| Весь класс замер перед такой угрозой. Первым нашелся по обыкновению Мика, который тотчас же понял, что Петя никогда не решится сам разъяснить дело, ибо кличка предателя еще хуже, чем кличка вора. – Я тоже резал резину, вот она! – закричал Мика, вскакивая, и оглянулся на класс, приглашая к тому же товарищей. – Я тоже резал! И я! Мы все! Резина была брошена со всяким хламом! Физкультурник говорил нам, что делал из нее поплавки директору! Товарищи, полундра! Наш директор-то, оказывается, вор! Услышав все эти выкрики, Анастасия Филипповна поняла, что хватила через край и пахнет крупным скандалом. Она выпустила рукав Пети и занялась водворением порядка. Дело о резине было замято. В ноябре праздновался день рождения Нины: против ее ожидания, Мика согласился выйти к праздничному столу и был очень оживлен; он даже читал свои стихи про школьную жизнь, среди которых наибольший успех имела «Ода великому математику». В среде диковинных явлений Пятиэтажных уравнений И неделящихся дробей С корнями высших степеней Он позволял себе интимность: Он математикою жил, Он всей душой ее любил, Но без надежды на взаимность! Координатные системы В себя впитавши целиком, Он рвался в область теоремы, К созвездьям лемм и аксиом! Он без особого труда Уже кончал писать тогда, Когда другие начинали, И по конвейеру он слал Ответы тем, кто погибал, И предвкушал сюрприз в журнале. На всех контрольных осаждали Его голодные рои, Которые решений ждали, Чтоб после выдать за свои. Спасенный радостно икал И Петьке с чувством лапу жал. Ася и Леля умирали со смеху, даже Олег и Нина улыбались, и все единодушно признали за Микой поэтический дар. Ободренный успехом, Мика понес новую рукопись в класс. Он читал ее на большой перемене, стоя, как всегда в таких случаях, на парте посередине класса, когда кто-то крикнул ему: «Анастасия Филипповна у двери!» Услышав это, Мика тотчас перескочил на новую эпиграмму в честь этой достойной дамы и с чувством отчеканил: Шлифована по-пролетарски, А первобытна, как зулус, И не хранит отравы барской Отточенный в детдоме вкус! Анастасия Филипповна была воспитанницей детского дома и страшно возмутилась этими строчками. Мика был вытребован к директору, но находчивого мальчика трудно было поставить в тупик. |
| Пока вы там отдыхаете душой на " всеславянских " совещаниях, мы тут варимся в русско-евразийском на местах. И потому считаем " всеславянство " барской блажью, потому как евразийство нам ближе что физически, что ментально. Да и есть ли оно - " всеславянство " ? Что нас объединяет со славянами европейской цивилизации? Они там, в своём многоквартирном доме. Мы здесь среди евразийских народов, которые по языку нам чужие, но по родственным отношениям очень близки. Они наша этногенетическая основа в течение более тысячи лет. Что до исторических свидетельств, то: чехи и словаки неплохо воевали против России в Первую Мировую, болгары были в союзе с фашистской Германией во Вторую Мировую, а уж про поляков и говорить не приходится. И с другой стороны, татары и башкиры, калмыки и даже тувинцы и другие были с русскими в одном окопе по жизни. Даже евреи отличились в войне против войск Наполеона, достойно служили и воевали в Первую мировую, Великую Отечественную войны. " Оракул " ? - Никто я и звать меня Никак. Однако этногенезом поинтересуйтесь. Увидите другие горизонты, глубже будет понимание происходящего. Мне просто сил не хватает на серьёзную работу, да и время поджимает. 10. Re: Учреждение Малороссии - путь к объединению русского народа Захарченко там уже " заднюю дал " :) так что конец дискуссии :) 9. Версия для печати Учреждение Малороссии - путь к объединению русского народа Слабое место на Украине это её власть, бендеровская, сюда нужно наносить главный удар. Власть на Украине не законная, отвечаю почему:Выборы президента Украины 2014 года! читаем материал из википедии: Всего в выборах участвовало 23 кандидата. Победу одержал Пётр Порошенко, получивший 54,70 % голосов при явке 59,48 Не буду доказывать что проценты по явке приписали давайте разберём эту цифру. На Украине дети не голосуют, соответственно свою волю бесовскому правительству не дают однозначно. Поэтому 59% автоматически превращается в меньше 50%. Петра за язык никто не тянул, на момент выборов он объявил Донбасс и Крым Украинской территорией, а это миллионы людей. |
