| И Государь пожаловал велел ему дать на Москве 50 рублев денег да сорок соболей в 50 рублев: (Арх. ор. II. столб. 164 г. 170). – Нелишне заметить, что эта панагия, которую «строил святой апостол и евангелист Лука своими руками», была привезена вышеупомянутыми греками вместе с седлами и другими конскими и т. п. предметами. – По этому преданию греков, сообщенному Иваном Настасовым и Дмитрием Константиновым, Евангелисту Луке, приписывается сразу создание нескольких иконографических сюжетов, которые мы впервые встречаем на уцелевших памятниках старины, – сравнительно, лишь в позднее время; конечно, не в I в. относится и происхождение самых панагий. – Что касается антиахийского патриарха Макария, совершившего «чин о панагии» и приславшего Государю «того хлеба», то он мог сделать это, принимая на веру сообщенное ему греками сведение, справедливость которого в данное время он проверить не мог, или даже просто из-за уважения, священному предмету, независимо того, кому принадлежал последний. – Во всяком случае, небезынтересен факт, что преданий об Евангелисте Луке, как резчике, впервые сообщенное в 1656 году двумя греками, не получило дальнейшего распространения, и даже самая панагия – единственный в своем роде памятник, если бы его делал Лука, то где-то затерялась среди других обыкновенных панагий, которые были в царских хоромах. В описях царской казны XVII в., где, между прочим, подробно перечислены иконы, кресты, панагии и проч., находившиеся в разных комнатах Царского Дворца, и указано происхождение более важных из них, мы нигде не нашли панагии, деланной Евангелистом Лукою. – В описи, 1670 года, вещей Царевича Алексея Алексеевича, которому была поднесена рассматриваемая панагия, мы находим лишь одну панагию, тожественность которой с первою, основываясь на описании их, утверждать трудно. Во что читаем в названной описи: «188 года марта во 2 день в казне Великого Государя Царевича и Великого Князя Алексея Алексеевича все великия и малыя и большыя росии... – Панагия золотая, а в ней в средине в кресте яхонт червчатых большой, около ево 4 алмаза, 14 яхонтов червчатых середних, 11 яхонтов малых червчатых же, 24 искры червчатых, в подножии креста яхонт червчатый в гнезде да в гнездах же 27 алмазов середних, в подвесках на спиях яхонт лазорев гранен велик, да по сторонам 2 изумруда гладких, 2 яхонта лазоревых граненых, вверху чепочка золота, а в ней 10 изумрудцов, да меж чепей крест, а в нем 5 яхонтиков червчатых да изумрудец, да в подвесках 2 лалика, вместо чепи(цепи) на снурке (шнурке) 72 изумруда, 20 лаликов». |
| библ. 995, л. 1008; 181, л. 672; см. в Вып. Озер. ч. 2, стр. 381). Так изложено это «прение» и в Кир. кн. (236 л. и об.), только, после слов «обоими персты», прибавлено: «и последи палцом внешнею страною». Из этого можно заключить, что в августовской Ч.-Минее, как более поздней содержится или «ненамеренная ошибка, или намеренно сделанная ревностным двоеперстником поправка». 307 Так, очевидно, поняли это и издатели Кирилловой книги, потому что внесли в свою книгу вторую редакцию. Эта же последняя говорит в пользу троеперстия. 308 Латиняне, как видно отсюда, полагали на главу и живот два перста (указательный и средний), а к плечам прикасались одним – большим перстом; 309 значит, они полагали на себе крестное знамение тремя же перстами, но только не соединенными вместе, за что Панагиот и упрекает их в лице Азимита. Старообрядцы же говорят, что под тремя перстами здесь разумеются большой перст да два последних, и Панагиот упрекал латинянина за то, что он не совокуплял пальца с двумя последними, а «отметал его по край длани» и, таким образом, крестился «внешнею страною» этого пальца. 