам... Только вот... всё было не так ! |
| Ведь на таких благочестивых людях, как я, которых не пустил ты на путь погибели, которые не родились в семьях язычников, которые не стали мытарями, держится мир. Ведь мы постимся три раза в неделю и даем десятину даже с мяты и руты! Пусть это поможет Царствию твоему прийти побыстрее! Да приидет Царствие Твое, Боже! Да откроется правда! Да погибнут нечестивые от Лица Твоего! Не будет ничего проклятого – ни язычников, ни мытарей, худших, чем язычники, ибо они отпали от народа твоего. Сотвори же так, наконец! Пусть Мессия Твой сотворит это! …Однажды маленький сын убежденного старовера долго смотрел на тысячи тысяч горящих окошек вечерней Москвы, а потом сказал отцу – «Вот сколько людей живет в нашем городе, среди них ведь много хороших, и как жаль, что все они, кроме нас, погибнут!»… А мытарь отдал свою жертву – так положено по Закону, он же знал Закон, он не язычник, он обрезанный израильтянин, сын Авраамов… Или уже не считается сыном Авраамовым… Но жертву ему купить разрешили, как не разрешить? Он бы отдал и больше, если бы знал, что можно снова стать чадом Авраама и чадом Божиим, смыть с себя скверну. Но этого ему никто не обещал. Жертва-жертвой, приноси, хуже не будет, но гарантировать, сам понимаешь, при твоей-то нечистоте тебе место в Царстве никто не может. Праведник-то едва спасается, сам понимаешь. А ты с собаками-язычниками общаешься, работаешь на них, и угнетаешь свой народ, который ждет Правды Божией. Да из-за тебя, из-за таких, как ты, Мессия-то и не приходит – оксверняете только землю, зилотов на вас нет… Впрочем, тс-с-с. Давай вот сюда, плати деньги за жертву, и иди, молись. И он молился – во дворе язычников. Ему не на что было надеяться. Если бы он прошел дальше, во двор женщин, не говоря уже о близком к Святому Святых месту, где возносил свои молитвы со слезами благодатного избранничества фарисей, он «отвечал бы сам за свою смерть», как любой язычник. Так было написано на особой табличке – для сведения тех псов-язычников, которые не понимают, где их место. Фарисей прошел мимо мытаря и включил его в свою благодарственную молитву. Подумать только, как милостив Бог, спасший его, фарисея, от такой жалкой участи! |
| - Всё было не так! Господи, потщися, погибаю - мелькнули у меня в голове неведомо откуда всплывшие слова... Милосердная память не сохранила подробностей окончания этого вечера. Кое-как я дождался благодарственной молитвы, выбрался из-за стола, подошёл за благословением на дорогу к утомлённому долгим застольем Владыке и оказался на высоком крыльце епархиального дома, пытаясь понять: показалось мне, что Преосвященный, благословляя меня, мне подмигнул, или это было бесовским наваждением, галлюцинацией на нервной почве? Между прочим замечу, что проект мой, ради которого я оказался в тот вечер за архиерейским столом, почему-то так и не получил продолжения... Но самое удивительное, что на этом дело не кончилось, и ужасная неловкость моего выездного выступления не отбила у меня охоту рассказывать байки из церковной жизни! В недолгих днях после моего возвращения собрались у меня за столом близкие и любимые друзья, священники, в их числе и один приезжий, недавно лишившийся прихода - и потому особо опекаемый нами, как всякий болящий или жертва несправедливости. Беседа за столом шла самая весёлая, непринуждённая; батюшки, все как один - отличные рассказчики, щеголяли поповскими байками и сценками из жизни своих приходов - только успевай запоминать! Но и я, в качестве хозяина, счёл необходимым внести свою лепту в духовное пиршество, усладить гостей отменным анекдотом. - Представляете, как я тут опозорился? - обратился я к собравшимся. - Оказался я, волею случая, за столом одного почтенного и уважаемого архиерея; и, желая поддержать разговор " о церковном " , стал рассказывать историю про некоего незадачливого батю... Второй раз за месяц прозвучала славная поэма про клюквенный морс, и вновь была встречена напряжённым молчанием. Более всех напрягся приезжий батюшка. Дождавшись, когда я наконец заткнулся, кое-как добравшись до финала, он с довольно напряжённой усмешкой произнёс: - У вас удивительная способность предлагать эту историю её действующим лицам... Только вот... всё было не так! |
