| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание Москва с границами викариатств Столица РФ и ее субъект - город федерального значения. Адм. центр Центрального федерального окр. и Московской области (не входит в ее состав). Территория - 2561,5 кв. км. Расположена в центре Восточно-Европейской равнины, на р. Москве. Граничит с Московской и Калужской областями. Население - 12,38 млн чел. (2017). Национальный состав (по данным Всероссийской переписи 2010, при населении 11,5 млн чел.): русские - 86,33%, украинцы - 1,34, татары - 1,3, армяне, азербайджанцы, евреи, белорусы, грузины, узбеки, таджики, молдаване, киргизы, мордва, чеченцы, чуваши, осетины и др.- 5,22, лица, не указавшие национальность,- 5,81%. М. разделена на 12 адм. округов (Центральный, Северный, Северо-Восточный, Восточный, Юго-Восточный, Южный, Юго-Западный, Западный, Северо-Западный, Зеленоградский, Новомосковский и Троицкий) и на 125 районов. Новомосковский и Троицкий адм. округа вошли в состав М. в 2012 г., не имеют районного деления и включают 21 поселение. История Москва и Подмосковье до нач. XVIII в. Археологические раскопки Дьякова городища в Коломенском под рук. К. Я. Вино-градова в 1935 г. Траншея вала Археологические раскопки Дьякова городища в Коломенском под рук. К. Я. Вино-градова в 1935 г. Траншея вала Первые люди на землях совр. Подмосковья появились в верхнем палеолите. Для этого времени лучше изучены стоянки охотников на мамонтов и др. приледниковых животных и птиц, существовавшие в интервале 22-17 тыс. лет назад на территории г. Зарайск. Там найдены и древнейшие в регионе памятники искусства, связанные с верованиями - фигурки женщин («венер палеолита») и бизона, сделанные из бивня мамонта, гравированное изображение мамонтов на ребре мамонта, ожерелье и подвески из зубов песца, волка. Для следующих эпох (мезолита, раннего и среднего неолита) выразительный материал получен раскопками стоянки Замостье 2 и подводными исследования близ нее в р. Дубна, где сохранились рыболовные ловушки; среди находок - фигурные поделки из кости, уникальные гальки с геометрическим орнаментом. К важнейшим достижениям неолита относится появление керамических сосудов. Их украшение композициями из вдавлений и оттисков штампов отражает культурную близость и контакты людей на весьма обширных территориях. Одну из таких археологических культур, с ямочно-гребенчатым орнаментом на посуде, известную от бассейна р. Оки до В. Волги, называют льяловской, по раскопкам у дер. Льялово на р. Клязьма близ г. Зеленоград. |
| Обретя статус воинов и защитников племени, охотники получили особое, более привилегированное по сравнению с другими социальными стратами положение в обществе. Больший престиж жизни воина-охотника перед жизнью земледельца и скотовода – также наследие эпохи неолита 43 . Развитие сельского хозяйства и его влияние на религиозную практику В 9–7 тыс. до н. э. началось развитие сельского хозяйства и связанное с этим одомашнивание растений. Оно проходило по двум путям: – в Юго-Западной Азии и Центральной Америке по пути культивации злаков и создания «агрокультуры», – в Южной Америке и Юго-Восточной Азии по пути культивации клубней и корневищ и создания «веге-культуры». Вопрос о хронологическом приоритете одной из перечисленных культур до сих пор не получил однозначного разрешения. Возникновение новых способов хозяйствования привело к появлению соответствующих мифов. Они не только раскрывали содержание агрокультурных традиций, но и описывали их возникновение в результате божественного установления. Это придавало агрокультурным явлениям мировоззренческую легитимность. В практикующих веге-культуру сообществах происхождение клубней объясняется принесением в жертву божества – мифического существа. Из частей его тела появляются впоследствии питательные корни. Классическим примером-иллюстрацией такого типа является миф жителей острова Серам (Новая Гвинея). Миф