| Далее, первое русское известие, помеченное в Повести годом, таково, что его нельзя приурочить к какому-либо одному году: именно под 859 г. Повесть рассказывает о том, что варяги брали дань с северных племен, а хозары с южных. Когда началась та и другая дань, когда и как варяги покорили северные племена, о чём здесь узнаём впервые, - об этом Повесть ничего не помнит. Еще более неловко поставлен 862 г. Под этим годом мы читаем длинный ряд известий: об изгнании варягов и усобице между славянскими родами, о призвании князей из-за моря, о прибытии Рюрика с братьями и о смерти последних, об уходе двух бояр Рюрика, Аскольда и Дира, в Киев из Новгорода. Здесь под одним годом, очевидно, соединены события нескольких лет: сама Повесть оговаривается, что братья Рюриковы умерли спустя два года после их прихода. Рассказ о 862 г. кончается такими словами: " Рюрику же княжащу в Новегороде, - в лето 6371, 6372, 6373, 6374 - иде Аскольд и Дир на греки " , т. е. вставка пустых годов оторвала главное предложение от придаточного. Очевидно, хронологические пометки, встречающиеся в Повести при событиях IX в „не принадлежат автору рассказа, а механически вставлены позднейшею рукой. В этой Повести находим указание на время, когда она была составлена. Рассказывая, как Олег утвердился в Киеве и начал устанавливать дани с подвластных племен, повествователь добавляет, что и на новгородцев была наложена дань в пользу варягов по триста гривен в год, " еже до смерти Ярославле даяше варягом " . Так написано в Лаврентьевском списке; но в одном из позднейших сводов, Никоновском, встречаем это известие в другом изложении: Олег указал Новгороду давать дань варягам, " еже и ныне дают " . Очевидно, это первоначальная, подлинная форма известия. Следовательно, Повесть составлена до смерти Ярослава, т. е. раньше 1054 г. Если это так, то автором ее не мог быть начальный киевский летописец. Трудно сказать, чем оканчивалась эта Повесть, на каком событии прерывался ее рассказ. Пересчитывая народы, нападавшие на славян, повествователь говорит, что после страшных обров, так мучивших славянское племя дулебов, пришли печенеги, а потом, уже при Олеге, прошли мимо Киева угры. |
| Сюжет о захвате О. Киева (по НПЛ кн. Игорем - см.: НПЛ. С. 107) и об убийстве княживших там «бояр Рюрика» (по ПВЛ; см.: ПСРЛ. Т. 1. Стб. 22-24; Т. 2. Стб. 16-17) Аскольда и Дира воплощен в форме традиц. эпического мотива овладения городом с помощью военной хитрости - переодевания и/или выдачи себя за нейтральное лицо (см.: Орлов А. С. Сказочные повести об Азове. «История» 7135 г. Варшава, 1906. С. 158-159), широко распространенного в т. ч. в Скандинавии (Flateyarbók. 1860. S. 204). Сходный мотив, герой к-рого «князь Русции» Илья отождествляется с О. ( Халанский. 1902. С. 331 и сл.), представлен в нем. поэме «Ортнит» (XIII в.; см.: Ortnit. 1964). В летописном изложении мотив «историзирован» и адаптирован к местным реалиям: О. представился купцом, к-рый плыл «в греки»; сообщается о местоположении курганов Аскольда и Дира во времена летописца. Летописец кон. XI - нач. XII в. дополнил текст «легитимирующим» замечанием о завоевании О. вместе с малолетним кн. Игорем Киева: право на власть имеют не «варяги» кн. Рюрика, «бояре» Аскольд и Дир, а представители княжеского рода Рюриковичей. Заявление об этом автор ПВЛ вложил в уста О.: ««Азъ есмь роду княжа», и вынесоша Игоря: «А се есть сынъ Рюриковъ»» (аналогичную фразу, согласно НПЛ, произносит кн. Игорь). С исторической т. зр. летописный рассказ отражает столкновение 2 отрядов скандинавов за власть над Киевом: уже давно осевшего в Киеве и вновь прибывшего с Севера ( Рыдзевская. 1978. С. 175). Сказание имело принципиально важное значение для исторической концепции летописца: с одной стороны, согласно его восприятию прошлого, в Киеве утвердилась «законная» династия князей, к-рая правила и в его время, с другой - вокняжение О. в Киеве рассматривалось им как начало Руси - Древнерусского гос-ва: пришедшее с О. войско, в состав к-рого (по реконструкции летописца) входили словене, варяги и воины из «племен», участвовавших в призвании варяжских князей (чуди, мери, веси, кривичей), получило обобщающее название «русь», а Киев был провозглашен столицей гос-ва («матерью городов русских»). |
