| Деятельность владыки приняла очень быстро всероссийский характер, он стал известным во всей России под именем «Антоний Волынский». Он был почти постоянным членом Святейшего Правительствующего Синода, куда его вызывали при рассмотрении сложных и трудных вопросов. Владыка Антоний также стал пламенным обличителем революции 1904 и последующих годов. 20 февраля 1905 года, в разгар революционной пропаганды в России, владыка Антоний произнес в Исаакиевском соборе в С.-Петербурге пламенную обличительную и пророческую проповедь , в которой сказал следующее: «Горе, горе вам, лукавые и хвастливые лжецы! Не столь ужасны ваши беззакония, ваш разврат, ваша черствость, ваше забвение Бога и вечности, сколько пагубный дух самооправдания, закрывающий перед вами все пути к исправлению себя, все двери к покаянному воплю… А что сказать о преобразовательных толках в вашей печати, в различных общественных собраниях? Может быть здесь видно попечение о благоденствии России, о русском народе, которого они не знают, которого изучать не хотят, которого в душе своей глубоко ненавидят… Будем умножать свои молитвенные воздыхания о том, чтобы Господь не попустил простому русскому народу заразиться общественным помрачением – чтобы народ продолжал ясно сознавать, кто его враги и кто его друзья, чтобы он всегда хранил свою преданность Самодержавию, как единственной дружественной ему высшей власти, чтобы народ помнил, что в случае ее колебания, он будет несчастнейшим из народов, порабощенный уже не прежним суровым помещиком, но врагом священных и дорогих ему устоев его тысячелетней жизни, – врагом упорным и жестоким…» Эта проповедь встретила резкое осуждение со стороны русской либеральной интеллигенции, таких писателей, как Мережковский, и даже консервативного «Нового Времени». На Волынской кафедре владыка Антоний пробыл 12 лет. В течение этого времени он был одним из главных деятелей, подготовившим учреждение в январе месяце 1906 года Предсоборного Присутствия для подготовки созыва Всероссийского Церковного Собора. |
| 1544 Ibid., стр. 260. Любопытное совпадение с идеями Boutroux! Сам Кудрявцев ссылается при этом на Лейбница (стр. 261. Примеч.). 1552 Первые два тома основного философского сочинения архиеп. Никанора «Позитивная философия и сверхчувственное бытие» печатались тогда, когда он был ещё епископом, поэтому в литературе его часто цитируют, как «Епископ Никанор». 1553 См. о нем «Биографические материалы» (т. I), Одесса 1900 (очень важны два автобиографических очерка); «Материалы по истории философии в России» (Я.Н. Колубовского), «Вопросы философии и психологии», кн. 8 (1891) – там же краткий обзор статей, посвященных архиеп. Никанору. См. также статью в Рус. Биогр. Словаре. 1554 См. «Позитивная философия и сверхчувственное бытие», т. II, стр. 201–207. См., впрочем,резкий отзыв о Карпове в «Биогр. Матер.», стр. 308. 1572 Ibid., стр. 117. Близость этого к святоотеческой метафизике бесспорна; о метафизике тварности у Св. Отцов см., напр., статью Флоровского «Тварь и творение». «Правосл. мысль», 1(1928). 1574 «Наш анализ показал, что в объекте существует индивидуальный сверхчувственный эйдос… который в одну сторону растекается в части и дроби, мельчайшие до ничтожества, а в другую вливается в единство видовой, родовой, наконец, универсально космической жизни», ibid., стр. 381. 1580 Ibid., стр. 253. Наше различение трех сфер бытия у архиеп. Никанора не совпадает с его формулой. 1608 Эту идею, очень близкую к построениям Фехнера, уже в XX в. развивал в России А.Н. Гиляров в своей системе «синехологии». См. о нем ч. IV. Приложение. 1620 Биографические сведения о В.И. Несмелове даны лишь в самых общих чертах в «Энциклопедическом Словаре » (Брокгауза), см. также несколько слов у Флоровского (Op. cit). Сочинения В.И. Несмелова: Наука о человеке, т. I., 3-е изд., 1905, т. II, 2-е изд., 1907; Вера и знание, Казань, 1913. Литература о Несмелове тоже очень не велика: Флоровский. Op. cit., стр. 445–459; Бердяев. Духовный кризис интеллигенции, Петербург, 1910 (статья «Опыт философского оправдания христианства», стр. 274–299); Митр. Антоний. Соч., т. III, стр. 377–387. |