| Для довершения сходства дверь всегда открывал добродушный, милый старичок Сергей Кононович Глазов, удивительно похожий на управляющего имением, на ученого агронома в барской экономии. Это старый друг семьи, пенсионер, очень долгие годы живший в этой квартире. Из передней проходим в просторную комнату, где стол, накрытый белой скатертью, где вас встречает улыбающаяся хозяйка. Аккуратная, моложавая, всегда подтянутая, в хорошей форме. Энергичная, с манерами деловой дамы. Тон дружелюбный, но без фамильярности, веселый, но без развязности, теплый, но без интимности. У меня всегда была ассоциация: высокообразованная помещица, беседующая с соседями по имению о деловых вопросах. Она решила купить у вас отрезок земли. С увлечением, но спокойно обсуждает предстоящую сделку, спорит серьезно, по-деловому, — и в то же время ни на минуту не забывает об обязанностях хозяйки, о предстоящем чаепитии и о пирожках. Пирожки бывали в этом доме всегда действительно на славу. Чего, однако, стоил весь этот уют и дворянская атмосфера! Татьяна Сергеевна не любит жаловаться на жизнь. Очень скупо сообщает о себе. Но кое-что все-таки выходит наружу, кое-что угадывается интуитивно. Она действительно происходит из хорошей дворянской семьи — ее дед с материнской стороны, в доме которого она воспитывалась, известный русский адмирал Сергей Аполлонович Нимиц, бабушка — сестра великого Врубеля. Нимиц известен как «красный адмирал», адмирал, который, подобно Брусилову, пошел на службу к советам. Мой друг Вадим Шавров рассказывает в своей биографии, что с ним был хорошо знаком его отец — один из первых красных командармов. Я первое время не особенно твердо знал, в каких именно родственных отношениях находится адмирал с Татьяной Сергеевной. Как-то раз, когда мы говорили с ней об Октябрьской революции и о гражданской войне, я заикнулся: «Не ваш ли отец…» Ответ: «Во-первых, не отец, а дед, а затем он ненавидел всех коммунистов, начиная с Ленина; служил потому, что… Россия, Родина… куда же от этого уйдешь!» |
| Хотя, до Смольного сама гадала на каждые Святки, боялась чертей, держала чеснок и «Молот ведьм» под подушкою. Ну, и страшно боялась самого Атамана, о коем судачила вся Округа. А в Смольном, когда в руки барской дочери попала «Метафизика заработной платы» Отто Розенбаха, в коей, кроме пространного рассказа об экономической несправедливости якобы скрыто и между строк излагаются принципы нового прогрессивного мышления, все суеверия выветрились разом. - Вот что! Я поняла, – внезапно произнесла Варвара. - Тут и статский советник Фандорин не надобен, дабы догадаться! Мой любезный папенька с доктором там людей препарируют заживо! - Что, простите, делают? – замешкалась Глаша. - Препарируют. Это, по-простому, разделывают, потрошат… Только для науки. - Фу… Что ж вы такое говорите, Варвара Никитична…. Они что ж: Бога не боятся? - Нет Бога, а посему и бояться некого. Но если мне удастся поймать их за сим занятием, собрать улики и сообщить оберполицмейстеру, то батюшку отправят в острог. А Округа мне перейдет… А я уж всем быстро вольные выпишу, открою училище и приют. Надобно только доказать…. Слушай, кто сегодня погреб стережет? - Никифор, Варвара Никитична. Страшный держиморда. Как кого плеткой хлещет, так до мяса, а то и до костей. Любит его барин. Одна у него слабость – перед хмельным удержаться не может…. - Эх, Глаша! России надобны Розенбахи, а женщины рожают жандармов и таких вот держиморд! Тьфу… Ничего, сегодня