| Вавилонская башня. – По этому предмету до сих пор еще ничего не найдено в клинообразных надписях. Вавилонское повествование, параллельное библейскому, дошло до нас в текстах поздней эпохи и из мало достоверного источника. Древние путешественники, посещавшие долины Вавилонии, при виде развалин, наиболее внушительных по своей массивности, естественно думали о Вавилонской башне. Ельдред в 1583 году отожествлял ее с развалинами Акваркуфа в пятнадцати километрах к востоку от Багдада. Сэр Роберт Кер Портер в 1817–1820 г. был уверена, в том, что он нашел остатки ее в гигантских частях стен Бирс Немврода в Борсиппе; следы сильного пожара, разрушившего здание, казались ему проявлением божественного мщения. Опперт и Сейс были того же мнения (cf. Vigouroux, La Bible et les découvertes modernes, 6-е et dermerè éd., Paris, 1896, t. I, p. 370–401). – Ho 1. Борсиппа находится в двенадцати километрах к юго-востоку от Вавилона (Babel): – и в особенности 2. кирпичи, обращен- —767— ные огнем в стекло, носят имя Навуходоносора. В одной надписи Навуходоносор хвалится тем, что он приказал исправить и окончить этот памятник, оставленный неоконченным одним из его предшественников. Важная часть текста была переведена также Оппертом около пятидесяти лет тому назад: «Мы видим в этом здании нечто другое. Храм семи светочей земли, к которому относится самое древнейшее воспоминание Борсиппы, был построен древним царем (насчитывают с тех пор сорок две человеческие жизни), но он не закончил постройки. Люди покинули его со дней потопа, беспорядочно произнося свои слова. Землетрясение и гром разрушили сырые кирпичи»... (цитир. Вигуру, I. с. р. 381–382). Здесь много ошибок произношения и толкования. В коллекции Шрадера Keilinschriftliche Bibliothek, Berlin III, 2 (1890), p. 53. это место точно передано: «Тогда Эуриминанки (собственное название башни), башня этажами в Борсиппе, построенная древним царем и возведенная до высоты 42-х локтей, но не оконченная, превратилась в развалины уже много лет: водосток находился в плохом состоянии: дожди и ливни размягчили стены; кирпичи обшивки потрескались»... |
| Не без умысла, разумеется, изображаются последние на сосудах соединяющими свои руки над алтарем, а надпись: vivatis in Deo – «живите в Боге» не случайно окружает их изображение. Всеми этими деталями христианский художник хотел сказать, что брачный союз и супружеская жизнь должны быть о Господе. У христиан были свои особенные представления о загробной жизни: они естественно находили себе выражение в могильных надписях и тех предметах и украшениях, которыми обставлялись и убирались места погребения. Под влиянием этих представлений корабль, якорь, пальма, голубь, оливковая ветвь становились уже наглядным выражением известного отношения христиан к своим покойникам, образным представлением о загробной жизни, получали таким образом особый внутренний смысл, который выдвигал их далеко за пределы простой декорации и придавал им значение символическое. При проводах, погребении и поминовении почивших у христиан пелись псалмы, читались молитвы и священные книги, говорились поучения, совершалась евхаристия, справлялись поминальные обеды в форме агап, раздавалась милостыня, словом, соблюдались особые погребальные обряды. Естественно, что предметы, употреблявшиеся при исполнении последних, должны были соответствовать им по своему виду и украшениям. Раз в усыпальницы к своим могилам собирались христиане справлять свои праздники и обряды, они неизбежно привносили свою особую окраску в этот интимный мир, в свои священные подземелья, и так или иначе перерабатывали и украшали те предметы, которые были назначены для аналогических отправлений в быту языческом. И вот причина, почему рядом с общеизвестными классическими сюжетами на гробничных плитах, на разных утварях и вообще предметах катакомбного инвентаря мы встречаем значительнейшее число изображений библейски-исторического характера. Если от этих мелких изделий перейти к стенной живописи катакомб, то нельзя будет не заметить, что в ней христианский характер выражается еще яснее: здесь являются уже известные сочетания библейских сюжетов, сложившиеся, так сказать, в известные группы и подобранные с определенною мыслию для выражения христианских понятий о смерти и воскресении. |
