| Подпоручик расхохотался. Нет, все равно, что-нибудь да придумается! День, начавшийся так радостно, не может быть неудачным. Это неуловимо, это непостижимо, но оно всегда безошибочно чувствуется где-то в глубине, за сознанием. «Капитан Дювернуа? Его солдаты смешно называют: Доверни-нога. А вот тоже, говорят, был какой-то генерал Будберг фон Шауфус, — так его солдаты окрестили: Будка за пехаузом. Нет, Дювернуа скуп и не любит меня — я это знаю…» Так перебрал он всех ротных командиров от первой роты до шестнадцатой и даже до нестроевой, потом со вздохом перешел к младшим офицерам. Он еще не терял уверенности в успехе, но уже начинал смутно беспокоиться, как вдруг одно имя сверкнуло у него в голове: «Подполковник Рафальский!» — Рафальский. А ято ломал голову!.. Гайнан! Сюртук, перчатки, пальто — живо! Подполковник Рафальский, командир четвертого батальона, был старый причудливый холостяк, которого в полку, шутя и, конечно, за глаза, звали полковником Бремом. Он ни у кого из товарищей не бывал, отделываясь только официальными визитами на пасху и на Новый год, а к службе относился так небрежно, что постоянно получал выговоры в приказах и жестокие разносы на ученьях. Все свое время, все заботы и всю неиспользованную способность сердца к любви и к привязанности он отдавал своим милым зверям — птицам, рыбам и четвероногим, которых у него был целый большой и оригинальный зверинец. Полковые дамы, в глубине души уязвленные его невниманием к ним, говорили, что они не понимают, как это можно бывать у Рафальского: «Ах, это такой ужас, эти звери! И притом, извините за выражение, — ззапах! фи!» Все свои сбережения полковник Брем тратил на зверинец. Этот чудак ограничил свои потребности последней степенью необходимого: носил шинель и мундир бог знает какого срока, спал кое-как, ел из котла пятнадцатой роты, причем все-таки вносил в этот котел сумму для солдатского приварка более чем значительную. Но товарищам, особенно младшим офицерам, он, когда бывал при деньгах, редко отказывал в небольших одолжениях. Справедливость требует прибавить, что отдавать ему долги считалось как-то непринятым, даже смешным — на то он и слыл чудаком, полковником Бремом. |
| Рафальский с удивлением косил на меня из-под очков, смотрели внимательно и члены комиссии. - Ваше высокопревосходительство, - начал я, - филер, это - агент наружного наблюдения, находящийся на службе и получающий жалованье по ведомостям, которые идут в контроль. Согласно инструкции директора департамента полиции, филеры набираются из запасных унтер-офицеров армии, гвардии и флота, по предъявлении ими отличных рекомендаций и аттестатов от их войскового начальства. - Вот как, - протянул Драгомиров, - а я и не знал. Так, так... хорошо, что сказали, - и обратившись затем к Рафальскому, проговорил: - Так что там, прочитайте сначала, что там намечено? Рафальский начал снова читать и как только дошел до слов " по указанию филера " , Драгомиров перебил его: - Сколько там назначено? - Два месяца, ваше высокопревосходительство. - Так... согласен, - утвердил генерал-губернатор, и при дальнейшем чтении все, что имело ссылку на показание филера, генерал-губернатор или утверждал или усиливал. И только когда кончилось все чтение, он обратился ко мне с улыбкой: - Ну, а этим... - тут он употребил нелестное словечко (девицам), - скостим немного, дадим им по месяцу вместо трех. Ну их... Финал доклада оказался неожиданным для Рафальского и он чувствовал себя сконфуженным. Мы расстались врагами. В то лето с юга шла стихийная забастовка рабочих, которая захватила и Киев. Бороться с нею было невозможно, и мы старались только, чтобы она не вылилась в уличные беспорядки. На Подоле, у Лавры, на Житнем базаре собирались рабочие; им мешали, их разгоняли, но движение шло на подъем. В городе было неспокойно. Зловеще зазывали заводские гудки. То там, то здесь проезжали казаки. Центром движения скоро сделались железно-дорожные мастерские, где неумелые действия начальника дорог Немешаева только подливали масла в огонь. Немешаев был большой барин, любил пожить, благоволил к женскому персоналу своих служащих, отлично держал внешнюю сторону сети своих дорог и, конечно, левил. Об его похождениях ходили легенды и их отмечали даже революционные прокламации. На рабочих он должного внимания не обращал и в разразившуюся забастовку вмешался, как говорится, слегка присвистывая. Вмешался и только обострил дело. |
