| К кон. XIII в. территория совр. Л. окончательно оказалась под властью католич. Церкви и нем. феодалов. В границах совр. Л. и Эстонии сложился конгломерат феодально-духовных гос-в, просуществовавший до 1561 г.: Рижское архиеп-ство (до 1255 еп-ство), гос-во Ливонского ордена (с 1237 преемник ордена меченосцев), Семигальское (Земгальское; упразднено в 1251) и Курляндское (Курземское) еп-ства. Духовным главой Ливонии был архиепископ Рижский. Все местные народы стали паствой Рижского диоцеза. Однако в религ. лексике латыш. языка значительная часть терминов имеет древнерус. или церковнослав. происхождение (напр., baznca (божница), gre ks (грех), gave t (говеть), krists (крест) и др.). С ними сосуществовали попавшие позже в латыш. язык в небольшом количестве христ. термины из нем. языка. Сохранение правосл. лексики обусловлено тем, что богослужение в католич. церкви велось на латыни, а затем на немецком - языках, непонятных или плохо понятных для коренного населения. В ходе завоевания сложились 2 формы землевладения - ленное и доменное (с центрами в епископских и орденских замках). Число нем. ленников постоянно росло. Их права регламентировались рыцарским правом, составлявшимся в XIV-XV вв. по образцу «Саксонского зерцала». В результате расширения привилегий в XV в. нем. ленные владения фактически стали частной собственностью, местная знать, подчинившаяся завоевателям,- мелкими ленниками, т. н. лейманами, владевшими землей по праву, отличавшемуся от права немецких ленников. Они несли военную и пограничную службу, в XV-XVI вв. выполняли вспомогательные обязанности в походах (ремонтировали оружие, доспехи и т. д.). В XIII-XIV вв. большинство местного населения оказалось на положении феодально-зависимого крестьянства, обязанного помимо обычных феодальных повинностей отрабатывать «кровавую десятину» - участвовать в военных походах. С кон. XIII в. основной формой эксплуатации стала барщина. По мере расширения барской запашки наделы крестьян сокращались, в XV в. кроме крестьян-хозяев появились безлошадные («одноногие») и безземельные (бобыли) крестьяне. Поселения деревенского типа сменялись малыми деревнями и хуторами, принадлежавшими одному феодальному владению и объединенными вместо сельской общины в пагаст или вакку (у ливов). Крестьяне находились в полной правовой зависимости от феодала. |
| …Коровьим маслом Петроград совершенно не обеспечен. Наоборот, в прибалтийских губерниях имеется избыток масла, однако доставка его в Петроград невозможна из-за запрещения вывоза… …Тульский сахарный завод не имеет сырья, а в Рязанской и Тамбовской губерниях свёкла гниёт: запрещено вывозить. Кострома . Дровяной кризис в лесном царстве… ОБЛАВА В ОДЕССЕ . В крупнейшем спекулянтском гнезде, в центре города… кончилась арестом нескольких десятков спекулянтов, маклеров и перекупщиков… …Во Владикавказе за сокрытие 700 пар обуви миллионеры Николай и Владимир Запаловы подвергнуты генерал-губернатором аресту при тюрьме на 3 месяца без замены штрафом. В опровержение неправильных сведений, проникающих в печать, о положении керосиновой торговли, ПРАВЛЕНИЕ ТОВАРИЩЕСТВА БРАТЬЕВ НОБЕЛЬ считает необходимым опубликовать… Запасы керосина нигде и никем не скрываются… ПАТРИОТИЧНО И ВЫГОДНО: покупайте ВОЕННЫЙ , 5 с половиной процентов годовых… Это наиболее лёгкий долг перед Родиной, а после войны благодаря сбережениям по-новому устроите вашу жизнь. …женщина – рулевой на барже, женщина – водолей… Общее собрание ОБЩЕСТВА ОХРАНЕНИЯ ЕВРЕЙСКОГО НАСЕЛЕНИЯ… Санатории в Крыму… В КОМИТЕТЕ БОРЬБЫ С НЕМЕЦКИМ ЗАСИЛИЕМ… Ликвидация немецкого землевладения по Югу России идёт полным ходом… БОЛЬШОЙ ЦЫГАНСКИЙ КОНЦЕРТ КАТЮША СОРОКИНА … При благосклонном участии балерины имп. театров Тамары Платоновны Карсавиной. БОЛЬШОЕ ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ за содействие в найме БАРСКОЙ КВАРТИРЫ. ВОЛНИСТОЙ КРАСИВАЯ СПАЛЬНЯ продаётся… РОСКОШНЫЕ ПЕРСИДСКИЕ И СМИРНСКИЕ КОВРЫ … ШИТЬ ДОМА ОБУВЬ каждый легко научится … Прачка учёная… САМОВОЛЬНЫЙ АКТ. Германо-австрийский манифест о создании польского королевства… не спросив поляков, хотят ли они немецкого ярма… Обычная для германского правительства гнусность… Ведь со стороны России только потому ещё не приступлено к устройству Царства Польского, что такое устройство в разгаре войны невозможно осуществить. …Daily Telegraph: “Понемногу мы начинаем понимать русскую душу… Непоколебимая лояльность, за которую мы так благодарны… Всё, что неясно грезилось мечтателям-идеалистам, – выносливость, добродушие, благочестие славян, стали выделяться из общего ада страданий и несчастья…” |
| Самой Наде было и неловко, и приятно в одно и то же время от такого рода похвал. Головка ее кружилась все больше и больше с каждым мгновением. Ей положительно все нравилось здесь: и сама оригинальная хозяйка, оставившая в своем доме пережитки русской барской старины с суетливою льстивою толпою приживалок и прислуг; нравилось и само убранство дома и этот чайный, ярко освещенный и заставленный всевозможными вкусными яствами стол. Она успела проголодаться во время прогулки в экипаже и теперь с удовольствием убирала за обе щеки и вкусные сандвичи, то и дело подкладываемые ей на тарелку Лизанькой, и печенье, и варенье, и сладкие пирожки, предлагаемые экономкой Домной Арсеньевной. Пока Надя ела и пила чай, приживалки продолжали в это время восторгаться, не сводя с нее глаз: — Господи, глазки-то, глазки какие! — А цвет лица! А волосы! Неужели же сами по природе так вьются?.. Не завиваете? — Ах ты, Создатель мой, и родятся же такие на свет хорошенькие да пригоженькие! — Вот видите, Надин, как вас принимает моя гвардия, — ласково улыбалась девочке Анна Ивановна и погладила ее по головке. Надя только краснела в ответ и сияла от удовольствия. Она чувствовала себя в положении рыбы, попавшей из маленькой банки в большой студеный бассейн. Покончив с чаем, позабавившись вдоволь собачками, теперь уже окончательно притихшими здесь в столовой и в чаянии подачки разместившимися вокруг Надиного стула с виляющими хвостиками, — девочка сказала, что ей пора домой. Анна Ивановна протянула было руку к звонку, но не успела позвонить, так как четыре руки предупредили ее желание. — Вели шоферу подать машину, — приказала хозяйка дома появившемуся в дверях лакею. — Слушаю-с, барыня. — Лизанька, ты проводишь нашу гостью до дома, — приказала вслед затем Поярцева бесцветной, сухопарой Лизаньке. — Провожу, благодетельница, провожу, — поспешила изъявить свое согласие та. — Не извольте беспокоиться, в целости и сохранности доставлю барышню. — А теперь, моя душечка, пойдем с вами по душе побеседуем. Хотите, Надин? — обратилась хозяйка снова к своей юной гостье, сопровождая свои слова самой милой, самой любезной улыбкой. |
| И я у дальних Врат как дите у коленей материнских несбыточных неизъяснимых дольных дольных дольных Радостно рыдаю весь обсыпанный слезами и звездами ...И еще на льняной скатерти, в самом углу, были начертаны умирающей рукой поэта четыре тленные строки: ...Безлюдие златозабытых дач Безмолвие златоозябших рощ Так хочется рыдать, рыдать, А ты поешь, поешь... Плач Я плачу плачу я плачу светло в далекой последней вологодской ли орловской ли деревне деревеньке И там дворянская усадьба древняя меня тешит утешает возвышает лечит И в прудах забытых осенних дремных вдруг садятся со небес слепых осенних да плывут перелетные лебеди лепетные ленные лепые О Русь о лебедь перелетная переметная зимушница заснеженная иль воскрылила озлетела иль воскресла О Боже Боже да плачу я плачу сладко да трясусь весь знобко содрогаюсь сиро блаженно в