| Прежде чем говорить о воспитании человека гражданского общества, следовало вырастить слой людей, которые были бы способны профессионально и дисциплинированно приступить к планомерному осуществлению этой задачи. Объективно крестьянам нужна была новая генерация пастырей – высокообразованных, морально твердых, материально независимых, социально мобильных, а главное, таких, которые стали бы действительно «своими». Ни одно из российских сословий не могло заменить в этом отношении сельского священника. Российская модернизация – по меньшей мере в начальной ее стадии – не должна была носить выраженно вестернизаторского характера. Для крестьян все «западное» было лишено практического смысла, ибо чаще всего ассоциировалась с барской непрактичностью, «чудачеством», бездельем и даже паразитизмом. Но, главное, «безрелигиозное» западничество не только не обеспечивало органичности усвоения предлагаемых инноваций традиционалистской массой, но и, напротив, заставляло ее более настороженно относиться к ним, еще более враждебно воспринимать все «чужое». Вывести крестьянство на дорогу прогресса не мог ни барин, ни чиновник уже потому, что ни тому, ни другому общинники не доверяли. В сознании крестьянина вера и знание, магическое и логическое составляли нерасторжимое целое. Священник привык с этим считаться; для человека светского, тем более барственного «вольнодумца», синкретизм сознания представлялся тормозом прогресса, а потому подлежал простому уничтожению. Российский либерал не понимал опасности «неорганичного» реформаторства для простого народа, а потому мог легко спровоцировать внутренний раскол сознания. Таким образом, именно пресловутый «поп» мог и должен был стать центральной фигурой обновления России, ибо только он способен был обеспечить относительную плавность трансформации традиционалистского сознания. «Школа модернизации» могла быть для крестьянина только «своей» – понятной и нужной. Простая подмена ее секуляризованным знанием дала обратный эффект. В сущности, появление слоя пастырей-модернизаторов должно было повлечь за собой создание «церковно-приходской» школы нового типа. Сопоставление ее с чисто светской (даже при сохранении преподавания Закона Божьего) школой становилось прологом раскола – позднее он был ложно институциализирован как «классовый». |
| Лицо Вавилевского сделалось напряжённым, и он, немного подумав, ответил: - А мне вот понятно всё без этого всего романтического бреда! И не надобно сказочек таких придумывать. Философия даст ответ! Вот смотрите: по учению Розенбаха, общество проходит в развитии своем следующие ступени, или формации: каннибализм, рабство, феодализм, капитализм и коммунизм. Каждая формация отличается от предыдущей снижением степени эксплуатации человека человеком. Каннибализм есть высшая степень эксплуатации, покуда один становится пищею другому, а при коммунизме наступает полная свобода от эксплуатации. Но, ежели не случается социальной революции, то вместо перехода к следующей формации, происходит откат к предыдущей. Вот, и царская охранка давит в России прогрессивные силы, и получайте первые плоды! В каннибализм она у вас скатилась, в животное состояние! А все от праздной барской жизни! - Но, простите, Саша, а почему тогда я и остальные помещики не скатились в каннибализм? - Время ваше ещё не пришло. Это происходит не сразу, смена качества происходит лишь по мере накопления соответствующих количественных изменений. Сначала - один, потом – другой… И так, все – покуда революция не грянет и прогрессивный класс не победит и не остановит откат к каннибализму! - Ну, Саша, а что есть ваш прогрессивный класс, интеллигенция? Те же дворяне, только с идиотскими идеями! Вы-то кайлом машете только когда вашего брата царь батюшка в Сибирь отправляет. Сами-то почему в каннибализм не скатитесь? - От прогрессивного мышления! Ибо, как писал еще Паисий Поликарбонат в своей «Демагогике»… - Довольно, Саша! – не выдержал Никита Сергеевич. – Очнитесь уже от вашего бреда. От прогрессивного мышления?! Только?! А как же ваше «бытие определяет сознание»? Нестыковочка выходит! И много ли в вашем движении крестьян и рабочих? Здесь только ленивый о сем Атамане не говорит! Вы сперва народ-то послушайте, прежде чем от имени его какие-то претензии Государю предъявлять! После этого барин плеснул стопку водки Вавилевскому, а сам, хлебнув из горлышка, взял гитару и жалобно затянул романс, по-видимому, собственного сочинения: |
