| I нет возможности. Но тем не менее нельзя не признать из того, что мы уже знаем о размерах крестьянского наделения в эту эпоху, что наделы крестьянские не обеспечивали крестьянского хозяйства. B отношении земельного обеспечения крестьяне находились в весьма невыгодных условиях, в виду отсутствия каких-либо законно урегулированных гарантий. Недостаточное земельное обеспечение, тяжесть оброчных, барщинных повинностей, грубое и жестокое обращение, недостаточная законная защита интересов крестьянской массы создавали, вместе взятые, сгущенную атмосферу бесправия и безысходности положения, и на этом фоне каждая мелочь при известных благоприятных условиях обращалась в нечто очень сложное и большое. В этой атмосфере крепостного права и мыслимы были явления в роде следующего, о котором кажется не сообщалось еще в литературе. B некоторых у. Минской губ. в 1817 г. крестьяне очутились в таком положении, что питались «листьями и травой» и «умирали с голоду целыми семействами». Адъютант главного штаба первой ар- —473— мии, проезжая через м. Петриков, Мозырского у., владения Ходкевича, слышал от крестьян, что многие из них «не видали хлеба по две недели, земли пустуют, а крестьяне занимаются «приготовлением лучины и перегоном из оной смолы для помещика»; жены и маленькие дети остаются без пропитания; крестьяне, которые в состоянии работать получают в неделю 2–3 гарнца жита; «утоляют свой голод липовым листом и березовой корой», на пространстве 26 миль от г. Мозыря крестьяне страдают от «угнетения и голода». В м. Липине, во владении Чапского «пустые дома крестьян, умерших от голода, бледные и иссохшие лица еще живущих наполняют душу ужасом», к тому еще крестьян обременяли выгонкой смолы для господина, крестьяне около 3-х месяцев были лишены хлеба; даже запретили им собирать кору с берез, которая составляла пищу для маленьких детей. В м. Липине вымерло 3 семейства от голода. Эконом имения Чапского принуждал крестьян брать соль «излишне против потребного для домашнего расхода количества и платить за оную вдвое дороже» против рыночной цены. Крестьяне дошли до такой степени обеднения, что «не имеют чем даже защитить голову от зноя солнечных лучей». Бесправное, угнетенное крестьянство нередко выходило из состояния покорного, пассивного. Постоянным способом выражения протеста служили побеги крепостных, нередко самоубийства 719 насилия над помещиками в разных видах, вплоть до умерщвления особенно ненавистных. В предшествующем изложении лишь в общих чертах коснулись мы положения крестьянского населения, не останавливаясь подробно на затрагиваемых вопросах. Общие указания, сделанные нами, достаточны для нашей цели. В общих чертах известны те условия крестьянской правовой и экономической жизни, на почве которых развертывались крестьянские волнения в царствовании Александра I. |
| лизирует еврейские выражения, соответствующие понятиям: колено, племя, семейство. Установив дифференциально эти термины, автор сосредоточивает свое внимание на понятии “байт” – дом, в смысле семейства, изучает состав семейства в Библейской древности и основание семейного быта – солидарность семьи в нравственном и материальном отношении. Во второй главе г. Сомов собирает определения и факты, иллюстрирующие древне-еврейский брак и правовое взаимоотношение супругов, причём много говорит о выдвигаемой в последнее время теории первобытного матриархата, о предполагаемых Библейских матриархах и вообще о положении женщины в древне-еврейской семье, разбирает виды брака (моногамия, полигамия, эндогамия, экзогамия), указывает предполагаемые в Библейском законодательстве препятствия к браку, отмечает и отчасти описывает способы заключения брака и в конце упоминает о левиратном браке. В третьей главе г. Сомов говорит о взаимоотношении членов семьи (подотделы: отец, мать, дети, воспитание детей, сюда же отнесен вопрос о разводе и наследовании). Сочинение имеет заключительную часть, где автор пытается резюмировать данные своего исследования и рассмотреть их под углом веры в моральное совершенствование человечества, особенно народа Божия под водительством благодати. Таков план и общий конспект работы г. Сомова: по полноте исследования предмета, подлежавшего изучению, работа г. Сомова – выдающийся кандидатский труд; он с любовью останавливается на деталях Библейских повествований и с тщательностью приводит законы Пятокнижия, освещающие эти повествования. Правда, автору можно сделать упрек, что он более уделяет внимания библейско-археологическому материалу, чем собственно текстуально-критическому изучению законов Пятокниж1я, однако этот сдвиг его работы был отчасти обусловлен указаниями рецензента, привлекавшего внимание писавшего к наиболее спорному и наименее исследованному в западной науке. Г. Сомов прекрасно владеет новыми и древними языками (особенно французским), а потому он мог ознакомиться с западной Библейско-археологической литературой по затронутому вопросу. Немалую услугу автору оказала монография Levy, |
