| 3362 Уже из этих слов Илария, в которых он под пресловутым «деянием», – всего естественнее думать, – разумеет аримино-никскую унию, явившуюся, как неожиданный для западных защитников православия финал всей долголетней (cp. tempore antiquum) хитрой политики Констанция 3363 , – ясно, что его исторический трактат преследует определенные практические цели – разоблачить сложный характер событий, коварно подготовивших ариминскую унию, – и эти слова Илария как нельзя лучше совпадают с заявлением Руфина, что книга Илария была написана «для вразумления» ариминских отступников. Эта практическая тенденция «книги» Илария еще яснее выступает в его заявлении, что он в своем трактате намерен «увещевать (non inutiliter admonebo)» 3364 своих читателей, и притом на основании анализа целого ряда соборных определений, и других документов, касающихся различных вопросов, лиц и времен 3365 , – распределяя свой материал не столько в хронологическом, сколько логическом порядке (ctr.; hoc ita fierion rerum ordo, sed ratio ex praesentibus petita demonstrat) 3366 , и поэтому приглашает читателя к внимательному отношению к излагаемому материалу, поскольку лишь при этом условии читатель окажется в состоянии отрешиться от хо- —369— дячих предзанятых мнений и уяснить себе истинный смысл событий описываемой эпохи. 3367 Во «введении» Илария, далее, обращает внимание отношение автора к вопросу об участии императора в характеризуемых автором событиях. Автор в глубине души ясно сознает, что император, властно вмешивающийся в жизнь церкви, является главною пружиною арианской деятельности и главным виновником современных бедствий православия, – но он сдерживает себя, и намеренно не хочет касаться этого вопроса. 3368 Эта сдержанность Илария по отношению к императору, сближая opus historicum Илария с его «2-й книгой к Констанцию» и отличая от его же страстного памфлета «против Констанция», на наш взгляд, может служить косвенным указанием, что «исторический труд» Илария занимает в хронологическом отношении средину между сейчас названными трактатами Илария, – что время его написания падает на тот момент пребывания Илария в Константинополе, когда Иларий получил и глубоко возмутился известием о политике Констанция на аримино-никском соборе, но когда еще не произошло падения восточных омиусианских делегатов, уловленных императором (1 янв. |
| Уже из этих слов Илария, в которых он под пресловутым «деянием», – всего естественнее думать, – разумеет аримино-никскую унию, явившуюся, как неожиданный для западных защитников православия финал всей долголетней (ср. tempore antiquum) хитрой политики Констанция 1431 , – ясно, что его исторический трактат преследует определенные практические цели – разоблачить сложный характер событий, коварно подготовивших ариминскую унию, – и эти слова Илария как нельзя лучше совпадают с заявлением Руфина, что книга Илария была написана «для вразумления» ариминских отступников. Эта практическая тенденция «книги» Илария еще яснее выступает в его заявлении, что он в своем трактате намерен «увещевать (non inutiliter admonebo)» 1432 своих читателей, и при том на основании анализа целого ряда соборных определений, и других документов, касающихся различных вопросов, лиц и времен, 1433 – распределяя свой материал не столько в хропологическом, сколько логическом порядке (clr.: hoc ita iierion rerum ordo, sed ratio ex praesentibus petita demonstrat), 1434 и поэтому приглашает читателя к внимательному отношению к излагаемому материалу, поскольку лишь при этом условии читатель окажется в состоянии отрешиться от ходячих предзанятых мнений и уяснить себе истинный смысл событий описываемой эпохи 1435 . Во «введении» Илария, далее, обращает внимание отношение автора к вопросу об участии императора в характеризуемых автором событиях. Автор в глубине души ясно сознает, что император, властно вмешивающийся в жизнь Церкви, является главною пружиною арианской деятельности и главным виновником современных бедствий православия, – но он сдерживает себя, и намеренно не хочет касаться этого вопроса 1436 . Эта сдержанность Илария по отношении к императору, сближая opus historicum Илария с его «2-й книгой к Констанцию» и отличая от его же страстного памфлета «против Констанция», на наш взгляд, может служит косвенным указанием, что «исторический труд» Илария занимает в хронологическом отношении средину между сейчас названными трактатами Илария, – что время его написания падает на тот момент пребывания Илария в Константинополе, когда Иларий получил и глубоко возмутился известием о политике Констанция на Аримино-никском Соборе, но когда еще не произошло падения восточных омиусианских делегатов, уловленных императором (1 янв. |
