| В то утро сосед по парте и закадычный друг Гоша сообщил Косте, что Тиня (Олег Тенев) вчера рассказывал, как Платонов отказался выйти один на один с Ершовым из восьмого «б». Уникальность ситуации заключалась в том, что десятиклассник Костя Платонов просто не захотел «топтать» младшего, хоть и крупного Ершова. Все, кто видел эту ситуацию, не усомнились в правильности поступка Платонова. Он просто отшвырнул наглеца в сторону, и без того ушел победителем, не обращая внимания на летящее в спину, порожденное слабостью противника хамство (хотя в таких случаях принято останавливаться, нехотя возвращаться и наладить раздражающему объекту пинка). И вот — конфликт, который не стоил выеденного яйца — просеялся через кривое зеркало, вернулся совсем в другом виде. — Коть, тебя че вчера, Ерш напугал? — шептали доброжелатели с задних парт. — Ты че, Коть, из ерша уха наваристей. «Напугал»-то Ерш, а бить придется безобидного Тиню, которого уж точно черт дернул за язык, и теперь он сам опасливо оглядывается с первой парты, поправляя жалкие очки: какое решение примет «неконфликтный» Котя Платонов? А потом еще надо будет пойти и пнуть-таки Ерша. Неписанные дворовые законы. — А Тиня, типа говорит, Котя трухнул, — подзуживает Гоша и сразу определяет: — Да нахлобучь ты пару раз тому и другому, чтоб базар фильтровали. Тиня-то с Ершом в одном подъезде живут. Ерш, наверно, Тиню строит. Он, главное, при девках это сказал. Прорубаешь? И во сне взрослый Платонов начинает понимать, что ему таки придется бить безобидного Тиню. Хотя бы так, для виду и развлечения толпы. И Тиня это тоже уже понимает. Под захватанными линзами моргают слегка испуганные глаза: «да, Коть, это я лупанул, не подумав, Ерш-то во дворе всем хвастался, что ты с ним драться побоялся, но ято вовсе не так рассказал, я и говорил, что тот на весь двор бахвалился, а тебе что сказали?..» «А ты не знаешь, Олежек, чего мне могли сказать?» — сверлит его глазами Платонов. И взрослый Константин Игоревич во сне вздыхает. Он знает, что этой драки не избежать, что она на всю жизнь ляжет на его совесть несмываемым позором, хотя по «законам улицы» позор должен будет достаться Теневу. |
| По-прежнему сижу в оперативной части. В батальон почему-то не гонят, а по сему случаю гв. ст. лейтенант Павлов требует опять чертить ему схемки. А наплевать мне на все эти схемки. За что ему их делать? Пусть сам пыхтит над ними! … 6 апреля Сдали свой участок обороны 538 сп 120 сд 21 армии, которая пришла сюда откуда-то с юга. По этому случаю вчера целый день писал акты приема и сдачи участка обороны, схемы чертил и прочую ерунду делал. Ночь проспать спокойно не удалось, оторвал лишь небольшой кусочек от нее. Утром отправил в штаб дивизии с Багаевым акты, а сам с Ершовым, Цымбаловым и Петушком на велосипедах поехали в Фюрстенау. Было хорошо, солнце еще не взошло, туман поднимался с земли, на передке ни единого выстрела. Свежо, холодок бодрил. В природе – тишина и спокойствие. Без особых приключений доехали до Метткау, а затем и в Фюрстенау. Устроились хорошо, но пребывать здесь будем не долго. Сейчас состоится строевой смотр, а потом куда – неизвестно. Вероятнее всего на правый фланг фронта. С месяц прозанимаемся как в Волице на Сандамирском плацдарме, а затем снова прорыв обороны немцев и «дранг нах вестен», на Берлин! Чувствую себя хорошо. В этой деревне много немок – фрёйлен и фрау, и в голову приходят «грешные» мысли… Перечитываю письма Тани. Я, кажется, уже влюбился в неё заочно. Уж прислала бы поскорее свою фотографию, не терпится увидеть ее… 12 апреля С 6-го по 10-е совершали 40-50 километровые марши – ночные – из Фюрстенау пришли сюда, в район деревне Чибодорф. Прошли около 150 километров. Стоим в 8 километрах от города Заган на берегу реки Бобер. О путевых впечатлениях нечего писать. Темные ночи, бесконечные дожди, зверская усталость, сон на ходу, утерянная пилотка, боль в коленке (по-видимому какое-то растяжение) – вот и все впечатления. Марш, как и все марши, был не особенно приятным, но ничего!.. Мы привычные. Здесь построили себе шалаш-землянку; я получил новую пилотку, и вот сижу, пописываю. Работать особого желания нет, жду указания идти в свой родной 1 ст. Лейтенант Шевченко клянется всеми богами и чертями на свете, что я переступлю порог оперативной части только через его труп. |
