| Сколь скудны наши сведения о первых четырех патриархах Никейской империи, ясно видно из следующих известий, какие о них дошли до нас. Георгий Акрополит говорит о первом патриархе в Никее: «Михаил Авториан (1206–1212) был человек ученый, знакомый не только с нашей, но и иностранной литературой ». 436 И больше ничего не говорит Акрополит о Михаиле. Никакого представления о патриархе невозможно составить себе на основании подобного рода известий. Еще меньше сведений находим у Акрополита о следующем патриархе Феодоре Иринике (1212 или 1213– 1215). Он пишет: «По смерти патриарха Михаила патриаршую кафедру занял Феодор Ириник ». 437 Ефремий к этому прибавляет, что он был «начальник (ипат) философов ». 438 По какой причине дается Феодору такой пышный титул – решить невозможно . 439 q третьем патриархе Максиме (1215–1216 – правил не полный год) тот же Акрополит говорит: «Максим из монахов, большой угодник женщин (гинекея – вероятно, придворного), которые в свою очередь сильно ему покровительствовали, и этим только покровительством можно объяснить возвышение его в столь высокий сан ». 440 Очевидно, историк не хвалил Максима, но однако мы ge знаем ни того, как Максим взошел на кафедру, ни того, как он управлял. О преемнике Максима, Мануиле I (1217–1222), Акрополит отзывается хорошо, но он в то же время не дает никаких подробностей. «Мануил, – по словам Акрополита, – смотрелся философом, как многие его назвали ». 441 И только! Мы даже не можем уяснить себе, почему Мануил называется философом. Не потому ли, что он был аскетом? Ибо в древности философ и аскет часто считались синонимами. Ефремий к этому прибавляет: Мануил «точный сторож законов и канонов ». 442 Полагаем, что эта заметка не составляет поэтической вольности Ефремия, а основана на следующем факте, вскользь упомянутом в летописи Акрополита. Греческий император Феодор Ласкарь, женатый вторым браком на сестре латинского императора в Византии – Роберта, потом задумал было выдать свою дочь от первого брака за этого Роберта. |
| Эпирское княжество ) и Трапезунд (см. Трапезундская империя ). В Никее, где находился зять имп. Алексея III деспот Феодор I Ласкарь был избран и поставлен в патриархи Михаил IV Авториан (1208-1214). Сразу после интронизации он совершил коронацию никейского правителя, что значительно усиливало претензии Феодора на имперское наследие. Именно никейским императорам предстояло возглавить борьбу за освобождение К-поля. Из К-польских патриархов, пребывавших в Никее с 1208 по 1261 г., наиболее значительной фигурой был Герман II (1223-1240). Он активно противостоял эпирскому правителю Феодору Ангелу Комнину Дуке , главному сопернику Никеи в деле возрождения империи. Царская коронация Феодора в отбитой у латинян Фессалонике, проведенная предстоятелем Охридской архиепископии Димитрием II Хоматианом , была осуждена на Никейском Соборе 1227 г. Конфликт был улажен в 1232 г., когда после пленения деспота Феодора болгарами архиеп. Димитрий Охридский признал каноническую власть Никейского патриарха. Герман II осуждал церковное засилье латинян на греч. землях, однако по инициативе никейского имп. Иоанна III Дуки Ватаца вступил в переписку с папой Римским Григорием IX , призывая его вернуться к вопросу о соединении Церквей. Папа откликнулся на приглашение и прислал своих представителей. Однако дискуссия о вере на Соборе в Никее и Нимфее (1234) с участием патриарха и Никифора Влеммида окончилась вспышкой взаимных обвинений в ереси. Весной 1235 г. состоялось важное церковно-политическое событие: в рамках политики Иоанна III на сближение с Болгарией на Лампсакском Соборе была признана автокефалия Болгарской Православной Церкви (Тырновский Патриархат). Патриаршество Мануила II (1244-1255) было отмечено новым раундом прений о вере с латинянами в Никее (1249). При патриархе Арсении Авториане (1255-1260, 1261-1267) произошло возвращение Патриархии КПЦ в освобожденный никейцами от 57-летней лат. оккупации К-поль (июль 1261). Однако это долгожданное событие было омрачено обострением церковно-гос. |