забытой занесенной заметенной осенним листопадом ветхой рухлой квелой слезной барской мраморной беседке Чу! Ай шепчутся ликовствуют ай таятся молодятся в золотом златом листопаде златопаде златохладе дальные дальные усопшие русские наши барышни да дворовые смертные молодицы девки ярые спелые помещичьи девицы Ай далече Ай зовут манят ай шепчут голосами летящих листьев лепечущих ай манят из золотых листопадов усопшие яблоневые павы сарафанницы русские наши медленные раздольные величавые плывущие свадебные девы девы Ай Господи пусти мя к ним да с ними даж с усопшими теплей да веселее слаще да вольнее в русском нашем поле нищем пленном И я бегу в златом листопаде липовой аллеи златоосыпающейся безвинно моленно О Господи пусти мя навек в ту Русь в ту усадьбу к тем тем тем шепчущимся стыдливым застенчивым уступчивым сарафанницам вещуньям лепетуньям лопотуньям полевым лесным луговым нашим нашим русским русским девам К вечным нашим недождавшимся неутоленным русским горестным невестам И я бегу и тщусь и маюсь в душном золотом летучем листопаде густеющем темнеющем О Господи И со прудов тяжко снежно необъятно возлетают восходят навек лебеди небесные незабвенные |
| В таком порядке изо дня в день шла жизнь о. Амвросия в течение многих лет, прерываясь иногда поездками на лесную дачу или путешествиями в Шамордино, и оживляясь праздничными богослужениями в келье старца и посещениями чудотворных икон. О. Амвросий всегда с особенной радостью и умилением встречал приносимые к нему чудотворные иконы Богоматери – Калужскую и Ахтырскую. Лицо его преображалось, сияло особенным внутренним светом, из глаз лились слезы... По временам он подпевал певчим своим старческим слабым, но приятным тенором. Глава 7. Старец о. Амвросий – устроитель женской Казанской Шамординской Пустыни С конца семидесятых годов о. Амвросий отдается новому большому делу, глубоко захватившему его и до конца жизни составлявшему главную его заботу. Мы говорим об устроении им Казанской женской пустыни близ деревни Шамордино, в двенадцати верстах от Оптиной Пустыни На высоком, покрытом лесом берегу тихой, спокойной Серены, в уединенной и живописной местности, стояла давнишняя усадьба мелких помещиков, мужа и жены, бездетных стариков. Будучи очень религиозными, старички часто посещали Оптину Пустынь, бывали у старца Амвросия, жаловались ему на свою бесприютную старость, выражали готовность продать свою усадьбу, если бы нашелся подходящий покупатель, а самим поселиться в гостинице при Оптиной Пустыни и доживать там свой век. Как раз в это время богатая помещица Ключарева, давнишняя духовная дочь о. Амвросия, желая жить поближе к Оптиной, искала для себя небольшую усадьбу, где бы она могла поселиться с двумя своими внучками, крестницами о. Амвросия, Верою и Любовью , принятыми ею на воспитание. О. Амвросий посоветовал ей купить усадьбу вышеупомянутых старичков. Усадьба была куплена, старички переселились в Оптину, а их дом стали приспособлять для жительства Ключаревой и ее внучек. Когда намечали в доме предполагаемые перестройки и советовались с о. Амвросием, который по этому случаю приезжал в усадьбу, то все удивлялись его указаниям, которые, по-видимому, имели в виду не удобства барской квартиры, а будущее монашеское общежитие. |