| При этом Ершов представлял Синоду о назначении в Синод от монастырского приказа комиссара с несколькими подьячими и особого для приказа секретаря и фискала. Синод уважил представление Ершова в том отношении, что отнесся в Правительствующий Сенат ведением, в котором просил прислать тех из показанных в реестре Ершова приказных, которые еще не определены к делам в ведомство Святейшего Синода; драгунам же для караулов и прочих управлений при монастырском приказе указал быть тем, которые уже находились при приказе и кроме того разрешил набрать роту из служебников Троицкого Сергиева монастыря: комиссаром в Синод от приказа назначил Семена Дьякова и при нем двоих подьячих; в определении особого фискала отказал потому, что фискалы полагались при коллегиях, а не приказах, указав эти обязанности исполнять протоинквизитору; секретаря поручил Ершову выбрать из подьячих монастырского приказа. 331 При монастырском приказе состоял особый прокурор, который обязанности свои отправлял под непосредственным руководством и наблюдением синодального обер-прокурора. 332 Приведенными распоряжениями, по-видимому, обеспечивалось устройство монастырского приказа. В действительности было не так. Сенат не удовлетворил вполне ни одного из требований Святейшего Синода по доношениями Ершова, 333 хотя и не оставался безучастным и бездеятельным. Сенат спрашивал коллегии и предписывал им выслать требуемых приказных, если от этого не произойдет остановка и замедления в делах. Коллегии медлили исполнением. Следствием этого были постоянные и почти непрерывные со стороны Ершова жалобы Святейшему Синоду на крайнюю трудность и почти совершенную невозможность исполнения возложенных нее него обязанностей. В свою очередь и Синод, как бы сознавая необстоятельность требований Ершова, не преминул ему заметить, что «ежели от потребованных им, Ершовым, по реестру разных чинов людей явятся в положенных делах неисправление или непотребства, то за оных он, Ершов, повинен ответствовать сам, без всяких отговорок, понеже оные разных чинов люди из Сената к синодальным делам требуются, несмотря на обстоятельства жительства и поступков их, но токмо по его, Ершову, в доношении показанном требованию». |
| Высказывая последнее суждение свое во втором своем донесении Синоду о содержании заседания, бывшего 7 мая (донесение от 8 мая 1914 года за 1443) контора при этом по второму пункту стремлений Булатовича высказала проект постановления о полном освовождении не раскаявшихся имябожников от церковного суда и канонического наказания с отдачей их на архипастырское душепопечение Преосвященного Модеста, епископа Верейского. Но от Синода Булатовичу и поддерживающим Булатовича светским властям не удалось добиться утверждения такого благоволительного к имябожному учению суждения Синодальной конторы и утверждения ее постановления о помиловании имябожников. Синод по первому пункту вожделений Булатовича ответил на постановление конторы двукратным подтверждением своего прежде высказанного осуждения имябожной ереси (определение Св. Синода от 10–24 мая 1914 года за 4136 и определение Синода от 10 марта 1916 года за 2670). По второму пункту имябожники имели некоторый успех, но второстепенный: они добились того, что давимый светской властью Св. Синод определением от 10–24 мая 1914 года за 4136 отсрочил окончательный суд над имябожниками и разрешил бывшим монахам и священнослужителям имябожников рясоношение (рясофор) впредь до этого окончательного суда, и допустил в храмы без права участия в Таинствах и, следовательно, совершения богослужения (смотри то же определение в подписях, также еще отношение Обер-Прокурора Саблера митрополиту Московскому Макарию от 24 мая 1914 года за 8626 149 ); письмо преосвященного Модеста Верейского на имя Обер-Прокурора Саблера от 3 июня 1914 года 150 ; заявление, поданное имебожниками: Силою Ершовым и другими от 1 июня 1914 г. 151 Преосвященный Модест Верейский от 14 мая 1914 года известил верного друга имябожников, А. Л. Гарязина (издателя Петербургской газеты «Дым») о результатах суда Московской Синодальной конторы над имебожниками следующим письмом (текст которого привожу по составленному и напечатанному Булатовичем в 1914 году сборнику, под заглавием: «Имяславие», стр. |
