| Во власти человека, по Немесию, находится все то, относительно чего он может, обдумав, принять решение, совершать его или не совершать; совершать так или по-иному, т. е. всякая «практическая деятельность и добродетели и всякая душевная и умственная деятельность» (769А). Люди имеют свободу в отношении всего того, противоположное чему они также в состоянии сделать (там же). Именно в свободе выбора, в самостоятельности усматривает патристика, пожалуй, главное достоинство человека и превосходство его над остальными живыми существами. Наделив человека разумом и свободой воли, Бог практически приравнял человека к Себе самому (в этом многие отцы Церкви и усматривали, как мы увидим далее, «образ и подобие Божие») – предоставил ему возможность самому определять свой жизненный путь и свое будущее, выбирать между добром и злом. Разум и религиозное чувство должны руководить эти выбором. В силу различных обстоятельств, во многом непонятных византийским мыслителям, человек и человечество в целом чаше пока выбирают зло и порочный образ жизни, а сторонники и носители добродетели всегда остаются в меньшинстве и, как правило, терпят в этой жизни всяческие лишения и притеснения. Эту социальную проблему подробно разработал, на что уже указывалось выше, крупнейший отец западной Церкви блаженный Августин в своей теории «двух градов»; в византийском регионе она не получила столь фундаментальной проработки, но к ней так или иначе вынуждены были обращаться почти все византийские богословы и философы. Два начала (доброе и злое) ведут постоянную борьбу между собой не только в обществе, но и в душе каждого человека, что хорошо показали теоретики и практики подвижнического (аскетического) образа жизни ( Макарий Египетский , Афанасий Александрийский , Василий Великий , Нил Анкирский и другие). Человеку приходится сконцентрировать все свои физические и психические силы, чтобы вести исключительно добродетельный образ жизни, что далеко не всегда ему удается. Тем не менее патристика в целом настроена оптимистично. Она полагает, что разум и нравственное чувство с Божьей помощью возьмут в конце концов верх в человеке над всем стихийным, неразумным, хтоническим; добро станет внутренней потребностью человека, двигателем всей его жизни и деятельности и он опять обретет свое утраченное достоинство и почетнейшее место в универсуме, как существо подобное Богу и ближайшее к Нему. Поэтому отцы Церкви не устают напоминать «заблудшему» человечеству об изначальном величии и достоинстве человека. И Немесий Эмесский задает здесь хороший тон. |
| Ввиду этого государь всячески просит патриарха Парфения помочь вышереченным Паисию и Макарию возвратить незаконно отнятые у них престолы 3 . Указанное проектированное посольство в Константинополь, однако, не состоялось, и приведенные грамоты государя к султану и патриарху, а также послания к разным греческим иерархам, владетелям Молдавскому и Волошскому и другим лицам не были посланы. Причина этого заключалась в том, что указанное посольство и приведенные нами царские грамоты имели смысл и значение только при предположении, что патриархи Паисий и Макарий были отставлены от патриаршества турками. Но это предположение в действительности оказалось несправедливым. В Москве скоро получены были более точные сведения об отставке патриархов. Оказалось, что Паисий и Макарий лишены были своих престолов вовсе не турками, а тем самым Константинопольским патриархом Парфением, к которому государь обращался было с просьбой всячески помогать и содействовать Паисию и Макарию возвратиться на их престолы, причем Парфений лишил Паисия и Макария патриарших престолов именно за их поездку в Москву для суда над Никоном. Понятно, что Парфений, решаясь на отставку двух патриархов, действовал в этом случае не единолично, а в согласии с Собором своих архиереев. Эти выяснившиеся обстоятельства существенно изменяли положение дел, а