| «По указу Его Императорского Величества, Святейший Правительствующий Синод слушали: предложение Г. Обер-Прокурора Святейшего Синода, от 25 Июля сего года 7374, о том, 1) что согласно определению Святейшего Синода, от 1–6 Июля сего года за 4974, он, Г. Обер-Прокурор, имел счастие всеподданнейше испрашивать Высочайшее Его Императорского Величества соизволение на принятие в Московскую духовную академию, с особого каждый раз разрешения Святейшего Синода, в изъятие из § 142 академического устава, лиц белого духовенства, имеющих жен, если они удовлетворяют тре- —415— бованиям §§ 141 и 144 означенного устава, и 2) что Его Императорскому Величеству на всеподданнейшем докладе его, Г. Обер-Прокурора, по сему вопросу благоугодно было, в 18-й день Июля, Собственноручно начертать: „Согласен“. Приказали: Об изъясненном Высочайшем Его Императорского Величества соизволении уведомить Ваше Преосвященство указом». ж) Сданный Его Высокопреосвященством с надписью: «1911 г. Авг. 11. В Совет Московской Духовной Академии» – указ на имя Его Высокопреосвященства из Святейшего Синода от 9 августа за 10593: «По указу Его Императорского Величества, Святейший Правительствующий Синод слушали; предложенный Г. Обер-Прокурором Святейшего Синода, от 13 Июля сего года за 1869, журнал Учебного Комитета, 311, о выработанных Советами духовных академий правилах зачисления в студенты академий лиц, подвергавшихся поверочным испытаниям при академиях. Приказали: Рассмотрев настоящий журнал, Святейший Синод, согласно заключению Учебного Комитета, определяет: в разъяснение § 144 Уст. дух. акад., по которому из числа подвергавшихся поверочным испытаниям могут быть приняты в академию только те, кто выдержал оные успешно, установить следующие правила: 1., в академию принимаются получившие по всем устным испытаниям и сочинениям не менее трех; 2., могут быть, по усмотрению Совета Академии, зачисляемы в студенты академии получившие неудовлетворительный балл не ниже 2 по одному из предметов устного испытания, если они имеют балл по каждому сочинению не менее з и средний балл по всем устным ответам и сочинениям не менее 3¾ и 3., получившие на приемных испытаниях две двойки или одну единицу не могут быть принимаемы в академию; о чем уведомить Ваше Преосвященство указом». |
| Заседатель Уголовной палаты Надв. Сов. Насонов на месте действия неповинующихся крестьян нашел большие злоупотребления. Казачков, как управляющий имением, брал оброку деньгами с тягла до 35 р., кроме того брал повинности коровами, овцами, хлебом, овсом, коровьим маслом, салом, гусиным пухом, холстом и плодами, «а если кто и оного не имел чего, тех через наказания заставлял покупать». Продавал людей на вывод дворами и семьями, «отлучал детей от отцов и матерей», у одного крестьянина Рехусова из «четырех малолетних не оставил ни единого», у престарелой женщины, «продав сына с детьми, лишил ее всякого призрения и пропитания», выбрав из крестьян «лучших» 20 м. п. и 6 ж. п., пытался отправить их в Смоленскую губернию; с некоторых зажиточных крестьян брал 200–250 р. за дочерей, выдавая отпускные «несообразные с законными правилами», но тем не менее некоторых из тех девок вывез в Смоленскую губ. Проданных и вывезенных в разные губ. оказалось 34 двора, 4 малолетних, 9 взрослых мужчин и 14 девок. Казачковым была организована систематическая торговля людьми. Даже, во время производства следствия приехали для покупки людей быв. Таганрогский прокурор Губенков, помещик Абаза, быв. Старо-Кольский городничий Алтуфьев, Екатеринославский помещик Вуич, поверенные Орловского п-ка Выцкого, и Курского – Зайкина. Казачков, оказалось, происходил не из дворян, а из купцов. До окончательного решения дела по постановлению Воронежского губ. Правления назначили опеку. Неповинующихся крестьян оказалось 135 чел. В худших условиях оказались крестьяне пом-цы Наумовой, в Симбирской губернии, Ставропольск. округи. Волнение крестьян было вызвано многими серьезными обстоятельствами. Крестьяне жаловались на «нестерпимые жестокости» управляющего: явившиеся жаловаться более ста человек, представили губернатору двух человек «в цепях заклепанных, с тяжелыми деревянными стульями». одному из них была надета на шею железная клеть в 18 фунтов. Комиссия из Ставропольского уездного предводителя Бабкина, советника Уголовной Палаты обнаружила следующее: 1) крестьян своих в с. |