310 Но если бы Панагиот требовал такого сложения перстов, то ему недостаточно было сказать: «почто не согбаеши три персты», а нужно было непременно прибавить, какие именно персты он разумеет, – иначе латинянин не понял бы его. 311 Так. обр. старообрядцы совершенно напрасно ссылаются на «Прение Панагиота с Азимитом», потому что оно свидетельствует не о двуперстии, а о троеперстии. 5) Наконец, старообрядцы, по примеру своих писателей, 312 указывают на слово о крестном знамении Максима Грека , где сказано: совокуплением триех перст, сиречь пальца и еже от средняго и малаго, тайну исповедуем богоначальных триех ипостасей. Отца и Сына и Св. Духа, единаго Бога трое: протяжением же долгаго и средняго сошедшася два естества во Христе, сиречь Самого Спаса Христа исповедуем совершенна Бога и совершенна человека, во двою существу и естеству веруемаго и познаваемаго» (Кир. кн.. л. 184; Кн. о вере, л. 74; М. |
| Щепоть же не есть нечто достойное неуважения или презрения. Сажать огурцы и редьку отнюдь не предосудительно. А употребление щепоти для держания пера св. Пророками, Апостолами и Евангелистами, было весьма почтительно. Злоупотребление же вещи не делает самой вещи преступною. Нашим языком, как знаем и как утверждает св. Апостол, не редко кленем человеки, бывшыя по подобию Божию 988 . Посему неужели нам не прилично тем же языком славить нашего Господа, и употреблять его при молитве Ему? – Все пять перстов правой руки вы употребляете, и часто необходимо должны употреблять, на дела очень не священные; почему же не считаете неприличным употреблять их в сложении для вашего крестного знамения? Сверх сего щепоть, т.е. сложение трех первых перстов правой руки, едва ли где употребляется для сажания семян: огурцов, редьки и проч., тем паче для взимания табаку; для сего употребляются, как вероятно все видали и знают, только два первые перста правой руки. Други! судите праведный суд! Впрочем, что треперстное сложение для крестного знамения прежде времени Никона в Православной Церкви несомненно было в употреблении, это кроме свидетельства Никонова ясно показывают следующие вами самими уважаемые книги: 1) Макарьевская Четия Минея. В ней в месяце Декабре сказано: «Рече греческий философ Никифор Панагиот Латине: есть у вас семдесять и две ереси: и рече: се не якоже мы крестимся, прообразяще истиннаго креста треми персты, на главу и на сердце, и на правом плече и на левом» 989 . – Тот же Панагиот в Четие Минее за месяц Июнь говорит Азимиту: «почто не слагаеши три персты и крестишися десною рукою, и не полагаеши на челе твоем... и не одеваешися оружием Христа моего, но твориши крест со обоими персты, и въображение креста твоего зрит вонь, вместо еже бы ся с ним одеяти, а ты свлачишь животворящаго креста» 990 . – Этими словами Панагиот явно требовал согбения трех перстов для крестного знамения, без сомнения, потому что в 1256 году по Р. Х., когда происходило означенное обличение, треперстное сложение для крестного знамения составляло во всей Православной Церкви общий обычай; ибо иначе его обличение не имело бы силы. – Правда, в месяце Августе Макарьевской Минеи вместо слов треми поставлено двема персты, именно так: «почему (креститеся) не якоже мы крестимся, прообразяще истиннаго креста двема персты?» 991 Но эта перемена, без сомнения, была следствием постановления о двуперстном кресте, сделанного Стоглавным Собором; ибо месяц Август был писан уже много после Июня, в котором написаны были прежние слова Панагиота. Слова Панагиота показанные в Августе, не могут быть признаны вернейшими прежних его слов, потому что прежние его слова были сказаны в двух разных местах одинаково. На перемену же его слов в Августе видна причина. |