также и самый образ действий нашего правительства в его хлопотах о возвращении кафедр патриархам Паисию и Макарию. Нашему правительству теперь приходилось по делу патриархов Паисия и Макария обращаться уже не к Константинопольскому патриарху и греческим архиереям, а исключительно к турецкому правительству, чтобы через него воздействовать на Константинопольского патриарха и всех греческих архиереев. Так, действительно, и поступило наше правительство. По указу государя от 30 июня 1667 года 12 июля в Константинополь отправились специальные послы к султану Афанасий Нестеров и дьяк Иван Вахрамеев хлопотать перед султаном о возвращении кафедр патриархам Паисию и Макарию. С послами государь отправил свою грамоту к султану, в которой писал, что Вселенские патриархи Паисий и Макарий путешествовали ради собирания милостыни, узнав о чем, он, государь, и пригласил их особой грамотой в Москву. «А в бытности своей на Москве, – говорит грамота, – они, патриарси, нашему царскому величеству часто напоминали, чтоб мы, великий государь, наше царское величество, с вами, братом нашим, с великим государем салтановым величеством, дружбу братскую и любовь имели свыше предков наших, великих государей, и чрез бы послов и посланников между обоих нас, великих государей, братская дружба и любовь подтверждалась и множилась постоятельно». |
| В виду этого государь всячески просит патриарха Нарфения помочь вышереченных Паисию и Макарию возвратить незаконно отнятые у них престолы 230 . По указу государя, от 30 июня 1667 года, 12 июля в Константинополь отправились специальные послы к султану Афанасий Нестеров и дьяк Иван Вахрамеев хлопотать пред султаном о возвращении кафедр патриархам Паисию и Макарию. С послами государь отправил свою грамоту к султану, в которой писал, что вселенские патриархи Паисий и Макарий путешествовали ради собирания милостыни, узнав о чем он, государь, и пригласил их особою грамотою в Москву. «А в бытности своей на Москве, говорит грамота, они, патриарси, нашему царскому величеству часто напоминали, чтоб мы, великий государь, наше царское величество, с вами, братом нашим, с великим государем салтановым величеством, дружбу братскую и любовь имели свыше предков наших, великих и государей, и чрез бы послов и посланников между обоих нас, великих государей, братская дружба и любовь подтверждалась и множилась постоятельно». А так как вышеупомянутые патриархи теперь вознамерились отправиться из Москвы назад, то государь и просит султана, «ради нашея царского величества братцкия дружбы и любви, им, вышереченным патриархам, места свои и престолы по- прежнему одержати изволи» 231 . Была послана особая грамота о патриархах и «к Магмет салтанова величества большому визирю Магмет паше». В этой грамоте о патриархах было написано буквально то же, что и в грамоте к самому султану. Только в заключение говорится: «и тебе, большому визирю Аззем Магмет паше, нам, великому государю, нашему царскому величеству, послужити: брата нашего, великого государя, Магмет султаново величество, на тоб привести, чтоб ево салтаново величество для нашие великого государя, нашего царского величества, братцкой дружбы и любви, им, вышереченным патриархом, места свои и престолы по-прежнему одержати изволил... А впредь наше государское жалованье учнем держати по твоей к нам, великому государю, службе, и служба твоя и раденье у нас, великого государя, в забвеньи не будет». Ордин Нащекин писал, от имени государя, к молдавскому воеводе Ионе Ильяшу с изъявлением благодарности за его радение о делах патриархов Паисия и Макария и с просьбою «и о брате их Кир Дионисие, бывшем патриархе, цареградском, чтоб он паки восприял свой патриаршеский престол, по прежнему радети». В наказе послам повелевалось, при переговорах с турками заявить, что патриархи Паисий и Макарий, будучи на Москве, никакой ссоры между султаном и царем не заводили, а наоборот: все склоняли царя к дружбе с султаном и что они, послы, от имени своего государя ходатайствуют, чтобы патриархам Паисию и Макарию оставлены были их престолы 232 . |