| Диаконы принимали (только от верных) приношения (хлеб и вино) или в сакрарий (sacrariurn или πρθεσις), если таковой имелся, или непосредственно перед алтарем (в этом случае приношения вносились в алтарь и полагались на паратрапезе). Записывались имена приносивших, а также и тех, за кого были сделаны приношения. После приготовления необходимого для литургии вещества (3 или 4 хлеба, чаша с вином, растворенным водой) и перенесения его на жертвенник, записанные имена прочитывались протодиаконом или чтецом, а над дарами епископ произносил молитву предложения, возлагая (вместе с сослужащими ему пресвитерами) руки на предлагаемые хлебы. 2. Лобзание мира, то есть взаимное приветствие в знак полного примирения, и, быть может, исповедание грехов (в XIV главе «Дидахи» говорится: «В день Господень, собравшись вместе, преломите хлеб и благодарите, исповедавши прежде грехи свои, дабы чиста была ваша жертва»). 3. Диаконские возглашения относительно Евхаристии. Евхаристический канон. Он состоял из: а) ряда славословий и благодарений (без серафимской песни), б) воспоминания искупительных страданий Господа Иисуса Христа и их спасительных плодов, в) воспоминания Тайной Вечери (оканчивающегося словами установления), г) эпиклезиса особой формы («восходящий» эпиклезис), д) ходатайственных молений и е) заключительного славословия. 5. Причащение и благодарственные молитвы. К числу характерных особенностей рассматриваемой литургии следует отнести: а) отсутствие в ее составе гомилетической части, β) совершение таинства Евхаристии над несколькими хлебами, γ) приобщение всех присутствующих (как клириков, так и мирян) отдельно Св. Телом, даваемым в руки, и Св. Кровью из чаши, δ) особая форма эпиклезиса. 3. Значение «Завещания» в решении спорного вопроса о наличии или отсутствии у литургии I и II века собственной гомилетической части Как известно, в I веке Евхаристия совершалась вечером и служила завершением агапы. Плиний, описав в своем письме к Траяну (между 111 и 113 годами) утренние, так называемые «предрассветные» богослужебные собрания христиан, говорит: «...Затем они расходятся, а потом (то есть, вечером. – Л. В.) снова собираются для принятия пищи, впрочем обыкновенной и невинной». Далее он замечает, что эти вечерние собрания были оставлены вифинскими христианами после императорского указа о тайных обществах (изданного в начале царствования Траяна. – Л. В.). |
| Пс.39:6 Многа сотворил еси Ты, Господи Боже мой, чудеса Твоя, и помышлением Твоим несть кто уподобится Тебе: возвестих и глаголах: умножишася паче числа. В доказательство того, что возлагающие надежду свою на Бога благоразумно поступают, и вместе с тем желая прославить Господа, пророк указывает в этом стихе на бесчисленные чудеса милости Божией, которой так часто пользовался вообще народ еврейский. Восторженно удивляясь премудрости Божией, явленной и в творении мира, в особенности же в промышлении о нем и в устроении дела спасения рода человеческого, где во всем усматриваются чудеса Божии, он восклицает: многая сотворил Ты, Господи Боже мой, чудеса Твои, которые превосходят всякое понятие человеческое, и нет никого, кто бы мог не только сравниться с Тобою, но и подражать делам Твоим: и помышлениям Твоим и Тебе никто не уподобится (пер. с греч.). Я говорил, проповедовал о делах Твоих, но они бесчисленны: невозможно все их исчислить, они умножились без числа. Пс.39:7 Жертвы и приношения не восхотел еси, тело же свершил ми еси: всесожжений и о гресе не взыскал еси. Ветхозаветное богослужение состояло из различных жертвоприношений, из которых одни были благодарственные за полученные от Бога милости и благодеяния, а другие умилостивительные – для очищения от грехов. О сих жертвах и приношениях и говорит в этом стихе псалмопевец. Воздав благодарность Богу за свое спасение и выразив хвалу Ему за Его бесчисленные чудеса (ст. 6), он высказывает, что сознает долг свой и имеет желание возблагодарить Господа жертвоприношением. Но так как он находится в бегстве по случаю гонения и не может поэтому принести установленную жертву при скинии, то, поставляя эту невозможность в зависимость от воли Божией, премудро определившей ему и самое гонение и бегство от него, он решается сказать, что Бог не хочет от него в этом случае жертвы, а желает только того, что он может принести Ему в своем удалении от богослужебного места, именно – послушания, смиренного подчинения Его воле. Выражение: тело же свершил ми еси – в переводе с еврейского читается так: Ты открыл мне уши, т.е. «Ты отверз мой духовный слух, дал мне способность слушать, внимать Твоим заповедям и исполнять их». Значит, в обоих выражениях смысл один и тот же: Бог совершает, или, что то же – дает тело для того, чтобы человек приносил его со всеми силами своими в жертву Богу ( Рим.12:1 ), чтобы посредством самоотвержения, телесных страданий закалал его в жертву Богу. И Давид точным исполнением воли Божией, терпеливым перенесением страданий мог и в бегстве приносить Богу жертву. Всесожжением называлась жертва Богу за грехи, которая вся сжигалась, без остатка, и Давид говорит здесь, что такой жертвы Бог от него не потребовал: всесожжений и о гресе не взыскал еси. |
|
|
