| Самый молодой из белых генералов А.Н. Пепеляев был смелым командиром настолько любим солдатами, что они неоднократно сохраняли его на должности в разгаре революций: на его счету освобождение родного Томска, Красноярска, Верхнеудинска и Перми в 1918 году, удачные наступательные действия в районе Вятки и эффективное прикрытие отходящих корпусов в 1919 году. Вместе с тем ему импонировали идеи сибирского областничества, он имел сношения с эсерами и относился скорее к демократической части офицерского корпуса. В разгар кризиса 1920 года Пепеляев открыто выступил против власти А.В. Колчака, и только его брат (был министром, позже был расстрелян вместе с адмиралом) сумел погасить конфликт. Однако именно он решился возглавить этот авантюрный, даже по мнению белогвардейцев, поход. 8 сентября 1922 года десант из 550 бойцов высадился в порту Аян, где принял остатки группы Коробейникова. Уходивший из Владивостока под триколором и с гимном «Боже, Царя храни!», в Аяне Пепеляев поднял бело-зеленое знамя Сибирской автономии, рассчитывая на большее расположение сибирского крестьянства. Вместе с ним в Сибирской Добровольческой дружине (СДД) шел лихой командир Иркутской дивизии генерал В.А.Ракитин и сподвижник по началу Белой борьбы Е.К.Вишневский. Вопреки предостережениям местных, СДД совершила тяжелый переход через горный хребет Джугджур, чтобы стремительно овладеть селом Нелькан с запасами частей особого назначения (ЧОН), однако засланные агенты вовремя сбежали и предупредили красных. Чекист Исай Карпель уплыл на баржах с провиантом. Тунгусы пожертвовали дружине триста оленей, но приходилось пережидать распутицу в Нелькане без продовольствия, есть собак и ворон. В декабре стало известно о падении Владивостока: белые в Якутии оказались предоставлены сами себе. Пепеляев долго колебался и много молился, прося у Бога сил и решимости, а в начале января выступил на запад – за освобождение Сибири. В Якутске и окрестностях их ждали ЧОН, конный дивизион ГПУ и комендантская команда под командованием Карла Байкалова, отряд красных партизан Ефима Курашева, а также бывшие якутские повстанцы, ставшие под красные знамена Якутского народно-революционного добровольческого отряда (Якнарревдот); у них были десятки пулеметов, артиллерия, гранаты и патроны. Менее тысячи голодных бойцов без орудий, только с винтовками и двумя пулеметами шли через снежную тайгу, ветра и 50-градусные морозы, чтобы совершить невозможное. Как писал в своих мемуарах Е.К. Вишневский, это были аргонавты белой мечты. |
| 161 Миссионеры с самого начала направили свои усилия на наиболее угнетаемые слои населения – рабочих и женщин из простого народа, что, облегчало проповедь , но, с другой стороны, одновременно означало и невысокий уровень грамотности новообращаемых. Для ускорения христианизации требовались священники и проповедники из местного населения, и с целью их подготовки были организованы специальные курсы, после которых евангелизаторами, как правило, становились женщины, прошедшие всего лишь двух-трёх месячную подготовку. 162 Укоренённые в совокупной традиции конфуцианства, буддизма и всепроникающей и во всё привносящей своё влияние мозаики шаманистских верований Кореи, люди воспринимали новое учение сквозь призму собственного мировоззрения, часто смешивая привычные для них представления с христианскими образами. 163 Существенное влияние на корейское христианство оказали и годы японской оккупации, когда возникло множество неформализованных малочисленных групп верующих, поскольку таким общинам было гораздо легче выжить в условиях преследования. Так или иначе, но характерной особенностью корейского христианства стал его харизматический уклон, а кроме того, оно породило обилие разнообразных сект, или около-христианских (полу-христианских) спиритуалистических групп». 