| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ДВОЗНАМЕННИК певч. книга, разновидность азбуки певческой (или ее раздел), содержание к-рой изложено параллельно 2 нотациями, одна из к-рых служит средством объяснения другой. Термин «Д.» в рукописях не встречается, введен в употребление исследователями для обозначения наличия в записи 2 типов «знамен» (т. е. нотаций). Небольшое число сохранившихся списков Д. свидетельствует о том, что широкого распространения они не имели. Исходя из способов записи, Д. можно разделить на 2 группы. В 1-й содержание изложено 2 крюковыми нотациями, во 2-й - столповой ( знаменной ) и 5-линейной нотациями. Исторически наиболее ранней является 1-я группа - крюковые Д. Принцип изложения материала 2 крюковыми нотациями был использован впервые в певч. руководствах путевой нотации . Таковыми являются Грани и Согласник , появление к-рых относится к первым годам XVII в. В названных руководствах менее известная путевая нотация объясняется посредством перевода ее певч. знаков и попевок на общеизвестную столповую нотопись. Переводы записаны последованием певч. знаков, прочитываемых по их алфавитному значению. В рукописях такая форма записи именуется «дробным знаменем» : «…о дробном бо знамени путном и столповом об[ъ]явлено в гранях. Еже, что вместо параклита или крюка и прочих дробных» (ГИМ. Син. певч. 1160. Л. 23, 50-е гг. XVII в.). Поскольку разводы путевых знамен и попевок выполнены беспометным столповым знаменем, в наст. время не поддающимся точному прочтению, то нет возможности правильно понять их. Информация ограничена сведениями о длительностях и ритмическом рисунке развода , точные высотные соотношения знаков в разводах остаются неизвестными. Последнее почти исключает возможность использования путно-столповых Д. при расшифровке путевой нотации. Количество путно-столповых Д. небольшое. Известно 10 списков Граней (ГИМ. Син. певч. 1240, 1072, 1160, 74, 1334; РНБ. Кир.-Бел. 665/922; Соф. 490; Вяз. О-80; РГБ. Ф. 178. 875; Ф. 37. 240), бытующих в певч. рукописях от нач. до 60-х гг. XVII в., и 3 списка Согласника (РНБ. Кир.-Бел. 665/922; РГБ. Ф. 247. 217; ГИМ. Син. певч. 1160): 1-й датируется 1604 г., 2-й - 20-ми, 3-й - 50-ми гг. XVII в. |
| Как ученый-медиевист Г. был продолжателем дореволюционной рус. музыкально-исторической школы, в первую очередь московских ученых протоиереев Димитрия Разумовского и Василия Металлова . Главными задачами Г. считал проникновение «в метод теоретического и музыкально-литургического мышления древних мастеров», изучение беспометной нотации и ее расшифровку. Хотя последней цели ученый не достиг, однако внес существенный вклад в осмысление и систематизацию данных по истории рус. церковного пения, в исследование мн. проблем, напр.: демественного распева, звуковысотности знаменной нотации, церковнопевч. терминологии и др. В 20-70-х гг. XX в. Г. оказался единственным, кто столь глубоко и всесторонне изучал историю не только рус. средневек. пения, но и рус. церковной музыки Нового времени. Церковно-муз. публицистика, дискография, библиография, рецензии - все эти стороны деятельности, характерные для дореволюционных историков, были свойственны и Г. Общее количество опубликованных работ Г. насчитывает ок. 540 наименований. Итогом его научной деятельности стало соч. «Богослужебное пение Русской Православной Церкви», в к-ром автор стремился изложить систему и тысячелетнюю историю рус. богослужебного пения в церковно-историческом и литургическом контексте. Г. также хотел показать путь, «по которому надлежит идти деятелю на русской церковно-певческой ниве, чтобы богослужебное пение было церковным, являлось одной из форм самого богослужения и оставалось бы в то же самое время русским» (Богослужебное пение. 2004. Т. 1. С. 11). Вобравший идеи и материал мн. статей и лекций Г., этот труд стал одним из самых авторитетных учебных руководств по рус. церковному пению, написанных в XX в. Арх.: N. Y. (USA). Архив Синода РПЦЗ. Личное дело; Univ. of Virginia Library. Manuscript Dep. Coll. 10093. Box 2: Гарднер И. А. Письма к А. Свану; Freeport (N. Y., USA). Семейный архив М. В. Ледковской [ Гарднер И. А. Краткая автобиография. Письма к Б. М. Ледковскому и М. В. Ледковской. Письма к О. О. Пантюхову]. |