| Волынский Антоний («остался при своем мнении»), 91 воздержались – 2 человека. По мнению прот. С. Шлеева, меньшинство в 11 человек было «за» и 12 членов «против» (10+2). 92 Затем на голосование поочередно ставились вопросы: допустимо ли православное венчание смешанных браков при бракосочетании православного лица с лицом, принадлежащим к вероисповеданию – армянскому, латинскому, лютеранскому и кальвинскому? Особо надо отметить что никогда на голосование не ставилась формула: «Допустимы ли смешанные браки с протестантами?», – и всегда голосовали по конкретной конфессии. В порядке очередности голосования его результаты были следующими: с армянами («за» – 9 и «против» – 5), с католиками («за» – 9 и «против» – 5), англиканами («за» – 8 и «против» – 6), лютеранами («за» – 9 и «против» – 5), кальвинистами («за» – 8 и «против» – 6). В голосовании по кальвинистам воздержались от участия, по причине до конца не проясненного («неясного») вопроса, трое, в том числе проф. Ивановский и прот. М. Казанский (последний являлся специалистом по западным исповеданиям). Таким образом, по реформатам (кальвинистам) по методу подсчета голосов прот. С. Шлеева с учетом воздержавшихся большинство (6+3=9) было против участия реформатов в Таинстве Брака. Конкретные доводы против венчания с кальвинистами не были озвучены. Особое мнение по реформатам высказал проф. М. Е. Красножен . В начале дискуссии он заявил, что такие браки, с канонической точки зрения, недопустимы, и с церковной точки зрения, допуск еретиков к Таинствам никак нельзя объяснить. Но при голосовании уточнил, что браки с инославными, раскольниками и сектантами могут быть допустимы «в исключительных случаях, каждый раз с особого разрешения епархиального архиерея», 93 то есть фактически он был «за» эти браки. Голоса епископов, при голосовании по всем конфессиям, разделились так: архиеп. Ярославский и Ростовский Иаков (Пятницкий) – всегда «за», архиеп. Сергий и Антоний – всегда «против». 4.2. Голосование о браках с сектантами При голосовании по вопросу, допустимо ли православное венчание смешанных браков с сектантами всех наименований, без отношения к их догматическим и церковным верованиям и культу», высказались «за» – 2и «против» – 12 человек, в том числе архиеп. |
| Поэтому «в абсолютном коренится основа всякой твари», – пишет архиеп. Никанор 1573 , – но совсем не в смысле того, что абсолютное бытие есть «субстанция» конкретного бытия. Конкретное бытие, всегда индивидуальное 1574 , в своей «элементарной сущности» (везде и во всем единой) связано с абсолютным бытием, а в своей индивидуальности (эйдосе, в своем типе) есть «таинственное» самоограничение абсолютного бытия – «всякая реальность корнями своими упирается в бесконечное» 1575 , но это абсолютное бытие «входит в каждое свое порождение не долей своей, не дробью, не частью, а всей своей целостью » 1576 , – но входит не иначе как в условиях союза со своим отрицанием (небытием). Оттого «неистощимое» (абсолютное) бытие и по произведении мира осталось неизменно беспредельным, а мир, осуществленный самоограничением абсолюта, оказался бытием ограниченным, а потому и глубоко отличным от абсолюта» 1577 . К этим словам архиеп. Никанор добавляет характерные для его гносеологии строки: «Это узел антиномий нашего ума, но узел и постижения непостижимого«… Добавим ещё одну формулу, несколько уясняющую тайну соотношения абсолютного и конкретного в индивидуальном бытии. «Бог присутствует, весь и в каждом пункте бытия. но нигде своим существом (т.е. не является субстанцией конкретных вещей. – В.3.), но везде своим творческим разумом, своей зиждительной идеей, силой и благодатью»… Это есть утверждение «творческого, промыслительного сопребывания Творца со своей тварью» 1578 . Всё это сказано автором для того, чтобы оградить себя даже от тени пантеизма; но если опасность пантеизма действительно достаточно устранена учением о «сопребывании» Творца с тварью, то нельзя сказать, что это соотношение Творца с тварным бытием достаточно ясно у архиеп. Никанора. Если в индивидуальном эйдосе мы имеем «самоограничение» абсолютного бытия (в то же время «целиком» входящего в эйдос), то тварное бытие хотя и отлично, но не отделено от Абсолюта… Архиеп. Никанор, конечно, решительно борется против метафизического плюрализма 1579 , столь характерного для научного сознания, – против восприятия вещей, всей природы, как вполне самостоятельного, самосущего бытия. |