рассказывает о появлении клубней из расчленённого и погребённого тела юной полубогини Хаинувеле. Значительно реже происхождение клубней мыслится из пота или испражнений божества. Однако в любом случае питание ими становится приобщением божеского естества, причастием божественности. Характерно, что в земледельческом обществе можно часто встретить мифы, описывающие божественное происхождение злаков на земле. Они повествуют либо о герое, который, подобно Прометею, приносит с собой и дарит людям несколько зёрен, либо об иерогамии – священном союзе между небом и землёй. Классическим примером мифа первого рода является миф о Кецалькоатле, ацтекском божестве и культурном герое. Кецалькоатль проник в образе муравья к некоей священной горе Тонакатепетль и принёс оттуда кукурузное зерно для людей. К этому же типу относится и миф о Деметре, древнегреческой богине плодородия. Она дала юному сыну царя Элевсина – Триптолему, зёрна пшеницы. Он первый вспахал поле и бросил в землю семена. По указанию Деметры Триптолем научил всех людей земледелию. |
| Остановимся еще на одном интересном факте, который также требует объяснений. В эпоху неолита почти не встречаются захоронения с богатым, как говорят археологи, инвентарем: и богатых и бедных хоронят очень просто. О богатстве и знатности покойного можно догадаться лишь по массивности гробницы и по немногим личным вещам — кольцам, костяным ожерельям, но в целом это очень скромные захоронения. Единственный предмет, который всегда присутствует в неолитическом захоронении, — маленький глиняный сосудик. Он может стоять в головах умершего или на груди возле рук, могут и несколько сосудов стоять около локтей, на груди или в головах. Точно такие же сосуды использовали в быту, в косметике женщины того времени (а косметикой пользовались с глубочайшей древности) — это сосуды для масла, для притираний. По–гречески «растительное масло» — элеос, это наш елей. Название масла созвучно слову «милость» (только пишется по–другому), и в православных молитвос- ловиях встречается такой оборот: «елей милости». Для нас, северян, это, может быть, не столь очевидно, но в южном климате масло, смягчающее иссушенную кожу, необходимая вещь. Жители Палестины, Египта должны были работать в поле весь световой день, причем именно летом, когда все растет, а солнце испепеляет жаром. В поле не наденешь удобные белые одежды, крестьянам приходилось трудиться от зари до зари в обычной набедренной повязке — что будет после этого с кожей? Потому-то масло для притираний на переднем Востоке с глубочайшей древности не привилегия модниц и роскошных женщин, а жизненно важный продукт. Масло давали работникам, рабам, как хлеб и чеснок, иначе они потеряли бы трудоспособность от ожогов. А теперь вспомним одно из семи таинств Церкви — елеосвящение. Люди церковные знают, что когда человек болен или при смерти, он должен призвать к себе пресвитеров Церкви, как написано у апостола Иакова. Они помажут болящего елеем, помолятся, и он будет здрав или, наоборот, разрешится от уз немощного тела и отойдет в вечность. А если человек болен, но не сильно, то он сам приходит на соборование, которое совершается в наших храмах Великим постом. И все мы верим, — а к убеждениям надо прислушиваться, — что в таинстве елеосвящения прощаются даже те грехи, которые мы запамятовали или постеснялись исповедать. Это очень древнее представление. Если солнце и небо — это знак Божественного бытия, то испепеляющие солнечные лучи для древнего человека все яснее и яснее связываются со строгим, взыскательным отношением Бога к своему образу и подобию, с Божьим гневом — огнем поядающим. А масло — символ Божественной милости, которую мы просим Бога излить на человека, простив его грехи. И знаком этой милости, знаком крика души «Помилуй!» является сосудик для масла в погребениях неолита. |