| Рукописи XII века содержат два типа нотации – знаменную (столповую) и так называемую кондакарную, получившую свое наименование от Кондакарей (сборников кондаков) 176 . В знаменной нотации этого периода четко соблюдается принцип: один слог – один знак. В кондакарной нотации, напротив, на один слог нередко приходится множество знаков. При помощи этой нотации фиксировались песнопения мелизматического склада, близкие по своему строю (но, по-видимому, не по напевам) греческому калофоническому пению. Кондакарное пение просуществовало лишь до XIV века; вместе с его исчезновением исчезла и кондакарная нотация. Знаменное пение и знаменная нотация, напротив, появившись на заре христианской истории Руси, сохранились в русском церковном пении вплоть до XVIII-XIX веков, а у старообрядцев употребляется и поныне. Знаменный распев – основная, наиболее древняя и наиболее устойчивая форма древнерусского церковного пения. Свое название он получил от слова «знамя» (знак), указывающего на способ записи этого распева. Знамена, или крюки, представляли собой невмы, указывающие на определенный звук или музыкальный оборот из нескольких звуков. Как и византийские невмы, русские крюки были предназначены для записи движений голоса: один крюк мог обозначать движение на секунду вверх (ре-ми), другой – на нисходящее движение из трех звуков (фа-ми-ре) и т.д. Длительность звуков, составляющих одно «знамя», тоже могла быть различной. Каждый крюк имел свое название: «крыж», «сложитья», «ключ», «паук», «рог», «два в челну», «крюк простой», «стрела мрачная», «чашка полная», «подчашие светлое», «голубчик борзой», «палка воздернутая» и др. 177 Общее количество крюков, содержащееся в одной из крюковых азбук XV века, составляет 42 178 . «Ключ знаменной» инока Христофора (1604) включает в себя 64 знака, в том числе различные виды одного и того же знака, а также несколько комбинаций крюков 179 . Ранние формы знаменного распева не поддаются точному прочтению. Поэтому мы ничего не можем сказать о ладовой организации этого распева во времена Киевской Руси. Теоретическое осмысление знаменного распева началось не ранее XV века, а точная звуковысотная фиксация знаменных мелодий стала возможной лишь на рубеже XVI и XVII веков, когда были изобретены так называемые «киноварные пометы» 180 (об этом изобретении будет подробнее сказано ниже). Беспометные крюковые рукописи XII-XVI веков расшифровываются лишь гипотетически, на основе ретроспективного наложения точного звуковысотного контура, известного по поздним рукописям, на более ранние образцы. |
| Знаменный распев послужил источником путевого распева и демественного распева; развитие знаков письменной нотации лежит в основе путевой и демественной нотаций. Мелодии Знаменного распева использовались в многоголосном строчном пении, партесном пении (3х и 4х голосные гармонизации). В 1772 Синодальной типографией были изданы нотолинейные одноголосные певческие книги с песнопениями знаменного и других распевов, послужившие основой для обработок и гармонизаций 19–20 вв. К гармонизации Знаменного распева обращались М. И. Глинка, М. А. Балакирев, Н. А. Римский-Корсаков, П. И. Чайковский; новые принципы обработки Знаменного распева, найденные А. Д. Кастальским и основанные на русском народно-песенном многоголосии, оказали влияние на творчество П. Г. Чеснокова, А. В. Никольского , А. Т. Гречанинова, С. В. Рахманинова (Литургия, Всенощное бдение и др.). Знаменный распев в одноголосном варианте сохранился поныне у старообрядцев. Фита – мелодическая формула мелизматического стиля, применявшаяся в византийской и древнерусской музыке. В музыкальных памятниках разного времени встречаются Фиты, обозначавшиеся сокращённо («тайнозамкненные» Фиты) – с помощью буквы греческого алфавита «фита». С 16 в. Фиты стали выписываться полностью с помощью ряда простых знамён; такая запись использовалась и как расшифровка сокращённых обозначений, получив название «развод». Мелодическое содержание Фиты составляют, как правило, развитые напевы разной продолжительности (например, 17 звуков в Фите «поводной», 67 – в «утешительной»), которые распеваются на 2–3 слога текста. Фиты используются только в начале или середине песнопений. Наиболее широкое распространение Фиты получили в стихирах особо торжественных праздников. Название Фит, их начертания, а также разводы содержатся и в древнерусских музыкально-теоретических руководствах – азбуках музыкальных и фитниках. Крюки, знамёна (славянский знамя – знак; латинский neuma), знаки древнерусской безлинейной нотации. Крюковая (по названию одного из её основных знаков) нотация (также знаменная, или столповая) ведёт происхождение от ранневизантийской (палеовизантийской) нотации и является основной формой древнерусской музыкальной письменности. В развитии знаменной нотации выделяют 3 периода – ранний (11–14 вв.), средний (15 – нач. 17 вв). и поздний (с сер. 17 в.). Нотация первых двух периодов пока не расшифрована. В 17 в. для записи звуковысотной линии появились киноварные пометы, затем тушевые признаки, что сделало знаменную нотацию доступной для расшифровки. Различают беспометные, пометные, одновременно пометные и призначные крюковые рукописи. |