я спущусь в погреб. Вечером, когда повара и кухарки готовят ужин, мы с тобой поменяемся одеждой. Ты будешь почивать у меня в комнате, а я прикинусь новой поварихой. И как бы невзначай пронесу около входа в погреб бутыль водки. Ну, и подсуну её Никифору. Как он будет готов, войду в погреб и всё выясню. А ежели меня поймают, то мне, в отличие от вас всех, ничего не будет. Да ежели и будет, мне нечего терять, кроме собственных оков! В назначенный час Глаша поднялась в опочивальню Варвары Никитичны. Обеим было боязно и волнительно, сердца напряженно колотились, дыхание было сбивчивым. Конечно, впервые бросить вызов укладу! Или, как говорит интеллигенция, сломать систему…. Ну, тут ничего не поделать. Одними разговорами об общественном прогрессе и ужасах барщины, царизма и капитализма дел не исправить… Девушки поменялись платьями. Глаша заплела барышне длинную косу, измазала лицо сажей, чтоб никто не распознал в новой кухарке дочь помещика. Глаша же облачилась в варварину ночную сорочку. |
| Впрочем, во всяком случае не дурно, что новые художники не забывают русского мужичка, хотя бы ради его безобразия, если уж не хотят найти в себе более симпатических с ним связей. Якоби в «Продавце лимонов» 53), кажется, пробовал схватить сметливость, бойкость и шельмовство простонародной натуры. Но не слишком ли много потратил он разгульного выражения на лице человека, который не балагурит с какой-нибудь смазливой торговкой, а только хочет продать лимон. Не слишком ли много веселой тревоги из-за пустяков? – Более серьезную цель поставил себе художник в «Светлом празднике нищего» 52). Старик нищий, драпированный самыми причудливыми лохмотьями, сидит, и, склонивши голову, задумался, между тем, как белоголовый ребенок подносит к нему дрянного щенка. Женщина, подавшая на стол нищему разговеться, на минуту остановилась, будто выжидая, когда нищий очнется от своей думы. Простонародные черты лица и нищего, и бабы схвачены удачно; но желалось бы большей определенности в мысли этой сцены. Несравненно удачнее Чернышов в «Отъезде помещика» 44) схватил холопский тип в отъезжающем с помещиком слуге, в малом лет под сорок, которому, будто ребенку, дает строгое наставление его престарелый отец. Взглянувши на этого отупевшего холопа, на всю жизнь обреченного на несовершеннолетие, вы непременно припомните, что где-то видели его уже много раз в вековечной кабале у разных господ, то дремлющим в грязной передней на конике за починкой барского сапога, то опрометью бегущим на барской посылке, то воровски пробирающимся из кабака. Вот и теперь, может быть, ему дают только разумный совет, а уже ему кажется он острасткой. Едва ли это не лучший эпизод во всей картине. Гоголь и обличительная литература, без сомнения, должны были оказать влияние на русских художников в изучении и воссоздании действительности. В промежуток времени между комедиями Гоголя и г. Островского появилась столько же остроумная живописная комедия Федотова «Приход жениха» 30). Показывая эту картину своим знакомым, веселый художник, пародируя базарный раек, сам объяснял ее шутливыми стихами собственного сочинения. В этой комедии все хорошо, все у места, начиная от этого избоченившегося майора, который, вертя свой ус, самодовольно идет на приступ, уверенный уже в победе – до этой кошки, которая загребает гостей, до этих обычных украшений на стенах, с архиерейским портретом посредине и с генералами и видом Соловецкого монастыря по сторонам. Отец невесты хоть и рад высокому посещению, но немного струхнул и спешит почтительно застегнуть свой кафтан. Пышно разукрашенная невеста совсем растерялась и руки растопырила, даже уронила на пол носовой платок. Жеманство заменяет ей грацию. |