| Следствие доведено именно до этого пункта, и следователи уверились, что «нет никакого на сие доказательства и что сей вопрос остается не предметом исследования человеческого, а делом совести помещика». С последнего взята подписка об устранении всех обнаруженных следствием беспорядков в управлении имением. Так как обнаруженные жестокости и нарушения «заключают в себе неприятное, как для всякого благомысленного гражданина, так и особенно для дворянского сословия», то предписано было губернскому правлению сообщить уездным предводителям дворянства «дабы они по званию своему вменили себе в обязанность иметь в виду обращение помещиков или их управляющих с крестьянами и напоминали бы, кому признают нужным, о духе благотворного нашего правления»; земским судам, исправникам лишний раз подтверждается, «дабы они считали прямым долгом своим знать в своем уезде состояние помещичьих крестьян и степень делаемых им от помещиков или управляющих – наказаний». Александр I, рассмотрев дело, нашел, что внушение предводителям на счет наблюдения за обращением помещика можно и должно делать во всякое время, тем более, что само звание предводителя дворянства возлагает на них «сию священную обязанность», а напоминание об этом со стороны управляющего губернией письменно всегда может быть полезно, само собою разумеется «подобного рода переписки, между сими лицами должна оставаться единственно по взаимному их сведению наблюдению», а подобного рода напоминания земским судам и исправникам излишне, ибо наблюдение за происшествиями в помещичьих имениях составляет их прямую обязанность. В прошении на Высочайшее имя в 1818 г., волнующиеся крестьяне Тамбовской губ., Кирсановской округи, с. Молчановки, п-цы Телепневой, в числе 300 д. жаловались на притеснения и разорения: крестьяне с семействами и —391— малолетними детьми, «изнуряясь голодом», снискивают себе пропитание «милостивным подаянием», «изнуряясь господской работой, не исключая даже воскресных и праздничных дней, не имеют времени быть у Божественной литургии». |
| Эти и подобные изображения, помимо своего непосредственного, орнаментального назначения, как живописные картины, должны были говорить сознанию тогдашнего христианского общества и производить известного рода нравственное воздействие. Степень понимания этой символики и ясность ее усвоения, конечно, вопрос другого рода, но это уже зависело не от назначения изображений, а от других причин. И если Мелитон Сардийский или кто-либо другой под его именем занимался объяснением смысла самых обыкновенных изображений тогдашней живописи, это показывает, что им уже усвояли особый внутренний смысл и особое воспитательное значение. Кроме стенной живописи катакомб, к этому же роду памятников искусства относятся вышеупомянутые сосуды с золотыми донышками IV-ro и следующих веков и древнехристианские саркофаги с преобладающим на них кругом библейских и новозаветных сюжетов. В этом применении своем к целям дидактическим искусство принимало особый, в известном смысле тенденциозный характер: становилось одним из средств для проведения —657— известных идей и дли выражения даже полемических отношений. Так, например, живописью начали пользоваться сектанты для того, чтобы посредством ее наглядно передавать свои доктрины и чрез то облегчить их усвоение. В этом упрекал, как известно, Тертуллиан одного из ересиархов своего времени, гностика Гермогена, и ставил ему в вину между прочим то обстоятельство, что он pingit illicite. Называя его лжецом по кисти и перу, Тертуллиан хотел сказать, что сочинения Гермогена заключают неправильное учение точно так же, как ложно и то, что выходило из-под его кисти. Успев весьма рано стать в житейском быту и подземных усыпальницах языком христианского сознания, искусство живописи, по переходе своем в храмы сделало еще один шаг вперед, поставило и усвоило себе открыто цели религиозно-культовые. Из живописи религиозного содержания оно преобразуется в иконографию, становится по существу res sacra, а отношение к нему постепенно изменяется в строго-религиозное. Живописные и резные изображения получают характер священных, публично в храмах выступает иконопочитание. |