| Совершенно естественно, что параллельно с этими политическими успехами социальное значение дворянства растет, и оно мало-помалу становится из очень демократического по составу класса аристократически-привилегированным сословием. К привилегиям, унаследованным от вотчинника, в 1590-х присоединяется освобождение барской запашки помещика от податей; в н. XVII в. и помещичьи крестьяне, за которых отвечал землевладелец, облагаются гораздо легче казенных. Такая привилегия ставит служилого землевладельца в особенно выгодное положение, что еще усиливается тем, что другие классы теряют понемногу право владеть землей; после Уложения из неслужилых это право осталось лишь за гостями, а с 1667 было отнято и у них. Дворянские привилегии начинают перевешивать тяжесть обязанностей, ложившихся на служилого человека; верстание в службу, несмотря на связанную с ним обязанность являться на войну за свой счет, на своей лошади и в своем вооружении, начинает рассматриваться как некоторое отличие, которое помещики стараются закрепить за своими детьми потомственно. Уже во второй четверти XVII в. появляются указы, запрещающие верстать в службу детей неслужилых отцов. С окончательным утверждением крепостного права местное управление еще более сосредоточивается в руках дворян; мелкие проступки и преступления крестьян судит каждый отдельный помещик у себя в имении, крупные ведает все дворянство уезда, сначала при посредстве губных учреждений, а когда последние были упразднены (в 1702), через дворянские коллегии при воеводах. Петр I, косвенно и без намерения, расширил еще более круг дворянского самоуправления: и раньше, напр., дворяне выбирали своих офицеров, знаменщиков и сотенных голов у себя в уезде, теперь офицеры выбираются баллотировкой офицерства всего полка или даже всей дивизии. Петр привлекает дворянство к участию в избрании членов высших государственных учреждений – юстиц-коллегии, напр., «понеже то дело касается до всего государства». Таким образом, правительство как бы само признавало право дворянства на контроль над государственным управлением. Последние остатки той раздробленности, которые мешали образованию аристократического класса в России в XVI в., падают в н. XVIII. Дворянство московской эпохи делилось еще на несколько групп (чины думные, придворные московские, городовые), члены которых имели далеко не одинаковое значение в среде служилого сословия: чем ближе группа была к личности государя, тем ее положение было выше. А принадлежность к той или другой группе в значительной мере определялась происхождением: были семьи, члены которых начинали свою карьеру прямо с придворных чинов и быстро проникали в Думу, тогда как большинство не могло подняться и до высот московского дворянства, т. е. царской гвардии. |
| Заслуживает внимания сотрудничество земских организаций и приходского духовенства в устройстве яслей-приютов для крестьянских детей на период весенне-летних полевых работ. Преследуя две цели – снижение уровня детской смертности от обычных для этого времени года желудочно-кишечных эпидемий и предотвращение пожаров из-за детских шалостей, Тверское губернское земство выделило в 1899 г. на устройство яслей 1 200 руб. – по 100 руб. на уезд. Сумма, конечно, была, скорее, символической. Не случайно в следующем году на XIV съезде земских врачей вновь отмечалось, что «самым главным санитарным неблагополучием населения Тверской губернии... следует признать смертность детей» от 1 года до 5 лет, основной причиной которой признавались «эпидемические болезни... корь, скарлатина, оспа, коклюш, по преимуществу же летний детский понос» (выделено в тексте документа – Т.Л.) 442 . Ограниченность средств для организации яслей подтолкнула земцев к контактам с приходским духовенством. В крупные сельские приходы были направлены письма с предложениями о финансировании этого начинания. В том же году открывается 11 яслей в 8 уездах, из них 4 в селах Городня и Бели-Архиерейские, в деревнях Заборовье и Измайлово Тверского уезда 443 . В 1900 г. к этому делу подключилось Общество борьбы с заразными болезнями по Тверской губернии, в 1902 г. появляются ясли-приюты в Весьегонском уезде. Примечательно, что сама идея «барской» заботы об их детях для крестьян, живущих по принципу «Бог дал, Бог взял», была настолько непонятна, что пришлось прибегнуть к помощи