| александрийского патриарха Тимофея IV клир и представители аристократии избрали патриархом Феодосия, ученика и последователя Севира. Однако, большинство народа и особенно монахи отдали предпочтение архидиакону Гайану, убежденному последователю Юлиана. Императорская власть встала на сторону умеренного монофисита Феодосия, и Гайан вскоре был сослан. Тем не менее, его сторонникам удалось сохранить свою иерархию. Последователи Юлиана и Гайана в течение нескольких столетий были известны под именами «гайанитов», «юлианистов», «фантазиастов " ». См.: Давыденков 2002. С. 92, 93. 28 Патриарх Павел был смещен по приказу Юстиниана в начале 540 г. за злоупотребления. См. Grillmeier 1995. P. 356. 52 См. Athan. M. De incarnatione contra Apollinarium libri ii. PG 26: P. 1152:1–5. TLG 2035/124. Рус. пер. ср.: Афанасий Великий. Т. 3. С. 352. 57 Как говорит Грилльмейер, “довольно скоро появляется спорная формула. Поскольку адресаты послания прежде были монофиситами император прилагает главные усилия на разъяснение учения о двух природах (§§ 6 – 21) и на борьбу против учения об «одной природе " ». См.: Grillmeier 1995. P. 357. 58 См.: Concilium universale Ephesenum anno 431. Tome+Volume+Part 1, 1, 6. TLG 5000/1. P. 60:39–P. 61:2. Рус. пер. не найден. 60 См.: Concilium universale Ephesenum anno 431. T.V.P. 1, 1, 1. TLG 5000/1. P. 57:15–18. Рус. пер. не найден. 61 Грилльмейер называет «терминологической уступкой» Юстиниана добавление выражения «от двух природ» в халкидонское определение «в двух природах». «Для того, чтобы монахам было легче оставить формулу «одна природа», которую они могли относить к Кириллу, император особенно старается подчеркнуть отношение Кирилла к языку, которым тот пользовался в отношении двух природ». 62 Словарь Lampe, P. 1337, дает определение этого слова: one who asserts flesh to be of the same essence as his divinity; name applied to Apollinarians, т.е. это те, которые утверждают, что тело Христа той же самой сущности, что и Его Божество. Наименование применялось к аполлинарианам. |
| Нектарий заключает, что непременно должно или возвратить Никона, или возвести на его место другого, но гораздо лучше решиться на первое. Нектарию дано было знать, что Лигарид ищет титула экзарха патриаршеского и уже называется так в Москве; поэтому патриарх наказал своему посланному объявить в Москве, что это самозванство, что никто не облечен званием экзарха; Нектарий просил также, чтоб никого не принимали в качестве послов патриаршеских, если на грамотах не будет патриаршеской печати; переводить грамоты патриаршеские просит отдавать не грекам, но царским переводчикам, потому что греки искажают смысл грамот. Савелий объявил также: «Я слышал от патриарха, что, кроме Никона, на престоле другому никому быть нельзя, потому что вины его никакой нет». Но еще до получения грамоты Нектария тот же Мелетий отправился опять на Восток с таким наказом от царя: «Непременно так сделать, чтоб александрийский, антиохийский, иерусалимский и бывший Паисий, а по нужде два, антиохийский и иерусалимский, приехали бы, А которые захотят прислать вместо себя, то говорить накрепко, чтоб прислали архиереев добрых, ученых, благоразумных, однословных, крепких, правдивых, могущих рассудить дело божие вправду, не желая мзды и ласкания, не бояся никакого страха, кроме страха суда Божия. И ты, Мелетий, будучи у вселенских патриархов, памятуя страх божий, про патриарха Никона никаких лишних слов не говори, кроме правды». Мелетий в январе 1665 года нашел Нектария иерусалимского в Молдавии: сам не поехал к нему, но послал с государевою грамотою Стефана Грека и подьячего Оловенинова. «Великий государь, – говорили они Нектарию, – просит и молит тебя, чтоб изволил потрудиться для христианского