| «Явно же есть, яко приимати (еретиков) не без рассуждения, но с испытанием, истинное ли показуют покаяние, и имеют ли плоды, свидетельствующие тщание о спасении» – «Какие именно? – если он обличает свою ересь со слезами и сокрушенным сердцем исповедует свои грехи, творит милостыню и показывает другие подобные спасительные дела» 202 Что касается гражданского законодательства, то Аристин пользуется им весьма редко; еще реже делает он при этом точные ссылки на гражданские законы и приводит их содержание; такие ссылки сделаны им в толкованиях на правила Апост. 67-е 203 , Никейск. 1-го 7-е 204 , Халкид 3-е 205 , 7-е 206 , Трул. 93-е 207 , Анкир. 11-e 208 , 16-е 209 , Карфаг. 13-е 210 , (131-е) 146-е 211 ; св. Василия Вел. 22-е 212 , 36-е 213 . Некоторые из этих указаний касаются общеизвестных юридических вопросов и часто не отличаются особою точностью (иногда указаны только книга и титул Базилик, глава же не обозначена), так что Аристин, как хороший юрист, мог сделать их прямо по памяти. Перейдем теперь к рассмотрению самых толкований Аристина. В своих толкованиях Аристин держится метода строго догматического: в большинстве случаев он изъясняет только буквальный смысл правил, указывая при этом, как должны быть понимаемы некоторые неточные и неясные слова и выражения, встречающияся в Синопсисе правила 214 . Некоторые толкования его не представляют даже ничего нового сравнительно с Синопсисом и являются повторением этого последнего 215 ; иногда же комментарий Аристина служит продолжением Синопсиса, как бы прибавкой к нему 216 . Весьма часто, как мы видели, Аристин передает в своих толкованиях полный текст правил почти буквально (изменяя только порядок слов), или в извлечении; иногда же, заимствуя из полного текста правила материал для своего толкования, делает при этом некоторые дополнения от себя 217 . Если об одном и том же предмете говорится в нескольких правилах, Аристин дает на все эти правила одно общее толкование. Одно общее толкование Аристин дает на Апост. пр. 21-е, 22-е, 23-е и 24-е; 77-е и 78-е; на 1-е, 2-е, 3-е, 4-е, 5-е пр. |
| 12 Симеон, по прозванию Метафраст, бывший Magister et Lagothetes in Aula Constantinopolitana, жил в Х-м веке по P. X. при императоре Никифоре Фоке (963–969). (Nesselius. Каталог греческ. рукописей Венской библиотеки. Index primus, 109–111). 13 Порядок расположения правил у Симеона следующий: правила Апостольские, Никейские, Константинопольские, Ефесские, Халкидонские, Анкирские, Неокесарийские, Сардикийские, Гангрские, Антиохийские, Лаодикийские, Карфагенские; три послания св. Василия Великого , из которых первое заключает в себе 16 правил, второе – 32 правила, третье – 28 правил; всего, таким образом, 76 правил; правила Трулльского собора. 14 Иногда несколько правил Синопсиса, напечатанного у Велли, с именем Аристина, в Синопсисе Симеона соединены в одно (так, напр., 63-е и 64-е пр. Апост., по Синопсису с именем Аристина, в Синопсисе Симеона составляют одно 68-е пр.; 14-е и 15-е Никейского соб. – одно 13-е; 22-е и 23-е Никейск. – одно 20-е и др.); иногда, наоборот, одно правило, по Синопсису с именем Аристина, в Синопсисе Симеона разделено на несколько правил (напр., 1-е пр. Апост., по Синопсису с именем Аристина, у Симеона разделено на два – 1-е и 2-е Апост.; 34-е Апост. разделено на 36-е и 37-е; 51-е на – 54-е, 55-е и 56-е и т. д.); некоторых правил, находящихся в Синопсисе с именем Аристина, в Синопсисе Симеона нет вовсе (24 пр. Никейск., 7 и 8 пр. Констант. всел.), и наоборот, некоторых правил, стоящих в Синопсисе Симеона, нет у Аристина (11 пр. Никейск.; вместо 84 правил Карфаг. соб. по Синопсису Симеона, мы находим в Синопсисе с именем Аристина только 22). 15 Рукопись написана на коже, in quarto, красивым почерком; хорошо сохранилась; состоит из 177 листов (цифрами обозначены лишь некоторые и не всегда правильно). Канонический Синопсис помещен на 119 1 –139 2 листах; общего заглавия нет, но перед Синопсисом правил каждого собора стоит особое предписание. Порядок расположения отдельных правил и обозначение их цифрами (не всегда правильное) иногда не согласны с Синопсисом Симеона Магистра (так, напр., первые 4 правила Карф. |