| 328 Почтенный издатель писем Филарета к Гавриилу покойный О. М. Бодянский при этом имени сделал ошибочное примечание, будто этот Поликарп есть уже известный нам Поликарп Гойтанников, скончавшийся в начале 1837 года. Это был Поликарп Радкевич, довольно долгое время (1843–1848) живший при нашем посольстве в Греции, затем в 1848–1853 гг. был настоятелем Крымских скитов, а с 1853 по 1858 год – епископом Одесским, викарием Херсонским и, наконец, с 1858 по 1867 г. епископом Орловским. См. между прочим Чтения в Общ. Истории и Древн. за 1870 г. Кн. II, стр. 215. 329 Перевод, предпринятый Поликарпом, был переводом Псалтири по тексту LXX, по которому сделан был и славянский перевод Псалтири. Срав. письмо о том самого Поликарпа к Гавриилу Городкову от 10 апреля 1847 года в Чтениях Общ. Истор. и Древн. за 1870 г. Кн. II, стр. 215. 330 Владыка, кроме Поликарпа, несомненно имеет при этом в виду между прочим и Афанасия Дроздова, которого мнение о значении перевода LXX он знал отчасти из известной уже нам герменевтики его, а отчасти из участия в редакции окончательного определения Св. Синода по делу переводов Павского, о чем см. в цит. ст. Христ. Чт. за 1872 г. Ч. II, стр. 196 и дальн. Что он находился под особым покровительством у графа Протасова, об этом мы уже знаем из предшествующего, а что так смотрел на него и святитель Московский, мы это тоже знаем из раньше приведенного письма его к наместнику Антонию по случаю перемещения Афанасия из Петербурга в Саратов. Что наконец такой взгляд владыки Московского на Афанасия продолжался и в то время, о котором мы теперь ведем речь и что потому небезосновательно высказанное нами несколько выше предположение о влиянии Афанасия на исход записки святителя Московского о переводах LXX и славянском в Синоде при немощном Антонии Рафальском и сильном графе Протасове, об этом ясное свидетельство дает письмо святителя Московского к Григорию Постникову от 25 января 1853 года. В этом письме святитель Московский, по поводу неодобрения Афанасием магистерской диссертации окончившего курс в Моск. дух. академии М. В. Шаврова «О 3 книге Ездры», делает весьма колкое, но правдивое замечание: «поскольку наши суждения не удостаиваются доверия, то в защиту нашу укажите на суждение римской церкви» и далее отсылает его к свидетельству аббата Бержье о «3 книге Ездры». См. Чтения в Общ. Люб. Дух. Просв. за 1877 г. Ч. III, стр. 176. |
| 286 Почтенный издатель писем Филарета к Гавриилу покойный О. М. Бодинский при этом имени сделал ошибочное примечание, будто этот Поликарп есть уже известный нам Поликарп Гойтанников, скончавшийся в начале 1837 года. Это был Поликарп Радкевич, довольно долгое время, (1843–1848) живший при нашем посольстве в Греции, затем в 1848–1853 гг. бывший настоятелем крымских скитов, а с 1853 по 1858 год- епископом одесским, викарием херсонским и наконец с 1858 по 1867 год епископом орловским. См. между прочим Чтения в Обществе истории и древностей за 1870 год, кн. II, стр. 215. Подробную биографию Поликарпа можно читать в «Страннике» за 1870 год. 287 Перевод предпринятый Поликарпом был переводом Псалтири по тексту LXX, по которому сделан был и славянский перевод Псалтири. Срав. письмо о том самого Поликарпа к Гавриилу Городкову от 10-го апреля 1847 года в Чтениях в Обществе истории и древностей за 1870 год, кн. II, стр. 21 288 Владыка кроме Поликарпа несомненно имеет при этом в виду между прочим и Афанасия Дроздова, которого мнение о значении перевода LXX он знал отчасти из известной уже нам герменевтики его, а отчасти из участия в редакции окончательного определения Св. Синода по делу переводов Павского, о чем см. в цит. ст. Христ. Чт. За 1872 год, ч. II, стр. 196 и дальн. Что он находился под особым покровительством у графа Протасова, об этом мы уже знаем из предшествующего, а что так смотрел на негои святитель московский, мы это также знаем из раньше приведенного письма его к наместнику Антонию по случаю перемещения Афанасия из Петербурга в Саратов. Что наконец такой взгляд владыки московского на Афанасия продолжался и в то время, о котором мы теперь ведем речь. И что потому не безосновательно высказанное нами несколько выше предположение о влиянии Афанасия на исходе записки святителя московского о переводах LXX и славенском в Синоде при немощном Антонии Рафальском и сильном графе Протасове об этом яснее свидетельство дает письмо святителя московского к Григорию Постникову от 25 января 1853 года. В этом письме святитель московский, по поводу неодобрения Афанасием магистерской диссертации окончившего курс в моск. Дух. Академии М.В. Шаврова «О 3 книге Ездры», делает весьма колкое, но правдивое замечание: «поскольку наши суждения не удостаиваются доверия. То в защиту нашу укажите на суждение римской церкви» и далее отсылает его к свидетельству аббата Бержье о 3 книге Ездры. См. Чт. В Общ. Люб. Дух. Просв. за 1877 г., ч.III, стр. 176. |
