| Надо было позаботиться и о ризнице для архиерейского служения, каковой там совсем не было. Св. Синод приказал выдать святителю омофор и сосуды из бывшей патриаршей ризницы, книги из типографии с печатного двора, а панагию, шапку и прочие церковные вещи, составляющие необходимую принадлежность архиерейского служения, взять у Сарского митрополита Игнатия, 82 именно взять все, присланное из Суздаля, что дано преосвященному митрополиту Ефрему от Тамбовской ризницы. Омофор и сосуды выданы были из патриаршей ризницы не без затруднений. Было не малое воспрещение от князя Василия Юрьевича Одоевского, да от господ надворных судей Ивана Никифоровича Плещеева, да от Афанасья Тимофеевича Савелова, по той причине, что по присланному к ним Царского Величества из Штатс-Контор-Коллегии указу, повелено им патриаршую ризницу и казну переписать. Согласившись выдать св. Иннокентию омофор и сосуды, они тотчас же запечатали ризницу и приставили к ней, в патриаршей столовой палате, караул. Донося Св. Синоду о принятых им священных предметах и книгах св. Иннокентий доносил, что только одно «самой нужнейшей вещи (без которой отнюдь быть невозможно) чиновника не обрелося. И рад бы я, – добавлял святитель, – дорогою ценою купить, но нет где, кроме что один в казне патриаршей обретается, и того без указу Святейшаго Синода, ризничий Филагрий дать не смеет. А у преосв. митрополита Коломенского два обретаются, один греческий, по которому он и служит, а другой – русский, – однакож и той не дает, ни продает». Свят. Синод велел отдать преосвященному чиновник сысканный в бывшей патриаршей ризнице, «обрав с него, ежели он оправлен золотом или серебром, оправу для хранения в ризнице». – По случаю такого недостатка в архиерейских служебниках, Св. Синод тогда же распорядился об издании вновь до 100 или более чиновников, – и тогда в первый раз вместо имени патриарха велено было печатать – Святейший Правительствующий Синод. Кроме того св. Иннокентию велено было выдать церковные и ризничные вещи, оставшиеся в Казани по смерти армянского архиерея. |
| Либералы любят рассказывать, как гениальный Фирсов создал два наших массовых лёгких танка БТ-5 и БТ-7, что неправда. Во-первых, сами танки были выбраны неудачно. Лёгкие, быстроходные танки (идея-фикс Тухачевского!), в реальных боях горели, не принося большой пользы. Во-вторых, их прообраз – американский танк фирмы конструктора Кристи, купленный правдами и неправдами в обход очередных санкций вместе с конструкторской документацией. Но Тухачевский… награждает Фирсова за этот танк орденом трудового Красного Знамени. Летом 1936 г. А.О. Фирсов отстранён от руководства КБ. К тому времени в войска было поставлено 687 танков БТ-7, на которые массово начали приходить акты-рекламации о выходе из строя коробок передач. Представители военной приёмки АБТУ РККА на заводе 183 вынуждены прекратить приём готовых машин: БТ-7 в открытую называют «вредительским танком» . Фирсова отстраняют от руководства КБ. Испытатель танков Евгений Кульчицкий вспоминал, что о танках серии БТ ходила устойчивая байка про свинарник, дошедшая даже до Москвы. Дело в том, что готовые танки шли к воротам своим ходом. Многие доезжали только до заводского свинарника у выезда и тут же ломались. Такое было качество танков. Но и тогда Афанасий Фирсов не был осуждён. Он продолжает работу в КБ. В короткие сроки было рассмотрено несколько решений новой коробки передач, из которых в производство ушла конструкция, разработанная А.А. Морозовым под руководством А.О. Фирсова. Проектирует установку огнемёта и дымовых приборов на танк, лично встречает и вводит в курс дела нового руководителя КБ М.И. Кошкина (Морозов и Кошкин известны, как создатели Т-34). В 1937 г. Фирсов арестован. Вскрыта реальная круговая порука: в сдаче армии негодных танков оказались повязаны от представителей военной приёмки на заводе до директора. Приговорен Военной коллегией Верховного Суда СССР 10 декабря 1937 г. к высшей мере наказания, расстрелян в тот же день. После ухода вождя Хрущёв в 1956 г. Фирсова реабилитирует. Как и многих других троцкистов. Был ли действительно невинной жертвой этот швейцарский инженер, решать Вам. Такая вот история про танки сына купца, глохнущие у свинарника . Морозов и Кошкин же создали танк, выигравший Великую Отечественную. Т-34 был признан лучшим танком Второй мировой войны. |