| Итак, в трёх книгах Макарьевских Миней обретается словопрение Панагиота, и в двух более ранних оно излагается в обоих согласно: «почто не согбаеши три перста». От сего явственно показуется, что в третьей книге Миней, августовской, более поздней, где говорится: «почто не согбаеши два перста», содержится или ненамеренная ошибка, или намеренно сделанная ревностным двоеперстником поправка. За ошибку или неверную поправку признали это чтение, како видно, и издатели Кирилловой книги при патриархе Иосифе, ибо и они напечатали: «почто не согбаеши три перста», а не два. Посему справедливым должно быть признано чтение, обретающееся в двух раннейших книгах Макарьевских Миней и напечатанное в Кирилловой книге. Что же показывает это правильное чтение? Оно показывает, что латины на главу и живот полагали два перста (явственно, что указательный и велико-средний, которые полагаются и в двуперстном сложении), а перенося руку с левого плеча на правое, прикасались к плечам одним уже великим перстом; значит, они полагали на себе крестное знамение тремя же первыми перстами, но только не соединёнными вкупе, – сперва на главу и на живот полагали два перста, а с левого плеча на правое крестились одним. И православный обличает латынянина не за то, что он не те персты употребляет в крестном знамении, какие следует употреблять и какие употребляются самими православными, а за то, что эти персты не слагает, или не сгибает вкупе, когда полагает на чело и прочие члены, то есть когда совершает крестное знамение: «почто не слагаеши три персты», «почто не согбаеши три персты». Итак, из беседы Панагиота с Азимитом видно, что православный грек требовал троеперстного, а не двуперстного сложения (О сём чти пространнее в моей книге, части первой, главе 45-й). Значит, свидетельство Панагиота доказывает, что в тринадцатом веке в Константинополе существовало для крестного знамения троеперстное сложение 13 . Отсюда нужно заключить, что такое перстосложение существовало и раньше, в конце десятого века, когда князь Владимир принял от греков крещение, ибо в течение этого времени в Царь-граде не было никаких значительных смущений о вере, вследствие которых могло бы измениться и перстосложение. |
| А в таком случае ясно, что Панагиот требовал от Азимита «согбения» этих трех перстов и сам, крестился именно ими, только в отличие от Азимита – сложенными. Очевидно протолковать слова Панагиота в смысле требования старообрядческого двуперстия не возможно и толкование Авраамия на самом деле не могло казаться столь «внятным», каким оно казалось самому иноку 44 . Поэтому неудивительно, если другие первые расколоучители не делали попыток протолковать прение Панагиота в пользу двуперстия и считали за лучшее обходить его молчанием. Далее больше того, один из них, известный игумен. Феоктист, прямо признавали, что прение говорит бесспорно в пользу троеперстия, хотя и не столь ясно. Феоктист сделал это указание в своем молебном писании к собору 1666 года 45 , и это нужно считать причиной, почему прение Панагиота, пропущенное – очевидно, по незнанию – «Скрижалью», было приведено в «Жезле». К сожалению, свидетельство это, требующее пояснений, здесь было указано кратко и голословно, как это видим и в последующих ближайших печатных полемнческих памятниках 46 . Оригинально объясняли прение митрополит тобольский Игнатий в третьем послании к своей пастве. Совершенно справедливо утверждая, что сам Панагиот крестился тремя перстами, по православному, Игнатий пытался вместе с тем. доказать, что Панагиот обличали в Азимите старообрядческое двуперстие 47 . Сущность этого доказательства заключалась в том, что в большом пальце, соединяемом двуперстниками с двумя последними пальцами, Игнатий находил объяснение словами прения «внешнею страною». По его мнению, Азимит крестился двумя перстами, но делали это «чрез великий палец», и не мог делать иначе, так что «крестился внешнею страною» этого пальца и в силу того происходило «совлачение креста» 48 . Конечно, в существе дела объяснение это но может быть признано правильным, но оно остроумнее современных ему раскольнических объяснений и в этом смысле давало перевес православной полемике. Чувствовали расколоучители важность и свидетельства иподиакона Дамаскина. |