164 По некоторым оценкам, после Второй мировой войны в Корее существовало около ста семидесяти таких групп. 165 Хотя в деталях учения и религиозной практики они различались друг от друга, у них было много общих черт – все эти группы были синкретическими, всем присуще было ожидание скорого прихода Мессии, наибольшее внимание в жизни веры уделялось общению с духовным миром, практиковались исцеление и пророчества, все группы стремились к преобразованию существовавшей социально-политической системы, все желали разрешения вечного «хан» корейского народа. Исстрадавшиеся люди хотели быть избранными. Получившая новую жизнь с распространением христианства, мессианская идея поддерживалась некоторыми уже давно знакомыми корейцам представлениями – почитанием Майтрейи в буддизме Махаяны и «Истинного человека» Чжинь-Инь в конфуцианстве, а, главное, свидетельствами корейской книги пророчеств «Чон Гам Нок», предсказывающей появление в корейской земле «Царя праведности» – «Чон-До Рён», от которого начнётся в мире процветание и райское существование. |
| Они были щегольски разряжены: оба в сверкающих востроносых туфлях, Зафар в вельветовом светло-коричневом костюме, Ориф — в шелковом, причем подвернутые рукава пиджака являли миру роскошную клетчатую подкладку, — а Ямнинов стоял перед ними в нелепо коротких штанах, испачканных раствором и краской, в такой же рабочей рубахе — истлевшей от пота, разошедшейся на пузе, с прорехой на плече, — в стоптанных заизвествленных башмаках на босу ногу, — и то и дело утирал пот со лба подрагивающей ладонью. Он смотрел в чистое открытое лицо Орифа и понимал, что никогда прежде не доводилось ему видеть такой страшной улыбки — такой белозубой, широкой и искренней улыбки, от которой веяло ужасом и смертью. — Что… — сказал он, проглотив комок. — Кого? Я не знаю… вы ошиблись. — Нет, мы не ошиблись, — сразу посерьезнел Ориф. — Ты продаешь дом. — Нет, — возразил Ямнинов. — Я не продаю. Ориф с опечаленным видом снова посмотрел на карнизы. — Не продаешь? — Нет, — ответил Ямнинов как мог твердо. — Послушайте, уважаемый! — воскликнул Ориф, переходя вдруг на «вы». — Как же так! Ничего не понимаю. Вы говорите — не продаю, а Зафар-чон только что толковал мне другое. Выходит, зря мы с ним тащились сюда по жаре из самого Хуррамабада! Ведь он мне что говорил: мамой клянусь, Ориф, поедем туда, и этот человек продаст тебе свой дом! Говорил: если не продаст, я его заведу в подвал и застрелю как собаку! Пусть мокнет в своем поганом бассейне! Говорил ведь, Зафар-чон? — спросил он, поворачиваясь к напарнику. — Говорил? Не меняя выражения лица, Зафар сунул руку под пиджак. — Уважаемый, а правда, что у вас бассейн в подвале? — веселился Ориф. — Покажете гостям? Ямнинов немо замотал головой, и тогда Зафар жестко ткнул ему под ребра пистолетным дулом. — Где документы? …Да, конечно, их кто-то навел. А может быть, так сложилось случайно — прослышали, что человек выстроил себе замечательный дом… разузнали… разведали… и нагрянули. Ему не хотелось умирать, а в том, что его застрелят, он не сомневался. Мутило, он чувствовал тошноту, свет мерцал, рябил, ноги подкашивались. Ямнинов кивнул — мол, да, согласен, продам, не надо в подвал, документы в столе… Зафар убрал оружие. Ориф пошучивал. Они долго слонялись по дому, перекликались, цокали языками, вообще, вели себя так, словно его уже здесь не было. Дурнота не отпускала его, в конце концов все-таки вырвало — желчью и слизью. |
