| И то: " Что имеешь, чего бы не получил? " [ 1 Кор 4, 7 ]. И то: " Всякое даяние благое, и всякий дар совершенный свыше есть, нисходящий от Отца светов " [ Иак 1, 17 ]. И то: " Никто не имеет чего-либо, если не дано ему свыше " [ Ин 3, 27 ]. Бесчисленны свидетельства Святого Писания, которые можно привести для доказательства благодати, но ради краткости они опущены, ибо, воистину, кому немногого не достаточно, тому и многое не принесет пользы. В сие также веруем согласно кафолической вере, что крещеные, после того как через крещение получили благодать, с помощью и содействием Христа могут и должны исполнить то, что относится к спасению души, ежели захотят с верностью трудиться. В то же, что некоторые ко злу божественной властью предопределены, не только не веруем, но даже если имеются такие, кто желают верить в таковое зло, со всяким отвержением им анафему изрекаем. Также спасительно провозглашаем и веруем в то, что во всяком деле благом не мы начинаем, а затем по Божьему милосердию нам оказывается помощь, но что Сам Он без каких-либо предшествующих наших добрых заслуг и веру и любовь к Себе прежде в нас вдыхает, чтобы и стремились верно к таинству крещения, и после крещения с Его помощью то, что Ему угодно, могли исполнить. Посему очевиднейшим образом следует верить в то, чтобы у того разбойника, которого Господь призвал в райское отечество [ Лк 23, 43 ], и у Корнилия центуриона, к которому был послан ангел Господень [ Деян 10, 3 ], и у Закхея, который удостоился принять самого Господа [ Лк 19, 6 ], та столь дивная вера не была природной, но дарованной по щедротам божественной благодати. Послание папы Вонифатия II " Per filium nostrum " к Кесарию еп. Арелатскому, 25 января 531 г. Утверждение Второго Аравсионского Собора ...Мы не замедлили дать кафолический ответ Твоему прошению, которое Ты составил с похвальной заботой о вере. Ибо Ты извещаешь, что некоторые епископы Галлии, уже постигшие, что остальные блага происходят от божественной благодати, хотят только, чтобы вера, которой мы веруем во Христа, принадлежала природе, а не благодати; и, чего не подобает говорить, чтобы она пребывала в свободной воле человека, а не ниспосылалась даже сейчас отдельным людям по щедротам божественного милосердия; прося, чтобы ради устранения сомнений Ваше исповедание, которым Вы, наоборот, определяете, что правая вера во Христа и начало всякой благой воли, согласно кафолической истине вдыхается через предваряющую Божию благодать в души отдельных людей, утвердили Мы властью Апостольского Престола. |
| Это воззвание можно признать естественным заключением сочинения, которое, по свидетельству Руфина, было написано для вразумления западного епископата, принявшего ариминскую формулу. Если же фрагмент X является заключением всего сочинения, то это служит новым основанием отнести его ко времени, предшествующему 1 января 360 г., т. е. к концу 359 г. Этот вывод о времени составления «Исторического труда» Илария служит точкой отправления для выяснения принадлежности к этому труду прочих фрагментов, так как им исключаются все фрагменты, содержащие в себе документы, которые относятся к событиям, происшедшим после 359 г. Другим основанием служит анализ замечаний автора к документам, предшествующим 360 г. К труду Илария можно относить только те фрагменты, в которых комментарии автора соответствуют времени и воззрениям Илария. Исходя из этих двух принципов, можно признать принадлежащим к «Историческому труду» Илария II фрагмент, содержащий в себе документы, относящиеся к Сардикийскому собору 343 г., оправдавшему Афанасия, и комментарии к ним. Хотя во введении к своему труду Иларий обещает начать его повествованием об Арелатском соборе 1786 , однако заговорив об этом соборе, на котором вопрос шел о пересмотре решений Сардикийского собора, Иларию было естественно обратиться к исходной точке дела об Афанасии и собору Сардикийскому, чтобы показать, насколько были неосновательны на нем обвинения, выставленные против Афанасия, и насколько неосновательны были позднейшие домогательства ариан, стремившихся длиться осуждения Афанасия с целью косвенно посредством этого набросить тень на Никейскую веру и вывести из строя главного борца за Никейский Символ. Все это и составляет содержание II фрагмента. Этим исключаются фрагменты XII, XIV, XV. Остающиеся фрагменты – IV и VI – не выходят за пределы даты «Исторического труда», поэтому могли входить в его состав. Но вопрос о том, действительно ли это было так, может быть решен только на основании внутреннего их анализа. В этих фрагментах, кроме документов, содержатся и комментарии автора того труда, из которого они извлечены. |