| – Да, черт его знает… не спится что-то… Смех разбирает… Не дает смех уснуть! Ха-ха! – Что же тебе смешно? – История смешная случилась. Нужно же было случиться этой анафемской истории! Рублев выходит из-за перегородки и со смехом садится около меня. – Смешно и… совестно… – говорит он, ероша свою прическу. – Отродясь, братец ты мой, не испытывал еще таких пассажей… Ха-ха… Скандал – первый сорт! Великосветский скандал! Рублев бьет себя кулаком по колену, вскакивает и начинает шагать босиком по холодному полу. – В шею дали! – говорит он. – Оттого и пришел рано. – Полно, что врать-то! – Ей-богу… В шею дали – буквально! Я гляжу на Рублева… Лицо у него испитое и поношенное, но во всей его внешности уцелело еще столько порядочности, барской изнеженности и приличия, что это грубое «дали в шею» совсем не вяжется с его интеллигентной фигурой. – Скандал первостатейный… Шел домой и всю дорогу хохотал. Ах, да брось ты свою ерунду писать! Выскажусь, вылью все из души, может, не так… смешно будет!.. Брось! История интересная… Ну, слушай же… На Арбате живет некий Присвистов, отставной подполковник, женатый на побочной дочери графа фон Крах… Аристократ, стало быть… Выдает он дочку за купеческого сына Ескимосова… Этот Ескимосов парвеню и мовежанр, свинья в ермолке и моветон, но папаше с дочкой манже и буар хочется, так что тут некогда рассуждать о мовежанрах. Отправляюсь я сегодня в девятом часу к Присвистову таперствовать. На улицах грязища, дождь, туман… На душе, по обыкновению, гнусно. – Ты покороче, – говорю я Рублеву. – Без психологии… – Ладно… Прихожу к Присвистову… Молодые и гости после венца фрукты трескают. В ожидании танцев иду к своему посту – роялю – и сажусь. – А, а… вы пришли! – увидел меня хозяин. – Так вы уж, любезный, смотрите: играть как следует, и главное – не напиваться… – Я, брат, привык к таким приветствиям, не обижаюсь… Ха-ха… Назвался груздем, полезай в кузов… Не так ли? Что я такое? Тапер, прислуга… официант, умеющий играть!.. У купцов тыкают и на чай дают, и – нисколько не обидно! Нус, от нечего делать, до танцев начинаю побринкивать этак слегка, чтоб, знаешь, пальцы разошлись. Играю и слышу немного погодя, братец ты мой, что сзади меня кто-то подпевает. Оглядываюсь – барышня! Стоит, бестия, сзади меня и на клавиши умильно глядит. «Я, говорю, mademoiselle, и не знал, что меня слушают!» А она вздыхает и говорит: «Хорошая вещь!» – «Да, говорю, хорошая… А вы нешто любите музыку?» И завязался разговор… Барышня оказалась разговорчивая. Я ее за язык не тянул, сама разболталась. «Как, говорит, жаль, что нынешняя молодежь не занимается серьезной музыкой». Я, дуррак, болван, рад, что на меня обратили внимание… осталось еще это гнусное самолюбие!.. принимаю, знаешь, этакую позу и объясняю ей индифферентизм молодежи отсутствием в нашем обществе эстетических потребностей… Зафилософствовался! |
| Да все заботы по имению были обычные, бодрые, кроме вот этих нависающих волнений. Настроение крестьян – проходящими полосами, и каждое утро не знаешь, какого ждать сегодня. Где князь успевал побыть сам, как в Коробовке, – там лучше. В Дебри его так и не позвали. (Когда выгорели Дебри – отец подарил им кровельное железо и кирпич.) А в Падворках, передают, уже смакуют – „вся земля всему народу”, с самыми абсурдными выводами, и даже были выкрики к погрому имения. И в Ольшанке настроение, в общем, отвратительное. С крестьянами мы никогда не говорим с тою свободой, как в своём кругу. А вот – теперь надо с усилием искать правильный тон. Князь Борис усвоил такую манеру: на недоброжелательные или глухо-угрозные замечания отвечать спокойным тоном, шуткой, улыбкой, хотя на сердце – мрак и разрывание. И этот спокойный тон ставит крестьян в тупик, невольно думают: на чём-то же его спокойствие основано? а может, это мы в своей свободе что-то промахиваемся? Их настроение перемежается полосами – и вот пошла полоса потрав. И Падворки, но и Коробовка стали пасти по нашим парам, по нашим лугам, и вообще повсюду, где мы пасём. На потравы посылают мальчишек и баб. Их сгонят – мужики опять их посылают. Делай что