| – Далеко теперь те, с кем мы встречали нынешний год, – грустно говорит жена. – Нету наших монашков. Они в какой-то Небраске, и весь Пагани опустел. Русских почти совсем не осталось. – Ничего, – утешаю ее я этим замечательным, всеобъемлющим, только в русском языке живущим словом, – что из того, что они в Небраске, но ведь ты знаешь, что они вспомнят о нас в своей молитве в тот же час, в ту же минуту нового года, как и мы их. Вот и будем вместе, встретясь снова на пути незримом. Знаешь, какой тост я предложу теперь? Не угадаешь. Я подниму стакан не за новый грядущий год, но за старый, минувший, за всю вереницу истекших годов наших жизней, за пройденные, преодоленные этапы. Ведь каждый из них был дорожной верстой, отрезком предназначенного нам поприща и каждый приближал нас к пределу, к цели. К назначенному. Я выпью за всех русских людей, шедших своими различными путями: извилистыми тропинами и гладкими, широкими дорогами, горами и лесами, оврагами и равнинами. У каждого – свой, и все вместе – русские. Я выпью за твердых в шаге своем и за слабых, колеблющихся; за избравших путь верный и за заблудшихся, за павших в пути и за достигших им назначенного… За всех. Ибо все они – Русь, великая в своем многоличии, и все они идут к ней как зримыми, осознанными, так и незримыми, непонятными им самим, путями… Идут к назначенному. Я поднимаю свои стакан, дорогие читатели! Чокнемся! «Знамя России», Нью-Йорк, 7 января 1954 г. Я – человек русский От Баньóли, пригорода Неаполя, до врезавшейся в море острой косы Поццуоли весь берег густо усыпан купальными кабинками. По вечерам, когда спадает жара, вагоны трех ведущих сюда линий метро, трамвая и электрички выбрасывают крикливую толпу веселых купальщиков. Кабина стоит двести лир. Нам, баньольским дипийцам, такой расход не по карману. Да и к чему он, когда можно, выбрав пролет между кабинными поселками, спокойнейшим образом перелезть через ограду набережной, выбрать под нею подходящий плоский камень и, непринужденно расположившись на нем, пользоваться всеми морскими радостями абсолютно бесплатно. Даже интереснее: тут и медузы, тут и крабы, тут и настоящие неаполитанские лаццарони , которым американские туристы деньги платят за позирование перед фотоаппаратами. |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Запад объявил России рейтинговую войну 03.02.2015 2371 Время на чтение 11 минут Кто и зачем пытается сбросить нашу страну в «мусорный ящик» мировой экономики Первый залп раздался 9 января. Ведущее международное агентство Fitch понизило долгосрочный кредитный рейтинг России на одну ступень. А 13 января опустило рейтинги 13 ведущих российских компаний. Включая " Газпром " , " Лукойл " и РЖД. Затем подтянулось мировое агентство Moody " s. Опустив в ночь на 17 января суверенный рейтинг России до «предмусорного»! Главный же удар нанес 26 января Standard & Poor " s. Нарисовав России «мусорный» рейтинг»! Fitch с Moody " s тоже скоро отправят нас в мусорный ящик, предупреждают всезнающие эксперты. Горе нам, горе! Сижу, ломаю голову над шарадой. Россию Standard & Poor " s опустил до BB+. У Исландии, Румынии, Уругвая - ВВВ-. Колумбия, Панама - просто ВВВ. У Перу - ВВВ+. Еще круче Ботсвана, Латвия и Литва (А-). Чили с Эстонией (АА-) вообще скоро догонят США (ААА)! Неужто экономика этих стран лучше российской? Да, загадка века: ААА и ВВВ сидели на трубе. Сколько А и почему упало, сколько В и у кого пропало?! - Не заморачивайтесь этой каббалистикой, умоляю вас! - огорошил доктор экономических наук, профессор МГИМО Валентин КАТАСОНОВ, к которому я обратился за помощью. - «Кухня» составления рейтингов закрытая. На то и расчет: люди все равно ничего не поймут, махнут рукой и будут слепо доверять оценкам «Большой рейтинговой тройки». - Как не заморачиваться, Валентин Юрьевич, если после каждого их «опускания» рубль падает все ниже и ниже. Это и по моему карману бьет... - «Большая тройка» виртуозно распределяет между собой роли и выстраивает график действий против России. - Но ведь это международные агентства. Обязаны ставить объективные оценки экономикам разных стран. - ООН, на минуточку, не выдавала этим конторам мандат на составление рейтингов. - Так кто же тогда хозяева? - Moody " s и Standard & Poor " s прямо или косвенно владеют Ротшильды. Кто стоит за Fitch - темная история. Куда более важен факт: штаб-квартиры агентств - в Америке. (У Fitch - еще и в Лондоне.) Но самое главное - все три международных рейтинговых «кита» находятся под юрисдикцией США! А вы прекрасно знаете, какие сейчас отношения между Кремлем и заокеанским Белым домом. |