| В сие также веруем согласно кафолической вере, что крещеные, после того как через крещение получили благодать, с помощью и содействием Христа могут и должны исполнить то, что относится к спасению души, ежели захотят с верностью трудиться. В то же, что некоторые ко злу божественной властью предопределены, не только не веруем, но даже если имеются такие, кто желают верить в таковое зло, со всяким отвержением им анафему изрекаем. Также спасительно провозглашаем и веруем в то, что во всяком деле благом не мы начинаем, а затем по Божьему милосердию нам оказывается помощь, но что Сам Он без каких-либо предшествующих наших добрых заслуг и веру и любовь к Себе прежде в нас вдыхает, чтобы и стремились верно к таинству крещения, и после крещения с Его помощью то, что Ему угодно, могли исполнить. Посему очевиднейшим образом следует верить в то, чтобы у того разбойника, которого Господь призвал в райское отечество [Лк 23, 43], и у Корнилия центуриона, к которому был послан ангел Господень [Деян 10, 3], и у Закхея, который удостоился принять самого Господа [Лк 19, 6], та столь дивная вера не была природной, но дарованной по щедротам божественной благодати. Посл. папы Бонифация II " Per filium nostrum " к Цезарию еп. Арелатскому, 25 янв. 531. Утверждение Второго Оранжского Собора ...Мы не замедлили дать кафолический ответ Твоему прошению, которое Ты составил с похвальной заботой о вере. Ибо Ты извещаешь, что некоторые епископы Галлии, уже постигшие, что остальные блага происходят от божественной благодати, хотят только, чтобы вера, которой мы веруем во Христа, принадлежала природе, а не благодати; и, чего не подобает говорить, чтобы она пребывала в свободной воле человека, а не ниспосылалась даже сейчас отдельным людям по щедротам божественного милосердия; прося, чтобы ради устранения сомнений Ваше исповедание, которым Вы, наоборот, определяете, что правая вера во Христа и начало всякой благой воли, согласно кафолической истине вдыхается через предваряющую Божию благодать в души отдельных людей, утвердили Мы властью Апостольского Престола. |
| Как бы то ни было, автор «Бесед», которого, бесспорно, предпочтительнее было бы называть по-прежнему преп. Макарием, является, наряду с аввой Евагрием, одним из величайших духовных наставников раннего монашества. Евагрий, с его философской культурой, примыкает к среднему платонизму, тогда как в «Беседах» гораздо менее образованного Макария чувствуются отголоски стоицизма, но при этом само его учение, не чуждое влияния Оригена , является глубоко библейским по духу. В особенности настойчиво Макарий говорит о роли сердца в духовной жизни, и о том, какое место в ней занимает тело, а также о различных сторонах действия божественного промысла по отношению к человеку и о необходимости совместного действия божественной благодати и человеческой свободы, которое дает возможность благодати крещения проявиться в полной мере в том «вкусе Бога», который является «достоверным ощущением действия силы Духа в сердце» («Беседы», 15:20). Блаженный Диадох Фотикийский О фактах биографии Диадоха известно очень немногое. В период Халкидонского Собора (ок.451 г.) он был епископом Фотики в Эпире, а до этого, скорее всего был настоятелем какой-то монашеской общины. Возможно, некоторое время он прожил в Карфагене после вторжения вандалов под предводительством Гензериха в Эпир в период между 467 и 474 годами. Этим, по-видимому, и объясняется то влияние, которое Диадоховы «Сто умозрительных глав» оказали на сочинение V века «Созерцательная жизнь», принадлежащее Юлиану Померию, который жил в населенной арианами Африке и затем в Галлии стал наставником Кесария Арелатского . Умер Диадох в 474 году. Учение блаж. Диадоха , изложенное блестящим литературным языком и основанное на глубоком личном духовном опыте, хранит отголоски традиций раннего монашества. Диадох был знаком с произведениями Евагрия, но в большей степени опирается на «Духовные беседы» преп. Макария Египетского . Как и преп. Макарий, блаженный Диадох настойчиво говорит о деятельном характере духовной жизни и выступает против мессалианской ереси. |