| Мнение митр. Арсения в той или иной степени разделяли и другие архиереи – рецензенты проекта: архиепископы Могилевский Евсевий, Литовский Макарий, Казанский Антоний. Так, архиепископы Антоний и Евсевий видели задачу не в сочинении нового устава, а в исправлении старого. Они – против выборов ректора советом; против присвоения степени доктора богословия светским лицам; вообще против копирования университетского устава; против допуска светских лиц на первостепенные должности инспектора, ординарных профессоров, поскольку это будет «отвращать наставников академий от принятия священного сана». Как писал архиеп. Антоний, «я очень хорошо знаю, что и при прежнем порядке светский дух усиливался всячески проникать в наши академии и парализовать их духовное направление и характер, и это случалось, как скоро светские преподаватели в них брали перевес и приобретали преобладающее влияние» 729 . Новый устав, считал он, совсем уничтожит в академиях и их воспитанниках монашеский дух. Если в отзывах митр. Арсения и архиеп. Евсевия ясно выражено желание во что бы то ни стало погубить проект обер-прокурора, архиепископ Макарий пошел по несколько иному пути. Объектом критики он выбрал любимую сферу собственной деятельности – научную работу. Рассматривая проект с точки зрения того, какое влияние окажут переустроенные академии на развитие исследовательской деятельности, он пришел к убеждению: совмещение общеобразовательных дисциплин с богословскими окажет на последние отрицательное воздействие, не будет способствовать их развитию. «Бедна наша богословская литература, наполнена только компиляциями или одними легкими и поверхностными сочинениями и почти не представляет капитальных, собственно богословских, трудов, хотя прошло уже более 50 лет со времени бывшего преобразования наших духовных академий. Теми же останутся эти академии и после преобразования их по новому проекту» 730 . Чтобы избежать печальной перспективы и в то же время удовлетворить обер-прокурора, он призывал разделить академии на две группы. Первая должна состоять из 2-х – 3-х академий и решать главную цель: «Быть им высшими богословскими училищами, совершенствовать и распространять богословские знания и приготовлять достойных преподавателей по всем богословским предметам». В этих академиях пусть разрабатывают и преподают науки «во всей обширности», а общеобразовательные – сократить. В каждой из них открыть три отделения: богословское, церковно-теоретическое и церковно-практическое. |
| Далее он рассуждает: " Преосв. Антония разумеют везде за весьма хорошего человека; надобно полагать, что он таков и есть. Впрочем, в разговорах и сношениях с ним заметна еще только ловкость, свойственная малороссиянам. Он со всеми обходителен, принимает и выслушивает людей всякого звания и состояния, помогает бедным и по наружним действиям его нельзя ни в чем опорочить " . В этих словах явно просвечивает тонкий яд, прозрачный намек на то, что все его добродетели чисто наружние, и, таким образом, " Русский архив " искусно бросает тень даже на такого святителя, против которого не нашел никаких порочащих сведений. Ясно видно, что характеристика " Русского архива " тенденциозна и неосновательна. Свидетели, говорящие в пользу Антония, вполне безусловно авторитетны. В числе их преп. Серафим Саровский , который особенно почитал его, и лица, близкие к Дивеевской обители, после смерти преп. Серафима обращавшиеся за духовной помощью к архиеп. Антонию. Еще при жизни о. Серафима и по его благословению ездил к архиеп. Антонию и получил исцеление от своей вторичной болезни близкий ученик о. Серафима, упомянутый выше Н.А. Мотовилов . Мотовилов в своих записках рассказал и другой чудесный случай, указывающий на духовное единение двух великих подвижников: " Я пробыл в Воронеже более 3-х месяцев в совершенном и полном здравии, - пишет он. - 2 января 1833 года вечером услыхал я от высокопреосвященнейшего Антония, что батюшка о. Серафим в ночь на этот день, во втором часу за полночь скончался, о чем он сам ему явясь, очевидно, возвестил. Он о нем сам в тот же день соборно отслужил панихиду. А я 4-го января выехал из Воронежа и 11-го прибыл в Саровскую пустынь через два дня после погребения о. Серафима " . Следует иметь в виду, что в то время не было не только привычных нам телеграфа и телефона, но даже и железной дороги. Мотовилов, который, несомненно, торопился, чтобы попасть к погребению о. Серафима, добрался от Воронежа до Сарова только на 8-й день, значит, и извещение о смерти старца не могло дойти в Воронеж быстрее этого. А между тем, архиеп. Антоний отслужил панихиду в самый день его смерти, соборно, в присутствии, можно думать, большого количества людей. Значит, у него не было ни малейшего сомнения в истинности полученного им особым путем известия. |