| до Р. Х.), то можно предположить, что Аристипп учился у него ок. 10 лет в нач. IV в. до Р. Х. Вероятно, Аристипп также посещал уроки кого-либо из софистов , однако имя источники не приводят. На то, что Аристипп получил софистическое образование и сам давал софистические уроки, указывает ряд свидетельств. Согласно Диогену Лаэртскому, ссылающемуся на перипатетика Фения из Эреса, Аристипп, «занимаясь софистикой» (σοφιστεσας), брал плату со слушателей: так поступали софисты, но этого не делали Сократ и мн. его ученики ( Diog. Laert. II 65, 74). В связи с этим некоторые исследователи видят скрытый упрек в адрес Аристиппа в словах Ксенофонта: «Сократ... ни с кого не требовал платы за свои беседы, но со всеми щедро делился своими сокровищами; а некоторые... дорого продавали другим то немногое, что получили от него даром, и не были друзьями народа подобно ему: кто не мог платить им деньги, с теми они не хотели вести беседы» ( Xen. Mem. I 2. 60). По сообщению Диогена Лаэртского, когда Аристипп решил в знак благодарности отослать часть полученных от учеников денег Сократу, как своему учителю, Сократ не принял их, сославшись на то, что его демоний (τ δαιμνιον) запрещает ему это ( Diog. Laert. II 65. 74; SSReliq. IV A 1). Аристотель в «Метафизике» прямо называл Аристиппа «одним из софистов» ( Arist. Met. II 2. 996a; ср.: SSReliq. IV A 170-171). Возможно, именно то, что Аристипп еще при жизни Сократа начал преподавать, причем давал философские наставления в духе софистики, стало причиной неприязненного отношения к нему мн. сократиков. Так, Ксенофонт включил в «Воспоминания о Сократе» диалог между Сократом и Аристиппом, в к-ром Сократ критикует «невоздержанность» Аристиппа и защищает принцип умеренности ( Xen. Mem. II 1). Платон в диалоге «Федон» упоминает о том, что Аристипп не присутствовал при кончине Сократа, поскольку находился в это время на о-ве Эгина ( Plat. Phaed. 59c). В последующей традиции это упоминание было интерпретировано как осуждение Аристиппа: поскольку ввиду близости о-ва Эгина к Афинам он при желании мог без труда приехать к осужденному на смерть Сократу, его отсутствие рассматривалось как пренебрежительное отношение к учителю (см.: Diog. |
| Св. Аристид и его сочинения Предисловие к апологии Св. Аристида История открытия апологии Об Аристиде до конца прошлого века было известно лишь по произведениям Евсевия и Иеронима. В Хронике (под годом по Р.Х. 125, с. 199 Helm) Иеронима читаем: «Кодрат, ученик апостолов, и Аристид Афинский , наш [т. е. христианский] философ, представили Адриану книги, сочиненные в защиту христианской религии, и легат Серен Граний [Серенний Граниан], муж исключительно благородный, послал императору сочинение (litteras) со словами о несправедливости проливать кровь (sanguinem concedi) неповинных людей и преследовать по суду не совершивших преступления за одно только имя и учение (sectae). Адриан, побужденный ими [апологиями и письмом], написал Минуцию Фундану, проконсулу Азии, не осуждать христиан без предмета обвинения. Экземпляр этого послания (epistulae) уцелел до наших дней (usque ad nostram memoriam durat)» 416 . В ЦИ (IV, 3, 3) Евсевий говорит подробнее о Кодрате (приводя несколько строк из сочинения последнего) и упоминает об Аристиде: «И Аристид, подвижник нашего благочестия (της καθ ημας ορμωμενος ευσεβες), подобно Кодрату, оставил апологию [христианской] веры, поднеся [ее] Адриану. Это сочинение и доныне сохраняется у многих». Иероним пишет об Аристиде также в книге О знаменитых мужах 20: «Аристид, весьма красноречивый афинский философ и под прежней одеждой (habitu) ученик Христов, подал императору Адриану, в одно время с Кодратом, книгу (volumen), содержащую в себе основание (rationem) нашей веры (dogmatis), т. е. апологию, в защиту христиан, которая, существуя и до сего дня, свидетельствует, по мнению ученых (apud philologos), о его даровитости (ingenii)» 417 , – и в Письме к Магну: « Аристид философ , муж красноречивейший, тому же императору [Адриану] поднес апологию за христиан в связи с философскими мнениями (contextum philosophorum sententus), каковой впоследствии подражал Иустин, будучи и сам философом...» 418 . В римских мартирологах (IX в.), где Аристид причислен к лику святых (память 31 августа), никаких новых достоверных сведений не сообщается 419 . |