| И теперь, став настоящими или бывшими, или не сбывшимися на половине пути израильскими гражданами, клянут русский (великорусский) национализм, шовинизм, империализм и то и дело предлагают «русским» весьма действенные для очищения от прошлых грехов рецепты разделения Советского Союза на ряд самостоятельных государств. Все это в духе начала ХХ века - очень «прогрессивно», но спрашивается: на каком основании эти люди вмешиваются в уже чужие для них дела. В каком смысле советский («русский») «империализм» задевает интересы Израиля? Цитата весьма объемная, но, согласитесь, заслуживающая того, чтобы ее привести. А когда спустя полтора десятка лет мрачные прогнозы-предупреждения Рафальского стали еще более мрачной реальностью, замечательный отечественный историк и общественно-политический деятель Наталья Алексеевна Нарочницкая сделала сбывшийся, на этот раз, через четверть века. Надо отдавать себе отчёт в том, что сегодня на политической сцене Украины, к сожалению, в силу совокупности объективных и субъективных факторов, возобладали силы, чья значимость невозможна без поощрения любых тенденций в регионе в ущерб России, без игры на избавлении от «комплекса младшего брата», без демонстративного отказа исходить в политике из общеправославной цивилизации, общей судьбы. Но это есть игнорирование исторических, геополитических реальностей и пренебрежительное отношение к неумолимой логике истории и интересам украинского народа. Украина - Малороссия - является вне зависимости от желания галицийских экстремистов частью православной цивилизации «правороссов» и не может быть стратегически заинтересована в ослаблении России, ибо немедленно ощутит и уже кое-где ощущает то, что приходится сейчас переживать Сербской Крайне на территории Хорватии (а это есть повторение истории, так как Переяславская Рада была логическим её этапом). С другой стороны, конечно же, крайние антироссийские силы будут возбуждены ещё больше против Москвы и начнут толкать Киев на резкие и авантюристические демарши . |
| Рафальский сего приглашения не принял, – и преосвященный Амвросий поспешил представить Святейшему Синоду в наместники того же иеромонаха Феодосия. Когда же на место преосвященного Амвросия поступил епископ Волынской епархии преосвященный Иннокентий; то, по званию священноархимандрита лавры имел случай лучше увериться в достоинствах протоиерея Рафальского, а с другой стороны – ближе познать качества иеромонаха Феодосия; и потому опять предложил первому о том же. Рафальский на предложение нового архипастыря изъявил согласие, и преосвященный Иннокентий представил о сем от 20 ноября 1832 года Святейшему Синоду, который разрешил постричь его Рафальского в монашество и вместе с тем произвесть его в сан архимандрита с утверждением наместником лавры. Протоиерей Рафальский, в монашестве Антоний, архимандрит и наместник Почаевской лавры скоро оправдал выбор архипастыря и вполне заслужил доверие и внимание его к себе. Он всячески старался и умел облегчать труды преосвященного, по управлению лаврой. 8. Назначение нового внешнего эконома Обширное монастырское хозяйство, особенно по земледелию, требовало, чтобы внешний эконом имел опытность по этой части, знал здешнюю почву земли, способ возделывания оной, качество земледельческих орудий, время посева и уборки хлеба и сена, характер слуг и наемных рабочих, и другие имел бы нужные местные сведения. По совету протоиерея Рафальского, которые еще сам всем этим занимался, но уже был представлен в наместника лавры, вызван на должность такого эконома, как известный по собственному хорошему хозяйству, вдовый протоиерей Заславского уезда, местечка Белогородки Николай Немоловский и вместе определен членом духовного собора. 9. Отношение преосвященного Иннокентия к должностным лаврским лицам Чтоб лучше могли знать свои обязанности должностные лица, преосвященный Иннокентий предписал каждому из них правила к исполнению своей службы, – выдал им соответственные инструкции, велел завести приходо-расходные книги, указал образцы ежемесячных ведомостей и установил особый счетный стол для поверки записей прихода и расхода по всем частям. |