| Вот этот отзыв. «При указе Св. Синода, от 16 сего мая (1854 г.) за 26, препровождены ко мне переложения на ноты церковной песни “Взбранной воеводе” и десяти духовных песнопений из постной триоди, с рукописным предисловием, и предписано представить мое заключение: 1) о достоинстве оных и 2) в особенности о том, можно ли и в какой мере допустить новый род нотных сочинений для домашнего употребления вне церкви и богослужения, коих текст заимствуется из молитв, входящих в церковное богослужение, а напев предлагается отличный от установленного церковью. I. Дабы получить достаточное понятие о сих новых нотных сочинениях, большая часть оных были списаны раздельно по голосам, и слушано исполнение оных частью в Москве кафедральными певчими, частью в Лавре здешними певчими, при чем мое суждение поверил я суждениями некоторых приглашенных лиц духовного звания, разумеющих дело. Нотное положение кондака “Взбранной воеводе” имеет достоинство, но не церковное. Внезапные в ходе напева то ускорения, то возвышения и усиления звуков производят такое впечатление, как бы хотели удивить слушателя искусством, а не сообщить ему чувство, свойственное церковному песнопению. Нотное положение тропаря “пречистому образу” еще менее производит свойственного церковному пению впечатление, нежели предыдущее песнопение. В напеве стихиры “постящеся. братие, телесне» не достает умиления, свойственного особенно великопостному песнопению. Когда мы, после нового напева, велели пропеть сию стихиру обыкновенным церковным напевом; нам удиви- —625— тельно показалось, для чего напев правильный, удобный к исполнению, соответственный тексту и времени, хотят заменить произвольно игрой звуков, в которой может быть найдут пищу знатоки искусства, но которое не дает пищи благочестивому чувству. Вообще, в рассматриваемых нотных сочинениях нет правильных, удобоисполнимых и церковному песнопению приличных напевов. II. Рассмотрение первого вопроса пролагает путь рассмотрению второго. Кто расположен ввести в домашнее употребление некоторые из песнопений, входящих в состав церковного богослужения, каковы суть: тропари, кондаки, стихиры, догматики, тот не имеет нужды составлять и изучать новые напевы оных, когда есть церковные напевы, приличные предметам, удобные к исполнению, способные питать благочестивое чувство. |
| Посему требуемое от меня Св. Синодом заключение есть следующее: 1. относительно тех частей рассматриваемого нотного переложения, которые еще не напечатаны, просить руководствующего сими переложениями, чтобы оные были пересмотрены и были составлены: во-первых, по возможности, точно сходно с древним напевом, который, как замечено в указе Св. Синода, характером спокойной важности и умиления приятен благоговейному слуху, привычен православному народу, и единоверцам и раскольникам не дает повода к пререканию; во-вторых, по возможности, просто, потому что исполнять оный должны будут частью хоры не довольно современные, а большей частью клирики: и потому переложение, сделанное с тонким искусством и превосходное в исполнении совершенным придворным хором, тем более будет обезображиваемо певцами несовершенными и по голосам, и по изучению пения. 