священников. В селе Сушигорицы (Весьегонский уезд) подготовительная работа началась задолго до открытия: врач в женских палатах местной амбулатории зачитывал книжку Шингарева «О летних приютах-яслях для детей в рабочую пору»; заведующая яслями обходила крестьянские избы, уговаривая родителей отдать детей в приют на бесплатное содержание на два страдных месяца – июль и август. Все это крестьянам по-прежнему казалось подозрительным. Тогда местный священник во время молебствий принялся разъяснять пользу яслей и призывать материально поддержать их учредителей. Желая показать пример, он обещал ежедневно безвозмездно поставлять в ясли 2 штофа молока 444 . Культурная отчужденность традиционных сельских сообществ была столь велика, что преодолеть ее без помощи духовенства было попросту невозможно. |
| Видишь ты, вспомнила про соль, да как вовремя – не сегодня-завтра разберут дом новые хозяева, перевезут на другое место, и какая уж тут соль вам… А соль-то, надо думать, знатная. Не зря бабушка о ней печется, прогоняет в такую даль. Целый ящик на чердаке остался, как она уверяет, с мешок, поди, будет. Крупного помола, самая засолочная – где сейчас такой найдешь? У бабушки при доме огородик, хоть и небольшой – много ли земли-то дают в городе?! Но он у нее сзади дома, на южном, солнечном склоне, сбегающем к реке.. И солнца много, и полив рядом – что еще нужно огурцам и помидорам? Вот она и заботится заранее. Нам – что: хоть за солью, хоть еще за чем… Главное – на целый день на велосипедах за город. Свобода! Родителям нашим тоже ругаться резону нет – днями картошку посадили, какие еще неотложные дела могут воспрепятствовать нашей поездке в деревню? Вот мы и крутим педали в самом, что ни на есть, распрекрасном расположении духа. Позади более десятка верст пути. Миновав березовый перелесок, выезжаем на большак, проходящий в сотне метров от нашей деревни. Но мы в нее заезжать не спешим, а через Борщевку мчимся на полном ходу в Гридино, оставляя свое Малахово слева. Куда торопиться – день только начинается, да какой! Тепло и солнечно! В Гридине невозможно проскочить мимо барской усадьбы, что находится на отшибе деревни. Вот он, наш кедр: ничего – перезимовал! Кого-то ты снова скоро порадуешь увесистыми смолистыми шишками, плотно набитыми орехами?! Побросав велосипеды у подножья рукотворной горы, взбираемся на ее вершину – круглую площадку вполовину бабушкиной кухни. Отсюда наша деревня, как на ладони. Вон, дом под высокими тополями – напрямую с версту будет. Почти уже летнее солнце обласкивает теплом крыши немногочисленных домов, " бликует " в оконных стеклах. Напротив нашего дома стоит машина с прицепом… – Володь, а ты знаешь, что эту гору крестьянки натаскали подолами вон с той дороги? Бабушка рассказывала. Строгий, наверно, барин был, как зверь! Это сколько же песку надо, чтоб насыпать такую махину? Сколько же дней таскали его горемыки от леса?!– А вон, пруд – видишь на краю сада? Уже высох, а мы с Витькой прошлым летом здесь еще вылавливали наметкой карасей… |
| Гаврила Афанасьевич встал поспешно из-за стола; все бросились к окнам; и в самом деле увидели государя, который всходил на крыльцо, опираясь на плечо своего денщика. Сделалась суматоха. Хозяин бросился на встречу Петра; слуги разбегались, как одурелые, гости перетрусились, иные даже думали, как бы убраться поскорее домой. Вдруг в передней раздался громозвучный голос Петра, всё утихло, и царь вошел в сопровождении хозяина, оторопелого от радости. «Здорово, господа», – сказал Петр с веселым лицом. Все низко поклонились. Быстрые взоры царя отыскали в толпе молодую хозяйскую дочь; он подозвал ее. Наталья Гавриловна приближилась довольно смело, но покраснев не только по уши, а даже по плеча. «Ты час от часу хорошеешь, – сказал ей государь и по своему