| Антоний со всею полнотою сочувствия относился ко всякому доброму предприятию, радовался о всякой истине, утешался успехами добрыми каждого к пользе общей, сколько и своей законной и честно-справедливой пользе деятелей. Так же точно утешался он, можно сказать, каждой страницею в каждом новопоявляющемся издании и даже в газетных известиях, коль скоро видел благое и полезное, и по поводу подобных явлений тотчас поспешал писать к кому что относилось, смотря по мере надобности. Зато и наоборот – тотчас же брался за перо, когда прочитывал что-либо противного содержания и значения, о чем, бывало, и высказывал сам же в домашних беседах, указывая на ту или другую статью печатную, по поводу которой он писал такому-то то и то... Равным образом при распечатывании писем в присутствии других, он тоже, в большинстве, не утаивал содержание их без различия лиц и предметов; причём, обычно, неудержимо выражал чувства и взгляды свои, как благоприятные, так и противные с известными приговорками, … а иногда даже просто со швырянием письма в сторону. Вёл преосв. Антоний переписку указываемого содержания и рода с давних пор, начиная ещё с ректорства своего в Киевской Академии. Читателям известно уже об этом из переписки его, напр. с преосв. Иннокентием, Архиеп. Херсонским, и с преосв. Анатолием, Архиеп. Могилевским и др. Кроме содержания, в подобной переписке всего рельефнее выступает один и тот же неизменный дух и характер писавшего, в значении прямоты, решимости до высшей ревности об истине, правде и пользе, не взирая на авторитетность служебных лиц и общепризнаваемое значение действий и явлений в церковно-общественнной сфере в разных отношениях. С этой именно стороны во всей полноте верны суждения, упоминаемого нами не раз, автора статьи 295 , обнародовавшего, между прочим, три письма преосв. Антония к преосв. Анатолию Могилевскому и имевшего у себя ещё некоторые при этом материалы. Суждения эти выражены у него в таких словах: «через эти, хотя и краткие, сведения мы знакомимся, во всяком разе, с некоторыми заветными идеями этого, заслуживающего действительно всестороннего изучения, Иерарха Русской Церкви, с его взглядами на многие вопросы, выдвинутые современною ему. |
| 178 Почему выбор пал на это лицо, это объясняется тем, что Иером. Тихон поступил в Академию Петербургскую из Смоленской епархии по совету самого же преосв. Антония, при котором он находился в архиерейском доме в звании надзирателя над певчими, в большинстве обучавшимися в духовном училище, и в это время был уже Иеромонахом. 179 Автор статьи «К биографии Антония Архиеп. Казанского» заметил справедливо, что преосв. Антоний очень скорбел, что современное ему учёное монашество не пользовалось должным покровительством высшей власти. «Душа моя болит, – так неоднократно выражался по этому предмету преосв. Антоний». Должно сказать к этому ещё, что преосв. Антоний выражал и скорбь и решительное изумление, когда и самоё право для состоящих на духовно-учебной службе, лиц монашествующих на получение пенсии за 25 лет не дано было им наравне с прочими духовными и светскими. «Мне писали, – сказывал он, – что будто по забвению обойдён был вопрос об этом, хотя и имелся в виду. Потому, если кому из выслуживших 25-ти-летие – монашествующих лиц может быть даровано право на пенсию, – то не иначе, как с испрошением на это каждый раз особого Высочайшего разрешения». «Но что же это такое? Ведь тут почти что чистая насмешка... Стыд и грех непростительный для виновников такого «забвения» – и всего более для тех, кои сами – монашествующие! Ну что будет, если почему-либо будут находить иногда неудобным испрашивать Высочайшее разрешение? Ведь у них – у монашествующих, равно как, впрочем, и у всех служащих в духовно-учебных заведениях отняли и классные оклады... хотя в тоже время, к удивлению, удержали эти оклады за лицами, состоящими вообще на службе епархиальной и даже состоящими на должностях законоучительских во всех светских заведениях... Наконец, прекратили и прежнее учреждение – корпорации, так называемых «Соборных Иеромонахов», которым по Высочайшему именному повелению в 1797 г., было назначено и помещение и содержание при лаврах, и штатное жалованье в количестве 150 р., – что по нынешнему расчету ценности денег, равняется не менее 500 р. |