2. Те части нотного переложения, которые уже напечатаны, допустить к употреблению в архиерейских и семинарских хорах с тем, чтобы по оному исполнены были стихи, положенные более сходно с древним пением, а в исполнении прочих дозволено было приближаться к древнему, не стесняясь напечатанным переложением» 884 . – Когда это мнение через Св. Синод дошло до Львова, последний, конечно, не преминул обидеться: он потребовал через Св. Синод объяснения от Московского Владыки, что значат крестики, поставленные в книге, бывшей на рассмотрении московского нотного комитета, действия которого подвергнуты были сомнению в благонамеренности. В то же время отношением, от 23 января 1850 года за 19, генерал-майор Львов настоятельно требовал и от самого митрополита Филарета уведомления относительно замечаний о крестах, поставлен- —615— ных в нотной книге без всякого объяснения бывшим комитетом, при чем приписывал, что ему невозможно не представить объяснений на замечания, сделанные комитетом в книге, находящейся у Его Императорского Величества: что он, перелагатель, обязан ответственностью за каждую ноту; что книга краткого изложения писана по Высочайшей Его Императорского Величества воле лицом, имеющим счастье пользоваться некоторым доверием Государя Императора; что на всех угодить невозможно: что он, перелагатель, обязан доказать, что в точности исполняет возложенное на него поручение, то есть сохраняет церковный напев 885 . |
| 694 И. Игнатович – Волнения помещичьих крестьян от 1854–1863 гг., Минувшие годы, 1908 г., 5–6, 7, 9, 10, 11. Ясинский – К истории крестьянских движений в России. 695 1. Малороссия, Новохоц. у., сл. Воскресеновка, п-ков Слюсаревых и Поповых, 1810 г.; 2. Вологодск. губ., п-ка Яковлева, 1812 г.; 3. Пермск. губ., заводоск. крестьяне, 1812 г.; 4. Новгородск., Кириловск. у., п-ка Лескова, 1813 г.; Малороссия, Льговск. у., сл. Консля и Зогряцк., п-цы Анненковой, 1813 г.; Оренбургск, Беторецк. завод Пашкова, 1813 г.; (3 случая): 5. Пензенск., Инсарова окр., д Гекашев-Помян, г. л. Обрезкова, 1814 г.; Смоленск., гр. Каменский, 1814 г.; (2 случая); 6. Полтавск., с Жуково, Стасовец, Кирьякова, 1815 г.; Тверская, Камышинск. окр, п-ков Вишневских, 1815 г.; Рязанск., Скопинск. Коннозаводск. волости, с. Чернав, 1815 г.– Тамбовск., п-ка Иванова, 1S15 г.; Оренбургск., Бузулукск. у., д. Самодуровка, Нагадкиной, 1815 г.; Пензенск, Краснослободск. у., с. Ефаево, Удельные кр., 1815 г.; Тамбовск., Моршанск. у., Муравьевой-Апостол, 1815 г.; Тамбовск., Засепкой, 1815 г.; Курск., Льговск. окр. Денисьева, 1815 г.; Пензенск.. Мокшанск. окр., с. Купли, Мясоедовой, 1815 г.; Вятск., завод Яковлева, 1815 г.; Костромск., Костромск. у., Нерехтск. у., с. Никольское и Чернозаводское, гр. А. Головкина, 1815 г.; Смоленск.. Липецк, удельного Прик., 1815 г.; Смоленск., д. Медведок. удельн. вед., 1815 г.; Ярославск., Угличская вотчина, Демидовских Вышних Наук Училища, 1815 г. (15 случаев): 7. Новгородск. губ., Новгор. у., Бурегск. Удельного Приказа, 1816 г.; Слободск. укр., Ахтырск. у., д. Брянцовка, Логачева и Плачковского, 1816 г.; Воронежск., Сенявина, 1816 г.; Орловск., с. Красная Рыбница, Шуманских, 1816 г.; Курск., разн. п-ков, 1816 г.; Тамбовск., гр. Воронцова, 1816 г.; Орловск.. Экономич. кр-не разн. деревен, 1816 г., (7 случаев). 8. Рязанск., Касимовск. у., Дурасова, 1817 г.; Минск., Давыдгородок., Л. Радзивилла, 1817 г.; Псковск. губ. и у. казен. кр-не. 1817 г.; Оренбургск., Бузулукск. у., Дертавина, 1817 г.; Псковск., Опочецк. |
| После этого в Ассирии только подбирали остатки этих богатых открытий до 1903 года, когда раскопка в Калаат-Сергата (Qaláat-Sergât) (=Ассур на правом берегу Тигра, к югу от Ниневии) позволили, почти полностью, представить список древних патези (князей-жрецов) и царей Ассура. Этими раскопками мы обязаны немцам так же, как и раскопками в Сенджирли (Sendjirli). (К северу от Сирии и к северо-востоку от Александретты), где была найдена в 1891 году замечательная стела Ассаргаддона с фигурами и с клинообразной надписью. Раскопки в Вавилонии. Первые исследования в Вавилонии (1849–1 855, Лофтюс, Лойярд, Опперт) были поверхностны и мало продуктивны. Однако, Тайлор разыскал храм Сина в развалинах Мукайяра (Muqaygar или Mugheir – библейский Ур). Период важных открытий начинается раскопками де-Сарзека в Телло (Tello=Sirpourla=Lagas) 1877–1900, предпринятыми снова в 1903 году и продолжаемыми до нынешнего времени под руководством капитана Кроса. Здесь были открыты драгоценные памятники древних царей Лагаша (Lagas) (за III и IV тысячи лет до Иисуса Христа). Отсюда происходит стела Коршунов, великолепная серебряная ваза Ентемена, статуи и цилиндры Гудеа (цилиндр А и цилиндр В – в общем окружностью в 1500 линий). Результаты были опубликованы в сотрудничестве с ученым археологом Леоном Хеузей: надписи были изданы и истолкованы преимущественно Амиодом и Тюро-Дангином. Рассам распространил свои исследования до Вавилона и до Ель-Барса (El-Birs=Borsippa): ему удалось начать рас- —596— копки Абу-Габба (d’ Abi-Habba), древней Сиппары (Sippara) и открыть там храм Шамаша (Samas). Двадцать лет тому назад была организована Пенсильванским университетом экспедиция для исследования развалин Нуффара (Nuffar или Niffer=Nippour). Город был методически изучен до основания, до эпохи, предшествовавшей древнему Саргону; там был открыт храм Бела со множеством различных документов. Гильпрехт, ученый ассириолог, один из начальников экспедиции, считает, что в этом месте было найдено и исследовано им более 50 000 плиток. |