| Уходящий год показал: для нынешней системы истинный основной закон - это усиливающееся ограбление тех, кто и без того ограблен диким капитализмом. Отношение к людям и к народному карману - как к сырьевому ресурсу, который можно потрошить с удвоенной силой на фоне падающих нефтяных цен. При этом продолжая настойчиво опекать всё больше богатеющую олигархию, интересы и доходы которой, в отличие от интересов и доходов трудящихся и пенсионеров, остаются для власти неприкосновенными. Общество всё острее осознаёт опасность складывающейся ситуации. Всё яснее понимает: если она будет развиваться в таком же направлении, сохранение социального мира в России окажется невозможным. А его крушение может обернуться майданом по-российски, о котором мечтает ушедшая, на первый взгляд, в тень, но не переставшая активно влиять на внутреннюю политику «партия 90-х». В этих условиях растёт число тех, кто видит единственную альтернативу нынешнему кризису и грозящему стране хаосу в левом повороте, в политике обновлённого социализма. Это уже принесло свои плоды в уходящем году. На прошедших во многих регионах местных выборах в законодательные органы власти КПРФ удвоила, а кое-где и утроила свои результаты. А позиции «партии власти» заметно ослабли. Мы получили достойные результаты и на губернаторских выборах 2018-го. Наш 30-летний кандидат Валентин Коновалов, символизирующий социалистический выбор молодого поколения, стал главой Хакасии. По нашему убеждению, проходившие в сентябре выборы губернатора Приморского края тоже выиграл кандидат от КПРФ, 36-летний Андрей Ищенко. Но выборы в Приморье с помощью подтасовок и манипуляций были превращены в грязный скандал, что позволило Центризбиркому перечеркнуть их реальный результат и назначить новые. А истинному победителю просто закрыть доступ к повторным выборам. Но никакие манипуляции власти уже не могут остановить тот в полной мере исторический перелом, который сегодня происходит в сознании общества и приводит его к окончательному пониманию: такая политика не имеет права на продолжение. После выборов, прошедших минувшей осенью, стало ясно: Россия вступила в новую политическую реальность. И в этой новой реальности не остаётся места тупиковому курсу, за который всеми силами продолжают цепляться те, кто его проводит. |
| Тут я проявил малодушие: и закурил, и от конфетки не отказался. И получилось, что меня «на слабо!» купили, понимаешь? Я взрослым решил себя показать, смелым. А оказался трусом: побоялся быть не как все. Начал курить и до того втянулся, что через пару лет, перед армией, уже по целой пачке выкуривал. Просто не мог без сигарет ни с друзьями общаться, ни думать: казалось, что табак мне во всем этом помогает… Он стал моим хозяином. Даже в армии не бросил курить, только количество уменьшил. Даже мама твоя ничего не могла сделать – а уж как ей мое курение не нравилось! А как я бросил? – Папа улыбнулся. – Мне очень хотелось, чтобы у нас сын родился. Даже обет дал Богу: будет сын – совсем, полностью курить брошу. И когда услышал по телефону из роддома: «Мальчик», – то первым делом смял пачку сигарет и швырнул ее в мусорное ведро, да еще картофельными очистками сверху завалил. – А потом? – Андрюша уже знал, что папе нелегко было потом. – Да ты помнишь: через полчаса так курить захотелось, что начал было смятую пачку из ведра доставать. Но стыдно стало: что я, не мужчина, что ли? Взял себя в руки, Богу от всей души помолился… Я же тогда уже взрослый был: за плечами армия, институт, сын родился. Вот и все. А дальше ты тоже знаешь: еще несколько лет у меня рука все к карману тянулась, за сигаретами (хотя их там давно не было). Слава Богу, Он меня уберег. А то это страсть серьезная, от нее, почти как от пьянства, трудно избавиться. Но ужаснее всего страсть, которую даже «вредной привычкой» не назовешь, – это настоящая гибель души и тела, в чистом виде. Наркотики – слышал о таком? Андрюша кивнул. О наркотиках, как о чем-то запретном, опасном и интересном, говорили ему знакомые ребята, насмотревшиеся боевиков. Среди Андрюшиных приятелей были и курящие мальчики, и даже пьющие (во всяком случае они не раз пробовали и пиво, и вино, и водку), а тех, кто пробовал наркотики, не было. Но папа читал газеты, знал статистику, общался со многими людьми и имел основания опасаться, что через два-три года (а то и раньше!) наркоманы появятся и в окружении сына. |
