| Его первые нотные памятники относятся к концу XI – началу XII в. Исследователи часто называют знаменный распев греко-славянским, так как он сформировался на славянской земле, на основе византийской певческой традиции. Его безлинейная нотация, называемая «знаменной» (от слова «знамя, знак»), восходит к византийским образцам невменной нотации («невма» в переводе с греческого «жест», «легкое движение рукой»). В основном мы пользуемся более доступной для прочтения, но достаточно поздней «пометной» нотацией, созданной в середине XVII в. Значительную часть нашего репертуара составляет материал из рукописей Кирилло-Белозерского и Соловецкого монастырей, датируемых последней четвертью XVII в. Однако в процессе формирования богослужебного репертуара возникла необходимость обращения и к ранним рукописям, содержащим «беспометную» нотацию, поскольку в них сохранились редкие образцы песнопений, отсутствующие в поздних источниках. Благодаря помощи исследователей из Санкт-Петербурга мы ознакомились с методом расшифровки ранних рукописей. К настоящему моменту у нас имеется некоторый опыт самостоятельной расшифровки песнопений, записанных «беспометной» нотацией. Немаловажное значение для нашей певческой деятельности имело освоение путевого и демественного распевов. Демественный распев, по мнению некоторых исследователей, более других древнерусских распевов сохранил черты византийского мелоса. Демественное пение отличается «остротой мелодического рисунка, обилием мелизматических украшений, своеобразием ритмики, тяготеющей к пунктирным фигурам» 1130 . Те же черты свойственны и византийским распевам. В наших обителях на протяжении многих лет на праздничных и архиерейских богослужениях звучат песнопения демественного распева, расшифрованные нами по специальным азбукам. Кроме того, наш репертуар обогатили расшифровки современного московского исследователя Д. Саяпина, восстановившего полный круг песнопений Литургии и Всенощного бдения демественного распева по рукописным источникам. Песнопения древнерусской традиции мы исполняем с исоном (исон – непрерывно длящийся звук, на фоне которого исполняется распев). |
| К. н. и рукопись Kastoria 8 В 1965 г. Л. Политис обнаружил список Асматикона XIV в. Kastoria 8, содержащий 2 ряда нотации ( Πολτης. 1967). Нижний ряд состоит из поддающихся расшифровке средневизантийских невм, верхний - из больших ипостасей увеличенного размера, похожих на содержащиеся в Кондакарях и написанных красным и зеленым цветом, чтобы отличать их от невм в нижнем ряду. По мнению Флороса, этот памятник позволяет найти частичное решение проблемы расшифровки К. н. Как и большинство Асматиконов, этот источник не содержит кондаки, но в других певческих жанрах - тропарях, ипакои, причастнах - присутствуют прямые соответствия с песнопениями Кондакарей. Место К. н. и нотации рукописи Kastoria 8 в развитии визант. нотации в наст. время окончательно не определено. Ипостаси рукописи Kastoria 8 имеют прямые параллели с древнейшими формами шартрской нотации, напр. в перечне знаков в Триоди Ath. Laur. Γ. 67. Некоторые кондакарные ипостаси, имеющие уникальное, стилизованное и часто декоративное начертание, также сильно напоминают некоторые шартрские знаки. Они могут иметь разное мелодическое содержание в транскрипции или совсем не поддаются идентификации. Идентификация др. кондакарных ипостасей производится на основе сходных знаков на более поздних стадиях развития визант. невм, а не в шартрской нотации. К. н. и учебное песнопение прп. Иоанна Кукузеля Большинство ипостасей, встречающихся в ранневизант. нотации, исчезли или претерпели изменения при появлении диастематической средневизант. нотации, но их значение в мелосе было «истолковано» с помощью малых интервальных знаков. Лучше всего такое «истолкование» иллюстрирует атрибутируемое мелургу и теоретику XIV в. прп. Иоанну Кукузелю учебное песнопение, сохранившееся во мн. визант. и слав. списках XIV-XIX вв. (самый ранний - Athen. Bibl. Nat. 2458, 1336 г.). Его текст состоит из названий ок. 60 мелодических формул, мелос - из соединения распевов этих формул. Несмотря на разницу почти в столетие между исчезновением Кондакарей и появлением данного песнопения, оно может служить средством для определения кондакарных мелодических формул ( Devai. 