хочешь. Теперь не оштрафуешь. А бабы стали красть хворост из парка, даже из сада. Ощущение зыбкости и ненадёжности земли под ногами. Кругом – стихия, а своих никого. И в этой стихии спокойствие и бури одинаково загадочны и не поддаются предугаданиям. Где правда: в этих потравах – или как качали князя недавно при красных флагах? Что за непробиваемое, неуловимое народное дремучее лицемерие? Отпокон они дворянам не верят, и вряд ли тут что поделать. Рассказывал покойный отец: отчего возникли поволжские холерные беспорядки в конце 80-х годов? Вдруг разошёлся слух, и все сразу поверили: крестьян расплодилось так много – помещики, чтоб не делиться барской землёй, решили народу поубавить. А как? – войну бы завести, так Расеи побаиваются, никто нас не задевает. И вот помещики стали нанимать докторов и студентов, чтоб они травили народ: клали бы отраву в колодцы и называли бы это холерой. (И кинулись – рвать докторов.) |
| Кормила село река Устья, по-старому Ушья, по ней сплавляли лес: гнали его плотами на реку Вагу, где и продавали промышленникам. Мужики как мужики, работящие и крепкие, с Ваги пешком ходили с одним топором и не боялись никого: ни зверей, ни разбойников. До потрясательского чина о Ермолае мало что помнили в деревне. Был-жил, шатался-болтался, не валил, не рубил, а хвастануть любил. Дорос он так до взрослого парня да и дал ходу. С деревни на плоту спустился до Ваги, попал в Вельск, а оттуда по железке и в Санкт-Петербург. Рассказывали, что, попав в Петербург, Ермолай по молодости служил казачком у знатных хозяев. В их дом по определённым дням съезжались городские гости и, как у них полагалось, разыгрывали живые картины. Бывало, что в этих картинах назначали участвовать казачка Ермолая. Занятия в картинах ему так понравились, что он, пристрастившись к этому виду человеческой утончённости, по мере возмужания стал выходить в массовых сценах, изображая из себя пейзанина, затем поднялся до вышибалы-зазывалы в балаганах и цирках и наконец дошел до помоганца факирова, то есть стал ассистентом иллюзиониста. Говорят опять же некоторые люди, но сами не видели, что через фокусы эти и магию он быстро и страшно разбогател до барского состояния. А другие говорили, что разбогател он до барского состояния, конечно, через магию, но с ограблением и даже со смертоубийством и потому-то вернулся на родину Устьянскую, то есть бежал от царя и каторги, как когда-то бежали по разным причинам его предки на Север из России от батогов и дыбы. Бежал-то бежал, но прибежал с большим куражом и из себя важной барской персоной перед всеми устьянскими бесстыжевцами. С момента его преображённого появления и началось, как позже стали говорить, «славное прошлое» села и его пьянская знаменитость. Первое, что Ермолай сделал, прибыв в деревню на тройке с бубенцами, — откупил от жён мужиков «в крепость» и сколотил ватагу для собственных увеселений. Бесстыжевский мужик, работавший на сплаве (то есть мужик крепкий), приносил жене в день самое большее пятьдесят копеек. Потрясатель же Ермолай платить стал по семьдесят пять копеек и таким образом откупил мужиков у жён без всякого сопротивления, а, напротив того, при радости. Отбирал тщательно, как в императорскую гвардию не отбирали: разница в том, что брал он мужиков разной масти, чтоб к разным костюмам подходили и были без всяких стеснений, могли бы разные позы и рожи делать. Для этого экзаменовал их водкою, чтоб раскрепощались и легче показывались. Всю ватагу Ермолай обрядил в пейзанскую униформу (яркие рубахи и порты, цветные сапоги), а некоторых даже завил. |