| Внимательно изучите программу лагеря. Не просто оцените сам факт наличия, а представьте: сами вы хотели бы так провести лето? Узнайте точный возраст детей, едущих вместе с вашим ребенком: часто в поездку с заявленным возрастом 8-12 лет собирается группа двенадцатилетних подростков, и вашему малышу там может быть просто не по себе. Или наоборот. Если у вашего ребенка проблемы со здоровьем, не стоит отправлять его в спортивный лагерь. Туда едут дети, которые давно и всерьез занимаются спортом. Та же история с интеллектуальными лагерями. Узнать что-то новое ему будет трудно, а вот окончательно укрепиться в мысли, что ему «не дано», он сможет. Для ребенка с низкой мотивацией и низким познавательным интересом (а это зачастую причина плохой успеваемости) лучше выбрать поездку с развивающим, повышающим общекультурный навык уклоном — с экскурсиями и викторинами. Практически каждая православная и многие воскресные школы организуют летние лагеря. Лагеря эти совершенно разные по направленности, цене и качеству. Можно посоветовать выбирать лагерь, который существует не первый год и связан с крупным приходом. В любом случае, вы получите лагерь, базирующийся на близких вам ценностях. И педагогов, искренне заинтересованных в ваших детях. Здоровая альтернатива А как быть, если ни лагерь, ни какая-то другая поездка не по карману? Если единственный вариант отдыха — в деревню к бабушке или на дачу? Или даже этих вариантов нет? Ничего страшного! Как мы говорили, намного важнее места должен быть грамотный педагог. И этим грамотным педагогом, придумывающим для ребенка занятия и развлечения, должны стать вы. Только придумать занятие — это не значит выдать стопку книг по списку, который задали прочитать на лето, и сказать: потом проверю! Даже если вы досконально знаете классику, где гарантия, что ребенок каждый день с удовольствием будет открывать книгу и проводить за ней большую часть времени? Что можно придумать, если вы проводите время не с ребенком? Например, можно выдать ему пачку конвертов (по одному на каждый день) с заданиями, которые он будет открывать каждое утро. Постарайтесь, чтобы задания были увлекательными и разнообразными, чтобы ребенок двигался, бегал, читал, писал, мастерил, а каждый день приносил ему новые сюрпризы. Все это можно оформить как игру. |
| — У вас тоже очень красивый и ухоженный сад, графиня, — галантно заметил инспектор. — Ну что вы! Здесь поместится двадцать моих садиков, а такие розы, как вон там, в розарии с периодами, мне просто не по карману! Для поддержания в порядке такого сада требуется как минимум работа двух-трех садовников, причем хотя бы один из них должен обладать высокой квалификацией и работать каждый день. — Любопытное наблюдение, — довольно равнодушно заметил Миллер. — Очень! — согласилась с ним Апраксина. — Немногие люди могут содержать даже одного постоянного садовника. — Скажите, графиня, должен ли я вас сразу представить как русскую графиню? — Ни в коем случае! Возможно, не зная об этом, хозяева начнут между собой переговариваться по-русски или по-грузински. Махарадзе — грузинская фамилия. — А вы и грузинский знаете? — Я знаю много такого, что и сама не упомню, — уклончиво ответила Апраксина, но Миллер ее ответ принял как положительный и уважительно кивнул. — Но нас уже встречают! — предупредила его Апраксина. В дверях дома стояла молодая девушка в синем платье, белом передничке и белой же кружевной наколке на темных кудрявых волосах. — Горничная, — почтительно заметил Миллер. Впрочем, почтение относилось не к горничной. Ей он сказал довольно строго: — Мы из криминальной полиции Мюнхена. Могу я видеть господина Вахтанга Махарадзе? — Вахтанга Махарадзе? Но он же… Пройдите и обождите в гостиной, я спрошу княгиню. Через просторную прихожую с двумя большими зеркалами она провела их в гостиную, темную из-за дубовой обшивки стен и потолка, указала на кресла в проеме окон и попросила обождать, а затем простучала каблучками в глубь дома. — Она спросит княгиню! — уважительно повторил Миллер, глядя вслед горничной. Апраксина слегка улыбнулась, зная его благоговение перед всякими титулами: никто с таким удовольствием не именовал ее «графиней» через каждые три слова. Особенно при посторонних. Через минуту-другую горничная вернулась и объявила, что княгиня примет их и сама все объяснит. Что именно должна объяснить княгиня, оставалось пока непонятным. |