| Наука этнология не отмечает такого народа как «украинец» вплоть до XIX века. Причём, сначала «украинцами» местных жителей стали называть поляки, затем австрийцы и германцы. В сознание малороссов это наименование внедрялось несколько веков. Начиная с века XV. Тогдашний титул Царя Ивана III гласил, что он является властителем Великия, Белыя и Малыя Руси. Однако, в то время страна ещё была разделена на части. Великая и часть Белой Руси принадлежала Москве , часть Белой - за Литве, Червонная и Чёрная - за Речи Посполитой. Стремление Московского Царя объединить под своей властью исторические русские земли вызвало резкую ответную реакцию поляков. Вот тогда-то и родилась идея объявить московитов не русскими, а ещё лучше и не славянами. Тогда же жители польской украйны превратились в «украинцев», вовсе не родственных «клятым москалям» и схизматикам. «А как же древние укры?» - возмутится на это щирый казак. Наука этнология на это отвечает, что «укры» - это всего лишь возможные и не доказанные фактами версии происхождения наименования «украинцы». По одной из этих версий племя «украны» входило в большой племенной союз балтийских лютичей. Но к XII веку они были ассимилированы германцами. Возможно какая-то их часть переселилась в Поднепровье, но на имени народа и государства это никак не отразилось. В Древней Руси жили русы, а не украинцы. Ещё одна версия о древнем кочевом народе «укров» никакими историческими документами не подтверждена. И, наконец, третья версия о том, что украинцы - это старославянские волхвы и вовсе из области мифотворчества. Общеизвестно, что столицей Древнерусского государства был Киев. Но также хорошо известно, что большинство русских правителей приходили княжить в Киев из северной столицы (Ладоги, затем Новгорода): Аскольд и Дир, Олег, Игорь, псковитянка Ольга, Святослав, Владимир, Ярослав. Много русской крови было пролито за обладание великокняжеским Киевским Престолом в междоусобной брани. Ради прекращения междоусобицы Великий князь Андрей Боголюбский (подобно Римскому Императору Константину) перенёс свою резиденцию из Киева во Владимир на Клязьме. В 1169 году объединённая русская рать, в наказание за незаконный захват Великокняжеского Престола волынским князем Мстиславом Изяславичем, взяла штурмом Киев и подвергла его разорению. После этого Киев окончательно потерял статус столицы. (Опять же подобно Риму при столичной Византии). |
| Должно присовокупить, что скифами, таврами, тавроскифами византийцы называли не только руссов Аскольдовых и Игоревых, но и Святославовых, и Владимировых, ведя их также из Киммерийского Боспора; продолжали даже называть руссов тринадцатого и четырнадцатого века, ставя в Скифии самый Киев и называя его иногда скифскою столицею. Невероятным казалось, чтобы Аскольд и Дир, едва утвердясь в Киеве, могли собрать многочисленное войско и идти на самый Константинополь. Но войско их отнюдь не было многочисленно: на двухстах ладиях едва ли могли поместиться около осьми, а много-много десяти тысяч человек. Подобная дружина легко могла составиться из одних киевлян и тех варягов, которые вслед за Аскольдом и Диром пришли к ним из Новгорода, если бы даже и не было справедливо, что первые князья киевские успели уже до похода в Грецию покорить