| 353 Беспомощный народ стал разбегаться во все стороны. «Когда пронеслось эхо, что неякось войско польское, называющееся конфедерация, настигает з белоцерковской губернии сюда на Украинские места для разорения благочестивых церквей, священства и мирских людей, чего все благочестивые пекарские обыватели устрашась, и оставляя дома с имуществом, начали расходиться по лесам и по другим местам, где бы только можно прихорониться», – доносил Гервасию священник села Пекарей Иванов 7 мая 1768 года. 354 Народ таким образом видел, что падает его твердая надежда на Россию, что униаты, паны, польское украинское войско соединяются с новою силою – барской конфедерацией, также одушевленной мыслей восстановлять латинство и мучить все русское, православное. 355 К довершению отчаяния народа конфедераты потребовали к себе казацкие отряды, в которых народ все таки видел свою, если не охраняющую его силу, то сдерживающую поляков. 356 Казакам этот призыв был тем тяжелее, что они должны были бы, соединившись с поляками, воевать и против своего народа, и против русского войска, уже поражавшего конфедератов. Казацкие отряды стали отказываться от этого похода. 357 Некоторые из них прямо уходили в Россию, 358 другие колебались, не знали, что предпринять. 359 Прибережные места Днепра по обеим его сторонам – русской и польской, от Канева и до южной части его у Крылова, наполнены были теперь беглецами из Украины, доведенными до отчаяния, и число их к весне 1768 года более и более увеличивалось новыми беглецами, которых гнала сюда польская, сконфедерованная сила от Брацлава и Белой Церкви. 360 Встреча этих грозных туч, польской и русской, произвела взрыв, известный, под именами Колиевщины, гайдамацкого бунта, уманской резни, который пролетел по южной части Украины с страшною разрушительною силою для всего польского, латинского, униатского, еврейского, и за которым понеслись новые ураганы русской и польской казни, разразившиеся над народом Украины и грозившие не только загубить в ней все православное и русское, но и превратить ее по-прежнему в пустыню. |
| Начальной школой должно лишь начинаться образование каждого с тем, чтобы иметь возможность и средства его продолжать в избранном направлении – или при помощи дальнейшего обучения, или при посредстве библиотек, читален и пр. Специально «детской», «барской» и «народной» литературы не должно быть; должна быть общая для всех литература, соответствующая различным ступеням развития читателя и предлагающая одинаково для всех – «разумное, доброе, вечное». Душою школы должен быть учитель или учительница, служащие делу свободно и по призванию, горячо любящие школу и глубоко верующие в ее просветительную силу, обладающие общим и специальным образованием и исключительно стремящиеся к самостоятельному его расширению. Школьный наставник должен быть хорошо обеспечен и материально, и в своих гражданских правах; помимо пользования доступной для него, богато обставленной общественной и своей учительской библиотеками он должен участвовать ежегодно для освежения и подъема своих сил и знаний в учительских съездах, на которых свободно обсуждаются и специально-педагогические, и школьно-общественные вопросы, возбуждаются ходатайства о нуждах школы и ее учителя перед земством и правительством. Народная школа в деревне является культурным центром, вокруг которого стягиваются и все другие общественно образовательные учреждения. Служащее для них просторное, светлое, красивое здание – это деревенский «мирской дворец». Здесь помещается, кроме школы: бесплатная общественная библиотека и читальня, просторный зал со сценой для театральных представлений, публичных лекций, литературно-музыкальных вечеров, общественных собеседований; здесь же отведено место книжному складу для продажи из него книг местному населению. В том же «дворце» могли бы найти себе место столовая для школьного бесплатного завтрака детей, общественный приют для сирот и квартиры для учащихся из других селений. Все заботы о преуспеянии школы и всех других образовательно-воспитательных учреждений должны лежать прежде всего на местном мирском попечительстве, в состав которого входят, кроме законоучителя и учителя школы, все желающие из числа местных обывателей. |
|
|