| — Гордыня! — спустя время прокряхтел полковник Бескапустин. — Она его, змея подколодная, гложет. Она его, однако, и погубит. Гордыня в нашей армии не к месту. Носить ее разрешено одному только товарищу Жукову, Георгию Константиновичу. Прежде Ворошилову можно было, но с него галифе принародно спало… — и похихикал мелко над своим юмором, и опять его никто не поддержал.Ну делать нечего, давайте, робятушки, гулять. Напейтесь сегодня хоть до усеру — заслужили, только языки не распускайте, митингов не устраивайте — у политика этого важнеющего везде свои сторожа с колотушками расставлены, Щусь нашел то, чего искал, — “газушку” Мусенка. Сам комиссар был в массах, сражался, палил словами, поддерживая боевой дух воинов. Шофер его, Брыкин, дрыхал в кабине, выдувая сытый, однако приглушенный храп. Подлетали с лица его толстощекого, румяного две мухи, кружились по кабине, норовя присесть, укрепиться на губе и, осторожно перебирая лапками, подбирались ко рту спящего — пососать сладкой слюнки. — Я здесь! Я не сплю! — от первого же прикосновения вздрогнув, вскинулся шофер. “Вышколил его, однако, хозяин!” — усмехнулся Щусь и спросил, отчего ж он корчится в кабине, тогда как есть кузов, да еще и брезентом крытый, кровать в нем. — Мне туда не положено,утирая кулаком рот и настороженно глядя на незнакомого офицера, прохрипел Брыкин. — Там партийно-агитационная литература хранится. А вам че надо-то, товарищ капитан? — Да вот пришел с тобой выпить, за здоровье начальника твоего,постукал себя по карману Щусь. — А я за него могу рази что ссаку пить, — отворачиваясь, буркнул Брыкин, однако тут же обернулся и еще пристальней всмотрелся в лицо капитана — много всякой сволоты повидал Брыкин, служа уже два года при политотделе. Много солдат-мужиков перевидал на своем веку и Алексей Донатович Щусь, умел ладить с ними, а этот солдат с медалькой “За боевые заслуги” был ему почти земляк, из города Кургана, всего-то тыща, может, полторы тыщи вирст от Тобольска. Работал Брыкин до призыва в армию тоже шофером на кондитерской фабрике, выпить любил и умел. |
| Он купит эти сокровища в дешевом общедоступном магазине, простояв ночь в очереди. Впрочем, понятие о дешевизне здесь тоже относительное. В 1952 г. в таких магазинах ситец стоил 8 руб. 60 коп. за метр, мужской костюм 1100 руб., мужские ботинки 225 руб., женские ботинки 250 руб. При месячном заработке нашего героя в 360 руб. (к тому же еще вычеты не меньше трети получаемой суммы) эта дешевизна придется ему все-таки не по карману. Но он простоит в очередях еще две-три ночи, а перед отъездом та же Мария Петровна сведет его, обалдевшего от бессонницы, на толкучку, и там, на остатки скопленных червонцев он купит себе перелицованные штаны, а жене чайную чашку. Штаны, может быть, даже у той же Марии Петровны. Ведь она живет только тем, что получая в очередях, перепродает по тройной цене на базаре, а там скупает всякое рванье, перелицовывает, подлатывает его и снова продает в виде каких-то пригодных к советскому употреблению изделий. Базар – частник, но вместе с тем он входит в план социалистического хозяйства. Его не только терпят, но им пользуются, как фильтром нуждаемости и как тормозом потребности. – Одевать всех в новое незачем, – разсуждают в Кремле, – на всех не наготовишься. Пусть и старые до отказа донашивают. А когда останется совработник совсем без штанов, так и латаные себе на базаре купит. Сокращая потребление, мы сокращаем также и производство дефицитных, ненужных для социальной революции продуктов. Таково вполне логичное дополнение сталинского госпланирования к социально-экономической доктрине Маркса. Но в далеком от Москвы Херсоне или Устюге все-таки будет большая радость. – Вот удачно выбрал, – будет любоваться на ситец жена нашего героя, – это Любочке на платьице. Рисунок немножко крупен, вроде как на занавески, но ничего, теперь и такое носят. А бязь Васе на кальсоны, у него одна пара осталась… На ночь стираю и сушу на печке. Прекрасно купил! И только три ночи стоял? Скажи, пожалуйста, как легко в Москве с мануфактурой! Все там есть! А у нас-то!.. Ну за чашку я тебя расцелую. |