| 3. В дополнение к слегка описанным храмам буддистов, и монгольским по преимуществу, следует заметить, что в этого рода храмах и монастырях содержится пантеон художественного творчества, поражающий всякое воображение христианина в необыкновенной изобретательности и разнообразии. Буддийская иконография настолько окрепла и сроднилась с народным кругозором, что раз создав типы не отступает от них и их придерживается везде более или менее однообразно. Буддийские художники, большею частью ламы и тибетяне, при трудности восточных языков в разумении идеи, искусно пользуются всеми средствами разнообразных символов и эмблем на основании священных буддийских книг и народного обычая. Идолы, кроме кумирен и монастырей, распространены во множестве среди народа. Каждый верующий имеет при себе по нескольку бурханов – медных или картинок с их изображениями. Это особенный мир, требующий серьезного и специального изучения, в общем – это энциклопедия живая и лицевая всего буддизма, заменяющая справочные словари. «В одной частной коллекции, предназначенной к продаже для любителя буддийских идолов в Сибири, было найдено и описано мною 94 до пятидесяти фигур разного рода, многие из которых исполнены безукоризненно изящно. Вот названия сих идолов: Ямандага, Ариаболо, Майдари, Чойчжил, Намсрай, Махагала, Нарахаджит, Чжамсаран, Манзошири, Бадма Санбуба, Хламо, Цаган-дара-эхэ, Ногон-дара-эхэ, Адиша, Молон, Дан-чжан-дорлик, Цзанбала, Цзу-дорна-мчжил, Дэмчик, Дартор-дакба, Сэнгэлэн-дан-чжан, Цифэн-данчжан, Пурбохан-раха, Дуйн-хор, Сэн-дэма, Юм-чон-жил, Хаян-хирба, Очир-дарэ, Гунгар, Банчин, Субурга, Вачир-бани, Шицзы-вэйшу, Бодисада, Пуса, Хуа-гун-хуа-цзян и много других. С некоторых из означенных идолов сделаны рисунки, ныне хранящиеся с прочей китайской коллекцией в Императорской академии художеств, пожертвованною мною в 1888 г. по возвращении из Пекина в С.-Петербург. В сочинениях о. архим. Иакинфа, Тимковского, Позднеева, архиепископа Нила, в «Православном собеседнике», можно найти достаточный материал для объяснения иконографических означенных предметов буддизма. |
| Нельзя обойти молчанием и другого командира трудовой роты – Грохальского. Его расстреляли на Соловках осенью 1924 года. Грохальский заявлял, что при царе был офицером интендантской службы. Он производил впечатление человека интеллигентного. У него был один глаз. В конце 1917 года, когда большевики захватили власть, его назначили комендантом Ораниенбаума на Финском заливе. Там ему и выбили правый глаз пулей или ружейным прикладом. Главная претензия Грохальского на популярность основывалась на том, что он принимал участие в знаменитом московском восстании в Бутырской тюрьме зимой 1923 года. Заключенные, которых годами держали под стражей без предъявления какого-либо обвинения, пришли в полное отчаяние и подняли восстание, под руководством политических (социал-революционеров). В одно прекрасное утро вся Москва пробудилась от диких воплей... Арестанты в количестве трех тысяч разоружили внутреннюю охрану тюрьмы и потребовали, чтобы их дела были незамедлительно рассмотрены самим Калининым, председателем ВЦИКа, а также, настаивали на отставке прокурора республики небезызвестного Катаняна. Высунувшись из окон, они скандировали на всю Москву: «Мы требуем Калинина, нам не нужен Катанян». Весь город устремился к тюрьме. Все, ведущие к ней, улицы были заполнены народом, многие аплодировали. Демонстрацию не удалось остановить ни убеждениями, ни угрозами. Истошные вопли продолжались около двух часов. В конце концов, ГПУ применило силу. Два полка специальных войск ГПУ (ЧОН) сломили сопротивление толпы и проложили путь к тюрьме. ГПУ настоятельно потребовало для восставших самого жестокого наказания. Организаторы были в тот же день расстреляны на тюремном дворе, всех остальных избили шомполами. Две недели тюрьма совершенно не отапливалась, хотя стояли сильные морозы. Все окна были разбиты. У узников отобрали шерстяные одеяла, посадив их на голодный паек. Те, которые стонали от холода громче всех, были сосланы на Соловки на пять лет. В их числе оказался и Грохальский, которого через шесть месяцев, все же, расстреляли по заявлению Васко, обвинившего его еще и в подстрекательстве к демонстрации. |