| Кроме «Истории русской философии» Н. О. Лосского подобного рода работы, включающие анализ всех направлений развития философской мысли в России, были изданы следующими авторами: Арх. Гавриилом (В. Н. Воскресенским) 80 , Э. Л. Радловым 81 , М. Н. Ершовым 82 , Б. В. Яковенко 83 , Г. Г. Шпетом 84 , Н. А. Бердяевым 85 , В. В. Зеньковским 86 , Г. В. Плехановым 87 . Н. О. Лосский увидел, что русская философия развивает мировую, являясь в то же время феноменом, отражающим высокую степень зрелости отечественной мысли, внутреннюю потребность многих русских мыслителей в глубокой рефлексии, в изучении и развитии своих собственных национально–исторических традиций и идейных корней. Развиваясь в своей оригинальной, не спекулятивной и не позитивистской форме, а приобретая свою национальную форму выражения, русская философия со своими оригинальными идеями и оригинальным философским языком заняла своё скромное место во всемирной истории философии. Неслучайно Н. О. Лосский первую же главу начинает со слов: «Русская культура XIX и начала XX века имеет всемирное значение» 88 . В своём произведении «История русской философии» Н. О. Лосский даёт общую характеристику своеобразия русской культуры. Сначала он говорит о появлении философских взглядов в первой половине XIX в. Затем открывает, начиная со славянофилов, свою своеобразную систематизацию различных течений русской философии. Славянофильство Лосский представляет философскими концепциями А. С. Хомякова, К. С. Аксакова и Ю. Ф. Самарина , а затем сравнивает их с западниками, к которым относит П. Я. Чаадаева, Н. В. Станкевича, В. Г. Белинского, А. И. Герцена. Заканчивает систематизацию направлений характеристикой диалектического материализма в России. Он не рассматривает историю русской философии как определенную схему различных направлений, а даёт живую картину разнообразных исканий русских мыслителей, соединяя их в направления, которые он выделяет как иррационализм, неогегельянство, неокантианство, логическое направление, интуитивизм, естественнонаучное направление, юристы–философы и др. Философию тех мыслителей, которых невозможно причислить к определенному течению, он излагает персонально. |
| Впрочем, как Синод ни защищал свою неприкосновенность, ему все-таки приходилось подчиняться государственным учреждениям – в делах, само собою разумеется, не церковных, а мирских, взятых Синодом в свое ведение. В ноябре 1723 года канцелярия вышнего суда, заподозрив Синод в злоупотреблениях, предложила Синоду несколько вопросов, на которые он должен был дать объяснение. Вышний суд спрашивал, почему на основании высочайше утвержденных пунктов 14 февраля 1721 года, передававших в ведение Синода все церковные вотчины, Синод немедля изъял из ведения светских властей вотчины монастырей, в которых архимандритами были синодальные советники, а для общего распоряжения по духовному ведомству дожидался сенатского ведения по этому предмету: была неравноправность; и затем, почему вотчины этих же монастырей изъяты из ведения монастырского приказа, которому велено ведать все сборы. На первый вопрос Синод ответил: немедля сделано было распоряжение потому, что архимандриты были в Петербурге и вотчины, остававшиеся без начальников, могли подпасть разорению; а также и ради важности их звания; а потом вскоре сделано и общее распоряжение; от Сената Синод ничего не дожидался, а только сообщил ему высочайше утвержденные пункты к сведению. На второй вопрос: что из ведения монастырского приказа эти вотчины не изъяты, а только освобождены от посылки в них людей и указов из приказа; и это потому, что судья монастырского приказа правит в приказе, подчиненном Синоду, а не в Синоде, что синодальным членам удобнее получать указы непосредственно из Синода, чем чрез монастырский приказ, что Синод усмотрел «слабое правительство» начальника монастырского приказа Ершова и, наконец, во избежание, опять-таки, обиды при отсутствии хозяев. Вреда государственной казне от этого нет, потому что члены сами ведали сборами и представляли их к общей сумме в Синод, давая отчет и монастырскому приказу. А с 15 сентября 1722 года и эта привилегия уничтожена, права вотчин относительно взимания сборов уравнены, и только указы по-прежнему передаваемы были советникам по делам их монастырей непосредственно из Синода. Щекотливый вопрос, почему Ершову предписано было сноситься с управителями членовных вотчин промемориями, а не указами, был обойден объяснением, что монастырский приказ тогда еще надлежащей силы не имел, и многие коллегии писали ему указы; Синод не равнял управителей имений с государственными коллегиями, но опасался неумеренного проявления власти Ершовым, а когда монастырский приказ окончательно устроился и членами снабдился, порядок сношений был изменен. |