| Cедмица.RU Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Десятина с населения и ее превращение в католическую десятину и ругу Б. Н. Флоря. Исследования по истории Церкви. В польских и чешских документах XII — начала XIII в. появляются сведения о десятинах, установленных княжеской властью, но эта десятина представляла собой уже не десятую часть тех или иных государственных доходов, как ранее, а право, полученное Церковью от государственной власти, взимать в свою пользу десятую часть тех или иных доходов отдельных групп населения. Споры по поводу сбора десятины между духовной и светской властью в Польше и Чехии первых десятилетий XIII в. позволяют представить характер этой новой десятины, существенно отличавшейся от классических форм десятины, характерных для католического мира. В классической форме десятина — это всеобщая обязанность населения выделять долю своих доходов в пользу соответствующего храма. Преобладающей формой десятины была десятина зерном (decima manipularis) — десятая часть урожая зерновых, взимавшаяся на поле в виде десятого снопа. Различия между феодалом и крестьянином заключались в том, что крестьянин вносил десятую часть урожая, полученного в своем хозяйстве, а феодал — десятую часть урожая с барской запашки, дословно — с земли, «quos bobus suis exarabit» (которую вспахивает своими быками). Феодал в отличие от крестьянина не был обязан доставлять собранный продукт сборщику десятины . Десятина, собиравшаяся на рубеже XII–XIII вв., отличалась от классической формы прежде всего тем, что распространялась на всех. Еще в 1248 г. чешский король Вацлав I, утверждая право Оломоуцкого епископа на сбор десятины на всей территории его диоцеза, подчеркнул, что сделал это, «не считаясь с дурным и нехорошим обычаем мораван, которые говорят, что не должны платить того, что долгое время платили» (non obstante prava et perversa consuetudine Moravorum, que se dicunt ad solutionem non teneri, quia longo tempore solverunt) . Предоставление десятины выступает в актах этого времени не как исполнение обязанности, а как акт милости, пожалования. Чешские материалы о спорах между светской и духовной властью в основном фиксируют факт произвольного распоряжения десятиной установившими ее светскими владельцами, но не содержат сведений о ее характере и с кого она взималась. Ряд данных на этот счет присутствуют в польских источниках. |
| Не менее удивительны и странны, бездоказательны и лживы слова подчинённого А.С. Пачганова, начальника филиала медицинской части (МЧ-14) ФКУЗ МСЧ-61 ФСИН России, капитана внутренней службы Обухова А.С, контролирующего всё медицинское обеспечение и медицинскую помощь в ФКУ СИЗО-3 ГУ ФСИН России по Ростовской области, где я нахожусь с 23.10.2019 г. 21.01. и 24.01.2019 г. я был осмотрен медицинским персоналом МЧ-14 в следственных кабинетах СИЗО-3 с измерением артериального давления (АД) и итоговым заключением, попавшим всё в тот же юридически недостоверный ответ А.С. Пачганова от 23.05.2019 г. на моё обращение к прокурору г. Новочеркасска от того же числа, по которому он никак не успел бы провести полноценную служебную проверку. Значит, экстренно запросил от А.С. Обухова из СИЗО-3, медчасти, вот этот фрагмент, который включил в своё информационное письмо: «21.01.2019 г. и 24.01.2019 г. осмотрен медицинскими работниками МЧ-14. АД – 140/90 и 125/85 соответственно. Медицинских противопоказаний к проведению следственных действий на момент осмотра не выявлено. Порядок проведения следственных действий регламентирован “Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации” от 18.12.2001 г. 30.01.2019 г. обвиняемый Каклюгин Н.В. за медицинской помощью в МЧ-14 не обращался». См. абзац 3 Приложения 1, лист 1. Никаких сопровождающих, подтверждающих первую часть данного фрагмента заключения, медицинских документов, официальных справок мед.персонала филиала МЧ-14 ФКУЗ МСЧ-61 ФСИН России в своей привычной для себя «барской» манере подполковник А.С. Пачганов не желает прилагать. Считает с подачи своего подчинённого, исполнителя документа А.А. Терновых, что такого ответа может быть достаточно. Нет. Не будет такого! Вторая же часть вышеприведённого ответа из информационного письма начальника МСЧ-61 на первый взгляд напоминает бессмысленный неуместный здесь каламбур. Так и есть. Но зато он позволяет более точно понять, откуда взят этот кусок текста. Скорее всего первоначально он был ответом на запрос следователя ОРП на ТО ОП СУ УМВД России по г. Ростову-на-Дону И.