1958. P. 213-235). Путем сопоставления перечней знаков шартрской нотации и учебного песнопения Кукузеля стала возможной реконструкция некоторых образцов кондакарного пения. Однако идентификация конкретных знаков и формул остается условной ( Levy. The Slavic Kontakia. 1964). Место в истории нотаций византийской традиции |
| Paul. 39, 1800-1815 гг., и др. Вероятно, в 1816 г. Хурмузий перевел Д. Иакова в нотацию нового метода: Hieros. Patr. Avr. 56, 72 ( Παπαδπουλος-Κεραμες Α. Ιεροσολυμιτικ Βιβλιοθκη. Πετροπολις, 1915. Τ. 5. Σ. 424, 431-432). Впосл. Д. Иакова в нотации нового метода распространился во множестве списков: Ath. Dionys. 762, 1818 г. (c указанием, что список сделан с прототипа неким Симеоном); 679, 1819 г.; Aegion. Taxiarh. 10, после 1816 г.; Ath. Xen. 121, 122, 1-я пол. XIX в.; 259, 1836 г.; Ath. Paul. 506, 1908 г. (в переводе на румын. язык Нектария Влахоса). 1-е изд. было осуществлено в 1836 г. в К-поле Феодором Фокейским, 2-е - в 1888 г. протопсалтом Иоанном. Эти 2 Д., Петра и Иакова, считаются наиболее значительными певч. книгами, созданными в кон. XVIII в. (иногда оба Д. встречаются в одном списке: Ath. Philoth. 126, 1812 г.). Г. Статис выделяет т. н. Д. стиховен (οξαστριον ποστχων): с XIX в. славники стиховных стихир стали собирать в один кодекс, т. о. дополняя Д. Иакова, в котором они отсутствуют. Вероятно, 1-м образцом такой книги стал Д., выполненный Хурмузием в 1834 г. на основе Д. Иакова. В рукописных фондах встречаются следующие списки Д. Хурмузия, чаще всего с пространным указанием «славники стиховен, сочинение Хурмузия Хартофилакса, в подражение мелосу Иакова Протопсалта... в нотации нового метода»: Ath. Dionys. 695, 1834 г. (писцы Хурмузий и Иоасаф Дионисиат ); Ath. Pantel. 1249, 1-я пол. XIX в.; Ath. Greg. 26 сер. XIX в.; Ath. Paul. 106, сер. XIX в.; 415, 1929 г. (переведен на румын. язык Нектарием Влахосом); и др. Этот Д. был издан впервые в 1859 г. в К-поле Феодором Фокейским. Следует отметить, что один из найденных в рукописных фондах Д. стиховен приписывается Матфею Ватопедскому: Ath. Stauronik. 244, 1-я пол. XIX в.; 245, сер. XIX в. (в нотации нового метода). Среди рукописных Д. можно обнаружить также неполный Д. протопсалта Константина из Анхиала (включает только стихиры Минеи с сент. по дек.) (Ath. Xen. 175, сер. XIX в., в нотации нового метода), Д. Петра Филанфидиса (Ath. Pantel. 1304, после 1906 г., в нотации нового метода) (изд. в 2 т.: Η Αθωνις. Κωνσταντινοπολις, 1906), Д. краткого стихирарического стиля в нотации нового метода, «приспособленный к румынскому языку» (Ath. Paul. 196, 1845 г., включающий стихиру Хрисафа «Воскресения день» (Σ. 476)); в 1873 г. в Смирне был опубликован Д. протопсалта Николая Смирнского и др. Лит.: Χρσανθος κ Μαδτων. Θεωρητικν Μϒα τς Μουσικς. Τριστε, 1832. Αθναι, 1995r; Στθης. Χειρϒραφα. Τ. 1-3; Χατζηϒιακουμς. Χειρϒραφα Τουρκοκρατας. Σ. 1; idem. Η κκλησιαστικ μουσικ το Ελληνισμο μετ τν Αλωση (1453-1820) Σχεδασμα στορας. Αθναι, 1999. Σ. 83-86, 160, 163, 175, 181; Герцман Е. В. Греч. муз. рукописи Петербурга. СПб., 1999. Т. 2. С. 276-277. И. В. Старикова Рубрики: Ключевые слова: |