| Было это 6 сентября 1932 года. Опять на дворе стояла слякоть; серое небо, как и в первом сне... Мерзлая погода... И мимо меня быстро, быстро, страшно похудевший, в темной рясе, без клобука и панагии идет митр. Серафим, как простой монах. Я говорю: «Владыка, Владыка»... Он не слушает и ушел от меня.... Я понял, что он лишен митрополичьего клобука... так и он будет арестован, – а отнятие панагии означает отнятие той власти, какую он имел... Первый сон был 1 сентября, второй сон – 6 сентября, – через 4 дня после первого. – Он ушел от меня без панагии и клобука. Это означало, что события церковные с ним произойдут в начале будущего года... И действительно, 22 сентября 1933 года митрополит Серафим уволен на покой». В том же году 30 сентября Епископ МАНУИЛ видел во сне митрополита Серафима в черной рясе и клобуке, быстро, быстро идущего куда-то вперед, но до неузнаваемости исхудавшего. Владыка даже заметил ему: «Как вы исхудали», но тот ничего не сказал на это и быстро ушел вперед. Частые сновидения о митр. Серафиме объясняются тем фактом, что для Епископа МАНУИЛА не безразличной была жизнь Ленинградской паствы и отношение к ней Ленинградского митрополита. Как никак, а ведь он кровью своею отстоял Православие в Ленинграде и исторг из челюстей обновленческого раскола многочисленные приходы. И то, как теперь поступает там митр. Серафим, было постоянной его тревогой. Из этой тревоги и складывалось его отношение к последнему. Митрополит Серафим не мог дать того, что жаждал народ. Он поддерживал многие недостатки епископов, живших в Петрограде, и убил народное доверие к своему сану. Злоупотребляя своею властию, он впоследствии стал совершенно подневольным. Отсюда, естественно, – отношение Епископа МАНУИЛА к последнему не могло быть возвышенным. Оно было только терпимым и страждущим. Временами какая-то горечь возникала внутри сердца святителя, и ему становилось как-то скорбно за поступки Ленинградского митрополита. «Мне бесконечно жалко митр. Серафима, – говорил Епископ МАНУИЛ своим близким. – Он обошелся со мной, когда я ездил в Ленинград 140 , как свинья с маленьким поросенком. Он был у власти, он все время думал только о табаке и о своих земных делах». |
| В это время большой орлец убирают. Так как епископ может не только освящать Дары, но и совершать хиротонию над священником и диаконом, то рукоположение во епископа бывает перед чтением Апостола. После входа с Евангелием, когда все архиереи взойдут в алтарь, протопресвитер и протодиакон приводят хиротонисуемого к царским вратам, и он приемлется от архиерея во святой алтарь пред святую трапезу; здесь, сняв митру, сделав три поклонения перед престолом и приложившись к святой трапезе, встает на оба колена, полагает руки крестообразно и главу на престол. Архиереи возлагают раскрытое Евангелие письменами на главу его и держат Евангелие со всех сторон, как бы руку Самого Господа, Который возвышает хиротонисуемого, но вместе с тем подчиняет закону Евангелия. Первенствующий из архиереев вслух всем возглашает молитву посвящения. Священники после нее поют: «Господи, помилуй», трижды. Потом первенствующий архиерей, при держании архиереями Евангелия на главе посвящаемого, благословляет трижды хиротонисуемого – на главе, и затем архиереи полагают правые руки на главу хиротонисуемого, и первенствующий читает две молитвы. После молитвы, когда снимут с главы хиротонисуемого св. Евангелие, снимают с него крест и фелонь, и подносит ему иподиакон саккос, омофор, крест, панагию, митру. Приняв каждое из этих одеяний, он целует их, подносит к каждому из архиереев, получает благословение, целует руку и облачается. При облачении каждого одеяния возглашается: «Аксиос». По облачении архиереи целуют хиротонисуемого. Новопосвященный архиерей мирствует к Апостолу. Во время чтения Апостола рукоположенный архиерей восседает на престоле среди архиереев. Обыкновенно на великом входе первенствующий архиерей приемлет дискос (от протодиакона), а новопосвященный – потир (от архимандрита), и во время приобщения первенствующий архиерей подает пресвитерам Тело Христово, а новопосвященный – св. чашу. По окончании литургии разоблачаются все архиереи в алтаре и приводят вновь посвященного к первенствующему архиерею, и он возлагает на него с осенением руки – архиерейскую рясу, панагию, мантию (с источниками), камилавку и клобук и дает ему вервицу. Потом архиереи выходят из алтаря и восходят на амвон. Туда протоиерей и протодиакон приводят новопосвященного и там среди народа (паствы) вступает новопосвященный в должность архипастыря; ему вручается, с пастырским поучением от первенствующего архиерея, жезл пастырский. На амвоне новопосвященный, взяв в левую руку посох, благословляет народ обеими руками на восток, запад, север и юг. |
| Когда архиерей идет с амвона к месту облачения, из алтаря выходят иподиаконы и другие прислуживающие, в стихарях, с блюдом, покрытым воздухом, и с блюдом с архиерейскими одеждами, а также первый и второй диаконы с кадильницами. Оба диакона становятся ниже амвона, против архиерея. Книгодержец принимает от архиерея на блюдо клобук, панагию, крест, четки, мантию, рясу и уносит в алтарь. Перед архиереем становится иподиакон с архиерейским облачением. Протодиакон с первым диаконом, сотворив поклон перед царскими вратами, возглашает: «Благослови, Преосвященнейший Владыко, кадило». По благословении первый диакон говорит: »Господу помолимся», протодиакон же читает: «Да возрадуется душа твоя о Господе: облече бо тя в ризу спасения и одеждею веселия одея тя, яко жениху возложи ти венец и яко невесту украси тя красотою». Иподиаконы, по благословении архиереем каждой одежды, надевают на него сначала стихарь (подризник), а затем и другие, по порядку; причем диакон каждый раз произносит «Господу помолимся», а протодиакон – соответствующий стих. Певчие поют: »Да возрадуется...» или другие положенные песнопения. Когда надевают на архиерея омофор, из алтаря выносят на блюде крест, панагию, митру. Дикирий и трикирий также выносят из алтаря и передают иподиаконам. Иподиаконы передают дикирий и трикирий архиерею, и протодиакон после возглашения диаконом «Господу помолимся» говорит велегласно евангельские слова: »Тако да просветится свет твой пред человеки, яко да видят добрая дела твоя и прославят Отца нашего, Иже есть на небесех, всегда, ныне и присно и во веки веков. Аминь». Певчие поют: «Тон дэспотин...». Архиерей осеняет на четыре страны (на восток, запад, юг и север) народ и отдает трикирий и дикирий иподиаконам. Певчие на клиросе поют три раза: «Ис полла...». Иподиаконы становятся в ряд с протодиаконом и диаконом, которые кадят архиерея трижды по трижды, после чего все они поклоняются пред царскими вратами, а затем, поклонившись архиерею, иподиаконы, взяв кадильницы, уходят в алтарь, а протодиакон и диакон подходят к архиерею, принимают от него благословение, целуют его руку, и первый становится позади архиерея, а второй идет в алтарь. Часы |