дела, пошел в Московское государство». «От великого государя, – отвечал Нектарий, – прислан был ко всем нам Мелетий Грек, и он знает, что я именно за тем и приехал в Молдавскую землю, чтоб отсюда идти в Москву, но за войною мне никак нельзя было проехать. С Мелетием мы послали к великому государю правила, и по ним для чего до сих пор ничего не сделано?» Оловенинов рассказал о приезде Афанасия иконийского, о свидетельствовании подписей, и когда Нектарий вторично спросил, почему же ничего не сделано по правилам, подлинность которых была засвидетельствована, то Оловенинов отвечал: «Без вселенского патриарха призывать Никона и другого на его место ставить невозможно; да у великого государя и другие дела есть, которых без вас никак устроить нельзя, весь церковный чин в несогласии, в церквах служит всякий по-своему, а пастыря нет». |
| В XII в. русский игумен Даниил, бывши в Иерусалиме, видел пещеру Мелхиседека на горе Фаворской и слышал о ней сказание, которое и поместил в своем путешествии. «И ту есть, говорит он, на той горе Фаворстей печера чудна, яко погребец в камени изсечена и оконцы малы были на верху печеры тоя, дверцы ж имать малы... Пред дверьми же печеры тоя стоят смоковницы малы, около ж ея деревцы всякия стоят, а первое же был лес велик около печеры, ныне же малы и худы деревцы те суть. В той печере жил Мелхиседек святый, и ту прииде к нему Авраам патриарх, вниде в чащу леса того, и к печере той возва Авраам трижды, глаголя: человече Божий, изыди семо! И изыде Мелхиседек, и изнесе хлеб и вино, и созда жертвенник в печере той Богови, сотвори жертву Мелхиседек царь Салимский Богови хлебом и вином, и абие взятся жертва к Богу на небеса. И ту благослови Мелхиседек Авраама, и остриже Мельхиседека Авраам и обреза ногти его: бе бо космат Мельхиседек. Той бо Мельхиседек первый есть начал литургию хлебом и вином, а не опресноком... И влезохом паки с любовию в печеру ту святую, и поклонихомся трапезе той святой, юже созда Мельхиседек с Авраамом. Есть до днешняго дни трапеза та святая в печере той и ныне ту приходит святый Мельхиседек и литургисает в печере той святой, на той трапезе». 252 Черты, в каких изображаются в этом сказании пещера Мелхиседека на Фаворской горе, где прежде был великий лес, и сам Мелхиседек, которого Авраам нашел косматым, не смотря на позднейший колорит, обнаруживающийся напр. в замечании о службе литургии хлебом и вином, а не опресноком, ясно показывают, что источником его было приведенное выше сказание св. Афанасия Александрийского . Но в старых славянских рукописях мы находим еще совершенно другое сказание о Мелхиседеке, в котором и родители его указываются другие и его происхождение и судьба вообще представляются в ином виде. По этому сказанию Мелхиседек был сын Нира, брата Ноя. Жена Нира, Софоним, во всю свою жизнь бывшая неплодною, во время старости вдруг оказалась непраздною. |
| ясно вытекает то заключение, что сам лично он не употреблял при богослужении митры и другим своим сослуживцам и современникам, напр., епископу пентапольскому Гавриилу, рекомендовал предпочтительно держаться более распространенного на Востоке обычая и, по его мнению, более законного – совершать богослужение с открытой головой без митры. И действительно, мы видим в практике православного Востока, что не только в XV веке, по даже в XVI 8 и XVII веках восточные иерархи не употребляют митр при богослужении, за исключением патриархов 9 . Наш путешественник по Востоку начала второй половины XVII столетия, известный старец Арсений Суханов , описывая хиротонию митрополита вифлеемского Неофита в Иерусалиме, говорит между прочим следующее: «А сакка и шапки ему (патриарх) не дал, потому что все митрополиты у себя служат в сакках, а с патриархом в ризах (sic), а шапок и наедине ни у кого нету, и носить не смеет, кроме патриарха 10 . «Митрополиты все в сакках были», – пишет тот же Арсений Суханов о патриаршем