| Самуилов, отстаивающей мнение о принадлежности всех фрагментов Иларии, и поэтому относящий происхождение книги Илария к самому концу его жизни, предлагает читать в цитованном месте вм. nosque agimus – egimus, и доказывает, что принятое чтение расходится с контекстом речи (Цит. соч. Приложения. 22–23 стр.). Но не говоря уже о том, что предлагаемая поправка является только произвольной догадкой комментатора, не оправдываемой манускриптами, отмененный г. Самуиловым затруднения в понимании некоторых выражений «введения», на наш взгляд, представляются мнимыми. «Введение, – замечает г. Самуилов, – возможно только при спокойном воспоминании уже минувшего автором, пережившим тяжелые минуты. Припоминаемое дело tempore antiquum, и jam diu memini и лишь proxime renovatum» (ib. 23 стр.). Но выражения Илария: tempore antiquum, proxime renovatum являются вполне уместными и при датировании книги Илария 359 годом, поскольку автор, намереваясь изложить весь ход арианской политики на западе трактует о процессе Афанасия на сардикийском соборе, бывшем уже более 15-ти лет назад, а главною целью своей книги полагает – выяснить закулисную сторону аримино-никской унии, когда «сложное деяние» армянской интриги явилось как бы renovatum, в смысла открытого уже натиска на представителей западной церкви. Предлагаемое г. Самуиловым толкование выражения: renovatum в смысле намека на арианскую деятельность Афанасия Миланского (ib.) нам представляется не совсем гармонирующим с цитированными выше словами Илария об его страданиях за имя Христово, выраженными притом в форме настоящего времени: nomini Dei… adhaereo etc., поскольку в эпоху своей борьбы с Авксентием Иларий уже пользовался полной свободой. Небезынтересно, что ссылку Павлина Трирского Иларий называет фактом бывшим proxime, – в очень недавнее время (см. примеч. на стр. 367). Равным образом, не имеет безусловно доказательной силы и третье замечание Илария, приводимое г. Самуиловым в обоснование мысли о происхождении книги Илария позднее 359 г. Иларий пишет: enimvero versari in sermone hominum jum diu memini, quosdam sacerdotes Dei idcirco exsulare, quod in Athanasium sententiam non ferunt (M. 10, 630), т.е. Иларий лишь отмечает, что людская молва издавна привыкла видеть причину изгнания (западных) епископов только в том, что они м.б. с излишней настойчивостью защищали личность Афанасия, а не видела внутренней идейно-догматической подкладки пресловутого Афанасиева процесса. И в дальнейших строках Иларий с грустью пишет: et hic error prope omnium mentes occupavit, ut sub nomine ejus non satis uni cuique eorum dignam causam suscepti exsilii arbifcrentur. Ясно, что в приведенных словах Илария нет ничего, противоречащего принятому вами взгляду на время, повод и цель написания его «исторического труда». |
| «Разгневавшись, может быть, на то, что собором принято не такое исповедание веры, какое было одобрено в Сирмии при нем самом, царь Урзакия и Валента удостоил почестей, а на послов не обращал внимания, и презирал тягостное состояние проживавших в Аримине епископов. Спустя уже много времени, написал он собору (письмо приведено у Socr. 2, 37), и извинялся, что какой-то необходимый поход против варваров не позволил ему видеть послов, и что он приказал им ожидать своего возвращения в Адрианополе» (Sosom 4, 19) Между тем, отцы Ариминского собора, не смущаясь явным недоброжелательством императора, отправили к Констанцию новую делегацию с новым посланием (приведенным сполна у Феодорита Н Е 2, 20. ), в котором, выражая сожаление, что «в благополучное время царствования Констанция такое множество церквей как бы вовсе не имеют епископов», просили позволения «прежде наступления непогод зимнего времени, возвратиться в свои церкви» (Cfr. Sosom. 4, 19). Но есть основания думать, что эта просьба ариминских отцов о возвращении на епархии дошла до Констанция не в той редакции, в какой оно приводится у Феодорита, а в той редакции, в какой ее приводит в своих фрагментах Иларий (fr. IX). Если у Феодорита ариминские отцы «снова убеждают и умоляют» императора отпустить их на епархии, «не отступая нисколько от своих мыслей, которые (были) и прежде изложены» ими (2, 20), то у Илария эта просьба отцов (ad nostras nos plebes remeare) сопровождается унизительным выражением согласия на волю императора, ne quis usiae vel homousii nomina Ecclesiae Dei ignota aliquando nominet (M. 10, 703–3 cc.). Другими словами, делегаты, посланные собором с вторичным письмом к царю, и были теми изменниками, которые в Нике Фракийской поддались увещаниям Валента и малодушно покорились настойчивому желанию придворной партии установить унию. Хотя имена аримино-никских делегатов дошли до нас лишь в очень неполном и глухом списке в X Fragm. Илария (см Б. Вестн. 1907 г. Ноябрь 469 стр), однако уже в нем мы находим имя Iustinus, упомянутое и в числе тринадцати единомышленников Реститута. |