| Ссылаясь на то, что «почти вся» Греческая империя и Греческая Церковь подчинились римскому престолу и смиренно принимают его предписания, папа, полагая, что часть не может отделяться от целого, предлагал принять его легата, которому даны все полномочия, чтобы «привести дочь к матери и часть тела к его главе» . Неизвестно, было ли обращение передано по адресу и какова могла быть реакция на него. Есть все основания полагать, что после поставления в Никее весной 1208 г. патриарха Михаила Авториана русские княжества без каких-либо затруднений признали его власть. В обширной переписке Иннокентия III это единственный документ, касающийся Руси, созданный по инициативе папы, что ясно показывает, как мало в начале XIII в. привлекала внимание Ватикана Русь, находившаяся на периферии конфликта в Средиземноморье. Правда, в конце его понтификата была предпринята попытка распространить власть католической церкви на Галицкую землю, вызвавшая, по-видимому, широкий резонанс на Руси. Об этой попытке известно из двух писем венгерского короля Эндре II Иннокентию III. В первом король сообщал папе: «Правители (principes) и народ Галиции... униженно молят нас, чтобы нашего сына Коломана мы поставили королем над ними». Здесь же указывалось, что эти люди желают быть в будущем «в единстве со святой римской церковью», сохраняя свои особые обряды. В связи с этим Эндре II просил дать полномочия архиепископу Эстергомскому для увенчания Коломана королевской короной . В другом письме, сообщая о начавшихся выступлениях местного населения против коронованного с санкции папы Коломана, он обещал, что в случае подавления волнений возьмет на себя труд доставить русских епископов на Латеранский Собор , который должен был открыться 1 ноября 1215 г. Одновременно он просил, чтобы папа прислал Коломану золотую корону (что повысило бы его престиж в глазах соседей) и побудил малопольского князя Лешка Белого выступить с войском для подавления сопротивления галичан. Последняя просьба обосновывалась тем, что речь идет об интересах не только венгерского короля, но и католической Церкви. Оба письма создают впечатление, что попытка церковной унии была плодом инициативы венгерского короля, рассчитывавшего таким образом обеспечить поддержку курией своей восточной политики. Не случайно в письмах на первый план Эндре II выдвигал вопросы о получении его сыном королевской короны и о польской помощи для укрепления власти над Галичиной. Уния должна была способствовать достижению этой политической цели. |
| В 1204 году, когда 13 апреля крестоносцы ворвались в город, правящий патриарх Иоанн X Каматерос укрылся во Фракии, в Дидимотихе, где латинское господство вскоре было свергнуто местной греческой знатью, призвавшей на помощь болгар. 14 апреля 1205 года болгарский царь Калоян разгромил латинян у Адрианополя. Ка-лоян, заклятый враг новых хозяев Константинополя, тем не менее номинально признал духовный примат папы: 7 ноября 1204 года римский кардинал посвятил в Тырново болгарского архиепископа Василия, а Калоян получил от папы королевскую корону. Вряд ли укрывавшийся в Болгарии патриарх Иоанн сочувствовал этому. Возможно, что именно политический оппортунизм Калояна был одним из решающих факторов, заставивших византийскую церковь искать опору для выживания не в Европе, а в Азии. После смерти Иоанна Каматероса (1206 год) патриарший престол оставался вакантным в течение почти двух лет, и новый патриарх, Михаил Авториан, был избран не в Болгарии, а в Никее (1208 