С. Швецовой по интересующим её датам. Российские чиновники, к сожалению, не любят много думать. Не все, но многие. Поэтому и здесь, стремясь максимально ускорить процесс ответа на мой запрос в адрес прокурора г. Новочеркасска, предотвратив новые вопросы, кто-то обеднённый интеллектом из числа подчинённых А.С. Пачганова просто скопировал фрагмент из ответа следователю Швецовой, не озадачивая себя даже очисткой от лишней концовки, неуместной в данном случае, и вставил в ответ по мою душу. Чем, правда, создал своему шефу теперь клубок гораздо более серьёзных проблем через массу ещё более серьёзных и насущных вопросов. В том числе и о профессионализме работающих вокруг него кадров. |
| От него он еще старательнее прятал свои книги и тетради и уж ему-то ни за что бы не решился заикнуться о своих занятиях. А между тем продолжать эти занятия тайком было при Сергее Степановиче гораздо труднее, чем без него. Когда он был дома, – а у него не было строгого распределения времени, – он беспрестанно или выходил под каким-нибудь предлогом к Илюше в кухню, или подзывал его к себе. Мальчик попробовал спасаться в дворницкую, но это оказалось неудачным: Архип находил, что порядочный лакей не смеет уходить из барской квартиры и читал ему длинные наставления о том, какой он неблагодарный, не чувствует делаемых ему благодеяний, не старается заплатить за них услужливостью и усердием. Слушать эти наставления было еще неприятнее, чем выносить шутки и насмешки Сергея Степановича, и Илюша, скрепя сердце и тщательно запрятав книжку за пазуху, возвращался домой. Между тем, раз проснувшаяся любознательность не давала мальчику покоя. Он решился как-то обратиться с одним из волновавших его вопросов к Сергею Степановичу. – Барин, – спросил он у него, растапливая печку, – а отчего это дым тянет в трубу? Сергей принял торжественный, важный вид. – Это, друг мой, – проговорил он: – есть стремление вещества парить горе… Понял? – Ничего не понял, – с печальным недоумением отвечал Илюша. – Ну, и не надо! – рассмеялся Сергей: знай себе клади побольше растопок, чтобы дрова скорей разгорались, а исследовать законы природы, узнавать причины вещей – не твоего ума дело. Илюша вздохнул и замолчал. «От него толка не добьешься!» – подумалось ему, и еще сильнее захотелось ему повидать Антошу, который никогда над ним не смеялся, который или отвечал на его вопросы ясным, удобопонятным объяснением, или говорил ему: – Этого я сам не знаю. Вот получу деньги, поищу такую книжку, где об этом написано, тогда и тебе расскажу. Долго боролся мальчик со своим желанием побывать у Антоши, но, наконец, не выдержал. Случилось как-то, что Петр Степанович тотчас после обеда ушел куда-то вместе с братом на весь вечер. |
| У крестьян, тогда большей частью звали их мужиками, так буду звать их дальше и я в записках, был хоть какой-нибудь кусок земли, прежде барской, а потом и собственный клочок. А у нас, безземельных, ничего: ни избы (так звали наше жилье в отличие от барского дома или дома управляющего), ни земли для постройки, ни огорода даже. Я описываю все это по своей памяти, хотя и родился через 20 лет после освобождения крестьян, но старый быт дворни еще хранился по традиции почти целиком, и я отлично все помню. Чтобы кончить с описанием жизни в имении, нужно рассказать еще особо о самих господах. Господа жили всегда среди прекрасного сада в замечательном, как мне тогда казалось, дворце. Этот барский дом для нас был недосягаемым: никто из простых смертных туда не допускался. И мне он представлялся (хотя я никогда так и не удостоился видеть ни одного барского дома целиком) волшебным замком, раем на земле, где живут существа необыкновенные, не как мы. Впервые я имел волшебное счастье попасть в дом Баратынских, когда мне было года три-четыре. Господа (я помню лишь единственный этот случай) на святки устраивали своим детям елку и, вероятно, после них приглашали на нее и детей дворни с родителями, заготовив для них гостинцы - сласти. Это было зимним вечером. Чтобы довезти нас до барского дома и отвезти обратно домой, нам дали с конюшни буланку с санями. Звездное небо, искрящийся снег, скрип санных полозьев, вся эта красота и сейчас стоит перед моим взором, как живая. Но когда нас провели в барский зал, то я от восторга не знал, где я, не в раю ли? " Невероятно " высокие потолки, красивое убранство зала, " необыкновенные существа " - господа, такие все красивые и нарядные, все улыбаются. И среди всей этой волшебно-сказочной прелести еще огромная елка до потолка: с зажженными, мерцающими свечами, серебристыми нитями, со звездами, игрушками, сластями. Нас водили хороводом вокруг нее... Потом раздали подарки и буланка доставила нас с " неба на землю " . Кажется, я и спал еще в очаровании, больше уже никогда не повторившемся в такой яркой силе красоты... |
