| Антоний, митрополит Московский, 74, 259. Антоний Бараночников, иеромонах, 227. Антоний, Балахонец, черной поп, 225. Антоний Болотников, старец, 258. Антон Ульрих, герцог Брауншвейг-Люнебургский, 297. Апраксин, Корнилий Феодорович, 281. Апраксин, Петр Никитич, 210, 211, 212, 213. Апраксин, Феодор Никитич, 214. Арефа Тормасов, Троицкий старец, 175. Арефьев, Иов, чернец, 36. Арсений Глухой, чернец, 330. Арсений Суханов , Троицкий келарь, 12, 137, 215. Афанасий Петров, Ярославский кормовой иконописец, 11. Афанасий Сергеев, сапожный мастер, 338. Афанасий Тимофеев, иподиакон митрополита Рязанского, 314. Б Банстоф, Иоахим, 209. Бараночников, Антоний, иеромонах, 227. Барташев, Пахомий, Троицкий казначей, 49. Бирев, Исаак, инок, 29. Болотников, Антоний, старец, 258. Булатников, Александр, Троицкий келарь, 228, 236, 299, 329, 335. В Варлаам, Махрищский чудотворец, 186. Варлаам, митрополит Московский, 28, 82, 84. Варлаам, Вязмитин, чёрный священник Троицко-Сергиева Пятницкаго монастыря, 309. Варсонофий Якимов, соборный старец, 232, 346. Василий Васильевич, великий князь, 43, 56, 190. Василий Димитриевич, великий князь, 27, 53, 343. Василий Иоаннович, великий князь, 28, 73, 81, 82, 84, 87. Василий Афанасьев, священник Моск. Рождеств. жен. монастыря, 180. Василий Григорьев, Ярославский кормовой иконописец, 11. Вассиан, игумен Троицкий, 190, 192. Вепрева, Матрона, 240. Вепрев, Феодор Васильевич, 240. Викентий, Троицкий архимандрит, 11, 17, 23, 26, 57, 58, 131, 174, 185, 191. Владимир Андреевич, князь Старицкий, 247. Владимир, ключарь Архангельский, 222, 288. Воеводин Логгин, соборный старец, 5, 187. Воинова, Анастасия, 82, 84. Воинов, Иван Захарьевич, 82, 84. Волконский, князь Василий Богданович, окольничий, 18, 165. Воротынский, князь Иван Михайлович, 158. Г Гавриил, некто, 238. Гермоген, патриарх Московский, 324. Глинская, княжна Анна Ивановна, 293. Глинский, князь Василий Михайлович, 235. Глинский, князь Иван Михайлович, 293. Глухой, Арсений, чернец, 330. Годунова, Елена (в схиме), мать Никиты Васильевича Годунова, 65. |
| XVII в. Утверждать это дает право то обстоятельство, что Арсений и в своей защитительной речи к Салтыкову нередко вдается в грамматические изыскания, след. с одной стороны, как сейчас упомянуто, он имел сведения в грамматике, – а с другой сознавал важность и необходимость подобных сведений. А это и могло побудить его к составлению грамматики. На подобном же основании и другое сочинение XVII в., имеющее предметом своим грамматику же, можно приписать Арсению. Сочинение это – „Алфавиты, како речь говорити или писати» (напеч. в прил. к Иоанну Экзарху Калайдовича). В нем мы находим, между прочим, рассуждение о множественном и двойственном числе – весьма сходное с рассуждением о том же предмете Арсения в речи к Салтыкову. (Ср. послание к Салтыкову по рук. лавр. Библ. No 700, л. 805. и „Иоанн Экзарх» стр. 205–206). был одним из самых деятельных сотрудников преп. в этом деле. Это мы видим и из соборных деяний 1618 г., в которых Арсений на ряду с Дионисием назван „пущим (особенным) развратником». Затем, на этом соборе у Арсения был жестокий спор с чудовским архимандритом Авраамием, который особенно нападал на Арсения за исправление похвального канона Богородице, но Арсений оправдывался главным образом тем, что он исправил согласно с переводом преподобного Максима Грека . Но как бы то ни было, собор кончился полнымъ осуждением всех исправителей – в том числе и Арсения. По соборному суду Арсений был заключен за еретичество на Кирилловом подворье – в Москве, – и здесь в тесной келье томился более 9 месяцев. Положение его здесь было крайне тяжелое: он, по собственным словам его, сидел здесь в железах и в продолжение всех 9 месяцев в „одной свитке», которая от времени на столько изорвалась, что и с плеч свалилась, а теплой одежи ему и вовсе не давали. Исстрадавшись физически и нравственно, Арсений решается наконец просить себе милости и заступления пред дух. властями у людей влиятельных. С этою целию он пишет две речи – одну к боярину Борису Михайловичу Салтыкову, другую – к протопопу Ивану Лукьяновичу 7 . |