| Слава о ревностной деятельности о. протоиерея Рафальского постепенно распространялась; на Волыни говорили о нем, как о человеке весьма замечательном. Но промыслу Божию угодно было послать о. Григорию тяжкое испытание: в 1821 году он лишился жены, впрочем, принял это испытание без ропота, с полною преданностью промыслу. После этого преосвященный Стефан Волынский приблизил о. Григория к себе, и он с 1823 по 1829 год жил при нем в звании эконома архиерейского дома. Однажды, по поручению своего епископа, о. Григорию пришлось быть у графа Дибича; последний, пленившись его умом и любезностью, при расставании с ним, сказал ему «ваше место не здесь, а в Петербурге, в Казанском соборе». Кроме семейного несчастия, о. Григорий испытывал много неприятностей по службе. Секретарь консистории, вместе с одним членом ее, враждовал на него за то, что он твердо стоял за правду и не принимал участия в их злоупотреблениях: исполняя с отличным усердием свои обязанности, он в течении почти 25-ти лет получил одну только награду – скуфью. Впрочем, попытки секретаря удалить его из консистории при епископе Стефане были напрасны. А когда, по перемещении Стефана в Вологду, на его место был назначен епископ Амвросий, секретарь предупредил Амвросия письмом, в котором обличал Рафальского в расхищении имущества архиерейского дома. Хотя ложность доноса была доказана следствием, но протоиерей был в немилости у Амвросия во все время управления его епархией. Врагам Рафальского посчастливилось даже удалить его не только из консистории, но из города Острога в Кременец, где он получал при соборе только 60 р. асс., а приход его состоял из нескольких русских чиновников. Немилость епископа к Рафальскому отразилась и на его родственниках, так что, по совету его, зять его (бывший потом протоиереем Скорбященской церкви в Петербурге – Велецкий) поступил в полковые священники. В Кременце протоиерей Рафальский пользовался всеобщим уважением. Генерал Врангель, усмирявший одну польскую шайку, однажды, расставив свои войска против неприятеля, просил у протоиерея мнения о своем поступке, – Рафальский скромно ответил ему: «ваше превосходительство! я духовный и в военном деле ничего не смыслю». |
| Зинет — зинуть — расширять пасть, набрасываться. 130 …«глаголом жечь сердца людей» — цитата из стихотворения Пушкина «Пророк». 131 …православному викарному архиерею Антонию Рафальскому, известному своею странною и до сих пор невыясненною ролью по приему Почаевской лавры от униатских монахов…— Речь идет об Антонии Рафальском (ум. в 1848 г.). В «Православной богословской энциклопедии» отмечается, что Рафальского «сделала известным» его «деятельность… по обращению униатских монахов Почаевской лавры в православие, когда почти весь монастырь, по его убеждениям, отрекся от унии». В связи с этим Рафальский был назначен наместником Почаевской лавры (1833). Столь быстрое превращение униатов в православных под руководством Рафальского и должно было казаться Лескову по меньшей мере странным, так как незадолго до этого, в 1831 году, почаевские униатские монахи активно помогали польским повстанцам и открыто высказывали свое враждебное отношение к православию (см. статью «Пятидесятилетний юбилей Почаевской лавры» — «Исторический вестник», 1883, декабрь, отдел «Смесь», стр. 641–642). В очерке «Синодальные персоны», также упоминая о Рафальском в связи с его «ролью по приему Почаевской лавры», Лесков употребляет многозначительное определение характера этого лица — «волынский «крутопоп» (см. «Исторический вестник», 1882, стр. 400). Церковная уния — объединение православной и католической церкви на условиях признания православной церковью главенства римского папы и сохранения ею своих обрядов и церковной службы на родном языке. 132 …с начальником инженеров в Варшаве Деном… — Подразумевается Иван Иванович Дэн (1786–1859), инженер-генерал, известный быстрой постройкой военных крепостей в Польше (Ново-Георгиевск, Александровская цитадель, Иван-город, Брест-Литовск и др.). В 1843 году ему была поручена постройка Варшавско-Венской железной дороги и управление ею. В «Русском биографическом словаре» Дэн охарактеризован как «человек, не привыкший стесняться при сооружении крепостей никакими суммами». 133 |