себе некоторые соседственные племена славянские, древлян и угличей. И не без причины, конечно, древнейший наш летописец приписывает этот поход руссов прямо Аскольду и Диру. Он мог узнать о сем из устного предания: в Киеве при жизни преподобного Нестора еще известны были самые могилы Аскольда и Дира. Или не позаимствовал ли наш летописец эти имена из той самой болгарской рукописи Хронографа Амартолова, откуда, как заметили мы, переписал он в свою летопись все сказание о походе? По крайней мере, в списке сей рукописи, сделанном в 1386 г., и сделанном не в России, а в сербском афонском монастыре Хиландаре, стоят имена Аскольда и Дира. Не допустивши, что нападение руссов на Византию, бывшее во время княжения в Киеве Аскольда и Дира и окончившееся, по свидетельству Багрянородного, заключением союза между русскими и греками, принадлежит нашим руссам, мы не поймем, о какой же это приязни и любви, от многих лет существовавшей между христианы и руссы, могли говорить послы Олеговы при заключении нового договора с византийцами в 911 г., когда, кроме мирного договора у греков с руссами Аскольдова времени, прежде 911 г. нет никакого известия. Греческие историки, между прочим, замечают, что, как только прибыл к руссам епископ для проповедания им Евангелия, царь руссов созвал совет (вече), на котором присутствовали его бояре и бесчисленное множество народа и долго рассуждали между собою о перемене веры. |
| Чем же объяснить такое усердие наших предков к богослужению с первого раза, если не тем, что они услышали его на родном языке, чем особенно привлекало оно к себе славян повсюду? Богослужения на греческом языке руссы, без сомнения, не поняли бы, а не понимая, могли ли они принять его с великим усердием и тщанием? . Аскольд и Дир после принятия ими святой веры жили еще и управляли Киевом около пятнадцати лет. В такой период под их покровительством она могла довольно утвердиться и распространиться не только в Киеве, но и в окрестностях Киева трудами епископа и пастыря, которых приняли киевские руссы от патриарха, и при содействии, может быть, других проповедников, приходивших из Греции или Болгарии. Но по смерти Аскольда и Дира, которые скончались (в 882 г.), может быть, как мученики за святую веру, в Киеве воцарился язычник Олег. И во все время его княжения (882–912) мы не знаем ничего о состоянии христианства в России, не можем сказать: искоренилось ли оно тогда у нас совершенно или продолжало существовать и даже распространяться. Правда, при договоре Олега с греками в 911 г. в числе послов русских не видно ни одного христианина, и как сам Олег, так и мужи его для подтверждения условий договора клянутся оружием своим и языческими богами – Перуном и Волосом. Но отсюда не следует, будто и между всеми подданными Олега не было уже христиан. Веру Христову, проповедующую смирение и самоотвержение, у нас, как и везде, приняли вначале преимущественно жители мирные, и в царствование князя-язычника по простому благоразумию они могли содержать ее в тишине и даже сокровенно. А что до воинов, составлявших дружину и свиту княжескую, которые большею частик) были из варягов, то неудивительно, если они оставались нерасположенными к вере, которая явно противоречила их отличительным склонностям и привычкам; это ясно видно из последующей истории великого князя Святослава. Правда также, что в статьях договора, заключенного Олегом с греками, не упоминается о христианах и вообще между всеми руссами, напротив, русин прямо противополагается христианину, т. е. греку. Но это значит только, что греки у нас известны были тогда под именем христиан, а вовсе не то, чтобы между самыми руссами христиан не было. Посему-то такое же точно противоположение русина христианину встречается и в договоре Игоревом