| В источниках рубежа XVI и XVII вв. наряду с термином «Д.» начал использоваться термин «демеством». Последний наиболее показателен для рукописного наследия государевых певчих дьяков - см.: РГАДА. Ф. 188. В певч. книгах, отдельных песнопениях этого фонда партия Д. встречается как в одиночных записях, так и в сопровождении остальных партий многоголосия, излагаемых последовательно друг за другом. Отмеченная ранее тенденция фиксации Д. первой в ряду др. партий прослеживается и здесь. В записях использована казанская нотация, знаки к-рой изредка снабжены указательными и степенными пометами . Наиболее ранние образцы помет датируются первыми годами XVII в. (РГАДА. Ф. 188. 1696, 1705), что значительно опережает время их использования в знаменной нотации и позволяет предполагать, что сама идея упорядочения звуковысотности возникла в рамках новой для Руси многоголосной культуры пения. От нач. и до 3-й четв. XVII в. включительно запись многоголосного демественного пения не претерпевает существенных изменений. Преобладающей в это время является поголосная форма изложения. Обычно насчитывается 3-4 партии, реже встречаются образцы 2-голосия. Во всех случаях в качестве обязательной выписывается партия Д. В записях используется казанская нотация. Крайне редко в указанный период можно встретить демественное многоголосие, фиксируемое средствами знаменной нотации. В качестве примера можно назвать задостойник Пасхи «Светися, светися новый Иеросалиме» из знаменной рукописи 3-й четв. XVII в. РГБ. Ф. 205. 355: на л. 167 помещено песнопение в записи дробным столповым знаменем; заголовок «Демественная болшая к низоу» определяет, что перед нами партия Д. из многоголосного песнопения. Только в 70-х гг. XVII в. в демественном многоголосии начал использоваться партитурный принцип записи, хотя в строчном пении он был известен уже с 20-х гг. XVII в. Количество голосов в демественных партитурах колеблется от 2 до 4, численно преобладают 3-голосные записи. Партия Д. в партитурах не имеет постоянного местоположения. Она может быть ближайшей к тексту или отделена от него 2-3 строками. Большинство записей этого времени снабжено указательными и степенными пометами, хотя можно встретить и беспометные списки. Последний вид нотации характерен для поголосных записей, к-рые продолжают использоваться, несмотря на появление более удобной партитурной формы изложения. |
| К крюковым Д. относится и единственный известный в наст. время список Граней казанской нотации , датируемый кон. XVII в. (РНБ. Ф. 775. 637). Аналогично путно-столповым Д. казанское знамя в указанном списке разведено беспометным дробным столповым знаменем, что затрудняет понимание содержащейся в нем информации. В более позднее время (кон. XVIII-XX в.) крюковые Д. широко использовались для объяснения певч. значений знаков демественной нотации . В это время начертания демественных крюков и соответствующие им толкования дробным столповым знаменем снабжены степенными и указательными пометами , что способствует легкому прочтению разводов и обусловливает большую практическую ценность Д. Списки демественно-столповых Д. исчисляются сотнями, что свидетельствует о востребованности данного вида Д. в старообрядческой певч. практике. Во всех перечисленных Д., отнесенных к 1-й группе, столповая нотация использована для объяснения менее известных знаковых систем и служит средством к их изучению. При этом перевод осуществлен в рамках единой церковнопевч. культуры. Все крюковые Д. являют собой руководства учебного назначения, облегчающие понимание и усвоение отдельных структурных единиц распева - знамен (в путевой, казанской, демественной нотациях) и попевок (в путевой нотации). Изложение песнопений и певч. книг параллельно 2 крюковыми нотациями в средневек. Руси не встречается. Д. 2-й группы более единообразны по средствам записи. В них сопоставлены столповая нотация, оптимально приспособленная к записи древнерус. распевов, и привнесенная с Запада 5-линейная нотная система, в наибольшей степени отвечающая требованиям записи инструментальной и вокальной гармонической музыки, основанной на равномерно-темперированном строе. Т. о., в Д. 2-й группы были использованы «принципиально различные знаковые системы, причем каждая из них отражает только тот специфический способ музыкального мышления, с которым было сопряжено само ее формирование» ( Никишов. 1978. С. 226), поэтому ни одна из строк Д. описываемого типа принципиально не могла быть адекватно истолкована др. строкой. Следов., само появление Д. 2-й группы можно отнести к явлениям компромиссным, вынужденным. Этим, вероятно, объясняется малое количество Д. такого типа, а также весьма краткий период их бытования (посл. четв. XVII - нач. XVIII в.). |