| Еще на рубеже веков линейная нотация использовалась в православном богослужебном пении государств, входящих в состав Речи Посполитой (Польши, Литвы, Украины). Сохранился рукописный памятник этой эпохи – Супрасльский Ирмологион датированный 1601 годом. Как пишет И. Гарднер, тот факт, что Ирмологион был положен на линейную ноту еще до того, как Супрасльский монастырь стал униатским (1603) «свидетельствует о том, что в юго-западной и западной части православной церкви среди восточных славян даже у монахов назревала необходимость введения в певческую практику линейной нотации. А это до известной степени могло означать начало некоторого отхода от древней традиции и какую-то значительную церковь , но культурную перемену. Можно думать, что среди пользующихся этим ирмологом знания безлинейной нотации стали уже ослабевать» 14]. Система линейной нотации используемая первоначально для записи монодийного пения получила наименование «киевское знамя». Структурные составляющие «киевского знамени»: 1 . Пятилинейный нотный стан, 2 . Ключ це фа ут, 3 . Нотные знаки. Ключ це фа ут (цефаутный) является графической разновидностью ключа С (до). В раннем скорописном виде нотации рубежа веков тонко прочерченные ноты были близки по рисунку к знаменам – крюку, стопице, статье. Ближе к середине XVII века нотные знаки приобрели вид квадратов (реже ромбов), что дало повод назвать нотацию квадратной. Но все равно в этих знаках можно было усмотреть элементы знамен крюковой нотации. С установлением строгой метричности знамен нотные знаки получили следующие названия такт полтакта чвартка полчвартки. Объяснение знамен линейной нотации в их соответствии столповому замени и звукам гексахорда, записываемых на нотном стане даны в азбуках, первые из которых датируются 80-ми годами XVII века 298–348]. Особое место среди них занимает азбука Тихона Макарьевского «Ключ разумения», как наиболее значительная по объему и наличию сведений. С появлением и распространением на Московской Руси многоголосного «органопартесного» пения существующая линейная нотация подверглась некоторым изменениям в результате чего она стала подобна «круглой» итальянской ноте. |
| Однако вышеописанное ограничение вовсе не означает, что у композитора мало ресурсов для собственного творчества при сочинении новых мелодий, так как существует несколько тысяч мелодических формул, позволяющих композитору создать неизмеримое количество мелодических вариаций . Музыкальное сочинение в византийском певческом искусстве создается с помощью невменной системы нотации, которая по происхождению предшествует европейской и состоит из знаков, обозначающих ход голоса (вверх или вниз), ритм и т. п. (лат. neuma, от др.-греч. νεμα; первоначально — знак головой [кивок] или глазами. — Прим. ред. ). Со временем, система византийской нотации естественным образом развивалась и изменялась, однако ее основная внешняя форма и сущность остались прежними. В настоящее время за богослужением певчие используют так называемый «новый метод» византийской нотации, который был введен в 1814 г. тремя композиторами и теоретиками византийской музыки — Хрисанфом Мадитским, Григорием Протопсалтом и Хурмузием Хартофилаксом, впоследствии получившими прозвище «трех учителей» . Однако их нововведение не являлось изобретением иной системы нотации. По сути, это была реформа и стандартизация элементов той же самой системы, о чем подробнее будет сказано ниже. Спустя тысячелетия, с помощью невменной нотации композиторы византийской музыки сочинили неизмеримое количество музыкальных произведений, имеющих как краткие, простые мелодии, так и намного более сложные и изящные: Святой Иоанн Кукузель. Изображение XV века из музыкального кодекса афонской Великой Лавры. Из самых почитаемых композиторов византийской музыки часто особо выделяют следующих: преподобных Романа Сладкопевца (VI b.), Иоанна Дамаскина (VII b.) и Иоанна Кукузеля (XIV b.), а также Петра Пелопоннесского (XVIII b.) — выдающегося пост-византийского композитора, чьи оригинальные музыкальные произведения и переложения более древних сочинений на «новый метод» византийской нотации легли в основу современного обихода византийского церковного пения . |