| Может, Сеня заигрался: снял слуховые аппараты и положил в чужой пакет Мальчику выписали новые – без них он не сможет развиваться 20 ноября, 2018 Мальчику выписали новые – без них он не сможет развиваться Арсений живет в большой семье – у отца Георгия и матушки Валентины восемь детей. Три года назад после перенесенного гнойного отита с подозрением на менингит он лишился слуха. По несчастной случайности, выданные от государства слуховые аппараты Арсения пропали. На новые у семьи денег нет, а из-за глухоты Арсений сильно отстает в развитии. Давайте поможем семье Арсения приобрести новые сверхмощные слуховые аппараты, чтобы мальчик мог слышать и нормально развиваться. Две комнаты при храме и восемь детей – Николай, Анна, Прохор, Матрона, Василиса, Андрей, Арсений, Ксения, – привычно быстро перечисляет отец Георгий. – Восемь детей. – Это, наверное, с ума сойти? – спрашиваю я как-то… «непедагогично». – Нет, замечательно! Просто иногда тяжело, но это из-за бытовых проблем. Семья священника Георгия Хозяшева живет при храме преподобных Зосимы и Савватия Соловецких в Гольянове. В этом храме служит отец Георгий. Раньше они жили в Сергиевом Посаде, затем отца Георгия перевели служить в Гольяново. Они некоторое время снимали квартиру в Балашихе, а потом поняли, что не потянут. Потому что восемь детей – это все же «с ума сойти». На аренду квартиры денег совсем не остается. При храме у них две комнаты – одна детская, вторая гостиная. Практически всегда шум, разговоры, «дым коромыслом» – старшие пытаются учиться, младшие играют и пристают к старшим, а в следующий момент все наоборот. В общем, все как в обычной семье, только шума и суеты в восемь раз больше. Ну и радости, конечно, добавил бы отец Георгий. Только одному члену большой семьи, пожалуй, все равно, насколько шумно в доме – предпоследнему, четырехлетнему Арсению. Потому что он почти совсем глухой. От сильных препаратов Арсений оглох Арсений родился абсолютно здоровым, а в полгода заболел. Вроде обычная простуда, но температура держалась, и матушка Валентина решила на всякий случай поехать с сыном в районную больницу. Маленького Сеню сразу госпитализировали. А потом началась какая-то ерунда. Температура не спадала неделю, доктора в один голос говорили отцу Георгию с матушкой, что все под контролем и волноваться нечего, а на просьбы перевести ребенка в Москву отвечали отказом. «Тогда мы поступили самочинно, – говорит отец Георгий, – забрали сына и поехали в Москву». |
| Первая систематическая попытка исправления церковных книг предпринята была в начале XVII столетия. В 1617 г. образовалась особая комиссия для этой цели: в нее вошли архимандрит Троице-Сергиева монастыря Дионисий, монах Арсений Глухой, который сравнительно хорошо изучил греческий язык, монах Антоний Крылов и священник Иван Наседка. После полутора лет работы эта комиссия исправила Служебник и одновременно пришла к выводу, что и другие богослужебные книги содержат ошибки. Но судьба Дионисия оказалась столь же печальной, как и судьба Максима Грека: против него самого и его помощников выдвинуты были обвинения в том, что они вносят еретические исправления, ибо в чине освящения воды в праздник Богоявления (6 января) в молитве ко Святому Духу они вычеркнули слова «и огнем», как позднейшую и лишенную смысла вставку. Собор 1618 г., разбиравший этот вопрос, не располагал необходимым материалом, чтобы установить правильность или ошибочность исправления. Рвение противников и клеветников победило. Совершенно невиновные Дионисий и Арсений не избегли ссылки в монастырь . К счастью, в Москву тогда прибыл Иерусалимский патриарх