| 1496 Lectae sunt litterae factae a Theognito falsae adversus coepiscopos nostros Athanasium et Marcellum (Epist. c. Sard, Hilar. Fr. 2, 2 n. M. 10, 634). Cfr. Coutantii nota 9 ad fr. IV. M. 10, 680 c. 1497 Viehhauser.. 52 s: sie deshalb in die Sammlung aufnahm, weil sie seine Tendenz, (die verwegene Lügenhaftigkeit der Ketzer darzuthuhn) unteschützen konnten. 1501 Что послание Либерия; «Obsecro» имело своею целию склонить императора к созыву нового (после Арелатского) Собора видно из следующего замечания Либерия: ad exorandum mansuetudinem tuam, ut benevolo animo allegationes nostras audire dignetis... non difficulter posse cnocilium impetrare (1 n.), – в связи с замечанием того же Либерия, что он уже propter Athanasii negotium et multa alia, concilium fieri.. fuerat depreca tus. (1 n. Migne 10, 185 c.). В. В. Болотов относит послание «Obsecro» к 353 г, (цит. соч. Хр. Чт. 1891, 1, 439 стр. Прим.). 1503 Достаточно прочесть такие, напр., речи ариан к Констанцию: «ежели Осий (Кордубский) останется, то напрасно было заточение других; ересь наша гибнет. Воздвигни же гонение и на него, не пощади, – ересь наша не знает уважения к старческим сединам» (42 n.), или такое описание расправы ариан с диаконом Иларием, легатом папы к Констанцию: «диакона Илария (Урзакий, и Валент и с ними евнухи) сперва обнажили, секли, а потом сослали, приговаривая: для чего не противишься Либерию, но еще носишь от него письма» и т. д. (41 n.), – чтобы убедиться, что в «истории» Афанасия мы нередко имеем дело но столько с объективно-историческим повествованием, сколько с рассчитанным на известное впечатление, проникнутым определенной тенденцией, рассказом. М. 26, 741 с. Р. п. 2, 138, 137. 1504 Athan. Ор. cit. 41 n: «Заточенный Либерий через два года изнемог в силах, и убоявшись смерти, какою угрожали, подписался. Но этим доказываются как их насилие, так в Либерии ненависть к ереси и справедливость его в пользу Афанасия, когда имел свободное произволение. Ибо что сделано после истязаний вопреки первоначальному мнению, в том видно изволение не убоявшихся, но истязующих». |
| С этим замечанием Schanz’a едва ли можно согласиться. Не говоря уже о том, что свидетельства Иеронима и Руфина о книге Илария располагают видеть в ней целостное произведение – памфлет, – нельзя думать, чтобы Иларий но имел никаких побуждений доводить до конца свою полемическую книгу против ариминской унии и по приезде на запад, если и допустить, что он не успел закончить ее до этого времени. Несомненно, что ариминская уния несмотря на свою внутреннюю эфемерность, при Констанции, особенно еще в 360 г., имела свою силу. Извстно, что единичные сторонники ее были на западе еще долгое время (ср. Самуилов. Цит. соч. 75 стр. и д.), каков, напр., был известный Авксентий Миланский (cfr. Hilar. Lib. с. Aux. 15 n.), несмотря на то, что в это время церковные дела на западе пришли почта уже в прежнее состояние (cfr. Sulp. Sev. Hist. s. 2, 45: Hilarrius.. frequentibus intra Gallias conciliis, atque omnibus fere episcopis de errore profitentibus, apud Ariminum gesta condemnat et in statum pristnum ecclesiarum fidem reformat), и несмотря на то, что сами западные императоры – Валентиниан и Грациан исповедовали православную догму (cfr. Hilar с. Auxent. 7 n: Auxentium... aliter credere, quam rex ipse et· alii omnes baberent). Но как внешние особенности манускриптов operis («explicit» в конце 10-го фрагмента), так и внутренние черты его «введении» (сдержанность тона по отношению к Констанцию, автобиографические замечания автора), повторяем, располагают относить написание всей «книги» Илария к тому времени, когда Иларий еще не был осведомлен о падении омиусианских делегатов. 1472 Что этот фрагмент не был собственно началом, после «введения», книги Илария, об этом можно заключать из обещания автора начать свое повествование с Арелатского Собора, который хотя хронологически был позже Сардикийского, но по логическому плану книги Илария должен был стоять на первом месте. 1473 Об намерении Илария – выяснить истинную подкладку знаменитого на западе судебного процесса Афанасия с арианами мы уже знаем из его «введения» (см. |