| Обширность деятельности этого приказа указывала на необходимость преобразования его. Донесения его прокурора Раевского обер-прокурору св. синода яснее всего это доказывают. 14-го декабря 1722 г. Раевский писал Болтину, что вследствие болезни Ершова в монастырском приказе осталось невершенных дел 124 343 . Отсюда естественно вытекала необходимость замены в монастырском приказе единоличного правления коллегиальным. Кроме этого, преобразование монастырского приказа было ускорено еще теми злоупотреблениями, какие допущены были Ершовым 344 . Монастырский приказ представил синоду проект своего нового штата. По этому проекту в состав его должны были входить: президент, вице-президент, прокурор, 4 советника, 4 ассессора, 1 обер-секретарь и 4 секретаря. Должна была находиться при нем и счетная контора. В состав ее входили: контролер, секретарь, казначей, комиссар, экзекутор, комиссар в госпитале и к школам, комиссар к богадельням, нотариус, фискал, актуариус, 18 канцеляристов, 35 подканцеляристов, 90 копиистов. Кроме того, при монастырском приказе должны были состоять: вахмистр, 100 драгун, 7 сторожей. Все содержание, включая сюда жалованье 53-х управителей вотчинами и другие расходы, равнялось 30,750 р. Св. синод сократил этот штат и определил, что новый состав монастырского приказа должен состоять из президента, вице-президента, прокурора, 2 советников, 2 ассессоров, обер-секретаря, 4-х секретарей, фискала, протоколиста, актуариуса, регистратора, 10 канцеляристов, 20 подканцеляристов, 6 копиистов и 4 сторожей. При этом св. синод имел в виду штат юстиц-коллегии 345 . Правительствующий же сенат от 21-го сентября 1724 г. сообщил св. синоду, что по указу его императорского величества велено при синоде учинить коллегию на подобие камер-коллегии 346 . Вследствие этого 30-го сентября того же года была совместная конференция между синодом и сенатом, на которой было постановлено: „монастырскому приказу отныне именоваться синодальнаго правительства камер-конторою“ 347 . С этого времени делами бывшего монастырского приказа стала заведывать камер-контора. Мы не будем говорить об этом установлении, потому что оно открыло свои действия уже за пределами рассматриваемого нами времени. |
| Святейший Правительствующий Синод приказали согласно: во оном Святейшем Правительствующем Синоде Монастырского Приказу судии Василью Ершову сказать указ с запискою и с рукоприложением о сем: ежели истребуемых им, Ершовым, по реестру разных чинов людей какое явится в положенных делах неисправление или непотребства, то за оных он, Ершов, повинен ответствовать сам без всяких отговорок, понеже оные разных чинов люди из Сената к синодальным делам требуются, несмотря на обстоятельства жительства и поступок их, но токмо по его, Ершову, в доношении показанном требованию. 175 (153). – 18 Августа. О требовании из Правительствующего Сената разрешения о том, кто должен платить положенный оклад за священнослужительских детей, когда они будут посвящены в священнослужители или помещены туда, где с служащих лиц не положено взимать оклада, или взяты в С.-Петербургскую семинарию, а также в частные по епархиям школы, и об исключении из оклада всех вообще причетников. 1721 года Июля 5-го дня по указу Великого Государя Царя и Великого Князя Петра Алексеевича, всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержца, Правительствующий Сенат приговорили согласно: в расположение на полки градских и уездных протопопов, попов и дьяконов до указу не класть, а доложить о том Царского Величества, а дворян самих и детей их и отставных драгун и солдат, которые имеют у себя приказные отпуски, в тое раскладку во определённое число в оклад не класть, а только оных дворян и детей их также и отставных, и с какими отпуски, и из которых приказов и из канцелярий, и с которого году, и за чьими руками явятся, и таковых всех в лета переписать и написать для ведома особь; а детей протопопских, и поповых, и дьяконских, и прочих церковных служителей, также и дворянских людей, хотя будут и сказывать, что они при детях их или при ком при другом на службах, всех тех, которые в переписи написаны, также которые души в сказках были написаны, а после того померли, и таковых из той переписи никого не выключать, а положить в сбор с прочими душами, а вместо того младенцев, которые после той переписи родились, в наличное число не класть. |