| К такому наиболее естественному представлению о ходе ариминских событий располагает и представленный ниже рассказ Илария о падении ариминских делегатов, восполняющий сбивчивость повествований об этом у позднейших историков. Что Иларий различает две делегации ариминских отцов к императору, это видно из того, что прежде чем перейти к рассказу о вероломном поступке Реститута и его сотоварищей, он уже сообщил вкратце о безрезультатности первой делегации, заметив, что представители еретической партии, ubi venerunt ad imperatorem, suscepti sunt, (sed) legati catholicorum non susciperentur (4 n. M 10, 701 с). С этим различением двух ариминских делегаций, между которыми, по Созомену, прошло «много времени», гармонирует, у Илария и различие в нумерации их состава: первая состояла из 10 (или 20) легатов, а вторая из 14-ти. Правда, связь, устанавливаемая Иларием между замечанием о первой делегации и дальнейшим рассказом о падении делегации Реститута – довольно неотчетлива Ita legati catholicorum non susciperentur, atque longa dilatione fatigati, et minis imperatoris perterriti, damnaverint integram fidem, quam antea delendebant, et susceperiut perfidiam, quam ante damnaverunt Hoc ita esse, ex subjectis invenies .. (Gesta, ubi praevaricati sunt episcopi legati a fide vera, incipient – Очевидно, – вставочное заглавие переписчика) Cum consedissent episcopi mansionis Nicaeae etc (ib. 601–2 cc) Но в данном месте вполне допустимо предположить утрату нескольких строк ех ореге Илария, в которых, вероятно, излагались обстоятельства отправления вторичной ариминской делегации. Характерной чертой описанного у Илария падения делегатов является непосредственное, поводимому, влияние на ариминских легатов в Нике со стороны Валента. По крайней мере, исповедание, подписанное по предложению Реститута, ариминскими послами. Иларий называет исповеданием, которое etiam Valens secum in Ariminum pertulit. Повидимому, миролюбивое настроение аримино-никских легатов зародилось и окрепло не без влияния главарей арианствующей партии. |
| Ιb. 3583 Non differtis in aliquo tempus adeundi, neque de prudentibus ratione consilii aliquam vobis moram ad pereunetandum impenditis. Adeunt deinde vos non communicantes episcopis synodi legati Orientales, gesta omnia edocent damnatam quoque haeresim demonstrant: nonne oportuisset vos saltem vel nunc absistere et cunctarum discepmamionum tenorem arbitrio reservari? Sed nescio cujus voluntatis vestrae conscieneia recti. Iudicium non recepistis. Ib. Нелишне заметить, что решительность, с какой противопоставляется в приведенной тираде поведение западных делегатов благоразумной стойкости и осмотрительности омиусианских епископов является новым косвенным указанием на происхождение этого фрагмента Илария до 360 г. Отмеченный тон речи Илария по крайней мере был бы странным, если бы Иларий писал эти строки уже после того как произошло «падение» самих, омиусианских епископов, ео ipso вставших на одну доску с ариминскими делегатами. 3584 Cfr. надписание epistolae missae ad Constantium imper. a perfidis episcopis: «Augusto Constantio synodus Ariminensis Orientalibus consentiens etc. Fr. 9. Migne, 10, 703 c. 3585 И эти сомнения Илария, как известно, впоследствии оправдались: на стороне ариминской унии оказалось далеко не большинство западных епископов. 3586 In conventu multorum vos arguentium, cur etiam non creaturam Dei filium diceretis, respondistis, sanctis ariminensibus non Christum creaturam negatum fuisse, sed dissimilem caeteris creaturis: quia in eo quod dictum sit, non esse creatum velat caeteras facturas, non quia creatio non sit, sed excipiatur a caeteris, 3 n. M. 10, 708 с. Начальные слова этой тирады намекают, что в Константинополе были собрания у восточных омиусиан с ариминскими делегатами, в которых несомненно видное участие принимал и сам, Иларий. Известно, что в никской формуле нет цитованных сейчас слов о своеобразной тварности Сына, равно как и некоторых других замечаний о Сыне, которые Иларий ниже подвергает критическому анализу. Очевидно эти замечания были высказываемы аримино-никскими делегатами устно, на упомянутых сейчас коллоквиума, в качестве пояснений к никской формуле, прямых или косвенных выводов из нее. |