год), вслед за чем последовала императорская коронация «деспота» Никеи Феодора Ласкариса. Это событие оказалось решающим для возвышения Никейского царства: коронация правящим патриархом удостоверяла законность императорского титула. Избирая Никею в качестве местопребывания изгнанного патриарха, церковные иерархи, которых, безусловно, переманивали по крайней мере еще две страны — Эпир и Болгария, — фактически определяли будущее византийской цивилизации. Наконец, того ореола законности обретенной власти, который теперь окружал императора Никеи, не хватало Феодору Ангелу, коронованному не патриархом, а архиепископом Охридским после взятия Феодором Фессалоник (1224 г.). Законная преемственность власти оставалась в XIV веке важным обстоятельством и для Византии, и для Руси. У нас нет достаточных сведений об избрании в Никее патриарха в 1208 году. Важную роль в этом событии играли политические таланты Феодора Лас-кариса. В любом случае, выборы получили широкую церковную поддержку и признание даже вне территорий, контролировавшихся Никеей. |
| Кроме того, прямо и непосредственно как мученики могли почитаться и военнопленные, убитые иноверцами за отказ отречься от Христа, В целях увековечения памяти воинов, павших на полях сражений, а также для подъема боевого духа сражающихся император Фока +969) пожелал приравнять их по статусу к святым мученикам – эта идея была широко распространена в массовом сознании и риторике - император лишь стремился догматически ее закрепить. Для этого он организовал созыв специального собора, однако намерение императора встретило отпор со стороны ряда архиереев во главе с патриархом Полиевктом, указавших на 13-е правило святителя Василия Великого , которое рекомендует участникам любых сражений, как осквернившим руки пролитием крови, 3 года воздерживаться от церковных таинств. Впоследствии подобные инициативы не предпринимались. Во время патриаршества Михаила IV Авториана (1208–1214) после Четвертого крестового похода, когда латиняне завоевали Константинополь и создали Латинскую империю, патриархат был вынужден отправиться в изгнание в Никею. В этих новых и изменяющихся политических обстоятельствах патриарх Михаил IV Авториан предпринял радикальный шаг, пообещав отпущение грехов никейским солдатам, погибшим в бою в контексте сражений против латинских крестоносцев. Другой пример: прп. Симеон Солунский (XV век) заявил, что отлучит от Церкви тех, кто хотя бы помыслит добровольно сдаться в плен туркам, а те, кто погибнут во время войны, будут уподоблены мученикам за веру. (3) Таким образом, вопрос о возможности канонизации павших воинов в Византийской империи не получил в рамках Церкви положительного решения. Концепция священной войны мусульман – «джихада», однозначно провозглашала, что наградой павшим в сражениях «на пути аллаха» (т.е. за веру) будет прощение грехов, сами они вознесутся в рай, чтобы там блаженствовать в вечной радости: »Тем, что сражались ради Меня и были убиты, Я непременно отпущу прегрешения и введу их в сады, где текут ручьи…». (Коран 3;195) Предание в одном из хадисов рассказывает: «Один человек спросил Мухаммада, где я окажусь, если меня убьют (в сражении за веру)? В раю, ответил он».(4) При этом, выражение «павшие на пути аллаха» не относится к тем, кто пошел на священную войну с целью удовлетворить свое тщеславие или по материальным соображениям. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ИАКИНФА МОНАСТЫРЬ в честь Успения Пресв. Богородицы, находился в Никее (ныне Изник, Турция). Условно назван по имени основателя мон. Иакинфа (ок. VI-VII вв.). Точное время основания и закрытия монастыря неизвестно. Кафоликон И. м. в честь Успения Пресв. Богородицы - памятник визант. архитектуры и храмовой декорации, утраченный в 20-х гг. XX в. На алтарной плите и колоннах кафоликона присутствовала надпись: «ΘΕΟΤΟΚΕ ΒΟΗΘΕΙ ΤΩ ΟΥΛΩ ΣΟΥ ΙΑΚΙΝΘΩ ΜΟΝΑΧΩ ΠΡΕΣΒΥΤΕΡΩ ΗΓΟΥΜΕΝΩ» (Богородица, помоги рабу Твоему, монаху Иакинфу, пресвитеру и игумену; Weigand. 