| 165 Напечатанные в Трудах Киевской дух. Академии в нынешнем 1884 г. «Письма высокопр. Филарета Митроп. Киевского к Иннокентию архиеп. Херсонскому» служат прекраснейшим свидетельством истинно-добрых отеческих отношений первого к последнему, начиная с самого титула приветственного в нередких письмах: Eminentissime! – Для образчика же довольно прочесть напр. следующие строки, свидетельствующие об истинно-отеческом духе и чувствах архистарца: «В вашем многодельном служении невозможно убежать от погрешностей. А потому и В. Преосвященство ничего более не сделали, как только заплатили наряду со всеми общую дань немощам человеческим... Я и упомянул только в нужную Вам предосторожность на будущее время служении Вашего». 166 Автор известных статей Д.И. Ростиславов , родной брат теперешнего протоиерея Калужского А.И. Ростиславова, жене которого по завещанию преосв. Антония, назначено в наследство оставшееся после него все вещевое имущество. Имя первого, особливо в последнее время, преосв. Антоний не мог равнодушно даже слышать. 168 Автографы (письма преосв. Иннокентий к А. Антонию) находятся у пишущего в сохранности – в материалах по составление биографии высокопр. Филарета. Письма же самого А. Антония, в количестве 23-х, к преосв. Иннокентию напечатаны в Трудах Киевской духовной Академии в 1884 г. 169 Преосв. Иннокентий, известно, слишком озабочивался хорошим подбором лиц, служащих в Семинарии и в других заведениях в своей епархии; но сколько ни обладал способностью для этого он сам, тем не менее вполне доверял и бывшему тогда Ректором Академии Антонию. 172 В Сентябрь 1856 г. преосв. Иннокентий был в Киеве на пути в Одессу из Москвы после Коронации. 176 Прежде же ещё за два года он писал: «Впрочем я и не претендую, чтобы книга моя была непременным исключительным учебником: но зачем же задерживать её издание – уже пятое – собственно для меня самого и для желающих!... (Письмо 25 Октября 1852 г.). 177 Преосв. Иннокентий просил А. Антония выслать 600 экз. Догматики для церквей. На это-то письмо А. Антоний отвечал ещё прежде так: «От души рад бы снабдить епархию Вашу книгою за самую ничтожную цену: но не имею не только 600, а даже и 60 экз., несмотря на большие требования моей книги из многих мест». В других же предшествовавших письмах А. Антоний тоже часто спрашивал о судьбе своей Догматики. Так например в письме от 18 Ноября 1852 г. он писал к преосв. Иннокентию: «О Догматике моей доселе не слышу ничего. Между тем в ней очень нуждаются. Семинаристам опять угрожает египетское плинфоделание – переписка уроков, как по сей науке, так и по многим другим». И ещё ранее от 25 Октября. |
| Из дальнейших же писем преосв. Иннокентия, писанных, к тому же безраздельно, по отношению и к высокопр. Филарету и Антонию, та же искренность выражалась постепенно яснее и полнее, хотя преосвящ. Иннокентий знал очень твёрдо, что архистарец, – как наименовал он в одном письме к преосв. Антонию высокопр. Филарета, – действительно носил в душе некое несочувствие к нему, и знал прямо из-за чего именно. Однажды, – говорил преосв. Антоний, – Владыка Филарет, при личном свидании с преосв. Иннокентием, в самом простодушном смысле и тоне высказал ему так: «Отчего это вы, Преосвященный, восходя по Петровой лестнице добродетелей (2Пт. 1:5–7), по видимому, тщание все привнесте, так не так, а частенько поскользаетесь и оступаетесь на одной ступени, на коей изображено: в разуме же воздержание 164 . Преосвящ. Антоний особенно твёрдо помнил это указание Владыки Филарета и нередко сам употреблял его в разговорах при уместных случаях. Наконец, когда по поводу испрашиваемого у Св. Синода пятого уже издания Догматики преосв. Григорий, (бывший тогда архиеп. Казанским) поднял было открытую официальную полемику против некоторых пунктов, и когда преосв. Иннокентий в эту пору находился в Синоде же и, следовательно, мог бы так или иначе придержаться стороны полемиста, тогда, напротив, он же первый отнёсся в положительную пользу Догматики и самых, следовательно, лиц – и автора и руководителя, и впоследствии лично пересказал тому и другому, как происходило все дело. Преосв. Антоний, при воспоминаниях об этом, равно и о самых письмах, однажды даже не утерпел, потребовал подлинные письма преосв. Иннокентия. При этом, перелистывая их и видя в них обозначенные уже мною, особенно замечательные и идущие к биографии высокопр. Филарета, места многие, повторял он вслух со своими комментариями, и в заключение сказал: «Да! многие ли поверят этому, особенно из тех, коим представлялось это в своё время наизнанку 165 . А попадись самые эти письма в руки какого-нибудь роденьки 166 Ростиславова, то он постарался бы, пожалуй, и тут найти свои тени и подыскать свои краски по своему вкусу, как, – прости Господи! – «пес, возвращаяйся на свою блевотину». |
|
|