с греками, когда, как увидим, у нас несомненно уже многие исповедовали святую веру. С другой стороны, известно, что в уставе императора Льва Премудрого (886–912), который был современником нашему князю Олегу, в числе митрополий, подвластных Цареградскому патриарху, упоминается уже на 60 месте митрополия Русская. Но должно сознаться, что она упоминается не во всех списках устава, а только в некоторых, и есть основание думать, что она внесена в некоторые списки этого устава в позднейшее время. А потому несправедливо было бы заключать, будто во дни Олега число христиан у нас увеличилось, так что они составляли особую епархию. |
| В «Повести временных лет» этот поход датируется 6374-м (866-м г.). Но поскольку византийские источники, в которых отразилось нападение россов на Константинополь, обладают большей достоверностью, а в них присутствует другая (на 6 лет более ранняя) дата, приходится поход Аскольда и Дира отнести к 860 г., а значит, если последовательность событий в нашей Начальной летописи отражена верно, то есть вначале было призвание Рюрика, а потом уже уход от него его бояр, то, значит, и дату призвания Рюрика приходится отодвинуть на более ранний срок, чем тот, что указан в нашей «Повести» – на 850-е гг., что вполне совместимо с весьма приблизительной хронологией Начальной летописи применительно к IX веку. Из несовпадения дат в русской летописи и в греческих источниках можно сделать и иной вывод, что поход на Константинополь предприняли не Аскольд и Дир, – их имена ни один византийский источник не упоминает, за исключением болгарского списка славянского перевода хроники Продолжателя Амартола, – а другие россы; и такая версия присутствует в историографии – предполагаются при этом россы, обосновавшиеся в Тавриде, позже переименованной в Крым, в Приазовье или на Кубани, с центром их «каганата» в Таматархе – Тмутаракани. Косвенным и сомнительным аргументом в пользу этой версии может служить широко употреблявшийся в византийских текстах по отношению к русским архаический экзоним «тавроскифы». Г. В. Вернадский по поводу состава войска Аскольда и Дира высказывает предположение, что «кампания была предпринята совместными усилиями Аскольда и Дира и Русского каганата» . Вернадский полагал, что верхушку этого каганата, который он локализует Приазовским регионом, составляли выходцы из Скандинавии или потомки таких выходцев, составивших народ россов, а в его составе присутствовал как славянский, так и ираноязычный аланский элемент: «Видимо, тмутараканский каган взял на себя инициативу в этом деле. Во всяком случае, установление связи с Тмутараканским каганатом… было изначальной целью Аскольда, и, вероятно, он отправил посланников в Тмутаракань вскоре после прибытия в Киев… Кампания 860 г. была хорошо подготовлена, и для нее было выбрано подходящее время. Империя находилась в самом разгаре войны с арабами» . |
| У них была храбрая дружина. Олег знал это и потому не решился открыто напасть на Киевлян. Он прибег к хитрости. Подплыв к Киеву, Олег послал сказать Аскольду и Диру, что их земляки, варяжские купцы, едут в Грецию и желают с ними повидаться. Аскольд и Дир, не подозревая никакого замысла, вышли на берег без всякой предосторожности. Олег приказал схватить их и убить. Местоположение Киева сильно понравилось Олегу. Он остался навсегда здесь княжить, и назвал Киев матерью городов русских. Это было в 882 году, ровно через двадцать лет после призвания Рюрика. В правление Олега почти все славянские племена признали владычество варяжских князей; почти все славяне платили князю дань. Оттого со времени Олега русский князь становится известным в других землях. Олег ходил на Греков – и победил их, взяв много золота и серебра. Русские дивились успехам Олега, изумлялись