| Еще в начале этого десятилетия священников и грамотных мирян звали куда угодно, жадно ловили каждое их слово: ну вот наконец-то они объяснят нам, как жить! Помню, как один батюшка выступал несколько раз в программе «Спокойной ночи, малыши» – и наша маленькая дочь, знавшая и любившая этого батюшку, была очень огорчена. Еще бы, он занял место Хрюши и Степашки! А что, если теперь они займут его место в алтаре? Но всё это очень скоро прекратилось. Людям стало не до «духовности»; вернее, они потребляли ее небольшими порциями: детей покрестить, машину освятить. Рынок «всё расставил по местам»: спрос – предложение. Странно было и заикнуться о том, что обряд и молитва не могут иметь цены по прейскуранту. Народ толпами валил креститься-венчаться, но мало кому приходило в голову, что крещение – вовсе не итог, а начало пути. Не долг, отданный памяти предков, а напротив, обещание перед Богом начать новую жизнь. Но и нам некогда было это объяснять. Требовалось поднимать храмы и монастыри из руин, возрождать в них богослужение – эти цели были очевидны, просты и понятны. А научить народ жизни по Евангелию – это как? Ну вот, читаем проповеди, переиздаем Библии и прочую духовную литературу, кто хочет, разберется. А нам не до того, у нас служба, потом требы, потом машину кирпича привезут, от спонсора. И эти спонсоры… Что можно собрать с нищего прихода, когда половину этих старушек самих подкармливать надо? Зато есть богатый человек, и не так важно, откуда у него деньги, важно, что он хочет пустить их на благое дело. Так возрождались храмы – и так же утрачивалась хотя бы минимальная финансовая прозрачность. Что получено, на что потрачено – эти цифры знали только несколько человек в каждом приходе, и не всегда даже в их число входил настоятель. А уж рядовым прихожанам и вовсе спрашивать было неловко. Платить мы были не готовы, брать на себя ответственность – как правило, тоже. Постепенно стало заметно, какие мы разные, насколько разобщены. Когда-то, до революции, свой храм был почти в каждом квартале, и его прихожане знали друг друга не только по общей молитве – они были соседями по месту жительства, по работе, по социальной лестнице. Им было, где встретиться и о чем поговорить после службы. Но теперь люди ездили с другого конца Москвы к понравившемуся батюшке, и, если у них не было какой-то общей группы милосердия или евангельского кружка, то встретиться после службы они могли разве что в мак-дональдсе по соседству с храмом. И то, в 90е биг-маки были мало кому не по карману. |
| Выбрал я пример самый резкий, но то же самое можно сказать о тысяче самых обыкновенных технических приспособлений и земледельческих приемов, растений и животных, явлений природы и жизни человеческой. Все эти вещи, предполагаемые общеизвестными, роковым образом остаются неизвестными или загадочными для ребенка, видевшего на своем веку лишь десяток лесных деревушек, изумительно похожих одна на другую. Вот одна из причин, по которым дельные книги, трактующие о предметах общеполезных, нашими школьниками читаются столь туго, оставляют в умах их столь мало следов. Между тем самые предметы, о которых ведется речь в этих книгах, возбуждают в крестьянских детях живейший интерес, когда удается показать им их в действительности, а не в скверных политипажах. О том, что они видели, они охотно пополняют свои сведения чтением. Так, например, книги о пчеловодстве всегда читаются с интересом учениками из тех деревень, где водятся пчелы. Едва ли нужно присовокуплять, что образовательные путешествия — для крестьянских ребят дело совершенно невозможное и немыслимое, что единственно побудительною причиною, которая может заставить их родителей согласиться, в летнее время, на продолжительную отлучку детей из дома, есть всем понятное, всеми разделяемое желание, чтобы они могли поклониться какой-либо всеми чтимой святыне. Да и самая организация путешествия возможна лишь при такой его цели. Только общее приподнятое, молитвенное настроение детей позволяет давать им во время пути желательную свободу, при сохранении должного порядка. Между моими спутниками, конечно, были мальчики самых разнообразных характеров, в том числе весьма шаловливые. Однако ни одной шалости, стоящей упоминания, не произошло, и в течение девяти дней мне пришлось сделать только два- три легких выговора. Другое замечание мое коснется материальной стороны нашего путешествия, но не лишено и значения более общего. Оба наших похода в Нилову Пустынь были совершены во время поста. Лишь благодаря этому обстоятельству, а также широкому гостеприимству обители, они оказались нам по карману. |
|
|