| Такой феномен описал А. Дворкин в своей книге о тоталитарных сектах: «Многие люди, по той или иной причине оказавшись вне секты, которая их покалечила, не могут найти себе места в жизни, не знают, куда приложить свои силы: все социальные связи оборваны, принимать самостоятельные решения они разучились, а навыки, которыми они обладали, утеряли» . И в этой жуткой метаморфозе, происшедшей с русским народом, виновна в том числе и революционно-«художественная» секта, одним из основателей и вдохновителей которой стал авангард начала века. Сам термин «авангард» мигрировал в искусствоведческую лексику из коммунистической системы смыслов. В качестве подтверждения сказанному здесь можно привести развернутую и крайне интересную подборку вариантов использования этого термина из книги А. Крусанова «Русский авангард»: «На Втором всероссийском съезде комсомола Троцкий назвал коммунистическую молодежь “авангардом авангарда”. Этим же титулом – авангард авангарда – назывался партийный съезд. Далее шла Красная армия – боевой авангард мировой революции; части особого назначения (ЧОН) – авангард Красной армии; пролетарские колонны Берлина – авангард будущей Красной армии; единый международный рабочий фронт – авангард мировой революции; Всевобуч – авангард Октябрьской революции; красное студенчество – авангард рабочего класса на культурном фронте; рабфак – авангард на фронте завоевания науки пролетариатом; Ленинград – авангард революции; РЛКСМ – авангард КИМа; госпромышленность – авангард народного хозяйства; ячейка партии – авангард села; комсомол – авангард безбожия; врачи – авангард борцов за культурную революцию; коммунисты – в авангарде агропохода; шанхайские рабочие – авангард китайской революции; если объявлялся “поход в науку”, то пролетарская молодежь должна была быть в авангарде; худполитпросветы – авангард рабочего класса в искусстве… Во всех областях социума был свой авангард. Это уже не просто термин. Это миф эпохи» . Такой миф не просто символизировал футуристическую концепцию о поступательном движении истории, он стал явным феноменом формируемого сектантского сознания, базирующегося на четком проведении границы между «своими», в данном случае принадлежащими к авангарду, и «чужими», плетущимися в хвосте исторического процесса. |
| Внешними условиями называют некоторые правила жизни, которым обычно следуют члены ЦО перед Благословением. Такие нормы один из главных теологов мунизма Чон Фан Куак суммировал следующим образом: «В соответствии с нашей традицией обычным является то, что каждый человек посвящает 3–4 года активному выполнению общественной миссии в Церкви, находит, по меньшей мере, троих духовных детей, постится 7 дней и совершает денежное приношение для того, чтобы получить право на Благословение». 255 Эти условия совершенно определяют жизнь мунистов до Благословения, обуславливая два основных рода занятий молодых членов Церкви Объединения – активную работу членов ЦО по сбору средств (англ, «fundraising») и столь же неутомимое свидетельствование о «Божественном Принципе» (англ, «witnessing»), которое даёт возможность мунисту найти новых членов группы, становящихся в этом случае его «духовными детьми». В идеале и тому, и другому надо посвятить по три с половиной года: «это формула в Церкви Объединения – любой и каждый член должен пройти через семилетний курс». 