| E. 2, 20), в котором, выражая сожаление, что «в благополучное время царствования Констанция такое множество церквей как бы вовсе не имеют епископов», просили позволения «прежде наступления непогод зимнего времени, возвратиться в свои церкви» (Cfr. Sosom. 4, 19). Но есть основания думать, что эта просьба ариминских отцов о возвращении на епархии дошла до Констанция не в той редакции, в какой оно приводится у Феодорита, а в той редакции, в какой её приводит в своих фрагментах Иларий (fr. IX). Если у Феодорита ариминские отцы «снова убеждают и умоляют» императора отпустить их на епархии, «не отступая нисколько от своих мыслей, которые (были) и прежде изложены» имп (2, 20), то у Илария эта просьба отцов (ad nostras nos plebes remeare) сопровождается унизительным выражением согласия на волю императора, ne quis usiae vel homousii nomina Ecclesiae Dei ignota aliquando nominet (Μ. 10, 703–3 cc.). Другими словами, делегаты, посланные собором с вторичным письмом к царю, и были теми изменниками, которые в Нике Фракийской поддались увещаниям Валента и малодушно покорились настойчивому желанию придворной партии установить унию. Хотя имена аримино-никских делегатов дошли до нас лишь в очень неполном и глухом списке в X Fragm. Илария (см Б. Вестн. 1907 г. Ноябрь, 469 стр.), однако уже в нём мы находим имя Justinus, упомянутое и в числе тринадцати единомышленников Реститута. К такому наиболее естественному представлению о ходе ариминских событий располагает и представленный ниже рассказ Илария о падении ариминских делегатов, восполняющий сбивчивость повествований об этом у позднейших историков. Что Иларий различает две делегации ариминских отцов к императору, это видно из того, что прежде чем перейти к рассказу о вероломном поступке Реститута и его сотоварищей, он уже сообщил вкратце о безрезультатности первой делегации, заметив, что представители еретической партии, ubi venerunt ad imperatorem, suscepti sunt, (sed) legati catholicorum non susciperentur (4 n. Μ. 10, 701 c). С этим различением двух ариминских делегаций, между которыми, по Созомену, прошло «много времени», гармонирует у Илария и различие в нумерации их составе; первая состояла из 10 (или 20) легатов, а вторая из 14-ти. |
| et dignus exsilio a rege est judicatus. 6 n. M. 10, 632 c. 1431 Что Иларий различает общий ход арианской политики Констанция на западе от частного факта – аримино-никской унии, как его финала, на это указывает выступающее в приведенной тираде Илария противоположение понятий – grave et multiplex opus и определенная res, которая gesta est в месте пребывания самого автора. 1433 Omnia enim sunt et separanda temporibus, et distinguenda judiciis et secermenda personis et verborum dijudicanda virtutibus. ib. 1435 Et cum tam gravis rei negotium tractetur, oportet et unumquemque his modo curam cognocendis rebus impendere, ut judicio deinceps proprio consistens opinionem non sequatur alienam. 7 n. M. 10, 631 n. 1436 Praetermitto autem licet potissima regi sit referenda reverentia (omne enim a Deo regnum est), non tamen aequanimiter judicium ejus episcopalibus arbitriis admitii: quia Caesaris Caesari, Deo autem reddenda quae Dei sunt. Taceo imperatoris sublata causae cognitione judicium. Non quaeror extorqueri de absente sententiam; quamvis Apostolo dicente: ubi fides est, ibi et libertas est, pati istud simplicitas sacerdotalis non debeat. Sed haec, non quia contemnenda sunt, verum quia his graviora sint subieSta praetereo. 5 n. M. 10, 630. 1437 Aderat ibi tum Hilarius, a Seleucia legatos secutus, nullis certis semandatis opperiens imperatoris voluntatem. Sulp Sev. Hist. sac. 2, 45. Migne, s. 1. 20, 154 c. 1440 Cfr: Optime ac religiosissime imperator. 4 n. M. 10, 565; piissime imperator.. Cum sis bonus ac religiosus., etc. 1 n. M. 10, 563 c. 1441 Quasi discordiae seminarium et perturbator orientis redire ad Gallias jubetur, absque exsilii indulgentia. Sulp. Sev. 2, 45. M. 20, 155. 1446 Quanto nos impensiore cura audientiam quaereremus, tanto illi pertinaciore studio audientiae contrairent. 5 n. M. 10, 631 c. 1447 Что данный «исторический труд» Илария стоит в близкой связи с его 2-ю книгой к Констанцию, на это по-видимому, есть указания и в самом «введении». Высказав намерение propensiore cura rem omnem hoc volumine exponere (5 n.), Иларий намекает, что об этом вопросе он уже трактовал в какой-то книге но necesse fuit in eo sermone omnia esse praepropera, incomposita confusa (ib.). |