| Итак, мы видим, что древний человек из глубины веков нес глубокую и сильную веру. А с ней и идею собственной ущербности. Чем ближе к нашему времени, тем сильнее сознание ущербности, греховности овладевает душой человека. Уже неандерталец начинает совершать абсурдные, с точки зрения материалиста, поступки — как, например, охота на мамонта. Для маленькой общины она была не только трудна, но и в высшей степени бесполезна и опасна — мясо просто не успели бы съесть, и на запах в огромном количестве собрались бы из тайги хищники. Но еще более отчетливо усиливается новое чувство греховности, человеческого несоответствия Божественному замыслу о нем в следующую эпоху. В период, предшествующий созданию государства, в эпоху неолита, нового каменного века, человек переходит от собирательства пищи к ее производству, возникает земледелие и скотоводство. Отдельная огромная тема — причина этого перехода; скотоводство и земледелие возникли не из экономической, а, скорее всего, из религиозной необходимости. Осев на земле, создав деревню, неолитический человек начинает необычным образом погребать умерших: не сразу после смерти, а когда разложатся мягкие ткани, он захоранивает кости в полу своего жилища. Такие захоронения, никогда ранее не встречавшиеся, характерны для всех поселений раннего неолита. Кости умерших погребены на священном участке, расположенном между очагом и противоположной от входа стеной. Иногда черепа умерших предков просто стоят на полочках в этой священной части жилища, иногда они моделируются гипсом, воспроизводя черты лица умершего, как в древнем Иерихоне. Этот обычай отражает возникшее в ту пору необыкновенно сильное чувство единства рода: ведь мы произошли от наших отцов и дедов, их кровь течет в нас, и они помогают нам, они рядом. Мы должны заботиться о них, приносить им жертвы, а они охраняют нас, защищают, как бы участвуют в домашнем совете, потому их черепа хранятся тут же, в жилище. Человек еще не умел разводить растения и выращивать животных, а уже стал обитателем оседлых поселений — его понудила к этому новая идея. В самом деле, не возить же кости умерших с собой, их надо предать земле; а если они вложены в земную утробу, их нельзя оставить. Значит, надо жить с ними. В этом и кроется причина оседлой жизни. |
| Значит, и в Месопотамии, и в Палестине нет того разделения, которое существует на территории Европы, где культура ветви каинитов развивалась самостоятельно и последовательно переходила из одного палеолитического периода в другой, от Шелльской культуры до Мадленской, не зная ни Неолита, ни металла. Изучение ископаемых останков человека, найденных в Европе, создало представление о так называемом Каменном, Железном и Бронзовом веках, но это, и то условно, можно отнести только к Европе. А вообще, еще в XIX веке во многих уголках земного шара царил Каменный век. В описываемой нами колыбели человечества все существовало одновременно: и острые каменные орудия палеолитического типа, и шлифованные орудия, как во время Неолита в Европе, и металлические предметы. В ниже приводимой таблице отсутствуют такие термины, как Палеолит, Неолит, Бронзовый век, так как все это встречается одновременно, поэтому употребляются понятия " периоды " и " культура " . Правда, для удобства некоторые археологи используют для установления последовательности периодов и культур старые термины. Гордон пишет: " Палестинские археологи еще более усложнили объединение местных последовательных рядов культур в одну общую систему своим применением в различном и всегда произвольном смысле терминов " Неолит " , " Халколит " , " ранний Бронзовый век " (см. там же – стр. 340). Теперь рассмотрим необычайно интересную хронологическую таблицу древнейших культур Среднего Востока, приведенную в книге Гордона Чайльда. Она представляет собой сводку современных археологических данных, в которой особого внимания заслуживает хронология. Как видим, самые древние культуры, известные археологии, существовали не ранее 5000 тысяч лет до Р.Х. Самые ранние культуры – в Палестине – Натуфийская, в Южной Месопотамии или Шумере – Прото-Обеидская. Тассийская культура в Египте, немного более поздняя, пришла из Месопотамии. Годы до Р.Х. Египет Палестина Сев. Месопотамия Южная Месопотамия Шумера 2325 2850 Династия – " – – " – – " – – " – |