256 Таким образом, всё та же деятельность продолжается и после Благословения. Оправданием этому служит необходимость следования «пути Отца», для чего Мун установил традицию трёхлетней мобилизации благословлённых семей на свидетельствование о Церкви. После трёхлетнего периода разделения 257 благословлённые мунисты вступают в семейную жизнь, началом которой служит «трёхдневная церемония», во время которой ради связи с Истинными Родителями используются полученные на церемонии Благословения особые «священные.салфетки», окроплённые Святым Вином. Эти «салфетки» имеют принципиально важное значение и свято сохраняются мунистами всю жизнь. Как поясняется в книге «Традиция»: «Из-за очень деликатной природы Трёхдневной церемонии (или церемонии начала супружеской жизни) и инструкции, и изменения качеств для церемонии Прощения, пожалуйста, получите у главного лидера...» 258 etc. О характере церемонии действительно писать неприлично – в ней регламентируется интимная жизнь супругов в первые три ночи. Первый день представляет падшего Адама и Ветхий Завет , второй – искупление за Иисуса и Новый Завет, а в третий день супруги становятся новобрачными «вместо Иисуса». 259 |
| 640 Документ для внутреннего пользования: А. Семейкина. «Ряд общих вводных замечаний для лекторов на семинарах по курсу «Мой мир и я», стр. I. 641 Документ для внутреннего пользования: А. Семейкина. «Ряд общих вводных замечаний для лекторов на семинарах по курсу «Мой мир и я», стр. 2. 643 Это следует из сопоставления времени начала преподавания курса в школах – 1.09.93 и дат, проставленных на первых полученных авторами рецензиях и, особенно, со временем официальной регистрации МФО в России – 1995 год. 644 Комплект пособий: учебник «Мой мир и я. Путь любви». М. Станеки-Козвоски, У. Хейнс, А. Бжиска под редакцией проф. Битинаса. МФО. 1994 год. «Мой мир и я. Путь любви». Руководство для учителя. М. Станеки-Козвоски,. У. Хейнс под ред. Проф. Б.П.Битинаса. МФО 1994. «Мой мир и я. Путь любви». Пособие для родителей. 645 Цифра, приведённая Чон-Фан Куаком при чтении речи С.М. Мун. «В поисках первоисточника Вселенной». Московская конференция Федерации семей за мир во всём мире. 15.10.96. 646 Сан-Мён Мун. «В поисках первоисточника Вселенной». Московская конференция Федерации семей за мир во всём мире. 15.10.96. стр.7. 647 «Я в мире людей». Пособие для учащихся в 2 частях. Под. ред. проф., д.п.н. Б.П. Битинаса. Москва. Международный фонд образования. Издательство «Республика». 1997. 648 В то же время, в тексте есть множество весьма спорных положении и сомнительных выводов. Есть и откровенные глупости. Как, например, отнестись православному христианину к такому представлению о Прощёном воскресении: «В православной традиции также есть особый день, который проникнут духом раскаяния, прощения и любви к ближнему. Это – «прощеное воскресенье», бывающее накануне Великого поста. ... Как вы понимаете, такого рода традиции важны в нашей жизни вне зависимости от их религиозных истоков. Вот только копить все обиды в течение целого года, надеясь, что их можно будет разрешить за один день, наверное, не очень разумно». («Я в мире людей». Стр.32). 649 «Первая вершина. Путь к поступку». Д. Фелленц. «Фонд духовного и нравственного образования». «Международный фонд образования». 1996. |
| Дверь распахнулась, и в глаза ударило ослепительное после полумрака сарая белесо-темное снежное небо, перечеркнутое черными ветвями деревьев. Точно, это был Низом-постник. Второй стоял за его плечом, направив ствол в проем двери. — Ивачев кто? — хмуро спросил Низом. Ветер гудел, гудел над ущельем, бросая хлопья мокрого, тающего на земле снега. Заросли арчи отзывались ему низким протяжным гулом. Этот звук был широк и громок, и казалось, будто где-то совсем недалеко за водоразделом грохочет, приближаясь, невидимый пока вертолет. Глава 10. Дом у реки 1 Ямнинов