| Между тем, они то и составляли главную военную силу государства. С другой стороны, при таком свободном переходе крестьян с одного места на другое, не было возможности собирать с полной точностью и определенностью государственные подати. Эти подати разложены были в ту пору не по душам, а по волостям. И бывали случаи, что вследствие «права перехода» некоторые волости оказывались без людей и некому было платить подати. Вот почему Московские великие князья давно уже пытались ограничить крестьянское право свободного перехода от одного помещика к другому. Борис Годунов совершенно воспретил такой переход под страхом суровых взысканий в 1597 году. « Вот тебе, бабушка, и Юрьев день», говорили крестьяне по этому поводу. С этого времени в течение двух с половиною веков крестьяне находились в полной зависимости от помещиков, родились и умирали крепостными, т.е. были собственностью помещика, который был не только полным хозяином их времени и труда, но и имел право продавать и покупать их с землею. Как помещик должен поступать с крестьянами, что можно было от них требовать и чего нельзя – закона на это не было, а была добрая воля помещика. А так как эта воля не у всех и не всегда оказывалась доброю, так как помещики чаще всего искали только собственной выгоды, то в их отношениях к крепостным людям открылся широкий путь к произволу, тяжелому для крестьян и неблагоприятному для их благосостояния. Государи наши старались облегчить положение крепостных и оградить их от злоупотреблений со стороны помещиков. Но указы прежних Государей только ограничивали крепостное право, но не уничтожали его. Крепостной человек по прежнему был не свободен во многих отношениях: величина оброка зависела вполне от помещика; его воля определяла часто и занятия оброчного на отхожих промыслах; барщинный мужик распахивал барскую землю в таком количестве, какое назначит барин-помещик; барщинный мужик обязан был доставить на барский двор полотна, кур, яиц, ягод и других припасов столько, сколько прикажет барин; по указанию барина работал крепостной на барской фабрике или заводе. |
| Командировали чиновника, схватили Ивана Кондратьева в самом молитвенном доме. Улика налицо; забрали несколько человек «укрывателей», да вместе с Иваном в город, к суду. Лев Петрович потребовал с крестьян две тысячи рублей, однако как членам суда была тут своя большая пожива от раскольников, то они крутили-вертели и свели на мировую в шестьсот… Вот тебе и Иван Кондратьев! Долго его помнили; а Лев Петрович только посмеивался, приговаривая: «Мужика надо учить, чтоб умнее был». Зато, бывало, приедет он к нам на базар: соседи-помещики, встречаясь, ленятся поклон ему отдать… Однако и он за год до смерти подобрел, дворовым людям выдал вольные, с мужиков перестал делать прежние поборы, даже некоторым беднякам выдал со скотного своего двора кому лошадь, кому корову, а кому дал лесу на постройку и немножко деньжонок. Хорош Лев Петрович, но были образчики и почище. Один старый вельможа с ватагой дармоедов переселился на жительство в свою усадьбу и завел псовую охоту. Раз крестьянский мальчик (у него там было три тысячи душ) зашиб по глупости камешком ногу борзой собаки из барской своры. Барин как увидел, что его Налет хромает, разгневался: спрос, «кто изувечил собаку?» Псари должны были указать. Привели мальчика, тот сознался. Велено наутро быть готовым к охоте в полном составе. Выехали в поле, около лесу остановились, гончих пустили, борзых держат на сворах. Тут привезли мальчика. Приказано раздеть и бежать ему нагому по полю, а вслед за ним со всех свор пустили вдогонку собак: значит, травить его. Только борзые добегут до мальчика, понюхают и не трогают… Подоспела мать, леском обежала и ухватила свое детище в охапку. Ее оттащили в деревню и опять пустили собак. Мать помешалась, на третий день умерла. Говорили, что об этом всем узнал император Александр Павлович и повелел судить барина: но тот, сведав, что дело дошло до государя, сам наложил на себя руки . Или вот еще вспомнил двух братьев А. и И. Б[аташевых], правда, не нашей местности, но слухом земля полнится, о них дошло и до нас. |