| При изучении стратиграфии памятника автор обратил внимание на наличие в основании четвертого (нижнего) слоя клиновидных нуклеусов с ровной ударной площадкой, скобелей, орудий со скошенным концом на обломках пластин, зубчатого орудия, сегментовидного вкладыша, сверла и «рогатой» трапеции. В то же время в этом слое не было выявлено керамического материала, что дало ему основание определить выявленную группу кремневого инвентаря как наиболее раннюю С. 58]. Анализируя кремневые находки, сопутствующие керамическому комплексу памятника, А. Т. Синюк отмечает их сходство, в целом, с индустрией нижнего (раннего) слоя, что и позволило ему сделать вывод о генетическом родстве населения, оставившего на памятнике два разновременных комплекса материалов. Хронологически ранний из них соотносится им с материалами позднемезолитического облика, а более поздний – с первым этапом местного неолита С. 66–67]. В последние десятилетия продолжены исследования по расширению Источниковой базы мезолита и неолита лесостепного Подонья под руководством автора: Koлockobo-IV (60 м 2 ), Ситнянская Лука-1 (400 м 2 ), Каширка-1 (20 м 2 ), Каширка-2 (640 м 2 ), пионерлагерь «Солнечный»-3 (262 м 2 ), Барановка-1 (272 м 2 ), Студеновка-3 (1370 м 2 ), Курино-1 (562 м 2 ) С. 10–20]. В Среднем Поосколье и на Верхнем Дону проводились и разведочные работы. Все эти изыскания в совокупности с ранее изученным кругом источников существенно расширили возможности для освещения общих закономерностей развития мезолитической и ранненеолитической эпох рассматриваемого региона, а также оценки влияния на них культурных традиций сопредельных регионов. С другой стороны, мы должны констатировать и те пробелы, которые имеются в наших представлениях о генетической подоснове рязано-долговской неолитической культуры и о региональной специфике раннего мезолита. Совокупная же информация о мезолитической эпохе изучаемого региона пока объективно не позволяет делать бесспорные построения, вследствие чего вопрос о месте мезолитических памятников лесостепного Подонья в мезолите Восточной Европы может быть рассмотрен пока лишь на гипотетическом уровне. |
| 11 . Синюк А. Т. Памятники неолита и энеолита на Среднем Дону: Автореф. дисс. ... канд. ист. наук. М., 1971. 12 . Синюк А. Т. Неолитические памятники Среднего Дона//Археологические памятники на территории СССР и их изучение в высшей педагогической школе. Воронеж, 1978. 13 . Синюк А. Т. Стоянка Монастырская 1 как источник для выделения мезолита и периодизации неолита на Среднем Дону//Археологические памятники на Европейской части СССР. Воронеж, 1985. 14 . Синюк А. Т. О связях населения лесостепного Дона, Поволжья и Прикаспия в мезолите-бронзовом веке//Археологические культуры Северного Прикаспия. Куйбышев, 1988. 15 . Синюк А. Т. Дон – восточная граница древнеевропейского мира (К разработке одного из научных направлений)//Археология Доно-Волжского бассейна. Воронеж, 1993. 16 . Бессудное А. Н. Мезолитические памятники лесостепного Подонья: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Воронеж, 1997. 17 . Зализняк Л. Л. Население Полесья в мезолите. Киев, 1991. 18 . Тарасов Л. М. Гагаринская стоянка и ее место в палеолите Восточной Европы. Л., 1972. 19 . Горелик А. Ф. Мезолит Северо-Восточного Причерноморья (Вопросы культурно-хронологического членения)//Материалы каменного века на территории Украины. Киев. 1984. 20 . Горелик А. Ф. Мезолит бассейна Северского Донца и Северо-Восточного Приазовье Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Л., 1986. 