| направления - калофонического пения . Ремарки этих книг свидетельствуют, что И. К. был их основным составителем. Мн. Аколуфии включают руководство, предназначенное для изучения нотации,- Пападики И. К., или т. н. Большой исон (Τ μγα σον). Это руководство было составлено И. К. на основе похожей работы Иоанна Глики и представляет собой последовательность знаков нотации и формул с подтекстовкой из их названий (самый ранний список: Athen. Bibl. Nat. 2458; см. транскрипцию в нотации Нового метода: Athen. Bibl. Nat. 703. P. 1-18, 1818 г.; в 5-линейной нотации: D é vai. 1958). Также И. К. приписывают различные диаграммы, демонстрирующие визант. звукорядную и гласовую систему (напр., схему «Колесо» (τροχς), иллюстрирующую относительные положения гласов в системе разделенных тетрахордов (см.: Raasted J. Intonation Formulas and Modal Signatures in Byzantine Musical Manuscripts. Copenhagen, 1966. P. 51-53; Χρσανθος, ρχιεπ. Διρραχου το κ Μαδτων. Θεωρητικν Μγα τς Μουσικς. Τεργστη, 1832. Σ. 28-39; РНБ. Греч. 126. Л. 3 об., 2-я пол. XV в.; 498. Л. 10, 11, 12, XVI в.; 500. Л. 2, 1689 г.; 237. Л. 4, посл. четв. XVII в.; 130. Л. 4, нач. XVIII в.; Lesb. Leim. 253. Fol. 6, 1725-1740 гг.; 8. Fol. 13, кон. XVIII в.), или «Древо» параллаги (Ath. Xeropot. 269. Fol. 15, нач. XVI в.; Lesb. Leim. 259. Fol. 14, 1572 г.; 286. Fol. 12v, после 1600 г.; 238. Fol. 4, ок. 1700 г.)). В сочинениях И. К. нашли отражение черты нового калофонического стиля: мелизматически развитый мелос, текстовые и мелодические вставки, расширение диапазона; в псалмовых циклах нек-рые стихи дополнительно распеты, а мелос рефренов становится более пространным. Так, 103-й псалом вечерни в традиционном стиле представлял собой последовательность распетых стихов и рефрена в качестве короткой каденции к определенным стихам, в то время как рефрен, сочиненный И. К., имеет текстовые вставки и почти вдвое больше по объему, чем стихи. Некоторые исследователи (напр., Ж. Б. Тибо ) приписывали И. К. создание нового типа нотации, к-рая в отличие от средневизант. |
| Мн. афона — те же, что использовались в средневизант. нотации; как и др. знаки, созданные в этот период, все они писались черным цветом. Они служили для обозначения ритма и для группировки знаков на 1 слоге, одновременно обозначая и краткие длительности. Новым в поздневизант. нотации было увеличение числа тех же самых знаков и «возвращение» в существующий муз. текст древних «стенографических» символов, выписанных киноварью, гл. обр. из шартрской нотации. Несмотря на встречающиеся в трактатах утверждения, что эти дополнительные знаки «ставятся только для хирономии», их роль не всегда ясна. Согласно совр. исследованиям, можно различать следующие их функции: а) более ясное обозначение мелодического оборота с помощью группирующего киноварного знака в тех случаях, когда в средневизант. нотации не требовалось ставить один из знаков афона; формы таких знаков могли либо повторять движение руки в пространстве (напр., лигизма (λγισμα), антикенокилизма (ντικενωκλισμα)), либо служить только напоминанием о формуле и давать ей название (напр., эпегерма, тес ке апотес (θς κα πθες)); б) небольшое украшение или перераспределение малых длительностей на микроритмическом уровне в мелосе формулы без изменения общей длительности звучания слога (напр., киноварная клазма над петасти, киноварная пиазма над оксиа с клазмой и т. д.). Представляется также, что афона ставились над интервальными знаками гораздо чаще, чем это было необходимо. Возрастающее, а иногда и чрезмерное количество киноварных знаков в нотации объясняется, вероятно, существовавшей в то время потребностью в более систематическом обучении из-за относительного упадка муз. практики и желания улучшить ее или же творческой потребностью в более тонких средствах выражения. И в том и в др. случае подобная задача могла быть предпринята и выполнена только такими дидаскалами, как прп. Иоанн Кукузель и его современники. Попытки и теории расшифровки С началом исследований визант. церковного пения делались попытки расшифровки его нотации, в особенности полностью диастематической и аналитической средневизант. |