| Одноголосные и многоголосные (от 2 до 4 голосов: бас, тенор, альт, дискант) песнопения Г. р. в российских певч. сборниках первоначально фиксировались особой «греческой» нотацией, разработанной в 70-х гг. XVII в. на основе казанской нотации (см., напр., певч. сб.: ГИМ. Син. певч. 1252, 70-80-е гг. XVII в.), гораздо меньшее число песнопений записывалось знаменной пометной нотацией, с нач. XVIII в. использовалась преимущественно нотолинейная киевская нотация . Вслед. простоты «греческой» нотации и ее производности от нотации казанской отпадала необходимость в составлении соответствующих азбук. Помимо 16 основных знаков, общих со знаменной, путевой и демественной системами записи, встречаются 7 добавочных, из к-рых 5 совпадают со знаками др. нотаций, а 2 - толстая наклонная черточка с левой нижней стороны знамени и тонкая наклонная черточка с правой стороны - являются оригинальными. 2 или 3 основных знака (в т. ч. с добавочными) могут составлять устойчивые соединения. Из основных знаков 4 семейства (крюки, голубчики, стрелы и статьи) с помощью знаков «мрака» и «света» связаны с согласиями , остальные классифицируются по 12 группам (в соответствии с названиями знамен в др. нотациях) и не связаны с согласиями. Анализ начертаний знаков и их соединений выявляет как производность греч. нотации от более ранних систем, так и ее самобытность, выражающуюся во введении оригинальных дополнительных знаков, в ограниченном наборе основных знаков (преобладающие - стопица, челюстка, палка, переводка, запятая и ее производные), в господстве вертикальных начертаний и в отсутствии лиц и фит ( Богомолова. 1989). Как гласовые, так и внегласовые песнопения нотированы дробными знаменами. Рукописи с «греческой» нотацией могут быть пометными или беспометными. Для уточнения записи мелодии при одном знаке может стоять до 4 степенных помет в зависимости от числа передаваемых знаком звуков. Кроме того, понижение высоты звучания знака может обозначаться крыжиком с левой нижней стороны, повышение - черточкой в верхней левой части знака. |
| Рукописи безлинейной нотации XVII в.//ГИМ. Уварова 1242 (стихирарь начала XVII в. нотация знаменная, беспометная). РГБ. Ф. 37. 148, первая половина XVII в. (нотация знаменная, беспометная). РГБ. Ф. 229. 38. XVII в. (демественная нотация). РГБ. Ф. 379. 58. Конец XVII в. (нотация знаменная с пометами). РГБ. Ф. 379. 66. Стихирарь месячный середины XVII в. (нотация знаменная пометная). РГАДА. Ф. 396. Оп. 2. Ч. 7. 3744. РГАДА. Ф. 396. Оп. 2. Ч. 7. 3750. Литература 12 сентября — обретение мощей святого благоверного князя Даниила Московского, перенесение мощей святого благоверного князя Александра Невского. Электронный ресурс. URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/141045.html (дата обращения: 20.11.2022). Бегунов Ю. К. Древнерусские традиции в произведениях первой четверти XVIII в.//ТОДРЛ. Т. XXVI. Москва; Ленинград, 1971. С. 73. Бурилина Е. Л. Чин «За приливок, о здравии государя»: (история формирования и особенности бытования)//Древнерусская литература. Источниковедение: Сб. науч. трудов/Отв. ред. Д. С. Лихачев. Ленинград: Наука, 1984. Василик В. В. Северная война в гимнографических памятниках Петровской эпохи (Служба в память Полтавской баталии)//Северная война, Санкт-Петербург и Европа в первой четверти XVII в.: материалы международной конференции. (Санкт-Петербург, декабрь 2006). Изд-во Санкт-Петербургского университета, 2007. Владышевская Т. Ф. Партесный хоровой концерт в эпоху барокко//Традиции русской музыкальной культуры XVIII века. МГПИ имени Гнесиных. Вып. XXI. Москва, 1975. С. 72–113. Владышевская Т. Ф. Почитание святого благоверного великого князя Александра Невского в русских песнопениях XVI–XVII вв. Стилевые особенности песнопений//Сретенское слово. Москва, 2022. 1. С. 131–168. Голубинский Е. Е. История канонизации святых в Русской церкви. Москва, 1904. С. 233. Демина В. Н. Чин «Заздравной чаши» в отечественной праздничной культуре//Богослужебные практики и культовые искусства в современном мире. Майкоп: ИП Магарин О. Г., 2017. Келдыш Ю. В. История русской музыки в десяти томах. Т. I: Древняя Русь. Москва, 1983. |