1931. P. 411-420; Peschlow. 2003. P. 205). Церковь Успения Пресв. Богородицы мон-ря Иакинфа. VII в. Фотография. Нач. XX в. Церковь Успения Пресв. Богородицы мон-ря Иакинфа. VII в. Фотография. Нач. XX в. Первым датированным письменным свидетельством об И. м. является упоминание об игум. Григории, присутствовавшем на Вселенском VII Соборе в Никее в 787 г. ( Mansi. T. 12. P. 111; T. 13. P. 152, 189). К IX в. относится рассказ о странствующем мон. св. Константине, из иудеев (пам. 26 дек.), к-рый привез с Кипра в И. м. руку св. Паламона, обретенную чудесным образом (Житие прп. о. нашего Константина. 2001. С. 37-38). Автор Жития называет основателем обители «благочестивого мужа Иакинфа» и прославляет ее братию. При визант. имп. Константине X Дуке (1059-1067) И. м. находился на попечении патрикия Никифора, препозита и вел. этериарха, к-рый восстановил и благоустроил монастырский храм Успения Пресв. Богородицы после землетрясения 1065 г. ( Mango. 1959). В июне 1209 г. в храме И. м. проходил Собор под председательством К-польского патриарха Михаила IV Авториана , о чем свидетельствует синодальная грамота (RegPatr, N 1210). Предположительно при патриархе Михаиле IV и его ближайших преемниках (1-я четв. XIII в.) в И. м. располагалась резиденция К-польских патриархов в изгнании. В июне 1211 г., после победы войск Никейской империи в битве при Антиохии-на-Меандре над иконийским султаном Гийяс ад-Дином Кай-Хосровом I, провозглашенный в Никее визант. имп. Феодор I Ласкарь захватил своего тестя, свергнутого в 1203 г., имп. Алексея III Ангела , заключившего союз с тюрками. Алексей был отправлен на поселение в И. м., где позднее умер и был похоронен. Там же позже были погребены сам Феодор I ( Георгий Акрополит. 2005. С. 54) и его 1-я супруга Анна, дочь Алексея III (Там же. С. 61). В 1240 г. игум. Мефодий был избран патриархом, однако не прошло и 3 месяцев, как он скончался и был похоронен в своей обители ( Niceph. Callist. Enarratio.//PG. 147. Col. 465). В 1241 г. калабрийские монахи, сопровождавшие дочь герм. имп. Фридриха II Гогенштауфена Констанцу (Анну), невесту никейского имп. Иоанна III Дуки Ватаца , решили не возвращаться в Италию и обосновались в И. м. (RegPatr, N 1308). |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ИОАНН IV ДУКА ЛАСКАРЬ [греч. Ιωννης Δοκας Λσκαρις, Καλοωννης] (25.12.1250, Нимфей? - ок. 1305, К-поль), имп. Никейской империи (16 авг. 1258 - 25 дек. 1261). Сын имп. Феодора II Дуки Ласкаря и Елены, дочери болгарского царя Иоанна Асеня II. Перед смертью Феодор II оставил опекунами 8-летнего И. Д. Л. протовестиария Георгия Музалона и патриарха Арсения Авториана . Музалон пытался отказаться от регентства, но его выдвижение поддержал Михаил Палеолог (см. ст. Михаил VIII Палеолог ). И. Д. Л. был отвезен в Магнисию (ныне Маниса, Турция) под охрану клана Музалонов. 24 авг. 1258 г. И. Д. Л. с опекунами прибыл в Сосандрский мон-рь близ Нимфея на панихиду на могиле отца. Войско подняло мятеж, и Георгий Музалон и 2 его брата были убиты в храме. Новым опекуном И. Д. Л. стал Михаил Палеолог, получивший звание мегадуки. 1 дек. 1258 г. с согласия И. Д. Л. Михаил был провозглашен императором и 25 дек. коронован в Никее патриархом Арсением, в то время как И. Д. Л. лишь присутствовал на этой церемонии. Коронация И. Д. Л. была отложена до его совершеннолетия. После освобождения К-поля от латинян Михаил Палеолог короновался вторично в соборе Св. Софии (15 авг. 1261). 