Феофан, убедивший нового патриарха Филарета в правильности исправления, сделанного Дионисием. Собор 1619 г. оправдал несчастного, но вставка «и огнем» осталась в Служебнике, лишь в 1626 г. послания патриархов Иерусалимского и Александрийского патриарху Московскому Филарету побудили вычеркнуть эту вставку из Служебника . Хотя Филарет признавал необходимость исправления церковных книг, он подходил к этому делу с чрезвычайной осторожностью и медлительностью. Богослужебный Устав, напечатанный в 1610 г. и признанный потом книгой, содержащей много ошибок, был по приказу Филарета изъят из употребления и сожжен. При Филарете было исправлено несколько книг — этим среди прочих занимались по-прежнему инок Арсений Глухой и священник Иван Наседка,— и исправленные книги были напечатаны. Но книги старой печати, содержавшие множество ошибок, не были изъяты и кое-где, особенно в далекой глуши, остались в употреблении, что, конечно, вело к разнобою в некоторых молитвословиях и богослужебных обрядах . Хотя при патриархах Иоасафе (1634–1641) и Иосифе (1642–1652) напечатаны были почти все богослужебные книги, однако книжные справщики были не на высоте, и издания этих лет содержат много ошибок и темных мест в пояснениях, особенно Устав 1633 г. Но главное заключалось в том, что, хотя в Москве еще до патриарха Никона признавалась безусловная необходимость исправления книг, к проведению этой работы, к сожалению, приступали нехотя, с большой нерешительностью, ибо в Москве не хватало подготовленных для этой работы образованных людей, которые в первую очередь должны были хорошо знать греческий язык, к тому же в их распоряжении не было самых необходимых материалов. В мае 1649 г. царь Алексей обратился к Киевскому митрополиту Сильвестру (Коссову) настоятельной просьбой прислать в Москву «учителей для справки Библеи греческие на словенскую речь» . |
| Чем далее, тем эти укоризны против монахов за любостяжание их раздавались все чаще и сильнее; они шли не только от мирян, как например, от кн. Курбского; знаменитейший аскет того времени, преподобный Нил Сорский , с силою восставал против монастырских поместий, требуя, чтобы монахи отличались полною нестяжательностью, необходимое же для жизни приобретали трудами рук своих, ссылаясь на слово апостола: «аще кто не хощет делати, ниже да ясть» (2 Фесс. III, 10). И «несправедливо было бы утверждать, – замечает архиепископ Филарет, – что не было, по местам, беспорядков в употреблении имений 112 ». с) Начало исправления и печатания св. книг и Максим Грек. Библейские труды Максима Грека. – Обличение суеверного невежества. – Исправление богослужебных книг. Враги преподобного Максима и его трагическая судьба: ученик его Зиновий. – Продолжение дела, начатого Максимом. – Типография в Москве. – Судьба первопечатника нашего Ивана Федорова. – Исправление богослужебных книг при царе Михаиле Федоровиче. – Архимандрит Дионисий и Арсений Глухой, гонение на них. – Возобновление исправления книг при патриархах Филарете и Иосифе. Невежественные фанатики-справщики Только свет евангельский мог рассеять эту тьму. Но прежде всего надобно было очистить книги Св. Писания от множества ошибок, а частью и умышленных вставок невежественных переписчиков, искажавших местами самый смысл текста. Начало этому важному делу положил Максим Грек , ученый гуманист, обучавшийся в Париже, Флоренции и Венеции, знавший много языков, в том числе отчасти и церковно-славянский, который он основательнее изучил, находясь уже в России; несколько лет провел он на Афоне в иноческих подвигах. Это был неустрашимый поборник евангельской истины и такой же враг суеверия. Великий князь Василий Иоаннович вызвал его из Греции в 1518 г. для разбора и описи греческих рукописей его библиотеки и для перевода на церковно-славянский язык того, что признано будет более полезным. Максим перевел сначала «Толкование на Псалтирь», затнм «Толкование на книгу Деяний Апостольских» и «Толкование Златоуста на Евангелия Матфея и Иоанна». |