| Изобретение и введение в практику линейной нотации Гвидо свидетельствуют о том, что в XI веке в Западной Европе процесс пения перестал представлять собой процесс воспроизведения мелодических архетипов и превратился в процесс их модификации. В то время как в Византии и в Западной Европе певческие нотации претерпели значительные изменения, направленные на уточнение указания интервального расстояния, что приводило к уменьшению удельного веса роли устной традиции в процессе пения, древнерусская певческая нотация оставалась на позиции совмещения в одном графическом знаке устной и письменной традиции вплоть до введения киноварных помет в XVII веке. В этом заключается все своеобразие и вся самобытность русского пути становления системы певческой нотации. Основываясь на принципах старовизантийской нотации, русское певческое мышление никак не прореагировало на византийские нотационные реформы, произошедшие в XII и в XIV веках, но сохранило и развило старовизантийские принципы вопреки всем более поздним тенденциям. Благодаря этому древнерусская певческая нотация вплоть до XVII века представляла собой некий оазис, или заповедник, сохранивший те принципы нотации, которые исчезли во всем остальном мире уже в XII веке. Синтетичность беспометной крюковой нотации, самим фактом своего существования подразумевающей необходимость соединения или синтеза устной и письменной традиции, представляет собой только одно из проявлений причастности древнерусской певческой системы к устной традиции VI-VIII веков. Другим, не менее важным свидетельством этой причастности является наличие мелодических формул-стереотипов, представляющих собой наименьшие композиционные единицы, из которых строится все здание древнерусской системы богослужебного пения. Теперь нет нужды останавливаться на том общеизвестном факте, что основу средневековой псалмодии как на Востоке, так и на Западе составляла тщательно разработанная система интонационных формул и что первоначально под понятием гласа или модуса подразумевался не тот или иной звукоряд, но тот или иной набор мелодических стереотипов. |
| Таким образом, богослужебное пение заключает в себе два процесса: процесс воспроизведения известных мелодических архетипов и процесс постоянного возникновения все новых и новых комбинаций, образуемых этими мелодическими архетипами. Сочетание этих процессов образует архетип более высокого уровня, а именно тот архетип, который непосредственно восходит к небесному ангельскому пению. Этот синтез неизменяемого и изменяемого обусловливает наличие двух уровней богослужебного пения: уровень писания и уровень предания, уровень письменной фиксации и уровень устной передачи, которые составляют единое нерасторжимое целое. Это сложное и неделимое целое имеет конкретную форму выражения, и этой формой является беспометное крюковое знамя, или беспометная знаменная нотация. Сейчас можно считать доказанным, что древнерусская крюковая, или знаменная, нотация ведет свою родословную от старовизантийской нотации, употребляемой в Византии на протяжении X-XI веков. Современная наука располагает даже более точными сведениями и указывает определенный тип старовизантийской нотации, по всей видимости, послуживший непосредственным толчком для возникновения древнерусской крюковой нотации. Этим типом нотации является так называемая коаленская нотация, представляющая собой наиболее позднюю и разработанную форму старовизантийской нотации. Как старовизантийская нотация вообще, так и коаленская нотация в частности являются примерами «нотаций устной традиции». Они не содержат в себе полной информации о процессе пения и подразумевают необходимость наличия устной передачи предварительных сведений. Необходимость неких предварительных знаний, требующихся для понимания этих нотаций, обусловливается отсутствием у каждой из них диастема-тического принципа звуковысотной фиксации. Отсутствие точного указания на определенный интервальный ход делает употребление этих нотаций вне устной традиции просто немыслимым. Таким образом, принцип совмещения в одном графическом знаке признаков письменной и устной традиции отнюдь не является открытием древнерусской нотации. |
|
|