| «Если чья жена соблудила, можно отпустить её и иную взять, т. е. если муж отпустит жену свою по причине блудодеяния, если она первая, – позволительно взять ему иную; она же, если пожелает покаяться во грехах своих, – после 5-ти лет (покаяния) получит другого мужа». Тон правила так твёрд и категоричен, что устраняет мысль о субъективности взгляда этого только Архиепископа: здесь чувствуется тон закона, или общепринятого правила… И какое удивительное правило! В нём нет и намека об осуждении на всегдашнее безбрачие обвинённой прелюбодеицы, но омывшей грех свой пятилетним покаянием. Мы уверены, что защитники § 253 Уст. Дух. Консистории, строгий ревнитель канонической дисциплины и – даже научной точности – закидают нас возражениями за эту ссылку и симпатию, к ней обнаруженную. Постараемся ответить на важнейшие из них. 1) Это правило принадлежит латинскому Пенитенциалу, а не греческому, хотя бы и епитимийному, Номоканону. 2) Оно стоит в противоречии с дисциплиною общего номоканона Восточной Церкви. На первое из этих возражений отвечаем следующее. Рассматриваемое правило – латинское только по языку и месту нахождения, но по происхождению и духу совершенно греческое, т.е. православное. Что автор его (почитаемый в Ирландии Святым), миссионер и насадитель христианства у древних бриттов, по происхождению грек из Тарса, – это почитается положением, не возбуждающим сомнений. Что как в своей практике, так и в своём пенитенциале он выступает ревнителем восточного обряда и восточной греческой дисциплины – это видно из самого Пенитенциала его и признаётся учёными его исследованиями 57 ; что в частности рассматриваемое правило радикально противоположно латинскому каноническому праву, это легко доказать ссылкою на прав. 8 – 9 Собора Эльвирского (306 г.), Арелатского (прав. 10 (314 г.) 58 ), на учение бл. Августина, возведённое соборами Флорентийским и Тридентским в неизменную догму канонического права по данному вопросу. Вообще, благочестивый папист отречётся от рассматриваемого правила, хотя бы мы стали научно навязывать ему подлинность этого правила. И Бог с ним. |
| Посылаемый из Александрии в Рим пресвитер или диакон должен бы был принести только «систатику», uлu «epismola formama», удостоверяющую его личность, затем на словах передать возложенное на него поручение, выслушать от епископа римского устный ответ и устно же сообщить его своему «папе». Однако несомненно писали много и посланий и ответов на них; эти последние имели смысл аналогичный с обратным получением кредитив отзываемыми посланниками при нынешних дворах. А с этой стороны и nocлahue Quod semper uмeem полный смысл. в) Но и самое исходное предположение, чmo «Quoniam semper» he необходимо, что аналогию в положениях соборов сердикского и арелатского собора усмотрел только тупоумный Фальсификатор, – в действительности ошибочно. Аналогия между 314 и 343 г. – полнейшая. Ведь недостаточно написать энциклику, а нужно и разослать ее всем епископам. Услугами почты в 343 г. воспользоваться для этого было невозможно; нужно было рассылать энциклику чрез диаконов или нотариев. Не очевидно ли, что сердикский собор для этого нуждался в посредстве епископа римского? Нельзя же в самом деле думать, что эти обязанности возложены были на сердикский или другой какой (напр. кордубский или афинский) клир. Ведь от Сердики только до Рима было около 1250 римских миль 147 [до 1850 километров], а там предстояло еще и без того утомленному подателю целое странствие на юг Италии, в Сицилию и Сардинию. Самое естественное средство опубликования энциклики и указано b Quod semper: coбophыe деяния [в том числе и энциклику) препровождают к Юлию римскому и просят его привести их в известность в пределах своего метрополитанского округа 148 . Выражение «per tua scripta» вовсе не исключает рассылки соборной энциклики: предполагались само собою, что он вместе с нею разошлет и свое послание. Так поступает и Афанасий в.: его Ha scribenmes conpoboждaem соборное Κα πρν μν, и Mapeom Emiam ex his noлyчaem вместе с nocлahueм Sancma synoduscboero папы. Практика гражданской администрации подсказывала эту систему и цepkbu: sacrauмnepamopob paccылaлacь («praefulgebam», kak выражались тогда) в conpoboждehuu edicmum praefectorum praemorio b подлежащие инстанции, и каждый низший администратор прилагал свое комментирующее распоряжение к ордеру, полученному им от высшей инстанции 149 . Наконец η) нельзя не заметить, что скепсис Лангена на этом последнем пункте представляет своеобразное στερον – πρτερον, превышение научной компетенции. Допустим, что он и Фридрих правы, чmo Quoniam semper ecmь подлог VII в.; но и в таком случае фальсификатор будет компетентнее нас в решении такого археологического вопроса, как настоящий: бытовые условия VII в. меньше, чем нынешние, разнились от IV в., и с практикою рассылки ero «per scripma mua» археология должна принять к сведению в качестве источника, и начинать на этом пункте критику еще слишком рано. |