| Одно разве лишь можно поставить автору в вину, когда речь идет о формально-литературной обработке сочинения, – неисправность греческих цитат (автор, например, с непостижимым упорством игнорирует ударения над греческими словами) и иногда, – редко впрочем, – неточность перевода с немецкого (например, на стр. 376 термин Systemkräfte автор переводит: “системы сил”, тогда как следовало перевести: “системные силы”, то есть силы организующие). Для получения степени кандидата богословия сочинение о. Струминского более, чем удовлетворительно». б) Ординарного профессора С.С. Глаголева: «О. Струминский в своем исследовании (445 стр., первых двух страниц не существует) устанавливает невозможность объяснить явления жизни при помощи одних физико-химических факторов и необходимость познания особого нематериального начала, производящего органическую жизнь. Он характеризует жизнь признаком телеологичности и делает отсюда сам и отчасти подсказывает ряд религиозно-апологетических доводов. В своем сочинении он дает историю вопроса и знакомит с современной литературой о нем, главным образом – русской и отчасти немецкой. В работе о. Струминского подкупают интерес и любовь, проявляемые им к его теме. Вопрос, видно, захватил его, он не мог быть широко подготовлен к критическому обсуждению его с естественно-научной стороны, но тем более должно быть поставлено ему в заслугу, что —355— он не растерялся, не разбросался среди бесчисленного множества разных книг и статей, он ознакомился с существенно нужным, систематизировал и суммировал изученное и дал довольно хорошо обоснованные выводы, которые апологет может только приветствовать. Но недостаток подготовки и недостаток времени для ее восполнения, разумеется, не могли не сказаться на его труде. О. Струминский недостаточно освоился с естественнонаучной терминологией и естественнонаучными фактами. Если бы он пожелал напечатать свое сочинение, то ему предварительно нужно было бы еще прокорректировать свой текст. Я укажу некоторые места в его сочинении, нуждающиеся в поправках. |
| —501— нам, как заговорила валаамова ослица, как Илия обрел Бога в тишине, как Христос ходил по морю, и как Он воскресил четверодневного Лазаря. Но современная наука, не знающая ни того, что есть, ни того, что может быть, устами своих представителей, которые может быть наиболее самонадеянны, потому что наименее даровиты, говорит нам: ничего этого не может быть. И спор переходит в область принципов – возможно или невозможно, а прямое исследование, то есть действительно научное решение вопроса оказывается невозможным. Всякий искренно и твердо верующий должен смотреть на науку с надеждой и упованиями: наука по идее должна заменить веру видением, сделать видимым невидимое. Если современная наука показала нам невидимые инфракрасные и ультрафиолетовые лучи солнечного спектра, если она открыла катодные лучи и электроны, если она исследует мир микроорганизмов, то это – только решение бесконечно малой части всей той задачи, которая предлежит ей: все невидимое сделать видимым. Но наука никогда не выполнит этой задачи. Вера на земле не превратится в знание. Поэтому вера всегда будет заключать в себе элемент свободы и поэтому она всегда будет являться добродетелью. Вероучение всегда будет приниматься не одним разумом, но и волей. Для того чтобы стать верующим, нужно решиться поверить. Я не говорю, что достаточно одного решения, его далеко не достаточно. В конце концов заверение в истинности веры подается свыше, но его не будет дано, если раньше ищущий веры актом свободного самоопределения не решит, что он должен поверить. Итак, где вера, там и свобода. Но у нас дело представляют иначе. У нас полагают, что вера стесняет свободу исследования и что, наоборот, наука требует свободы, и что наука должна быть свободной. По моему мнению, выражение «свободная наука» имеет такую же логическую ценность, как и выражение «круглый четырехугольник». Обратимся к бесспорнейшей из наук – к математике. Нам дан прямоугольный треугольник, величины катетов которого равны трем и четырем, требуется определить гипотезу. Исходя из пифагоровой теоремы, мы говорим, |