| Песнопения меньшего размера — седальны, эксапостиларии, отпустительные тропати, силлабические кондаки, никогда не нотировавшиеся или чрезвычайно редко нотировавшиеся в рукописях периода ранневизант. нотации, — встречаются время от времени в списках со средневизант. нотацией, особенно в более поздних книгах этого периода — т. н. Аколуфиях (с нач. XIV в.). В средневизант. нотации стала возможной запись мелизматического, в высокой степени орнаментированного и разработанного калофонического пения. Этот вид пения, возможно,имеет корни в эпохе ранневизант. нотации, однако, по-видимому, во 2-й пол. XIII в. происходило дальнейшее развитие прежних традиций, что было в конце концов зафиксировано в Аколуфиях. Благодаря этой записи дальнейшее развитие получила и сама нотация. Запись новых, калофонических формул потребовала использования и новых комбинаций традиц. знаков (не изменивших, однако, своих значений). Для дидактических целей появились перечни этих формул и учебное песнопение («Большой исон») прп. Иоанна Кукузеля, которому, возможно, принадлежит если не первая фиксация калофонического пения, то составление Аколуфий. Характерной чертой развития нотации было постепенное возвращение мн. ранневизант. «стенографических» знаков, создание новых знаков или их новых комбинаций, но не в первоначальном «стографическом» значении, а в качестве «дополнительных» знаков, которые с этого времени писались киноварью под или (реже) над строкой нотации более древнего образца. Эта черно-киноварная нотация, с тех пор ставшая стандартной, м. б. названа «поздневизантийской». Система средневизантийской и поздневизантийской нотаций представлена в многочисленных трактатах XV–XVII вв. (учебные упражнения и «Большой исон» прп. Иоанна Кукузеля встречаются с XIV в.); ее объяснение включалось в начало Аколуфий или содержалось в отдельных манускриптах. Наиболее известными рукописями с этой нотацией являются: Мессинское Пападики (Mess. gr. 154, XV–XVI вв.), Хрисанфов кодекс (Codex Chrysander — Berol. Mus. 40614, XV в.), кодексы Laur. 610 (XVI в.) и 1656 (XVII в.) и кодекс Vat. Barber. gr. 300 (XV в.). Согласно этим трактатам, знаки могут быть классифицированы по следующим группам: эмфона (μφωνα — озвученные) или фонэ (φωνα — звуки, голоса), аргии (ργαι — покощиеся) и афона. Из описаний, помещенных в трактатах, можно заключить, что эмфона — это интервальные знаки, точно обозначающие движение голоса, аргии — ритмические знаки, а афона — знаки, которые «не должны петься», но являются «большими знаками» или «большими ипостасями», играющими вспомогательную роль (группировка эмфона и аргий, обычно на одном слоге; краткое обозначение формулы, используемой в хирономии ; знаки, применяемые для исполнения или для украшения песнопения и др.). Существуют также классы мартирий (сигнатур для обозначения гласа) и фтор (знаков модуляции) (см. табл. 7). |