поднялся затемно, но, пока добрался до города и нашел Ибрагимовы владения в переплетении переулков за базаром, утро было уже в полном разгаре. — Я к Ибрагиму, — сказал он охраннику. — Ибрагим-ака дома? Скажите, Коля, сосед его по Водоканалу… Ибрагим — человек до крайности занятой, и Ямнинов не очень-то рассчитывал, что он его так вот, прямо спозаранку, примет. Однако через несколько минут дверь отворилась, и охранник, щедро увешанный средствами ближнего боя, самым дефицитным из которых был двадцатизарядный пистолет Стечкина, неприветливо приказал ему проходить. — О, Коля-чон! — сказал Ибрагим. — Заходи, дорогой, садись! — Да я на минутку, — ответил Ямнинов, неловко озираясь. — Извини, что так рано. Мне два слова сказать… С обеих сторон огромного двора стояло по большому двухэтажному дому. Одуряюще пахли розы. Над зеленоватой водой бетонированного хауза чиркали ласточки. — Э, разве для настоящего труженика это рано! Садись, садись! Бача, якта чойнак бьер! — Да не надо чаю, я на минутку… — Ладно, какой разговор! — радушествовал Ибрагим. Он сидел на кате, застеленном толстым слоем одеял. Перед ним стоял низенький столик — сандали, на столике — несколько пиал и тарелочка со сладостями. — Хороший день, — сказал Ямнинов. — Будет жарко. Слишком жарко для мая. Нет, в мае не должно быть такой жары. Боюсь, еще похолодает. Дожди пойдут — и похолодает. — Да, да, слишком, слишком тепло, — соглашался Ибрагим, кивая. — Непременно, непременно похолодает… Но ничего, потеплеет снова. Лето идет… Как на участках? Все в порядке? |
| Отчий дом И.Д. Черняховского в селе Оксанино Земляки отбили уважаемого ими человека у озверевших бандитов, но смерть от тифа вскоре настигла и отца, и мать подростка. Он и его пятеро сестёр и братьев остались сиротами. Приютил их родственник, однако Ваня нахлебником не стал: поступил в начальное железнодорожное училище, пас общественный скот, стал рабочим на станции Вапнярка, был организатором комсомольской ячейки в селе Вербово, где тогда жил. Тогда же (шёл 1921 год, ему исполнилось 14 лет) впервые вкусил от воинской службы, возглавив Вербовский взвод Тульчинского батальона ЧОН (частей особого назначения). Чоновцы, истребляя, гоняли по местным лесам участников антисоветских формирований. Черняховский отличился и был награждён личным боевым оружием – маузером. Комсомолец И.Д. Черняховский (крайний слева) в возрасте 16 лет В сущности, это и определило его жизненный путь: по комсомольской путёвке он был направлен на учёбу в Одесскую пехотную школу. Здесь, в городе-жемчужине у моря, встретил свою судьбу, отдыхавшую на курорте киевлянку Анастасию Добрянскую, ради которой попросил перевода его в Киевскую артиллерийскую школу, обратившись с рапортом к «самому» наркому К.Е. Ворошилову. Климент Ефремович посодействовал. Влюблённые, оказавшись в одном городе, смогли пожениться, но на последнем году учёбы, в 1928-м, военная служба Черняховского могла оборваться, так толком и не начавшись: у него дошлая очередная медкомиссия обнаружила плоскостопие. Молодой красный командир И.Д. Черняховский и его избранница Анастасия Добрянская Замаячила перспектива увольнения с «белым билетом», с чем «без пяти минут» командир (с таким званием выпускали тогда военные школы) никак не захотел примириться. Засыпал руководство рапортами. Начальник школы комдив П.Е. Княгницкий согласился отступить от правил, но только если курсант сдаст все экзамены, включая марш-бросок и строевую на «отлично». Черняховский с честью выполнил это условие и далее продолжал учиться, чередуя службу в линейных частях с занятиями в Военно-технической академии имени Ф.Э. Дзержинского в Ленинграде, Военной академии механизации и моторизации РККА в Москве, постоянным самообразованием. |
|
|