| Он плывёт на корабле Иисусове, – при помощи Божией преодолеет бесспорные трудности плавания в море Еврейских имён и обойдёт подводные камни, не разбившись о них. Да будет позволено сказать, что работа над Еврейскими именами – работа в тёмной шахте, но здесь на помощь придёт яркий, бодрящий свет Христов. Но стоит ли работа над Еврейскими именами тех усилий, которые необходимо на неё положить? Быть может, она будет неплодотворна; быть может, её результаты будут мало заметны и ценны? Позволяем себе отстаивать полезность и важность работы по изучению Еврейских имён. Бл. Иероним, этот замечательный знаток Библии в патристическую эпоху, говорит: «ех verbis et interpretatione nominum saepe res ostenduntur» 1121 . Многое, неясное теперь в Библейском изложении, тогда прояснится через анализ имён. Ведь Библия сохранила очень немногие обстоятельства жизни Еврейского народа: она, во-первых, не для этого писалась, а во-вторых, ни в каких книгах нельзя вместить всех выдающихся обстоятельств Истории Израиля. Значит, есть естественные пробелы для нашего сознания, которые были бы заполнены хотя отчасти при углублении в значение собственных имён; есть тёмные, непонятные места, которые анализ соответствующих имён мог бы осветить. Словом, дело в том, что эти, по-видимому, ничего не говорящие, имена, точно сфинксы, загадочно манящие, —815— нужно заставить говорить. Они расскажут недоговорённое: хотя бы и не значительно было то, что они скажут, всё-таки труд, будет потрачен недаром. Но это ещё вопрос: мало или много скажут имена тому, кто сумеет прочитать их? Ведь советует же Бл. Августин в своей De doctrina Christiana (кн. 2, гл. 16) употреблять имена, если кто может их толковать, для решения загадочных мест в Писании. Вот мы и при нашем поверхностном знакомстве с именами находим, что например имя Захария предполагает особое обстоятельство в рождении человека с таким именем, в виду которого родители при важном акте наречения имени хотели закрепить мысль о памятовании Божии. Так анализ имени Измаила даст возможность указать несостоятельность взгляда на Библейское повествование в смысле мифа ( Быт.16:11 ). |
| Дама, говорившая о существовании заговора на жизнь Государя графиня Потоцкая, а говорила она графине Редигер. Государя в Москву не пускает доктор, так как его нервы расстроены и торжества Московские могут увеличить это расстройство. Долгорукову написан великолепный рескрипт. Есть слухи, что будто вновь угрожают Государю покушением в подметных письмах. Неужели не положат этому предел? Муравьев на стихи Некрасова отвечал будто: «да тебя-то первого с твоими сотрудниками и должен забрать». За Огрызкою 1000 послали будто, чтобы сделать ему Допросы, так как его деятельность пустила корни и в это дело. Собираю молву не потому, что верю, а любопытно это движение говора народного. Царь по минутному вдохновению назначил Комиссарова дворянином, а мера вышла весьма мудрая. Дворянам это приятно, изглаживает и то, что преступник из среды дворянства, а народу узда. Ибо стали раздаваться голоса, что теперь царь отнимет у всех помещиков земли и отдаст крестьянам. В комитете преобразования дух. училищ дело не клейко идет. Вопрос о том, должны ли быть эти училища просто учебные или учебно-благотворительные окончательно не решен. Ректор Киевской академии требует закрытия отдельных духовных училищ, как вредных. Митр. Арсений предложил заняться просмотром старого устава комиссии дух. училищ. Более дельных замечаний высказывает Филомафитский. 1001 Почти согласились на то, что —748— бы не было приходских училищ, а вместо их благочиннические. Рассуждения свои облекают великим секретом и до меня только посредственно достигли слухи о сем. 1866 г. мая 9-го. Был здесь Мельников. 1002 Он говорил о назначении Толстого Министром Нар. Просвещ. следующее: Государь приказал ему явиться на другой день, Толстой не знал для чего, между тем Государь перед тем спрашивал его о ходе дел в комитете преобразования дух. училищ. Думая не об этом ли, он составил записку о трех заседаниях. Государь сказал: «при моем дяде Голицын был и министром нар. просвещ. и обер-прокур. тот старик не отказался нести это бремя; и светские и духовные училища требуют преобразования. Нужно, чтобы они шли соответственно, возьми это дело на себя». Толстой повиновался, но ему не велено было никому говорить до объявления решения. Уже после подписи объявлено Головину. При объяснении тот жаловался на Москов. Вед., потом на неимение состояния. Ему назначено 12,000 р. |