25 дек. 1261 г. по приказу имп. Михаила И. Д. Л. был ослеплен и отправлен в заточение в крепость Дакивиза (ныне Гебзе, Турция). Расправа с И. Д. Л. вызвала недовольство во всех слоях визант. общества. Свящ. Синод К-польской Церкви во главе с патриархом Арсением отлучил имп. Михаила от Церкви, что поколебало его положение. В К-поле и Никее были репрессированы неск. сторонников И. Д. Л. из числа знати. В 1262 г. крестьяне-акриты Вифинии подняли восстание против Михаила, среди них некий слепой юноша объявил себя Иоанном Ласкарем. Однако восстание было подавлено, и Михаилу удалось удержать власть. И. Д. Л. отказался от прав на престол и в сер. 60-х гг. принял монашеский постриг с именем Иоасаф. В 1284 г. визант. имп. Андроник II во время поездки в Вифинию посетил И. Д. Л. в его замке. И. Д. Л. подтвердил отказ от прав на престол и объявил о прощении Андронику злодеяний его отца Михаила в отношении Ласкаридов. Ок. 1285 г. И. Д. Л. переехал в К-поль и остаток дней провел в мон-ре св. Димитрия. |
| chronogr. p. 449, ed. Bonn. Cedr. I, 706 sq., ed. Bonn. Muralt, op. cit. p. 262. 266). – Цимисхий умертвил императора Никифора Фоку 10 дек. 969 г. Полиевкт мирно скончался в достоинстве патриарха 28 янв. 970 г. Цимисхий уступил требованиям патриарха и после этого был им коронован. Полиевкт прожил 35 дней после коронования Цимисхия (Leo Diac. lib. VI, cap. 4. 6. p. 98 – 99. 101, ed. Bonn. Cedren. II, 381–382, ed. Bonn. Muralt, op. cit. p. 548). – Патриарх Арсений Авториан отлучил Михаила VIII Палеолога в 1262 г., а был низложен им в 1266 г. (Georg. Pachym. de Michaele Palaeol. lib. Ill, cap. 14; lib. IV, cap. 6. 7). – При этом не лишне принять во внимание и то, что рассказ Симеона Магистра и Геория Монаха о низложении патриарха Фотия Василием Македонянином не отличается точностию и верностию показаний. Рассказ этот у обоих поименованных авторов тождествен. (Кто из них кого компилировал, см. об этом обстоятельное рассуждение у Ferd. Hirsch " a, Byzant. Studien. Leipz. 1876. S. 1 ff. 303 ff.). Оба они передают таким образом: «Когда император (Василий) вошел в церковь и намерен был приступить к причащению св. тайн, то Фотий назвал его разбойником и убийцею (λστν κα φονα) и недостойным божеств. причащения. Разгневанный этим император послал в Рим послов, вошел в соглашение с римскими епископами (γαγε τμον μετ «Ρωμαων »Επισκπων) и сверг Фотия с трона» Symeon. Magistr. de Basil. Maced, lib. VI, p. 688–689, ed. Bonn. Georg. Mon. de Basil. Maced cap. 5, p. 841, ed. Bonn.). Судя по этому рассказу между отлучением Василия патриархом Фотием и низложением Фотия Василием должно пройти не менее года. При том ни откуда не видно, чтобы римские епископы составляли τμον в союзе с Василием о низложении патриарха Фотия за то, что он отлучил Василия от причащения св. тайн. Вообще рассказ указанных двух визант. авторов о низложении Фотия сам в себе внушает мало доверия. Император Василий Македонянин написал к папе Николаю I, по низвержении Фотия с патриаршего трона, собственно два письма. |
| Следует признать, что в военной риторике, по крайней мере, сравнение павших на войне солдат с мучениками сохранялось и в дальнейшем (при условии, что солдаты гибли на войне против иноверцев). Так, уже в нач. XV в. иером. Иосиф Вриенний , наставник свт. Марка Евгеника, пишет в полемическом послании к латинскому миссионеру о солдатах византийской армии: « А мы бьемся с безбожными язычниками. Поэтому и победа исполняет нас благих надежд: ведь мы убиваем извергов, врагов Божьих, и делаемся мстителями за Христа; а павшим убиение (σφαγ) вменяется вместо мученичества (ες μαρτυρου λγον), поскольку они пали в войне ради Христа » 37 . Контекст этого высказывания — полемический; Вриенний сравнивает ромейское войско с армиями европейцев, которые воюют большей частью против других христиан, и потому не могут считаться защитниками веры. Хотя