его находчивости и хитрости, и приписали Олегу сверхъестественные свойства, прозвав Олега вещим. Олег умер в 912 году. 13. Крещение Руси В то время, как Русь, по почину Олега, все более и более расширялась и крепла, появились на Руси и христиане. Первой приняла от греков св. крещение княгиня Ольга, жена Игоря, сына Рюрика. Но примеру Ольги не последовал сын ее Святослав, который вместе с киевлянами по-прежнему оставался язычником. Крестились же киевляне только при князе Владимире. Владимир – внук Ольги – сначала был усердным язычником и нередко приносил Перуну даже человеческие жертвы. Жертвы эти он выбирал по жребию, и когда однажды такой жребий пал на сына варяга-христианина, то отец-варяг громко стал ругать языческих богов: «у вас не боги, говорил он, а дерево! Бог один, Который сотворил небо, землю и человека!» Слова эти так ожесточили толпу, что она убила варяга. Однако, эти же слова заставили многих призадуматься. Призадумался над этими словами и сам Владимир, и вскоре решился даже переменить языческую веру. Когда узнали об этом соседние народы, то стали присылать к Владимиру послов с целью предложить ему свою веру. |
| kata» kra " to_s h " tth " sfhsan te kai:» h " фani " sfhsan). Однако Голубинский, ясно распутав хронологический вопрос, не уяснил вопроса о самих руссах. Как и побежденный им академик Куник, Голубинский выходил из ложной предпосылки о преувеличенной ценности системы хронологии в нашей начальной летописи. Между тем, после капитальных исследований академика Шахматова, мы рассматриваем теперь нашу начальную летопись, как наслоение многих документов и работу многих авторов, а систему ее хронологии в первых ее частях, как совершенно искусственную.. Принимая летописную хронологию, как обязательную, Голубинский рассуждал, что в 860 г. Аскольд (и Дир) еще не приходили на Русь, а потому и на Царьград в 860 г. нападали не киевские русские, а азовско-черноморские. Значит и последовавший затем эпизод крещения руссов к Киеву не относится. Мы с этим не согласны. Рассмотрим византийские свидетельства о факте крещения руссов. Все тот же патриарх Фотий в своем знаменитом Окружном Послании 866–867 г., говоря о крещении болгар, пишет: «И не только этот народ (болгары) променяли «прежнее нечестие на веру во Христа, но даже и многие многократно прославленные (пресловутые) и в жестокости и скверноубийстве всех оставляющие за собой так наз. руссы ( to... " Pw " _s) которые, поработив находящихся около них и отсюда возмнив о себе высоко, подняли руки и против Ромейской державы. А в настоящее время даже и они променяли эллинское (языческое) и нечестивое учение, которое содержали прежде, на чистую и неподдельную христианскую веру, с любовью поставив себя в чине подданных и друзей наших, вместо ограбления нас и великой против нас дерзости, которую имели незадолго пред тем. И до такой степени разгорелись у них желание и ревность веры, что приняли епископа и пастыря и лобызают верования христиан с великим усердием и ревностью». О том же факте крещения тех самых руссов, которые нападали на Царьград, хронограф Кедрина коротко сообщает, что после неудачной осады греческой столицы «пришло от руссов в царствующий град посольство, просившее сделать их участниками божественного крещения, что и было». |