| Помимо книг, проданных в разные города, третье издание «Служб и жития Николая Мирликийского» приобретали непосредственно работники Московского печатного двора, которые были активными покупателями. В «Книге записной книжным продажам» содержится подробная информация – кому и сколько книг было продано. В их числе были и справщики, подготовившие издания «Николина жития» 1118 . Во времена патриаршества Иоасафа прежние филаретовские справщики, которых возглавляли опытные и достаточно хорошо образованные Антоний Крылов и Арсений Глухой, были заменены новыми людьми 1119 . Главными справщиками, сменяя друг друга, стали сначала игумен кожеезерского монастыря Авраамий (1633 г.осень 1634 г.), затем игумен московского Богоявленского монастыря Варлаам (осень 1634 г.май 1638 г.). Старец Арсений Глухой был вторым справщиком с осени 1633 г. по май 1638 г., а затем на короткое время (до двух лет, так как в 1640 г. он уже не числился на Печатном дворе) он вновь стал главным справщиком, сменив игумена Варлаама. Третьим до осени 143 (1636) г. был служивший ещё при патриархе Филарете, справщик Сергий, которого сменил старец Савватий, остававшийся на Московском печатном дворе и при патриархе Никоне . Места младших справщиков занимали вдовый дьякон Сергей Иванов (ноябрь 1636 г.конец 1637 г.), вдовый дьякон Иван Иванов Селезнев из книжных чтецов Печатного двора (начало 1638 г.декабрь 1641 г.) и мирянин Шестой (Шестак) Мартемьянов (с марта 1640 г. до патриаршества Никона) 1120 . В феврале 1640 г. к справщикам были присоединены протопопы Иоаким и Михаил Рогов и ключарь Успенского собора Иван Наседка. С декабря 1641 г. в справщики был зачислен Захар Афанасьев Подосенов 1121 . Таким образом, в начале 40 гг. XVII в. справщиками на Московском печатном дворе служили: протопоп кремлёвского Александро-Невского собора Иоаким; протопоп собора Черниговских чудотворцев Михаил Рогов, родом из Поморья, «из Сумского острога Соловецкого монастыря вотчины»; Иван Наседка, бывший клементьевский священник, а теперь ключарь Успенского собора в Кремле, чаще именуемого Большой собор Успения Пречистой Богородицы 1122 ; старец Савватий; вдовый дьякон Иван Селезнев; мирянин Шестой (Шестак) Мартемьянов и ещё один мирянин, родом вологжанин, Захар Афанасьев Подосенов. |
| Арсений Глухой был не только освобожден из своего заточения, но сделан справщиком, и много лет потрудился потом на печатном дворе. Патриарх Филарет не решился, однако, исключить из книг прибавленной бессмыслицы до получения ответа от других вселенских патриархов; только на полях делалось замечание:«быти сему глоголанию до патриаршего указу», пока, наконец, получены были уже в 1625 году грамоты патриархов Александрийского и Иерусалимского, и греческие списки водосвятной молитвы. Патриархи осудили эту прибавку, подробно объяснили еёнелепость, выразив недоумение, «како от древняго ли обычая, или от неуков и неписменных мужей и не искусных, множицею книги любодействующих, удержася и случися сей прилог». Тогда только патриарх Филарет велел вычеркнуть из требников эту прибавку с тем, чтобы впредь она никогда не читалась в молитве на Богоявление. Урок был дан: доморощенные толкования, на основании которых принимались соборные определения, как те, которые обрушились на Дионисия, оказались негодными; очевидно, к делу исправления надо было относиться осторожнее, но все-таки урок послужил мало, потому, что уровень познаний у московских протопопов остался тот же самый. Никакой правильной школы все еще не было. Арсений Глухой, не стерпев обвинений, взведенных на него вместес Дионисием, писал в негодовании боярину Салтыкову и любимцу митрополита Ионы, протопопу Ивану Лукьянову, о невежествечестных протопопов исамих властей, которые ничего не понимают в