| Диакон. Миром Господу помолимся. Хор: Господи помилуй. Д. Помолимся о мире всего мира, о благостоянии и соединении Св. Божиих Церквей. X. Господи помилуй. Д. Помолимся Господу о пастырях церковных, епископах, диаконах, о всем клире и всем народе христианском. X. Господи помилуй. Д. Помолимся Господу о государях и всех, имеющих власть, чтобы они совершали дела управления своего в правде и любви. X. Христе помилуй. Д. Помолимся Господу, чтобы он даровал нам благорастворение воздуха и обилие плодов земных. X. Христе помилуй. Д. Помолимся о спасении путешествующих, больных, пленных, всех страждущих. X. Христе помилуй. Д. Помолимся Господу о сохранении мира между всеми народами. X. Господи помилуй. Д. Помолимся Господу, чтобы он избавил нас от всякого зла духовного или временного. X. Господи помилуй. Д. Помолимся Господу, чтобы он простил прегрешения наши и сподобил нас жить свято и получить жизнь вечную. X. Господи помилуй. Затем молитва (collectio) с ответом хора: Аминь (Собр. др. лит. IV, 97). 2102 Завещание 1, 35. Rahmani I Testamentum Domini nostri Jesu Christi. Moguntiae, 1889. P. 85—89. 2103 Следовательно, молитва бывала коленопреклонная. 2104 Апостольские Постановления. VIII, 10; ср. 13. 2105 Апостольские Постановления. VIII, 6. 2106 В начальной ектении следующее прошение только Париж. ркп. 476. 2107 Отсюда проливается свет на упоминание о плавающих: паломники в Палестину часто плыли. 2108 Swainson . The Gr. Liturg., 246—252, 224, 228, 232. Дмитриевский А . Богосл. страсти. и пасхальной седм., 272—283. 2109 Орлов . Литург. св. Василия Вел., 41—50. Дмитриевский Α . Ευχολγια , 134. Goar . Ευχολγιον , 52. Кекелидзе К., прот . Литург. груз. пам., 49, 192. 2110 Епиктет . Enchiridion. II, 7. 2111 Пс. 4:2; 6, 3; 9, 14; 24, 16; 25, 11; 26, 7; 30, 10; 40:5, 11; 55, 2; 56, 2; 85, 3 и т. д. Ср. Мф. 9:27; 15, 22; 17, 14; 20, 30; Мк. 10:47; Лк. 16:24; 17, 13; 18:38, 39. Lufl I . Liturgik. Mainz, 1844. II, 69. 2112 Возможно, что первоначальными формами воззвания были, как иногда на армянской литургии: «Спаси Господи», «Спаси Господи и помилуй», и как на мала-барской литургии: «Господи наш, помилуй нас» (Собр. |
| На этот раз такая молва оказалась правой: репетитор в доме священника не посещал храма, а где-то в роще барской — прошли слухи — собирал тайные сходки, там он раздавал революционную литературу и агитировал среди группы крестьян. Вероятно, посещал его и наш знакомый «умный» Савелий. Так дом священника неожиданно (конечно, вопреки его намерению) сделался рассадником революции. Через год Лобов убрался, должно быть, не без требования начальства. И дети снова вынуждены были учиться в городе.. Между прочим, все они учились не в духовных училищах, а в светских гимназиях. Дух времени проник уже в семьи духовенства: детям их не хотелось идти по «духовной дорожке», а учиться на «барина» — доктора, инженера, адвоката, но не пастыря. А сюда уже шли по нужде или менее способные семинаристы, которым не было хода в университеты или институты.., И этот утек кандидатов в духовенство все рос и рос… Еще мне приходит на память «мужицкий выгон». За речкой, в изгибе ее, был длинный луг, и на нем каждый день торчало крестьянское стадо коров. Можно понять, что там было за пастбище! Сбитая кое-как трава… И я видел, как голодные коровы вечерами возвращались домой с худыми боками, полуголодные. На барских лугах, где была и наша корова, конечно, во много раз было богаче, и то наша Пеструшка по вечерам подбирала еще вокруг избы мураву. И этот голодный выгон стоит в моей памяти как укор, как символ полуголодного существования мужиков… В великоросских деревнях я буквально не помню ни одного толстого крестьянина, на жирной Украине они еще встречались. А когда голодает живая скотина, невольно жалостливые хозяин и хозяйка задумаются над ней… Иной раз ее бывает более жалко, чем человека: бессловесная, ведь она и мычит жалобно. Хорошо хоть, что солома своя всегда бывала. Вот на ночь, а зимой и день, давали ее мы скотине: нарубим сечками (в особом станке длинный нож), свалим в колоду, посыпем немного муки, а редко еще и соли, польем теплой водой — и ешь на здоровье. Сено давалось редко, и то больше лошадям. Весной гоняли стадо по «парам», после снятия хлеба (ржи) по жнитву. Так кое-как и жили, терпели. Но коровенка все же была почти в каждой семье, без нее, кормилицы, еще бы труднее было поднимать ребят, или, как называли их тогда, «полоднищу», от слова «наплодить», «народить». |
|
|