служении в великий пяток, не замечая вышеприведенного противоречия в своих словах относительно употребления саккосов митрополитами Палестины, – «а все без шапок, понеже шапок, кроме патриарха, никто нигде не носит, и нет у них и не бывало. А назаретский митрополит бил челом Государю, будто у него была шапка да изветшала, и чтоб Государь пожаловал, велел сделать новую, и ту Государеву шапку назарецкой, приехав, дал патриарху, и сакк совсем один. А в Назарете шапки от начала не бывало, и ныне не будешь же носить. И патриарх, взем ее, сказывали, заложил в заклад. И при нас назаретский служил с патриархом и без патриарха без шапки 11 ». В «Тактиконе, еже есть Чиновник како греки церковный чин и пение содержат», – описывая служение патриархов александрийского, иерусалимского и антиохийского, он говорит, что перед литургией они «кладуть шапку, глаголя: «Господь воцарися в лепоту облечеся, облечеся Господь в силу и препоясася; ибо утверди вселенную, яже не подвижится, всегда ныне и присно и во веки веков. Аминь 12 »». В сочинении того же автора, составленном после появления «Проскинитария» (после 1653 года) и известном под именем: «О чинах греческих вкратце», по интересующему нас вопросу говорится в более спокойном тоне, без всякой полемики, и потому ближе к истине: «А шапки святительские не на многих архиепископах и митрополитах, которым от древних благочестивых царей дано, а прочии (все митрополиты и епископы) без шапок. Архимандрита у них ни одного нет (в шапке 13 )». |
| Отождествив Премудрость Божию с Богом-Сыном и предвечным Словом, отцы попадают с этим местом в неудобную ситуацию. Оно вроде бы противоречит догмату несотворенности Слова (=Сына), на что и указывают вполне логично все ересеархи (Арий, Евномий и др.). В этой щепетильной ситуации отцы и прибегают опять к своей спасительной методике – эстетизированной аллегорезе. Полемизируя с Арием, св. Афанасий Александрийский замечает, что, поскольку мы имеем здесь дело с книгой особого иносказательного жанра – это «притчи и сказано приточно», то не следует понимать текст буквально, ибо все, что «говорится в притчах, высказывается не явно, но сокровенно», и необходимо искать этот сокровенный смысл, руководствуясь благочестивыми помыслами(Соптг. Ar. II 44). Эту же мысль повторяет и Василий Великий в полемике с Евномием по поводу той же фразы, утверждая, что ее нельзя использовать в качестве аргумента в пользу мнения о сотворенности Сына. Это утверждение находится «в книге, которая содержит в себе много сокровенного смысла большей частью в подобиях, притчах, словах темных и загадочных, так что из нее ничего нельзя взять непререкаемого и совершенно ясного» (Adv. Eun. II 20). Сами отцы, однако, ощущая в себе постоянную поддержку Св. Духа, не пугаются темноты и неясности иносказательных книг и изречений Писания, но смело разъясняют их и еретикам, и своим единоверцам. При этом им приходится нередко не только истолковывать те или иные сокровенные места текстов, но и пояснять сам жанр иносказательных книг. В частности, св. Василий рассуждает о жанре притчи. Слово притча (παραιμα) употребляется язычниками («внешними», в терминологии Василия) для обозначения неких специальных народных изречений, поговорок, произносимых чаще всего в дороге, на пути, ибо ομος имеет значение пути и определяется как «напутствие, обычное в народном употреблении, и от немногого удобно прилагаемое ко многому подобному». У христиан же «притча есть полезное высказывание, предложенное с умеренной сокрытостью (μετ’ πικρψεως μετρας), и как с первого взгляда содержащее в себе много полезного, так и в глубине своей скрывающее высокую мысль». |