| Если бы продолжало существовать дозволение вести торговлю в качестве обычая всеобщего или по крайней мере если бы эта деятельность не была сокращаема хотя в Африканской церкви, то правило не могло бы иметь основания, по которому с такой настойчивостью оно подразумевает материальную несостоятельность клира, или по крайней мере, отрицает состоятельность на столько, что считает клир лишенным возможности поступать так, как всегда имеют возможность поступать только богатые люди. Это правило определяет, «что бы епископы, пресвитеры и диаконы и какие бы то ни было клирики, не имевшие прежде ничего, по поставлении же своем, во время своего епископства или пребывания в клире, купившие на свое имя поля или какие бы то ни было угодья, считались сделавшими вторжение в Господни имения, если только они не отдадут этого церкви». (Ibid. 127, прав. 41.) Ибо, поясняет это постановление греческий толкователь – «является мысль, что они прибрели их на церковные деньги». Последняя мысль, конечно была бы несправедлива в приложении к современному нам клиру, и вот почему, очевидно, правило не имеет теперь применения в практике; но правило это ярко освещает рассматриваемую форму быта древнего клира. Таким образом, обращение клира к коммерческим предприятиям с течением времени встречало все менее и менее терпимости со стороны церкви, а потом, насколько то было доступно для церковной власти, начинало пресекаться, в одной из частных церквей нисколько ранее, в другой несколько позднее, в одной более настойчиво, в другой менее, очевидно, смотря по местным условиям, полагающим всегда некоторый отпечаток и на жизнь клира. Ибо, например, приморский Карфаген более или менее вызывал во всех дух предприимчивости, чего, может быть, не ощущалось в Сирии или Армении. Поэтому, вероятно, в Арелате (в нынешней южной Франции) запрещение клирикам всякого рода торговли последовало еще в начале четвертого века: одно из правил первого (по иным второго) арелатского собора требовало: «если какой-либо клирик скверного ради прибытка (turpis lucre gratia) будет заниматься каким-либо родом торговли (aliquod genus negotiationis), да будет низложен» со своей степени. |
| Если он, как можно думать, не принимал непосредственного участия на арелатском (353 г.) и миланском (355 г.) соборах, на которых под воздействием и даже угрозами императора Констанция западные епископы (за единичными исключениями 517 ) подписали осуждение св. Афанасия Александрийского , зато тотчас же после миланского собора он выступает в непосредственную и открытую борьбу с арианами и, ближе всего, с арианствующим митрополитом галльских церквей – епископом Сатуринном. Но так как последний имел сильную поддержку в лице императора Констанция, то эта борьба очень скоро окончилась тем, что Иларий, по определению заседавших на Биттерском соборе (356 год) западных епископов, был сослан в Малую Азию, где пробыл четыре года, пока в 360 году, по проискам ариан, он «как виновник разногласия и возмутитель Востока», а вернее, за свою непрекратившуюся и на Востоке ревностную борьбу в защиту единосущия, не был отправлен обратно в Галлию, где и скончался в 366 году. Хотя богословские творения св. Иларий начал писать ещё до ссылки его на Восток, тем не менее его богословско-писательская и, в частности, догматико-полемическая деятельность полного своего расцвета достигла лишь в годы его ссылки, в течение которой он основательно познакомился с богословской литературой Востока. Плодом этого знакомства был, между прочим, знаменитый труд св. Илария: De Trinitate. Другим западным отцом, не менее энергично выступившим на борьбу с арианством и, в целях опровержения арианской ереси, использовавшим восточное богословие, был св. Амвросий, в лице которого Бог, по свидетельству Павлина, воздвигал стену своей кафолической церкви. 518 О том, как св. отец боролся с арианством и какие написал полемические против этой ереси произведения, мы уже знаем из его биографии. Из всего, что мы сказали доселе, думается, ясно намечается ответ на вопрос, поставленный в начале настоящей главы: было ли обращение св. Амвросия на Востоке случайным, или оно вызывалось необходимостью? Ответ, конечно, может быть только в последнем смысле. |
|
|