| По своему положению и значению коммиссар от монастырского приказа живо напоминал собою тех комиссаров из губерний, которые были установлены для присутствия в Сенате. Обязанности этого комиссара определены были инструкцией, данной ему Ершовым. По последней комиссару предписывалось: «ведать и управлять указною корреспонденциею, так, как о том Св. Синоду в доношении Ершова написано» 102 . Сверх того «за неудовольствованием потребных к делам служителей», синод возлагал на комиссара мон. приказа прием денежной казны, поступавшей в Синод из подчиненных ему мест, ее хранение и приведение в исполнение разрешаемых Синодом расходов 103 . Выдача жалования синодским сторожам 104 , расходы по ремонтировке здания 105 были также на обязанности комиссара, который таким образом являлся в некотором смысле и синодальным казначеем. Таково было внешнее устройство д. коллегии, определенное Дух. регламентом и связанным с этим историческим актом последующим законодательством Петра. В дополнение к нему следует добавить, что управление делами, подлежавшими ведению коллегии, скоро по ее открытии распалось на особые, так сказать отрасли. Восьмая глава генерального регламента, которым Синод должен руководствоваться в своем устройстве, между прочим гласит: «в коллегии не имеют президенты особливого труда или надзирания, но генеральную и верховную дирекцию (или управление), а дела между советниками и ассессорами тако разделяются, что каждому как из приходящих в коллегии дел определенная часть, так и над канцелярией и конторами и над делами и трудами оных особливое надзирание дается, яко о том в партикулярных инструкциях коллегиев пространно усмотреть можно» 106 . Вследствие этого в Синоде устроены были четыре конторы. Одна – заведует школами и типографиями, потому и называется конторой школ и типографий; другая – ведает судные дела и называется конторой судных дел, третья – раскольнические дела и называется конторой раскольнических дел, наконец, в четвертой – сосредоточены инквизиторские дела 107 . |
| То есть, например, серийный убийца совершает свои преступления, думая, что делает нечто благое (что в фильмах об этих убийцах зачастую и показывают). Там же, 34-37 минуты. Здесь мы сталкиваемся с парадоксом, о котором сам О. Ноговицын, к сожалению, не говорит: разве не Сам Бог, запретив вкушать от древа познания добра и зла и установив за это вкушение наказание, внес в свои отношения с человеком элемент «подзаконности», если не действительной, то возможной? Впрочем, в разговоре о символическом, притчевом повествовании Св. Писания подобных парадоксов не избежать. В любом случае, как замечает О. Ноговицын, до вкушения запретного плода Адам не знал различения добра и зла, и искушение змия началось с того, что тот соблазнил человека стать знающим (как Бог), что есть добро, а что зло, Бога же оставить лишь гарантом справедливости (см. след. прим.). http://www.youtube.com/watch?v=2fgzJqNM8OY (27-29 минуты). http://www.youtube.com/watch?v=2i2XBnCNgvY (38-39 минуты). (21-23 минуты), http://www.youtube.com/watch?v=2fgzJqNM8OY (24 минута). Ноговицын О.М. Онтология художественной формы. С. 36. Козырев Ф.Н. Искушение и победа святого Иова/отв. Ред. Н.Н. Казанский, вступит. Ст. В.Н. Топорова. СПб., 1997 ( ). Книга, помимо предисловия академика В.Н. Топорова содержит еще и весьма примечательное послесловие, написанное преподавателем СПбДА А.В. Маркидоновым и свящ. Н. Ершовым, в котором критикуются некоторые моменты в трактовке Козырева. Вопрос о том, обсуждается ли тема «бунта» Иова в святоотеческой литературе, и если да, то как именно, я оставляю за скобками (не будучи патрологами, эту тему не исследуют ни Ноговицын, ни Козырев). В любом случае, в гимнографии и в церковной проповеди, как и в аскетической литературе, Иов обычно прославляется как прошедший испытание Бога праведник, явивший добродетель терпения и мужества (его страдания были попущены не за грехи, как считали его друзья, но ради явления этой добродетели, увенчания и прославления его Богом); также об Иове говорится как о прообразе Христа. При этом его «пря» с Богом и с друзьями, составляющая большую часть Книги, обычно обходится молчанием. |
|
|