| Знаменитая пленительная улыбка внезапно исчезла с лица патриция, темные большие глаза зло блеснули, правую руку главный хирург сжал в кулак и, ударив этим кулаком воздух перед собой, словно приказал: — Пробивать надо! Пробивать надо все эти различные, почтеннейшие, недосягаемые святая святых — наивысшие аттестационные комиссии. Кончать необходимо с этим. Сейчас некогда, воюем, а вот, как наши девушки выражаются, в шесть часов вечера после войны займемся, попросим нашу советскую власть навести порядок в этом поистине больном вопросе. Вот так, Николай Евгеньевич, дорогой наш друг, коллега и учитель! — Ах, умница, ах, золотой наш профессор, — раскудахталась возле Володи Ашхен. — Вы оценили? Академик простого врача-учителем назвал! Вы поняли, Владимир Афанасьевич? В зале теперь аплодировали стоя, и так долго и громко, что Мордвинов никак не мог объявить перерыв на обед. А главный хирург в это время говорил Харламову, насмешливо и нежно улыбаясь: — Ято смотрю — исчезли вы. Полно, Алексей Александрович, ужели вы предполагаете, что сильнее кошки зверя нет? Нам ли с вами этого Ромуальдыча, или как он там, — робеть? Что в нем страшного, в этом бывшем абортмахере? Учтивость к начальству? Умение выдать начальству желаемое им за реальность? Возвышенный стиль звонких и пустопорожних речей? Нет, друг мой дражайший, не затем у нас с вами и генеральские погоны, и ученые звания, и полнота власти, чтобы мы всем этим на работе и для работы не пользовались. Мы его, Алексей Александрович, в шею выгоним, ведь мы, радость моя, власть имеющие, а не свадебные генералы… — Не умею я, Георгий Захарович, — сердясь и на себя самого, и на имевшее место происшествие, и на иронический голос главного хирурга, сказал Харламов. — Я — врач. — И я, драгоценнейший мой, тоже врач, — обнимая Харламова одной рукой, а другой вынимая из кармана серебряный, с эмалью и множеством монограмм портсигар, ответил главный хирург. — Но в том-то и дело, что Советская власть именно нам — врачам — доверила генералами в своей медицинской армии быть. И выбрала на эти посты, деликатно выражаясь, не самых плохих, не то что, как Пирогов говаривал — помните: «Нет бОльших сволочей, чем генералы из врачей»? Ну, раз армия доверена, извольте ею и командовать. Так ведь? Впрочем, хватит на эту тему. Обедать-то вы меня к себе поведете? Гостеприимство ваше на прежней высоте? Водочки выпьем? Анна Тимофеевна, помню, великая мастерица была в довоенное время травнички всякие настаивать. Особо запомнил — на смородиновых почках… |
| Карташев, правда, не очень утруждал себя изучением текстов самого преосв. Феофана, а оно заставляет признать, что Феофановы тезисы, которые можно было бы интерпретировать как протестантские, находят у него всегда, или почти всегда, оговорку, позволяющую понимать их в православном смысле 40 . Именно поэтому, надо думать, так бесславно кончались все попытки современников преосв. Феофана обвинить его в неправославии. Этот факт может получить двоякое истолкование: либо Прокопович указанными оговорками лукаво желал прикрыть свой протестантизм, либо искренне стремился православно интерпретировать представляющиеся ему важными тезисы. Данная ему Флоровским характеристика «Феофан был человек жуткий» 41 подразумевает первое, но справедливости ради следовало бы заметить, что «жуткий Феофан» последних лет его жизни, плетущий смертельные интриги против своих противников, изучающий выбитые