| —498— анства оказывается гораздо меньше самоуверенности. Первые далеко не так решительно настаивают на том, что они знают тайны вселенной; вторые менее решительно претендуют на то, что они правильно понимают тайны откровения. Протекшие столетия всех в некоторой мере научили скромности. Я не нахожу эту скромность ложной, напротив, склонен находить, что она еще недостаточна, пора бы, по крайней мере, ученым возвыситься до сократовской мудрости, заключавшейся в том, что Сократ знал о себе, что он ничего не знал, а другие этого о себе не знали. Моя речь о взаимоотношении христианства и науки в настоящее время имеет своей целью показать, что наука пока не располагает ресурсами для того, чтобы отвергнуть христианство, как устаревшее миросозерцание. Наука не может трактовать христианство так высокомерно, как некогда трактовал его Плиний: суеверие грубое и безмерное. Не может пока. Ну а потом? Не может ли завтра найтись факт, который заставит христиан разбить свои скрижали? Некоторые апологеты пытаются показывать и доказывать, что и в будущем наука не может поколебать истин христианства. Я думаю, что в этом уверен всякий верующий. Но представить доказательство того, что наука никогда не отроет фактов, стоящих в противоречии с нашим миросозерцанием, немыслимо. Теория, утверждающая, что религия и наука только по недоразумению сталкивались между собой в прошедшем, и что они не должны будут сталкиваться в будущем, эта теория сама возникла только по недоразумению. Она исходит из того, что области веры и знания различны, что эти территории можно разграничить, и за этой теорией лежит уже долгое прошлое, в котором производились с различным успехом попытки разграничения религиозной и научной сфер. Но хотя бесспорно, что некоторые из этих попыток имели некоторый успех, в конце концов они безнадежны. Дело в том, что религия обнимает собой все, наука должна исследовать все. Если есть Бог, то все от Него исходит, как от своей причины. Ведь, даже и зло – не будем страшиться слов – в конце концов имеет свою причину в Боге. Причина зла лежит в свободной воле конечных тварей, а причина |
| —490— изму. С точки зрения этих принципов и этой схемы трактуется и религиозная история евреев. А так как Библия не дает для таких взглядов действительных оснований, то стали находить основания мнимые: упоминание в Библии о дубе по гипотезе наших историков служить доказательством, что у евреев почитались священные деревья, упоминание о гробе доказывает существование культа предков. Усвоение людям имен животных (Лия – львица, Рахиль – овца) указывает на факт тотемизма. Такова логика рационалистического построения истории. Настаивая на тождестве религиозной истории евреев и других народов, ученые этого направления однако упускают из виду очень важный факт, что ни один народ сам не пришел к монотеистическим верованиям. Монотеизм дан человечеству евреями. Откуда же он возник у этих скромных семитов? Где историческая аналогия для объяснения этого факта? Если не Единый Бог создал евреев, то как евреи сумели создать этого Единого Бога? На этот вопрос новая наука не дает ответа, но что история евреев не заключала в себе ничего чудесного и поразительного, это доказывается необыкновенно легко и просто. В Библии мы встречаемся с пророчествами. Рационалистическая критика не допускает их существования. Поэтому раз в Библии встречается пророчество, то по теории критиков оно должно быть или написано после события, или под ним должно разуметь не то последующее событие, к которому его относили. Пророчество Исаии о Кире ( Ис.45 ) должно быть написано во времена Кира (VI в. до P. X.), отсюда вывод критики, что оно написано не Исаией (VIII в. до P. X.), а неизвестным современником Кира. Пророчество Исаии о Христе ( Ис.52:13–43 ) написано несомненно до Христа; отсюда вывод, что оно, значит, имеет в виду не Христа, ибо пророчеств не может быть, и вот, составляется толкование, что отрок Иеговы, эбед Иеговы, вовсе не отрок, не лицо, а лучшая часть еврейского народа, спасающая вес народ. Такие или более правдоподобные выводы у неверующих исследователей должны получаться неизбежно, как неизбежно алхимики старого времени, искавшие золота, находили |
|
|