21 . Бражникова С. И. Археологические исследования по реке Семенек в Липецкой области//Елец и его окрестности. Елец, 1991. 22 . Бессуднов А. Н., Обломский А. М. Изучение археологических памятников на реке Семенек//Археологические исследования высшей педагогической школы. Воронеж, 1996. 23 . Формозов А. А. Проблемы этнокультурной истории каменного века на территории европейской части СССР. М., 1977. 24 . Матюшин Г. Н. Геология, периодизация и хронология каменного века Урала//КСИА АН СССР. Вып. 181. 1985. 25 . Аникович М. В. О значении Костенковско-Борщевского палеолитического района в современном палеолитоведении//Петербургский археологический вестник. 3. СПб., 1996. |
| Хорошо известно, что земледелие вызвало глубокие перемены в культовой символике. Зерно и продукты зерна стали широко использоваться при богослужении и в похоронных обрядах. Здесь все просто – изменения в технологии бытия приводят к переменам в «идеологии», в сознании. Так, ни на минуту не сомневаясь, утверждал, например, Мирча Элиаде: «Первым и, возможно, значительнейшим следствием открытия земледелия явился кризис в системе ценностей палеолитического охотника: религиозные отношения с миром животных вытесняются тем, что может быть наименовано таинственным единством между человеком и растительным миром. Если кость и кровь до того являли сущность и священный образ жизни, то теперь эти идеи воплотились в семя и кровь.‹…,› Можно сказать, что от неолита и до Железного века история религиозных идей и верований составляет одно целое с историей [материальной] цивилизации. Любое открытие в сфере технологии, каждая хозяйственная или общественная новизна отражалась, кажется, в системе религиозных смыслов и ценностей. Когда мы будем говорить об открытиях неолита, их религиозное «эхо» всегда должно учитываться» . Но действительность жизни часто разрушает наши наглядные схемы. Люди стали использовать зерно в религиозных обрядах за одно, а то и два тысячелетия до начала регулярного земледелия и практически одновременно с фиксируемым археологическим сбоом дикорастущих злаков. Зернотерки Джармо Складывается впечатление, что зерно, мука, выпечной хлеб сначала были элементом ритуала, священнодействия и лишь постепенно проникли в профанную, обыденную сферу жизни. Впрочем, и до сих пор к хлебу у нас сохраняется не вполне «простое» отношение. Народная традиция воспрещает выбрасывать хлеб, с пренебрежением относиться к нему. Зерно, как известно, очень емкий символ смерти и воскресения, возрождения. Падая в землю, умирая и разлагаясь в ней, оно дает росток, колос и множество новых семян. Древние могли усмотреть в этом и индивидуальную победу над смертью и родовое ее преодоление. Человек умирает, но он оставляет потомков, род, которые после него будут жить на земле, и он, умерший, будет жить в них, как в колосе пшеницы живет то зернышко, из которого пророс колос. Не исключено, что если еще в палеолите зубр и мамонт были воплощенными символами небесной, творческой, божественной реальности, то колос, зерно и, шире, растительная пища вообще – реальности земной, родовой. Собирая дикорастущие злаки, растирая их зерна в муку, выпекая хлебы и вкушая их, наши древние предки соединяли себя с «родом отцов своих», и их, «отцов», с собой, через стихию все принимающей и все возрождающей земли. |
| Период создания «священных поселений», «жреческих городов», таких как Чатал Хююк, Хаджилар, Лепеньски Вир для большинства неолитических культур оказался сравнительно недолгим – не более двух тысячелетий. Но с точки зрения понимания развития религиозного сознания священный город среднего неолита весьма примечателен. Культ предков, побудивший бродячего охотника осесть на землю 9-14 тысяч лет назад, как бы стер дистанцию между священным и обыденным, божьим и человеческим. Предки – часть рода, такие же люди, но обладавшие в ином мире особым могуществом. Почитание Небесного Бога-Творца в это время не имеет большой значимости: постройки, которые можно