обыкновению поцеловал ее в голову; потом, обратясь к гостям: – Что же? Я вам помешал. Вы обедали; прошу садиться опять, а мне, Гаврила Афанасьевич, дай-ка анисовой водки». Хозяин бросился к величавому дворецкому, выхватил из рук у него поднос, сам наполнил золотую чарочку и подал ее с поклоном государю. Петр, выпив, закусил кренделем и вторично пригласил гостей продолжать обед. Все заняли свои прежние места, кроме карлицы и барской барыни, которые не смели оставаться за столом, удостоенным царским присутствием. Петр сел подле хозяина и спросил себе щей. Государев денщик подал ему деревянную ложку, оправленную слоновою костью, ножик и вилку с зелеными костяными черенками, ибо Петр никогда не употреблял другого прибора, кроме своего. Обед, за минуту пред сим шумно оживленный веселием и говорливостию, продолжался в тишине и принужденности. Хозяин, из почтения и радости, ничего не ел, гости также чинились и с благоговением слушали, как государь по-немецки разговаривал с пленным шведом о походе 1701 года 22 . Дура Екимовна, несколько раз вопрошаемая государем, отвечала с какою-то робкой холодностию, что (замечу мимоходом) вовсе не доказывало природной ее глупости. Наконец обед кончился. Государь встал, за ним и все гости. «Гаврила Афанасьевич! – сказал он хозяину: – Мне нужно с тобою поговорить наедине» – и, взяв его под руку, увел в гостиную и запер за собою дверь. Гости остались в столовой, шепотом толкуя об этом неожиданном посещении, и, опасаясь быть нескромными, вскоре разъехались один за другим, не поблагодарив хозяина за его хлеб-соль. Тесть его, дочь и сестра провожали их тихонько до порогу и остались одни в столовой, ожидая выхода государева. |
| В «Полицейском листке» печатается, что продаются муж повар 40 лет, жена прачка и дочь, 16 лет, красивая, умеющая гладить и ходить за барыней. Я догадался, что это девушка Аполлинария, знакомых господ. Барин раньше ни за что не соглашался ее продать, а теперь, вероятно, уже надоела, или он нашел новую и продает. VIII Увеличение штата прислуги. — Холера в деревне. — Поездка с преосвященным Филофеем в Кострому. — Посещение родной деревни. Беру книги из барской библиотеки и много читаю. Прислуга все прибавляется. Теперь у нас два повара, два кучера, кроме меня, два лакея, четыре горничных, экономка, прачка и в ученье девушка Маша. Привезли еще мужика. Он стал плакать и проситься в деревню, говоря, что у него остался там без присмотра мальчик 5 лет. Чтобы успокоить, его свели в часть и дали записку квартальному. Его сильно высекли. В сентябре (1853) получил печальную весть от отца. Умерла мать и две невестки от холеры. За одну неделю умерло семь человек из нашего семейства. Холера в деревне сильная. Я попросил у барыни разрешение съездить в деревню. Она согласилась и дала на дорогу 3 рубля. Вечером же мне сказали, что преосвященный Филофей едет в Кострому и что она, по его просьбе, назначает меня сопровождать его в поездке и смотреть за его вещами. 1 октября я с преосвященным Филофеем выехал из Москвы и поехали в лавру, где ночевали. Пока владыка был у архимандрита Порфирия , я с келейником Вуколом пили прекрасное вино, а затем уснули на мягких постелях. Я так чувствовал себя хорошо, что готов был идти в монахи. Утром 2 октября поехали в Вифанию . Подъехали прямо к церкви, а оттуда в семинарию, в которой владыка воспитывался и потом был рекрутом. Была торжественная встреча. Откуда поехали в лавру. В это время приехал и возвратившийся из Костромы прокурор Священного] синода Лопухин . В Кострому он ездил по делу о раскольничьих иконах. Было выяснено, что отобранные у раскольников иконы чиновники консистории продавали тем же раскольникам и брали за это большие деньги. Лопухин был важный старик с умным лицом. Беседовал он с владыкою больше 2 часов. |
|
|