пытками по его наводке показания, чтобы направить в нужную ему сторону ход дальнейшего следствия 42 , и Феофан времен его римской и киевской молодости – это не один и тот же человек 43 . С возрастом он, очевидно, менялся не в лучшую сторону. Если же попытаться дать все же какую-то цельную характеристику его личности и воззрений, то, перефразируя Шекспира, ее можно было бы свести к известному: «Я не датчанин – римлянин скорей» 44 . На первый взгляд, она кажется парадоксальной: широко известно, что юный монах Самуил (будущий архиепископ Феофан) сбежал из греческой коллегии св. Афанасия Великого в Риме от своих наставников иезуитов, унося с собой стойкую неприязнь ко всем «папежникам»; известно также, что, пробираясь через небезопасную тогда Европу на родину, он провел зиму в Швейцарии, где близко общался с вождями реформатов. Именно к этим двум фактам возводят обычно начало протестантского «обращения» преосв. Феофана. Однако, оставив без сожалений папский Рим, он, кажется, глубоко впитал в себя тем не менее римскую культуру и римскую ментальность, стал в известном смысле гражданином Рима, того Рима, который, по словам Чаадаева, есть «связь между древним и новым миром», такое место, где «видимо воплощена вся идея веков» 45 . |
| Родившийся в 1681 г. в семье киевского торговца и нареченный в крещении Елеазар, Феофан лишь в зрелом возрасте усвоил себе имя своего дяди, Феофана Прокоповича, занимавшего высокий пост ректора Киево-Могилянской Академии. Как и Стефан Яворский, для «похищения» высшего образования, владея универсальным тогда латинским языком, Елеазар пустился в заграничные странствия. Пришлось вступить для полноправного прохождения римской Униатской Коллегии Св. Афанасия в Базилианский орден и стать униатским монахом с именем Елисея. Иезуиты не могли не оценить выдающихся способностей тогдашнего Елисея Прокоповича и предлагали ему войти в их орден и остаться ученым работником при Ватиканской библиотеке. Но Феофан сумел утаить от них свое нутро, глубоко и враждебно оттолкнувшееся от всего романизма и перетянутое целиком на сторону реформационного богословия. Нет документальных материалов для вскрытия этого процесса в душе молодого Прокоповича. Но факт его яркого и учено-обоснованного перехода в лагерь антипапистов свидетельствует, что этот своего рода переворот произошел в его душе уже в ученические римские годы. «Похитив» школу и ученость, Прокопович вернулся в 1702 г. в Киев и здесь снял с себя, по обычаю, весь маскарад униатства. Его снова постригли и дали ему новое имя Самуила. Самуил стал профессором пиитики в Академии. В 1705 г. Феофана почтили по его желанию новой переменой имени в честь его покойного дяди Феофана. Феофан последовательно вел курсы риторики, потом философии, а с 1714 по 1716 гг. и высший курс богословия. Тут-то на изложении богословия и обнаружился во всей силе усвоенный им самоуком из целых библиотек перечитанного им на латинском языке протестантского богословия новый исторический и критический метод изложения догматов. Своего рода начало Истории Догматов. Это было столь свежо, веско и влиятельно, что стало само собой для всего русского школьного богословия XVIII и даже XIX вв. творческим фактором, послужившим к освобождению нашего православного богословия от мертвящих латинских схоластических пут. |