счесть храмами, невелики и не главенствуют в застройке ранненеолитических поселений. В VII и VI тысячелетиях до Р. Х. почитание рода вполне сохраняется, но растет и значение Божественного Творца. Его образы в виде крупных копытных занимают главное место в святилищах. Появляются и изображения Небесного Бога в человеческом облике. Люди как бы вновь вспоминают и громадную дистанцию между собой и своим Творцом, и расстояние между совершенным, богоподобным человеком и реальностью человеческого несовершенства и неподобия. Осознание этой дистанции и побуждает должно быть жителей неолита отделить священное от профанного, объект упований и молитв – от грешной повседневности. Отделяются не только святилища, но и те, кто служат в них. Умершие, очень возможно и из других поселений, приносятся и предаются земле под полом святилищ и иных построек священного города, но живые далеко не все могут жить в нем, но только «чистые», «посвященные Богу». В дальнейшем переживание собственной нечистоты и греховности продолжает углубляться. Святилище преображается в храм, отделенный от жилища, часто поставленный на специальное искусственное возвышение или естественный холм. Таковы, например, храмы в Месопотамии IV тысячелетия в Эль Убейде и Эриду. Но, с другой стороны, это позволяет людям приблизиться к храму. Противопоставление «священного города» и «профанной деревни» исчезает. Возникает город, стягивающий население как можно ближе к священной земле теменоса. |
| Но подобное обращение, по мнению Роззака, тоже не беспрецедентно. Не позаимствовал ли князь Кропоткин свои антиэтатистские анархические принципы коллективной взаимовыручки от крестьян и кочевников, которые в своем развитии недалеко ушли от неолита и палеолита? Действительно, антигосударственный, эгалитарный пафос контркультуры роднит ее с русским народничеством. Но в глазах последнего крестьяне все же прошли достаточный путь от неолита, чтобы превратиться в русский народ. По Роззаку же, технократию должно одолеть коллективное прошлое всего человечества, а не отдельный, пусть и обожествленный, народ. Неоязыческий миф сохраняет антиавторитарный, демократический импульс, но, укоренившись в общеязыческом прошлом, радикально денационализируется. ...Американские хиппи отличались от русских интеллигентов начала века еще и вот чем. Если тех архаические техники экстаза типа хлыстовских радений все же отпугивали, хиппи стали практиковать их весьма охотно, да еще с применением психоделиков. Причем если индейцы в шаманских ритуалах использовали сок кактуса пейот, то их контркультурные адепты прибегали к гораздо более мощному ЛСД, синтезированному в новейших лабораториях. Языческая древность и современность встретились вновь, на этот раз – в лабиринтах экстатического опыта. Любопытно, что шаманской практикой увлеклись и некоторые ученые-антропологи. Проводя полевые исследования, они прибегали к методу наблюдения-участия, и последнее перевесило первое. Я имею в виду даже не Кастанеду, у которого бесконечное писание бестселлеров не оставляло времени на камлание, а людей типа Майкла Харнера, который совмещает преподавание антропологии в одном из нью-йоркских колледжей с ведением кружков по шаманизму. Недавно одна его русская ученица в красочном уборе из перьев исполнила шаманский ритуал на отечественном телеэкране. Харнера же, насколько мне известно, на общенациональные телеканалы не пускают. Мы вновь спешим опередить Америку. Правда, у белых шаманов стали возникать трения с шаманами натуральными. Вначале те – как и русские хлысты Александра Блока и Зинаиду Гиппиус – приглашали покамлать в свои резервации интеллигенцию. Но желающих оказалось так много, что индейцы перепугались. В 1996 году «Нью-Йорк таймс» опубликовала статью, где приводились ламентации краснокожих шаманов: вначале белые отняли у нас землю, а теперь вознамерились отнять и религию. Мультикультурализм, хоть имя дико... |
|
|