| Этой апологии впоследствии подражал Иустин». Трудно сказать, насколько самостоятелен Иероним в этих суждениях об Аристиде и его апологии, – сам ли он читал апологию, или же только расширил и округлил сведения, сообщенные Евсевием, дополнив их собственными предположениями. Но необходимо согласиться, что прибавки Иеронима не заключают в себе ничего неестественного и сомнительного и, с другой стороны, едва ли без натяжек могут быть выведены из слов Евсевия. Орозий (Histor. adv. paganos VII, 13.2) называет Аристида Афинского virum fide sapientiaque plenum [мужем, исполненным веры и мудрости]. Западные мартирологи говорят об Аристиде как о муже весьма славном верой и мудростью и свидетельствуют, что в своей апологии, которая у афинян пользуется большим почетом наряду с другими памятниками древности, он учит quod Christus Jesus solus esset Deus (al.: quod Jesus Christus verus esset Deus) 332 [что Христос Иисус – единственный (вар.: истинный) Бог]. Такими скудными сведениями об Аристиде и его апологии наука располагала до последней четверти XIX в., когда постепенно стало обнаруживаться, что судьба была более благоприятна к нему, чем к Кодрату. Общее мнение о том, что апология Аристида погибла бесследно, разрушили прежде всего мехитаристы, монахи монастыря св. Лазаря в Венеции, которые в 1878 г. издали в Венеции на основании армянской рукописи важный апологетический фрагмент (с латинским переводом), который имел надписание: «к императору Адриану», и гомилию: «Аристида, философа афинского, о возгласе разбойника и ответе Распятого», – оба памятника носят имя «философа Аристида Афинского » 333 . Относительно гомилии, автор которой на основании Лк. 23: 43 старается доказать Божественность Господа, большинство исследователей скоро вынесли заключение не в пользу ее подлинности или, по крайней мере, признали ее сомнительной; что же касается апологетического фрагмента, то в нем большинство увидело подлинный отрывок армянского перевода апологии Аристида. Впрочем, раздавались и серьезные возражения против принадлежности отрывка к апологии Аристида; причем основанием служил наперед выработавшийся взгляд на апологию Аристида, в которой, согласно свидетельству Иеронима, должен особенно обнаружиться талант писателя и многочисленные выдержки из языческих философов, чего отрывок не давал; подозрительными казались также сведения автора в области языческой мифологии. |
| Перейдем теперь к рассмотрению самых толкований Аристина. В своих толкованиях Аристин держится метода строго догматического: в большинстве случаев он изъясняет только буквальный смысл правил, указывая при этом, как должны быть понимаемы некоторые неточный и неясные слова и выражения, встречающаяся в Синопсисе правила 23 . Некоторые толкования его не представляют даже ничего нового сравнительно с Синопсисом и являются повторением этого последнего 24 ; иногда же комментарий Аристина служит продолжением Синопсиса, как бы прибавкой к нему 25 . Весьма часто, как мы видели, Аристин передает в своих толкованиях полный текст правил почти буквально (изменяя только порядок слов), или в извлечении; иногда же, заимствуя из полного текста правила материал для своего толкования, делает при этом некоторые дополнения от себя 26 . Если об одном и том же предмете говорится в нескольких правилах, Аристин дает на все эти правила одно общее толкование. Одно общее толкование Аристин дает на Апост. пр. 21-е, 22-е, 23-е и 24-е; 77-е и 78-е; на 1-е, 2-е, 3-е, 4-е, 5-е пр. Ефес. соб.; на 14-е и 15-е Трул. соб.; на все правила Гангр. соб.; на 53-е и 54-е Лаод. соб.; на 109-е (123-е), 110-е (124-е) и 113-е (127-е) Карф. соб. Держась строго догматического метода, Аристин иногда выходит за пределы своей задачи и делает в своих толкованиях замечания, не относящиеся к изъяснению буквального смысла канонического Синопсиса, но весьма важные в практическом отношении. Он указывает на причины и обстоятельства, вызвавшие появление некоторых правил, и объясняет мотивы, которыми руководствовались отцы соборов, издавая некоторые постановления 27 ; отмечает правила, утратившие свою силу, или потерпевшие изменения в позднейших церковных правилах 28 ; обращает внимание на исключения из правил (Апост. 6-е, 20-е, 61-е; Трул. 20-е); относительно некоторых правил замечает, что они представляют собой не общие церковные нормы, а являются правилами особенными, изданными для известного времени и места 29 . В некоторых случаях, так сказать, мимоходом, Аристин делает ссылки на гражданские законы, при чем цитирует их точно 30 , или же, не указывая относящийся к данному случаю гражданский закон определенно, заявляет только, что случай этот предусматривается и законами гражданскими 31 . |