| 4. Распоряжения преосвященного Иннокентия Восьмилетнее управление преосвященного Иннокентия Волынской паствой, в отношении к Почаевской обители, которой он был священноархимандритом, каждый год ознаменовывалось особенностями архипастырской его заботливости. 5. По церкви: установления чтения акафиста по субботам В 1832 году, немедленно по прибытии в Почаев, в память возвращения обители на лоно православия, он установил читать по субботам соборно после литургии акафист пред чудотворной иконой Божией Матери. Это соблюдается до ныне неизменно. Из привесочного серебра, весом в три пуда, поделаны оклады на иконы. Из посеребренной меди сделаны рамы к престолу в большой церкви. 6. Заботливость преосвященного Иннокентия о ризнице Большие базилианские серебряные неблаговидные кадила переделаны на новые более приличные. Золотые кольца, принятые от базилиан и оставшиеся без нужды в ризнице, употреблены на позолотку рамок к иконам, предположенным к поднесению высоким особам, при посещении ими Почаевской обители. Так как хорошей ризницы от базилиан осталось весьма мало, (лучшую они или похитили, или скрыли в местах неизвестных): то сделано новых 18 риз, 8 подризников и 16 диаконских стихарей. Впрочем, и базилианская ризница, какую можно было переделать, переделана. Для выстилки церковного пола на случай приезда Государя императора куплено 60 аршин красного сукна. Пол в алтарной части большой церкви, вместо кирпича выложено каменными плитами. 7. Избрание наместника Лавры Преосвященный Амвросий внешним экономом назначил Кременецкого протоиерея Григория Рафальского. А присланного из Киево – Печерского лавры иеромонаха Феодосия – исправляющим должность наместника лавры. Но первый промыслом Божиим предназначен был к самому высокому служению в православной нашей Церкви (чрез 10 лет митрополит Новгородский и С. – Петербургский). Святейший Синод предписал преосвященному Амвросию пригласить известного ему (Синоду) протоиерея Рафальского, как вдового, в монашество, произвесть в сан архимандрита и определить наместником лавры 167 . |
| Я принял меры, чтобы восстановить храм в его прежнем виде. По настоянию Рафальского ходатайствовал в министерстве о его возвращении, ссылаясь на контракт. Там ответили: " Столкуйтесь сами с Чешской Церковью " . Чех Червинка обещал нам помочь изъять священные сосуды из склада, а также похлопотать, чтобы вернули отнятый иконостас. Приходилось начинать все сначала: собирать, восстанавливать, приводить в порядок. По совету Рафальского я посетил вместе с ним Крамаржа. Этот видный чешский деятель был женат на русской, богатой москвичке Абрикосовой. В свое время он ездил в Россию, посещал Государственную думу. Прием у Крамаржа был в Вербное воскресенье. Роскошное палаццо в великолепном парке. Многочисленное общество. Великосветский стиль. Среди гостей я встретил Товарища Председателя Государственной думы князя В.М.Волконского. Крамарж особого сочувствия к бедственному положению Русской Церкви не проявил. " Как я рад, что Русская Церковь освободилась от государства, это дает ей силы обновления через страдания… " — величественно и наставительно сказал он. Утром в Великий Вторник мы выехали в Берлин. Дорогой я обдумывал мои первые впечатления. Церковные нужды были явны, положение паствы было трудное, организация распалась. Предстояло прежде всего работать над укреплением фундамента. В Берлин мы прибыли в тот же день поздно вечером. На вокзале нас встретили представитель нашего дипломатического ведомства С.Д.Боткин, председатель Монархического совета князь Ширинский-Шихматов и сенатор А.В.Бельгард, заведующий " Александерхеймом " — " Русским домом " в Тегеле (предместье Берлина). Этот " Русский дом " возник до войны благодаря инициативе и энергии настоятеля нашей посольской церкви в Берлине, протоиерея о. Алексия Мальцева. В Тегеле он купил большое место, устроил там русское кладбище, выстроил церковь, а напротив, через дорогу, — большой каменный дом, окружив его цветниками и огородом. Садоводство приносило доход: близость Берлина обеспечивала сбыт. Еще до войны о. Мальцев учредил " Владимирское Братство " с целью оказывать помощь русским людям, застрявшим за границей в тяжком положении. Опекаемые Братством лица могли в этом доме найти временный приют, а если они были способны на работу в огороде или в саду, то и заработок, дававший им возможность оплатить проезд на родину. Русская усадьба в Тегеле была наименована " Kaiser Alexander Heim " в память императора Александра III; после русской революции " Kaiser " стерли и она стала называться просто " Alexanderheim " . В этом русском убежище была отличная библиотека — множество книг по богословию и литературе на русском и немецком языках. Протоиерей Мальцев любил эпоху Наполеона и отвел целую залу под собрание гравюр, картин и разных предметов, относящихся к излюбленной эпохе. Образовался маленький музей. Во время войны библиотеку и музей порасхватали и вообще дом пострадал от солдатского постоя. |
|
|