византийцам и была на протяжении большей части их истории чужда идеология «священной войны» 38 , по-видимому, в поздний период существования Империи она приобретала все большую популярность по мере того, как положение дел становилось все более отчаянным (об этом свидетельствуют и содержательно близкие тексты его современника, свт. Симеона, архиеп. Солунского). Вместе с тем, нельзя не заметить, что рассуждение Вриенния не претендует на догматическое значение; к тому же он не именует солдат прямо мучениками, а говорит, что их « убиение » (« σφαγ » — слово с явной религиозной стилистической окрашенностью) вменяется им « вместо мученичества ». Все это показывает определенную осторожность в обращении с мученической риторикой при всем желании ее использовать. Официальные документы даже в поздневизантийский период еще более аккуратны. Так, Константинопольский патр. в изгнании Михаил IV Авториан (†1213/1214), обыкновенно считается наиболее «милитаристски» настроенным из византийских иерархов 39 . Однако даже он в самом «воинственном» из своих текстов — воззвании к армии Никейской империи с призывом к защите Отечества (RegPatr, N 1205) — не утверждает, что гибель на поле боя сама по себе делает воина мучеником или хотя бы обеспечивает ему прощение грехов. Вместо этого патриарх обещает, что своей архиерейской властью отпустит павшим воинам все грехи, что подразумевает, что гибель в бою как таковая святости не гарантирует: |
| Остановка была за патриархом. Он был нужен для помазания на царство и был вообще необходим при царском дворе для церемоний и для управления, церковного и гражданского. Старый патриарх Иоанн Каматир жил во Фракии, в г. Дидимотихе, и отказался переехать в Никею, вероятно, потому, что был родственником супруги законного царя Алексея. Отказался приехать и знаменитый митрополит Афинский Михаил Акоминат. Собравшееся в Никее духовенство избрало патриархом Михаила Авториана, который через несколько дней, в марте 1206 г., помазал Ласкаря на царство, через два года по взятии Константинополя франками. Новому царю было 30 лет. Является вопрос, каким титулом был коронован Ласкарь? Как могли его сделать самодержцем всех ромэев при жизни царя Алексея, тогда как нужно было избегать всякого ложного шага, опасного для слабого еще царства, которое рассчитывало прежде всего на идейную поддержку патриотов-легитимистов? Исход был найден, по-видимому, в том, что Ласкарь был венчан на царство «восточных» греков. Так его называет в своем письме митрополит Акоминат, так он назван в заглавии официальной речи Хониата: «кир Ласкарь Феодор, царствующий над восточными ромэйскими городами, когда латиняне владели Константинополем и Иоанн болгарский (мисийский) опустошал западные ромэйские области». Из пяти ктиторских надписей Ласкаря на крепостных стенах лишь на одной никейской он назван «самодержцем ромэев», и она может относиться к концу его царствования. На другой никейской и на брусской он именуется «нашим господином» и «нашим царем», на ираклийской просто самодержцем, на обломке третьей никейской – по-видимому, без титула при имени. В адалийской надписи 1216 г. не сохранилось ни имени, ни титула царя. Титул царя восточных ромэев соответствовал бы фактическому положению дел, но с точки зрения византийского государственного права он мог лишь означать временное состояние впредь до изгнания франков из Константинополя и объединения греков. Эти цели должны быть поставлены с самого начала для осуществления идеи византийского царства. Но и до того в управлении Ласкарь стал царем над всеми, на кого распространялась его державная власть, и с момента венчания его слово получило силу, освященную религией. С этой точки зрения интересно проследить ход мыслей Никиты Хониата в его придворном «силенции». |
|
|