| Что данная «is sermo» есть 2-я книга к Констанцию, об этом можно заключать во-1-х, из того что в ней Иларий действительно дает беглую характеристику современного тяжелого состояния веры и Церкви (4–10 nn. passim), – а во-2-х из контекста «введения»: непосредственно за цитованнным упоминанием об «is sermo», как бы в качестве объяснения ее краткости и неотчетливости, у Илария стоит и цитированное выше замечание об интригах его врагов, – интригах, которые очевидно заставили Илария по возможности спешить с подачею петиции императору, хотя бы в ущерб ее обстоятельности. Получив же отказ в аудиенции, Иларий, оставив надежду на личное влияние через императора на ход церковных событий, теперь на досуге хочет отдаться обстоятельной литературной полемике, исторически выяснить сущность аримино-никской унии. 1448 Nomini Dei ае Domini jesu Christi adhaereo, iniquorum societatem et infidelium consortium respuens: cum quo florere nobis, saeculo otio domestico frui, commodis omnibus redundare, familiaritate regia gloriari, et esse falso episcopi nomine singulis universisque et publice et privatim in Ecclesiae dominatu gravem effici, par, ut caeteris, potestas dabatur; si modo veritatem evangelicam faisitase corrumperem, conscientiae reatum blandimento ignorantiae consolarer, haereseos piaculo non fide mea, quae utique esset obnoxia, sed simplicitate ignorantium non tenerer, probitatem sub difficultate publicae intelligentiae mentirer. 3 n. M. 10. 629 c. 1449 Самуилов, отстаивающий мнение о принадлежности всех фрагментов Иларию, и поэтому относящий происхождение книги Илария к самому концу его жизни, предлагает читать в цитованном месте вм. nosque agimus – egimus, и доказывает, что принятое чтение расходится с контекстом речи (Цит. соч. Приложения. 22–23 стр.). Но не говоря уже о том, что предлагаемая поправка является только произвольной догадкой комментатора, не оправдываемой манускриптами, отмеченные г. Самуиловым затруднения в понимании некоторых выражений «введения», на наш взгляд, представляются мнимыми. |
| Н. Е. 2, 20), в котором, выражая сожаление, что «в благополучное время царствования Констанция такое множество церквей как бы вовсе не имеют епископов», просили позволения «прежде наступления непогод зимнего времени, возвратиться в свои церкви» (Cfr. Sosom. 4, 19). Но есть основания думать, что эта просьба ариминских отцов о возвращении на епархии дошла до Констанция не в той редакции, в какой оно приводится у Феодорита, а в той редакции, в какой ее приводит в своих фрагментах Иларий (fr. IX). Если у Феодорита ариминские отцы «снова убеждают и умоляют» императора отпустить их на епархии, «не отступая нисколько от своих мыслей, которые (были) и прежде изложены» ими (2, 20), то у Илария эта просьба отцов (ad nostras nos plebes remeare) сопровождается унизительным выражением согласия на волю императора, ne quis usise vel homousii nomina Ecclesiae Dei ignota aliquando nominet. (M 10. 763–3 cc.). Другими словами, делегаты, посланные Собором с вторичным письмом к царю, и были теми изменниками, которые в Нике Фракийской поддались увещаниям Валента и малодушно покорились настойчивому желанию придворной партии установить унию. Хотя имена аримино-никских делегатов дошли до нас лишь в очень неполном и глухом списке в X Fragm. Илария (см. прим. 3-е на 30-й стр), однако уже в нем мы находим имя Iustinus, упомянутое и в числе тринадцати единомышленников Реститута. К такому наиболее естественному представлению о ходе ариминских событий располагает и представленный ниже рассказ Илария о падении ариминских делегатов, восполняющий сбивчивость повествований об этом у позднейших историков. Что Иларий различает две делегации ариминских отцов к императору, это видно из того, что прежде чем перейти к рассказу о вероломном поступке Реститута и его сотоварищей, он уже сообщил вкратце о безрезультатности первой делегации, заметив, что представители еретической партии, ubi venerunt ad imperatorem, suscepti sunt, (sed) legati catholicorum non susciperentur (4 n. M. 10, 701 с ). С этим различением двух ариминских делегаций, между которыми, по Созомену, прошло «много времени», гармонирует у Илария и различие в нумерации их составе: первая состояла из 10 (или 20) легатов, а вторая из 14-ти. |
|
|