книгах, которые не знають, «ни православия, ни кривославия, божественныяписания по чернилу проходять, разума же в них не нудятся сведети... Есть иные и таковы, которые на нас ересь взвели, а сами едва и азбуку знают, а что восемь частей слова разуметь, роды, числа, времена и лица, звания и залоги, то им и на разум не всхаживало, священная философия и в руках не бывала». Но так бывало и после, хотя церковная власть старалась действовать в исправлении книг осмотрительнее прежнего. В 1633 году пришлось исправить еще одну оплошность прежнего времени: патриарх Филарет приказал отобрать из всех церквей и монастырей России церковный Устав, напечатанный в 1610 году и бывший в употреблении при самом Филарете; все экземпляры Устава патриарх велел прислать в Москву для сожжения, на том основании, что теуставы печатал вор, бражник, Троицкого Сергиева монастыря крылошанин, чернец Логин, без благословения святейшего Ермогена, патриарха Московского и всея Руси, и всего священного собора, и многие в тех уставах статьи апостольскому и не по отеческому преданию, своим самовольно несколько экземпляров этого Устава уцелело и в предисловии к книге прямо сказано, что она была благословлена и «свидетельствована»патриархом Ермогеном. |
| Личность преп. Дионисия 1 невольно вызывает в памяти некое небезизвестное лицо, вышедшее из Тверской епархии и вместе с ним потрудившееся. Мы имеем в виду инока Арсения Глухого, – усердного сотрудника Дионисия в деле исправления богослужебных книг. Замечательно, что два главнейшие деятеля, произведшие первый опыт исправления старопечатных книг, сделавшие по тому времени очень смелый шаг вперед, – были тверяки. К сожалению, биографические сведения об Арсении Глухом весьма скудны, поэтому мы сообщим здесь только то, что в силах были узнать. О происхождении и первоначальной жизни инока Арсения мы знаем очень мало и именно только почти то, что он сам сказал о себе в послании к протопопу Ивану Лукьяновичу. В этом послании Арсений называет себя Селижаровцем или потому, что он родился в Селижаровке – слободе, находящейся около Троицкого Селижарова монастыря (Осташков), или потому, что был монахом этого монастыря. Впрочем, так как известно, что прежде поступления в Троицкий Сергиев монастырь Арсений был во многих других монастырях, то вполне вероятно, что происходя из Селижаровки, он был прежде всего монахом соседнего со слободой монастыря Троицкого Селижарова. Г. Аристов в краткой биографии Арсения, помещенной в Энциклопедическом Словаре, составленном русскими учеными и литераторами (стр. 455), говорит, что сначала Арсений жил в Ниловой пустыни, которая называлась Селижаровской по озеру Селигеру. Может быть, это и так, но нам кажется вероятнее, что Селижаровец – от Селижаровки. Известно далее, что отца Арсения в иноках звали Саватием, а мать Маврою, и что они умерли не позднее 1636 года. Год рождения Арсения неизвестен, но в 1595 году он уже был „старцем“, т. е. монахом монастыря. (Опис. лавр. рукописей No 182). Свое первоначальное обучение грамоте и образование Арсений, по собственному признанию его, получил в „месте ненарочите и сельском и учителей, ведущих словесную мудрость, во училищи не бывал“ 2 . Но это первоначальное обучение не могло удовлетворить Арсения, а потому постригшись въ монахи и переходя потом из одного монастыря в другой, он стал обогащать себя сведениями путем чтения священных книг и святоотеческих творений, складом которых были тогда обители. |