| 1. О духовной цензуре Пересмотр законов о печати, начатый в комитете министров при участии, между прочим, представителей от духовенства, естественно выдвигает на очередь, весьма важный вопрос о духовной цензуре. Духовная печать стеснена не менее светской. Живое слово пастырей подвергается самой строгой регламентации. Ни одно произведение духовного творчества не свободно от стеснительных уз цензорского «усмотрения». Даже ученые исследования духовных академий, после коллегиального ученого приговора ученых профессорских корпораций, должны представляться еще «на заключение» особых цензоров – епископов, которые, по поручению Св. Синода, и налагают свою высшую санкцию на произведения академической учености. Духовные представители на заседаниях Комитета министров уже высказались, как известно, за свободу слова вообще. Теперь очередь, за таким же авторитетным приговором для духовной печати в частности. Этот приговор будет естественным завершением реформ в области печатного дела, в области устроения судьбы русского слова, русской мысли. Тем более, что самая жизнь, самые красноречивые факты говорят за свободу духовного творчества. В настоящее время по адресу духовенства слышатся особенно резкие обвинения за его молчаливость и косность. Духовная журналистика осуждается за отсутствие в ней живого отклика на современность, за ее стоическое равнодушие пред напором таких современных событий и фактов, которыми теперь волнуется буквально вся Россия. Клеймится разными позорными именами и русская богословская ученость, которая на языке «общества», служит синонимом застоя, мертвой безжизненной схоластики, узкого клерикализма. Во всех этих приговорах, может быть, есть известная доля горькой правды. Но не обусловливается ли эта правда в значительной степени тем фактом, что «духовное слово» по всех его видах заковано у нас в тесные рамки всевозможных духовно-бюрократических усмотрений, инстанций и циркуляров, – доведено до полной сдавленности своего свободного проявления. Не пора ли, наконец, путем предоставления духовному слову большей свободы вызвать его к действительной реальной жизни и тем самым, сделать его могучим орудием духовно-нравственного прогресса, поставить его на ту высоту, па которой оно действительно и стояло в древней христианской Церкви, выдвинувшей громкие имена Афанасиев, Григориев, Кириллов, Златоустов, Амвросиев, увлекавших своим свободным словом народные массы, строивших духовно- нравственную жизнь общества, заправлявших ходом его развития. |
| О Льве Алляции. – Профессор Эмиль Легран, начиная очерк жизни его, говорит: «Этот муж славен почти только своими многочисленными сочинениями. Помимо своих книг, он не имеет истории, потому что он проводил уединенную жизнь истинного ученого, отдаваясь или науке, или беседам с друзьями». В виду этого, нельзя ожидать от описателей жизни Алляция сколько-нибудь интересных подробностей. Лев Алляций родился на о. Хиосе, в 1586 г. С самых детских лет он обнаруживал замечательную склонность к науке. В 1599 году мы видим его уже в Риме. Его весьма охотно берут в коллегию св. Афанасия. Он обладал феноменальною памятью и показывал такую живую склонность к поэзии, что в разговорах с другими выражался не иначе, как стихами. 9 Марта 1610 года он публично защищал ученые философские и богословские тезисы и возведен был в степень доктора. Диплом, выданный по этому случаю Алляцию, до сих пор хранится в архивах греческой коллегии. На последнем листке его изображен в стоячем положении Афанасий Александрийский , одетый в святительские одежды и вручающий диплом нашему доктору, который представ- —533— лен облеченным в черную сутану, в коленопреклоненном виде. Пробегая глазами этот диплом, отпечатанный у Леграна, мы видим, что составители его не находили слов для описания ученых достоинств диспутанта. Приведем несколько строк из пространного Алляциева диплома. Здесь читаем: in praesentia patrum in philosophia et theologia professorum, ita docte, eleganter et copiose, miro ac pulcherrimo ordine legit et recitavit, declarando, distinguendo, pro et contra arguendo, dubitationes proponendo illasque dissolvendo et ceter. Затем говорилось следующее: Quibus (разумеются профессора)… Leo Allatius tam acute, subtiliter, docte respondit ac satisfecit, ut ab omnibus in philisophia ac theologia idoneus, intelligens habitus et dignissimus existimatus fuerit, et propterea unanimi omnes consensu, concorditer, pari voto, viva voce, ac