| Другими словами, учение о воздержании, как основном принципе человеческой деятельности, у киринейцев, в особенности, у позднейших представителей Киринейской школы, с психологической необходимостью переходит в учение об апатии, в совершенно равнодушное и безучастное отношение ко всему внешнему миру. Действительно, об Аристиппе, основателе Киринейской школы, нам, напр., известно, что он проповедывал о том, чтобы человек ограничивал свои стремления к удовольствиям, считая малонадежными те удовольствия, какие могут случиться нам в будущем, и советуя не придавать значения удовольствиям прошлого. Затем, что касается удовольствий настоящего, то и тут, по Аристиппу, как мы видели, необходимо ограничивать свои потребности и стремления к удовольствиям, чтобы вместо удовольствий не пришлось испытать еще больших неудовольствий. Аристипп, любивший веселые обеды 194 , роскошный одежды, придававший большое значение богатству 195 , проповедывавший о наслаждениях чувственной любви 196 и, вообще, считавший всякое удовольствие за благо, – в то же время в некоторых случаях рекомендовал отказываться от некоторых удовольствий, подавлять в себе излишнюю привязанность к ним, чтобы не быть рабом своих страстей и чтобы вследствие этого не потерять душевного спокойствия 197 . Основной принцип, которым руководствовался Аристипп в своей привязанности к удовольствиям, это тот, чтобы пользоваться и владеть ими, но самому не подчиняться им 198 , т. е., по Аристиппу, главным условием нашего счастья является духовная свобода по отношению к удовольствиям 199 . Поэтому-то, по Аристиппу, нужно уметь быть одинаково счастливым и в богатстве и в бедности, в пышной одежде и в нищенской 200 . Таким образом, хотя Аристипп и высоко ценил богатство, но богатство, по нему, имеет цену не само по себе, а только поскольку оно может доставлять нам удовольствие 201 . Поэтому Аристипп всегда был против излишнего увлечения богатством 202 , особенно, когда приходится из-за богатства заискивать перед влиятельными лицами и, таким образом, стеснять свою духовную свободу 203 . При потере богатств, Аристипп советовал утешать себя мыслью об оставшемся малом 204 . Затем, Аристипп рекомендовал терпение, выносливость 205 и вообще во всем умеренность, которую считал самым ценным приобретением 206 . |
| Ефес. соб.; на 14-е и 15-е Трул. соб.; на все правила Гангр. соб.; на 53-е и 54-е Лаод. соб.; на 109-е (123-е), 110-е (124-е) и 113-е (127-е) Карф. соб. Держась строго догматического метода, Аристин иногда выходит за пределы своей задачи и делает в своих толкованиях замечания, не относящияся к изъяснению буквального смысла канонического Синопсиса, но весьма важные в практическом отношении. Он указывает на причины и обстоятельства, вызвавшия появление некоторых правил, и объясняет мотивы, которыми руководствовались отцы соборов, издавая некоторые постановления 218 ; отмечает правила, утратившие свою силу, или потерпевшие изменения в позднейших церковных правилах 219 ; обращает внимание на исключения из правил (Апост. 6-е, 20-е, 61-е; Трул. 20-е) 220 ; относительно некоторых правил замечает, что изданными для известного времени и места 221 . В некоторых случаях, так сказать, мимоходом, Аристин делает ссылки на гражданские законы, при чем цитирует их точно 222 , или же, не указывая относящийся к данному случаю гражданский закон определенно, заявляет только, что случай этот предусматривается и законами гражданскими 223 . Если об одном и том же предмете речь идет в нескольких правилах, то Аристин часто или указывает точно, в каких правилах, кроме изъясняемого, можно найти материал, относящийся к данному правилу 224 , или же просто замечает, что о том же самом, о чем трактует комментируемое правило, говорится и во многих других правилах 225 , но при этом, в случае кажущегося или действительного противоречия одного правила другому, не разрешает, а только указывает на него 226 ; исключение составляет толкование на Синопсис 22-го пр. св. Василия Вел. Там, где текст Синопсиса ясен и правилен, Аристин пишет «σαφς» (κανν), т. е. правило ясно само по себе 227 , или же совершенно не делает никаких замечаний 228 . – Стараясь быть, по возможности, кратким, Аристин в то же время не забывает, что его комментарий на канонический Синопсис должен был удовлетворить практическим потребностям тех, которые к нему обращались, и должен был дать ответы на интересовавшие их вопросы; поэтому он старается, насколько возможно, при небольшом объеме комментария, сообщить читателю необходимые и полезные для него сведения. |