| Арсений Глухой томился в цепях на Кирилловском подворье, а Иван Наседка, как человек ловкий и хитрый, как-то увернулся от заточения. В следующем году, по ходатайству иерусалимского патр. Феофана, дело было вновь пересмотрено и все троицкие справщики были оправданы. Однако прибавка «и огнем " против которой они восставали, не была исключена из Требника. Она печаталась по-прежнему в книгах до 1625 г., только на полях делалось замечание: «быти сему глоголанию до патриаршего указу», каковой и последовал в этом году, после получения грамот от патриархов александрийского и иерусалимского об изъятии её из употребления. Печальное дело архим. Дионисия и его сотрудников не остановило исправления церковно-богослужебных книг, а только побудило относиться к нему с большею осторожностью. В патриаршество Филарета (1619–1633 г.) книжное исправление получило более правильную организацию и было установлено на прочных началах. В прежнее время должности печатника и справщика не были строго разграничены между собою: обе они сосредоточивались в лице главного печатника, к которому назначались «товарищи» (помощники); а теперь справщики были выделены из числа других должностных лиц печатного двора и составили особую корпорацию. Состав справщиков с 1620 г. стал быстро пополняться и заменяться новыми людьми, лицами, по тому времени, образованными. Во главе их стояли троицкие старцы: Антоний Крылов и Арсений Глухой. Для контроля над книжною справою была учреждена особая должность наблюдателей и цензоров, на обязанности которых лежало наблюдение за печатанием и исправлением книг. Первым таким лицом был игумен Богоявленского монастыря Илия, а вторым свящ. Иван Наседка, бывший троицкий справщик, а теперь ключарь большого Успенского собора. Стоя во главе книжного исправления, образованные троицкие справщики ревностно стремились к тому, чтобы привести в единство и порядок чины богослужения, устранить разности в церковной практике и исправить погрешности. Сам патриарх принимал живое участие в деле исправления книг: многие из напечатанных книг он лично свидетельствовал, для иных указывал переводы, с которых следовало печатать. |
| Чтобы «сеять семена духовныя по вселенной, раздавать всем духовную пищу». «В таких мыслях, оставаясь один сам с собою, – говорит он в послесловие к одному из своих изданий, – я не раз слезами моими постелю мою омочал и помышлял со страхом, как бы не скрыть в земле таланта, вверенного мне Богом». Его жизнь, полную страданий и лишений, метко охарактеризовал М. П. Погодин немногими словами: «Учился, трудился, старался, успел напечатать первую книгу в Москве, принужден был бежать, искал везде средств делать свое дело, кланялся, томился, плакал, становился на колени, палал на землю, унижался, подвергался всем лишениям, терпел всякую нужду, не заботясь ни о каких житейских выгодах и удобствах, лишь бы печатать, печатать, печатать как можно более, и распространить слово Божие, свет Христов... скитался из места в место.... и во .Львове сложил свои кости, опочив от трудов, славный «друкарь книг невиданных»!». 5-го декабря 1883 года праздновалось трехсотлетие русского первопечатника. Царь Иоанн Грозный велел возобновить типографское дело, и в 1568 г. напечатана была Псалтирь учеником бежавших печатников Андроником Невежею, и тоже со списка, не исправленного по подлиннику 122 . В 1606 г. издано было Евангелие, также не исправленное, как должно. Таким же образом напечатаны были (с 1589 по 1611 г.) и некоторые богослужебные книги. Затем печатание книг приостановилось, так как печатный двор со всем, что в нем было, сгорел при сожжении Москвы поляками (1611 г.). Да и смутное время самозванщины не благоприятствовало делу книжного просвещения. Царь Михаил Федорович в первый же год своего царствования (1613 г.) восстановляет типографию по совету известного Авраамия Палицына; молодой царь поручает исправление книг нескольким достойным и просвещённым лицам из Троицко-Сергиева монастыря под руководством настоятеля его, архимандрита Дионисия. Справщики с усердием и умением приступили к порученному им делу, вполне сознавая важность его и ответственность свою. Они собрали древние, более исправные списки, обратились и к греческому тексту (одипь из них, Арсений Глухой, знал греческий язык). |
|
|