| Слава Богу, что Вам облегчили средства врачевания. А мне обыкновенно со времен Брызгалова лечение недорого становится. При Иване Михайловиче, когда нужно было приглашать постороннего врача и брать лекарство в аптеке, помню одно воспаление в печени стоило более 100 р. сер. Теперь лекарства берутся из академической аптеки; дам фельдшеру за хлопоты, если подолее хвораю, рубля три, а доктору платил последнее время, можно сказать, Вашим карманом. Обыкновенно подарю серебряную вещь из тех, какие Вы мне лично давали, и еще ныне нарядные туфли подарил, Вами лично мне данные. Но так как недели три он ходил ко мне раза по два в день, то еще придал старый портфель от преосвящ. Кирилла оставшийся, который был у меня в забросе; я отдал его поправить и покрасить. Вот и плата. Деньги раз как-то давал, но доктор не брал. Возникли у нас возражения против отпуска лекарств из академической аптеки наставникам. Но доктор, оценивая скляночку лекарства собственно для академии, нашел, что лекарства большей частью идет от 2-х до 5-ти копеек, именно за то, за что в аптеке берется от 50 до 80 коп. —546— 1866 года. Января 6. Был здесь вчера из Рязани И.М. Сладкопевцев, профессор и теперь инспектор семинарии. Он говорить, что и к Рязанскому был такой же запрос о викарии; всего будто бы в 18-ти епархиях хотят открыть викариатства, преимущественно имея те в виду, где есть раскол. И у них составлен окончательно проект об увеличении окладов жалованья, с назначением профессору 600 р. Рязанская епархия доставляла 14,000 свечного дохода; теперь сбор расчислен на 57,000 р. Участие в этих совещаниях принимали все члены консистории, все члены правления семинарского и двое из наставников сверх сего. Для узнания действительных доходов разных церквей советовались со стариками, знающими епархии. Оказалось очень любопытное обстоятельство: священники в одной Рязани уменьшили число прихожан своих на 8000 человек; во всей епархии по ведомостям священников недостает 48000 человек. Цель скрьтия числа прихожан была та, чтобы не показать богатым своего прихода, дабы не сделали двух священников. |
| Игнатия, как слагалось самое его аскетическое мировоззрение и система, автор недостаточно раскрывает это мировоззрение и систему в чисто теоретическом смысле, указывая в то же время много очень ценных элементов, кои и могли быть положены им в основу раскрытия этой системы: см. стр. 104, 107–109. Не говорим уже о том, что автор чужд всякой исторической перспективы в своем исследовании о Пр. Игнатии. Личность Пр. Игнатия и его аскетические идеи берутся только сами по себе, без всякого соотношения и связи с предшествующими или современными ему представителями духовной жизни и богословской мысли в России, каковы, например, М. Филарет, Е. Феофан, Иннокентий Херс. и другие. Не указывается соотношение идей Е. Игнатия с идеями и запросами современности или идеями святоотеческими. А между тем на этот долг автору указывает сам Пр. Игнатий, когда в предисловии к l-мy тому своих писаний говорит: “написаны они (то есть сочинения) в разные времена и по разным причинам, преимущественно по поводу возникавших вопросов в обществе иноков и боголюбивых мирян…”, изданы эти сочинения, по словам самого Е. Игна- —318— тия, “как отчет по согляданию монашеской жизни, какой она является в Святом Предании Православной Церкви и какой Промысл Божий привел созерцать ее в некоторых живых представителях ее” (Соч. Е. Игнатия т. 1, стр. 81–82). Вот, думается, программа для будущей дальнейшей работы автора об Е. Игнатии, если он пожелает ее делать; расширить рамки своего труда и личность и мировоззрение Еп. Игнатия ввести в те исторические рамки, которые указаны самим Еп. Игнатием в приведенных выше его словах. Желательно еще, чтобы автор избегал пристрастия к иностранным словам и своеобразной богословской терминологии, которая портит впечатление и режет слух. Лучше также, если он уничтожит дробность глав и сократит те выдержки, которые делаются им из сочинений Пр. Игнатия. Признавая сочинение о. Игнатия вполне достойным степени кандидата богословия, желаю ему энергии на продолжение этого труда». б) Экстраординарного профессора Д.И. Введенского : «Обширный (VIII+712) труд студента иеродиакона Игнатия состоит из предисловия, одиннадцати глав и заключения. В предисловии к своему сочинению автор дает общую характеристику наличного состояния нашей богословской науки – вообще и аскетической – в частности в целях уяснения значения личности епископа Игнатия, как представителя “опытно-живого и церковно-подвижнического богословствовани”. В главах 1–7-й автор дает обстоятельную биографию епископа Игнатия. Главы 8–11, обнимающие собой более 500 страниц, подробно выясняют характер богословствования этого выдающегося русского аскета. В заключении о. Игнатий делает обобщающую характеристику аскетической идеологии преосвященного Игнатия. |
|
|