| Поскольку глаголал им Дух, то, как боголюбивые, шли в сретение врагам, и сим опять доказывая свое послушание и усердие. Так, Илия внемлет Духу и является к Ахаву. И Михей пророк приходит к тому же Ахаву. Так поступают: и другой пророк, воззвавший ко алтарю в Самарии и посрамляющий Иеровоама (см.: 3Цар. 13:2 −10), и Павел, нарицающий кесаря (см.: Деян. 25:11 ). Не по боязни предавались они бегству, – да не будет сего! – вернее же сказать, бегство для них было подвигом и помышлением о смерти; и было мучительнее и ужаснее самой смерти; ибо умирающий перестает страдать, а предающийся бегству, ежедневно ожидая нападения врагов, и смерть почитает для себя более сего легкою; а потому, скончавшиеся в бегстве не безславно умирают, но могут также похвалиться мученичеством… И блаженные сии Отцы водились таковым правилом жизни: гонимые предавались не боязни, но тем паче показывали душевное мужество свое. Так, заключившись в местах душных и мрачных и ведя суровое житие, не отрекались также и от смерти, когда наступало время. О том прилагали попечение, чтобы не ужасаться смерти, когда настоит она, и не предварять определенного Промыслом суда, не противодействовать Его смотрению, по коему и признавали себя хранимыми… И не бесполезен был для них такой подвиг бегства; ибо, как изрекла Премудрость: яко злато в горниле искушенных обрете их Бог достойны Себе (ср.: Прем. 3:5 −6). И они наипаче сияли тогда, как искры, спасаемые от их гонителей, избавляемые от злоумышлений и чрез сие сохраненные для научения народов; ибо бегство их и укрытие, от раздражительности ищущих, было по смотрению Господню. Именно тогда они были столько боголюбивы и представили наилучшее свидетельство доблестей. Патриарх Иаков, во время бегства, сподобился многих божественных видений, и даже, пребывая сам в покое, имел защитником своим Господа, Который то постыждает Лавана, то удерживает Исава… И боголюбивый Моисей, когда был в бегстве, тогда узрел великое видение; и спасшись от гонителей, послан пророком во Египет; став служителем стольких знамений и Закона, был вождем многочисленного народа в пустыне. |
| С. 515, 516. Послание подвизающимся в иноческой жизни 193. Уклоняться от еретиков и имеющих с ними общение Благодарю Господа, давшего вам уверовать в Него, чтобы и вам иметь со святыми вечную жизнь… Благоволите, возлюбленные, уклоняться от тех, кои явно мудрствуют нечестиво, и остерегаться тех, кои думают о себе, что не по-ариански они мудрствуют, имеют же общение с нечестивыми. Всего же более надлежит нам избегать общения с теми, одинакового мудрствования с коими уклоняемся. С. 527. Символ святого отца нашего Афанасия, Патриарха Александрийскаго 194. Вера вселенская в Троицу и Воплощение Богочеловека Если кто хочет спастись, прежде всего надлежит ему содержать вселенскую веру. А если кто не соблюдет ее здравой и неукоризненной; то, без всякого сомнения, погибнет он навек. Вселенская же вера сия состоит в том, чтобы нам чествовать Единого Бога в Троице, и Троицу в единице, не сливая Ипостасей (лиц) и не разделяя сущности… Ибо иная Ипостась Отца, иная Ипостась Сына и иная – Духа Святого. Но и Отца, и Сына, и Святого Духа Божество Едино, слава равна, и величие совечно... И в сей Троице нет первого или последнего, нет большего или меньшего, но три Ипостаси одна другой всецело совечны и равны... Необходимо твердо веровать и вочеловечению Господа нашего Иисуса Христа... Господь наш Иисус Христос, Сын Божий, есть Бог и человек. Бог, от сущности Отчей рожденный прежде веков, и человек, от сущности матерней рожденный во времени; совершенный Бог и совершенный человек, состоящий из разумной души и человеческой плоти. Равен Отцу по Божеству, менее Отца по человечеству. Но хотя Он Бог и человек, впрочем, не два Христа, но Христос Един. Един же не пременением Божества в человечество, но восприятием человечества в Божество. Един всесовершенно не слиянием Естеств, но единением Ипостасей. Ибо, как разумная душа и плоть – един человек, так Бог и человек – Един Христос, пострадавший ради нашего спасения. С. 528, 529, 530 Творения ТЕРТУЛЛИАНА, христианского писателя конца II и начала III века. |
|
|