| К этому времени и на христианском Востоке и на христианском Западе музыка, пройдя все четыре стадии взаимоотношений звука с сознанием, практически закончила свой исторический путь, начатый изобретением Иувала. Богослужебное же пение в это время начало вступать в третью фазу своего исторического становления, а это значит, что пение это стало превращаться в реально существующую конкретную систему, параметры которой в корне отличались как от параметров всех музыкальных систем, так и от параметров ветхозаветного богослужебного пения. Параметры нарождающейся богослужебно-певческой системы вошли в противоречие с параметрами музыкальной системы, еще господствующей в сознании христиан эллинистического мира. Противоречие параметров системы богослужебного пения и параметров музыкальной системы являлось проявлением более глубокого противоречия, разграничивающего новое и ветхое состояние сознания. Вот почему преодоление музыки означало преодоление ветхого состояния сознания, а усилия, направленные на устроение системы богослужебного пения, были равнозначны усилиям, направленным на становление нового сознания. В этом заключается существо борьбы, ведущейся Церковью против музыки. Согласно церковным свидетельствам, конкретные параметры системы богослужебного пения оформились в основном к VII веку. На это время указывают даты жизни папы Григория и преподобного Иоанна Дамаскина , с именами которых традиционно связывается оформление системы. Вплоть до IX века богослужебное пение существовало исключительно как устная традиция. В IX–X веках и на Востоке, и на Западе возникают первые певческие нотации. Эти нотации, зафиксировавшие устную певческую традицию VII–VIII веков, позволяют судить о конкретных структурных параметрах богослужебно-певческой системы данного периода. Уже сам принцип этих невменных нотаций позволяет утверждать, что и нотации эти, и фиксируемая ими система в корне отличаются от всех существующих музыкальных нотаций и систем. Суть этих отличий заключается в том, что музыкальные нотации фиксируют звуки, а музыкальные системы представляют собой звуковысотные системы, в то время как невменные нотации не фиксируют звуков, а система богослужебного пения не есть звуковысотная система. |
| Новый мелизматический стиль, породивший новую пападическую форму песнопений, неизбежно привел к необходимости введения новых невменных знаков, число которых в поздне-византийской нотации резко возросло. Появляется новый тип знаков – знаки хирономические, обозначающие степень длительности, динамики, характер ритма, акцентов и т.п. Появление их связано, очевидно, с новым расцветом искусства хейрономии, о чем свидетельствуют и многочисленные книжные миниатюры того времени. Изменилось также и употребление специальных знаков «мартириев». Если в средневизантийской нотации мартирии ставились только в начале песнопений для обозначения гласа, то в поздневизантийской нотации мартирии могут появляться в любом месте песнопения, обозначая модуляцию, или переход из одного гласа в другой. Сложность и труднодоступность этой системы может быть проиллюстрирована тем фактом, что песнопения одного из самых выдающихся песнотворцев Православной Церкви этого периода преподобного Иоанна Кукузеля современники назвали «бичом» певцов. С падением Византийской империи под натиском турок в 1453 г. система византийского богослужебного пения, достигнув наивысшего расцвета и утонченной изощренности, начинает постепенно приходить в упадок. Мелодические формулы начали терять свое нормативно-определенное содержание и делаться все более зависимыми от личного опыта и вкуса певцов. Ритмические знаки стали следовать свободному течению «словесного ритма», утрачивая собственную характерность. Сама нотация оказалась слишком сложной, а изучение ее, как и всего богослужебного пения, затруднялось по причине малочисленности теоретических руководств. Это угасание продолжалось вплоть до XVIII в., со времени которого начали предприниматься некоторые попытки к новой реформе нотации. В начале XIX в. по инициативе Константинопольской Патриархии была составлена комиссия из ведущих учителей пения во главе с Брусенским митрополитом Хрисанфом, Григорием Протопсалтом и Хирмузием Хартофилаксом для выработки нового вида византийской нотации и ее теоретических основ. |
|
|