| Более пространно говорит о крещении Константин Порфирогенит: «И народ россов, воинственный и безбожнейший, император щедрыми подарками золота, серебра и шелковых одежд привлек к переговорам и, заключив с ними мирный договор, убедил их сделаться участниками божественного крещения и устроил так, что они приняли епископа». Дальше рассказывается, как князь руссов собрал народ и пригласил его принять греческую веру. Старшины народные соглашались, но требовали чуда, чтобы книга Евангелие была брошена в огонь и не сгорела. Опыт был сделан, чудо совершилось, и народ крестился. Косвенным подтверждением того, что мир и союз с греками, как результат этой сделки, были известны в Киеве русским, служит формула Олегова договора с греками 911 г., написанного «на удержание и на извещение от многих лет межю христианы и Русью бывьшюю любовь». Явный намек на договор 860 года. А что к этому причастны и Киевские князья, косвенно подтверждает отрывок из какой-то древней летописи, взятый в позднюю московскую редакцию летописи (так наз. Никоновскую): «Роди же нарицаемии Руси, иже и Кумани, начаша пленовати страну Римлянскую. Поидоша же на Царьград, но обратишася тщии князи их Аскольд (и Дир)». Тут характерно указание на руссов, живущих в Черноморско-Приазовском крае вместе с Куманами, т. е. тюркскими народами, жившими в Кубанской области. Характерно и объединение последних с Киевскими князьями. Так оно и могло быть. Военная масса была сборная, а команда принадлежала «варягам», в данном случае Киевским. Итак, в этом событии становится ясным многое: Дата – 18.VI.860 г. (до начала летописной даты рождения русского государства). Народ – Русь, та варяжско-славянская, черноморская и вместе южно-русская сложная народность, которая в эти годы выходила из-под власти хазар и отдавалась под водительство варягов. Обстоятельства мирной сделки и некоторые интимные переживання (чудо разгрома под КПлем), побудившие Русь креститься. Возможное отношение всего этого к Киеву. Но все-таки не легко связать это столь важное событие в начальной истории русского христианства с общеизвестной историей крещения Руси. |
| 501 Noonan Т. S. The First Major Silver Crisis in Russia and the Baltic. P. 875– 900//Hikuin. 1985. 11. P. 41–50; Нунан T. Торговля Волжской Булгарии с Саманидской Средней Азией в X в.//Археология, история, нумизматика и этнография Восточной Европы. СПб., 2004. С. 256–313. Маршрут подробно описан секретарем халифского посольства в Волжскую Болгарию Ахмедом Ибн Фадланом: Ковалевский А. П. Книга Ахмеда Ибн Фадлана о его путешествии на Волгу в 921–922 гг. Харьков, 1956. 504 Малингуди Я. Русско-византийские связи в X в. с точки зрения дипломатики//ВВ. 1995. Т. 56. С. 90, прим. 95. 506 loannis Scylytzae Synopsis Historiarum. Rec. I. Thum. Berolini, Novi Eboraci, 1973. P. 240,336; Михаил Пселл . Хронография. M., 1978. С. 9–11. 507 Каждан А.П. Источники Льва Диакона и Скилииы для истории третьей четверти X столетия//ВВ. 1962. Т. 20. С. 108–110; Любарский Я. Н. Указ. соч. С. 227–235. 508 Литаврин Г. Г. Состав посольства Ольги в Константинополь и «дары» императора//Византийские очерки. М., 1982. С. 81–93; Он же. Византия, Болгария, Древняя Русь (IX – начало XII в.). СПб., 2000. С. 154–213; текст: с. 360–364. 509 Свердлов М. Б. Латиноязычные источники... С. 108–113; Назаренко А.В. Немецкие латиноязычные источники вв. М., 1993. С. 106–108 и коммент. к ним; Он же. Древняя Русь на международных путях. М., 2001. С. 286–308, 314–330. 511 Мюллер Л. Рассказ «Повести временных лет» о крещении Ольги//Он же. Понять Россию. М., 2000. С. 43–59. 512 Regel W. Analecta Byzantino-Rossica. Petropoli, 1891. P. 44–51; Голубинский E. E. История Русской Церкви. Изд. 2-е. М., 1901. Т. 1.4.1.С. 248–252. Фрагменты в новом русском переводе: Кузенков П. В. Указ. соч. С. 140–149. См. также: Иванов С. А. Указ соч. С. 216–217, 233–234. 513 Буланин Д. М. Окружное послание Константинопольского патриарха Фотия в древнерусских рукописях XVI-XVII вв.//Старобългаристика. 1988. Т. 5. Вып. 2. С. 35–54. 514 Творогов О. В. Сколько раз ходили на Константинополь Аскольд и Дир?//Славяноведение. 1992. 2. С. 54–59; Клосс Б. М. Никоновский свод и русские летописи XVI-XVII вв. М., 1980. С. 157–177, 186–187. |
|
|