| В заключение своих рассуждений о Кодрате и Аристиде Гарнак делает свои замечания относительно недавно открытых фрагментов из апологии Аристида. Автор пишет: к общему удивлению, в недавнее время обнародован мехитаристами (армянами, вошедшими в унию с католицизмом) остаток до сих пор совершенно неизвестной апологии Аристида, каковой вызвал уже значительную литературу, посвященную оценке этой находки. Фрагменты апологии Аристида открыты не в подлиннике, а в армянском переводе, и, по мнению издателей, этот перевод относится к V в. Нет никаких внешних оснований восставать против подлинности фрагментов, так как, по Евсевию, апология Аристида в IV в. была распространена в Церкви и читалась, а потому нет ничего удивительного и в том, что она была переведена затем в V в. на армянский язык. На основании же внутренних признаков изданных отрывков можно допускать, что они подверглись интерполяции. Так, о Христе здесь говорится, что Он родился от Девы Марии «Богородицы», а это такая формула, которая сделалась обычной много спустя после времен Аристида. Но, допуская интерполяции, однако же, с другой стороны, должно сказать, что фрагменты носят на себе печать глубокой древности, так что подлинность их едва ли можно оспаривать. После исследования исторической судьбы древнейших апологетических трудов Кодрата и Аристида, Гарнак делает замечания о судьбе малоизвестного апологетического сочинения Аристона Пелльского «Спор о Христе Язона и Паписка», древнейшее свидетельство о котором находится в сочинении известного противника христианства Цельса. Затем Гарнак с замечательной подробностью исследует судьбу сочинений апологета Иустина Философа . Не вдаваясь в подробности, передадим лишь главные стороны исследований автора относительно Иустина. Древнейшим христианским писателем, которому были известны сочинения Иустина, он считает Татиана-апологета. Он доказывает, что хотя Татиан знал Иустина и считал его очень замечательной личностью, однако же, не только ничего не заимствовал из его трудов, но даже совсем ничем не пользовался из них. |
| История открытия апологии Об Аристиде до конца прошлого века было известно лить по произведениям Евсевия и Иеронима. В Хронике (под годом по Р.Х. 125, с. 199 Helm) Иеронима читаем: «Кодрат, ученик апостолов, и Аристид Афинский , наш [т. е. христианский] философ, представили Адриану книги, сочиненные в защиту христианской религии, и легат Серен Граний [Серенний Граниан], муж исключительно благородный, послал императору сочинение (litteras) со словами о несправедливости проливать кровь (sanguinem concedi) неповинных людей и преследовать по суду не совершивших преступления за одно только имя и учение (sectae). Адриан, побужденный ими [апологиями и письмом], написал Минуцию Фундану, проконсулу Азии, не осуждать христиан без предмета обвинения. Экземпляр этого послания (epistulae) уцелел до наших дней (usque ad nostram memoriam durat)» 1 . B ЦИ (IV, 3, 3) Евсевий говорит подробнее o Кодрате (приводя несколько строк из сочинения лоследнего) и упоминает об Аристиде: «И Аристид, подвижник нашего благочестия (τς καθ’ μς ρμμενος εσεβεας), подобно Кодрату, оставил апологию [христианской] веры, поднеся [ее] Адриану. Это сочинение и доныне сохраняется у многих». Иероним пишет об Аристиде также в книге О знаменитых мужах 20: «Аристид, весьма красноречивый афинский философ и под прежней одеждой (habitu) ученнк Христов, подал императору Адриану, в одно время с Кодратом, книгу (volumen), содержащую в себе основание (rationem) нашей веры (dogmatis), т.е. апологию, в защиту христиан, которая, существуя и до сего дня, свидетельствует, по мнению ученых (apud philologos), о его даровитости (ingenii)» 2 , – и в Письме к Магну: « Аристид философ , муж красноречивейший, тому же императору [Адриану) под нес апологию за христиан в связи с философскими мнениями (contextum philosophorum sententus), каковой впоследствии подражал Иустин, будучи и сам философом 3 . В римских мартирологах (IX в.), где Аристид причислен к лику святых (память 31 августа), никаких новых достоверных сведений не сообщается 4 . |
|
|