nemine penitus, penitus, penitus (трижды – в знак абсолютного согласия) discrepante doctoratu dignissimum аррговагиптю По окончании образования, Алляций возвратился было в отечество, на Хиос, но здесь не нашлось подходящего дела для человека с его редкими талантами. Он возвратился в Рим. Здесь ему пришло на мысль заняться изучением медицины, которую он и изучил, получив диплом доктора медицины. Разумеется, его интересовала медицина не ради профессии врача; в то же время он много работает над изучением греческих и латинских писателей. Около этого времени кардинал Висчия назначил его своим теологом, – консультантом, с которым он имел советоваться по вопросам греческой церкви. |
| 2108 . Какие же именно лица выходили из греческой коллегии в Риме, чем они стали известны, какого рода деятельность обнаружили? Познакомимся с некоторыми из выходцев указанной коллегии. В числе писателей, вышедших отсюда и служивших папским интересам достойны быть упомянуты трое: Матвей Кариофил, Аркудий и Алляций. Нельзя отказать этим лицам в обширной учености, объясняемой их серьезным образованием и их знакомством с книжными сокровищами Рима, но с другой стороны их сочинения не отличаются беспристрастием и даже носят следы прямого искажения истины. Об этом последнем свойстве их не считают нужным молчать и некоторые римско-католические известные писатели: так Ренадо замечает: «ни один католик не может поклясться словами Кариофила, Аркудия и Алляция и не желать проверки и поправки в их ученых трудах». 2109 Из числа этих ученых греческих ренегатов стоит остановиться на двух последних. Петр Аркудий, из Корфу, родился в 1562 или 3 году, поступил в коллегию в Риме в 1578 году и произнес клятву на верность папскому престолу в 1580 г. По окончании курса наук философских и богословских, он защищал ученые тезисы в этих обоих факультетах и первый из числа питомцев греческой коллегии удостоился степени доктора. Между 1588 и 1591 годами посвящен был во священники, разумеется по римскому обряду, и затем отправлен был в Россию и Польшу для содействования папским видам и для борьбы с лютеранизмом. Латинские летописцы восхваляют успех Аркудия в этом —532— случае. В этой миссии он пробыл около 20 лет, после чего возвратился в Рим. По возвращении сюда, он испрашивал разрешение окончательно присоединиться к римской церкви, на что, разумеется, последовало соизволение. Не чувствуя расположения к практической деятельности Аркудий проживал в греческой коллегии в Риме, занимаясь наукой. Вскоре с ним случилось несчастье. На улице он попал под телегу и лишился употребления ног. Поэтому, его ежедневно переносили по утрам в библиотеку коллегии, где он и оставался от восхода солнца до его захода. Он умер в 1633 году и в знак почести погребен в коллегианской церкви св. Афанасия. 2110 Все сочинения Аркудия, за исключением одного археологического, написаны в существе дела в защиту папства и в прославление римско-католического вероисповедания. 2111 |
| Огромное разнообразие рукописей и широкая география их происхождения делают Ватиканскую библиотеку «библиотекой библиотек» (bibliotheca bibliothecarum) 1210 . Из других известных в мире библиотечных фондов отметим Амброзианскую библиотеку в Милане 1211 , библиотеку Св. Марка в Венеции 1212 , Медицейскую библиотеку во Флоренции (Флорентийская национальная библиотека) 1213 , ряд других итальянских хранилищ 1214 , французскую Национальную библиотеку, где содержится до 250 тыс. рукописей и свыше 13 млн. печатных документов 1215 , и иные французские собрания 1216 ; Национальную центральную библиотеку Рима (84 тыс. манускриптов, 2 тыс. инкунабулов), книгохранилища Эскуриала и иные библиотеки Испании 1217 , Королевскую к университетскую библиотеки в Копенгагене 1218 , крупные хранилища Великобритании: библиотеку Британского музея (свыше 327 тыс. манускриптов) 1219 , Бодлеианскую библиотеку в Оксфорде 1220 , библиотечные фонды в Кембридже 1221 и др. 1222 , Австрийскую Национальную библиотеку в Вене 1223 , ряд немецких собраний 1224 , коллекции в Египте 1225 и многие другие 1226 хранилища Европы 1227 и Америки 1228 . Из римских архивов , к которым имеют доступ современные исследователи, отметим архив Папского Восточного института, Тайный (Секретный) архив Ватикана, Римский архив Общества Иисуса, архив Конгрегации по распространению веры, архив Папского Грегорианского института, Архив варнавитов, Архив генеральной курии ассумпционистов, Архив Греческой коллегии Св. Афанасия, архив Ассоциации итальянского Средневековья, Исторический архив Министерства иностранных дел Италии и др. Из европейских архивов ценные историко–церковные материалы содержатся также во французском Национальном архиве (Париж), Славянской библиотеке (в 2002 г. ее фонды переданы в Лион), архивах Министерства иностранных дел Франции (Париж), Публичном архиве записей (Лондон), Государственном архиве Австрии (Вена) и др. § 2. Греческие архивы и библиотеки Греческие архивы и библиотеки содержат много интересной и уникальной информации по истории Церкви. Для ориентации по рукописным и книжным собраниям этой страны стоит обратить внимание на весьма обширную общую литературу по данной сфере. Очень полезны общегреческие указатели рукописей и печатных изданий 1229 . Такие каталоги есть по отдельным периодам 1230 , историческим персоналиям 1231 и библиотекам 1232 . Публикуются описания рукописей монастырей 1233 , церквей 1234 , епархий 1235 и учебных заведений разного уровня 1236 и др. 1237 Издаются специальные каталоги по некоторым научным отраслям, в том числе по богословию и церковной истории 1238 . |
| При оном же указе присланы два указа в Новоалександровскую слободу Успенского девича монастыря ко игуменье да в Переславль Залесский Данилова монастыря к архимандриту Варлааму о приёме помянутых обратившихся от расколу стариков под начал; и оные указы сошлю в те монастыри с помянутыми старцами немедленно. Да прошедшего Марта 31-го дня сего же 1721 года Вязниковский Богородицкий поп Афанасий Никифоров в Приказ Церковных Дел в отписке своей писал: в записке-де в раскол самоизвольно тамошних жителе мужеска и женска полу Вязниковцев 397, Ярополчан и Ярополчанской волости 162, всего 559 человек, в которых-де двойной оклад против податей их собрал присланный из Володимирской провинции от стольника и воеводы Ивана Васильевича Кавтырева комиссар Пётр Квашнин, и прошедшего Апреля 1-го дня сего ж 721-го году послан к нему, воеводе, из Приказу Церковных дел указ, что он о взятье того двойного платежа с помянутых записных раскольников ответствовал имянно, что оных податей с них собрано и по какому указу, и за тем что в доимке, и по каким ведомостям те деньги с них сбираны и на которые годы и куда в отсылке. И сего Мая 23-го дня оный воевода в Приказ Церковных Дел ведением ответствовал, что-де по именному Его Царского Величества указу, присланному из Кабинета в Сенат, а из Сената в Камер-Коллегию, велено-де оных раскольников, переписав, обложить против прежнего присланного к нему, воеводе, из государственной Камер-Коллегии Его Великого Государя указу, и о том с провинций в Камер-Коллегию ответствовать: по оному указу переписка раскольникам учинена ли, и что их явилось по той переписке, и во что обложены, и что тех денег с 716 на 720 год в сборе, и куда в расходе и по каким указам, и сполна ли взяты или не сполна, и за чем, или и переписки и сбору с них не было, и для чего, о том в Сенат не ответствовали и в Камер-Коллегию ведомостей не присылали, о том о всём прислать сказки за руками, не закрывая под потерянием движимого и недвижимого имения, и буде переписки не было, конечно оную учинить и всякие сборы против настоящих вдвое на них положить, и выбрать без доимки в самой скорости безо всякого подлогу, и не маня и не посягая никому. |
|
|