| Что пользы, если мы оставили мир и домашних и не исполняем того, что обещали Богу? Может быть, обещание жизни по Богу мы дали людям? Какой же мы дадим ответ? Вседушно будем шествовать путем совершенного послушания, и так наши души по благодати Божией преуспеют. 11 Хранящий советы своего духовного отца имеет его благословение. Не хранящий советов не имеет благословения старца ни здесь, ни в ином мире. Кто презирает заповеданное ему, кто не почитает, как закон, данные ему советы и не старается их исполнить, пренебрегая ими, должен знать, что мука для него наступит! Убойся, чадо, праведного Судию и последуй тому, что советует тебе духовный отец, ибо старец желает спасения твоей души, в то время как диавол при помощи эгоизма и непослушания хочет сделать тебя своим. 12 Слушайся, прошу тебя, без колебаний и своенравия, постарайся угождать своему духовному отцу. С ним ты живешь и будешь жить. Зачем огорчаешь его? Не будет пользы твоей душе, если он будет воздыхать на тебя. Так ты не выстроишь своего дома, но до конца останешься в груде развалин, если не исправишь своего послушания. Посмотри, как сияли древние послушники. Они всё принесли на жертвенник послушания и совершенной верой и любовью к своим духовным наставникам доставили им сердечное утешение. А ты сначала исследуешь, подойдут ли тебе слова старца, и потом в соответствии с этим творишь послушание или преслушание. Такое послушание только «выкрасить да выбросить»! Не помыслы, а дело! Не второе слово, а смерть! Смерть ради послушания! Только так мы оправдаемся пред Богом в исполнении своих обязанностей. 13 Послушание – это «панагия» послушника. Как панагия отличает епископа от иерея, так и послушание отличает хорошего послушника и плохого. Любите своего духовного отца и слушайтесь его, как Бога, ибо он свое место занимает по иерархическому преемству. Великую благодать обрящете вы, ради Бога оказывая послушание своему старцу. Не огорчайте его, чтобы не огорчить Духа Святаго, помазавшего его в преемники апостолов. Старцы являются последними преемниками апостолов, поэтому огорчающие их огорчают Духа Святаго. 14 |
| Считается, что эта категория людей во всём должна сомневаться, это даже как бы в достоинство возводится. И пока идёт процесс познания явления сомнение возможно, но когда в сё выяснено, зачем же перманентно сомневаться. Это уж болезнь какая-то. Вот мне интересно, почему в советское время ни офицеры, ни священники не считались интеллигенцией. Они были куда более образованы, чем какие-то разночинцы. Да я встречал гораздо более здравомыслящих, достойных людей и в среде высококлассных рабочих. -А кем же вы, Игорь Олегович, считаете себя? -Мастеровым мужиком. В советское время интеллигенты устраивались сторожем, дворником, а я - слесарем-инструментальщиком. До шестого, самого высокого разряда дошёл. Делать штампы высочайшей точности, - это, скажу я вам, всё равно, что на скрипке играть. -Да какой же вы талантливый человек! - восхищаюсь я. -Ну не кумирьте, как теперь говорят, меня. Просто руки у меня растут, откуда надо. Что касается инструментальщика, им надо родится, научиться нельзя. Если вы возьмёте тысячу мужчин и будете обучать их этому ремеслу, то четвёртый разряд осилят человека сто, а шестой - гораздо меньше. Хороший инженер обязательно должен уметь работать руками. Когда я что-то проектирую, скажем, для установки, я не только умом понимаю, как это должно быть, но и сам могу сделать ту или иную деталь. Опыта должно набираться не только от работы ума, но и рук. Да, действительно руки у Геращенко золотые. Он принёс несколько коробок, открыл их и перед моими глазами предстало пиршество колечек, брошек, браслетов, серёжек... В Англии, куда семью Геращенко выслали после освобождения из Мордовского лагеря его жены Ирины Ратушинской (смотри очерк " Россию спасти ещё можно " ) Игорь окончил факультет ювелирного дизайна в Лондонском Университете. И как человек основательный, доводящий до совершенства за что бы не взялся, достиг в новой для себя профессии немалых успехов. Настолько значительных, что стал членом Британской гильдии ювелиров, а потом и членом Союза художников России. Он сподобился сделать Панагию Армянскому каталикосу. Точно такую панагию, какую сделали в 1453 году. Когда Константинополь разрушили, пропала и та единственная реликвия. Конечно, потрудиться пришлось немало, но и результат налицо. |
|
|
